nevermind your bleeding hand (heart)

— Что у тебя с рукой? Что-то случилось? Лука смотрит на Элиотта впритык, переводит взгляд на свою перемотанную руку и снова натыкается на сияющие зелёные омуты прямо перед ним. Ты. Вот, что случилось. Лука фыркает. Он ничего ему не скажет. Рана ещё не затянулась (и он думает не о руке). Если бы Лука не изучил Элиотта так хорошо, то подумал бы, что тот беспокоится. У Элиотта брови слегка приподняты, словно вопрошающе, жалостливый взгляд и подрагивающие губы. У Луки — понимание, что нельзя быть таким доверчивым. — Поранился дома, — Луке воздуха не хватает, он отводит взгляд. На бинтах — расплывающееся коричневое пятно крови. Луке было как-то не до смены повязки с тех самых пор, как Манон перевязала ему руку в ту ночь. Последние пару дней она ночевала у Эммы, а у Мики Лука просить не хотел. Он ещё не готов с ним встретиться, пока что нет. Элиотт вздымает брови, а Луке кажется, что у него остановилось сердце. Оно барабанило по рёбрам еще с тех пор, как Лу столкнулся с парнем несколько минут назад. А теперь оно словно разрывается от одного только воспоминания, что Элиотт сделал так же, когда они были вместе. Губы на губах, кожа к коже. В тот день, когда его выцеловывали почти что до потери сознания и оставили задыхающимся от собственных чувств. В день, когда он наконец чувствовал себя собой, живым собой. Нет. — Пустяки, — Лу пожимает плечами, делая вид, что ничего не произошло. Пожалуйста, уходи, пожалуйста, уходи, пожалуйста… Но Элиотт не уходит. Он приближается; так близко, что Лука чувствует запах его одеколона. Нет. — Тебе нужно сменить повязку. Можешь подхватить инфекцию. Элиотт касается его руки, пытается получше рассмотреть сбитые костяшки, а Луку передёргивает от этих прикосновений. Ему вдруг хочется обнять Элиотта, зарыться в изгиб шеи, вдохнуть его запах и почувствовать чужие руки, прижимающие ближе. Хочется вдруг услышать, что всё будет в порядке. А потом Лука вспоминает, что это — Элиотт. Это всё он. Это из-за него сейчас слёзы жгут глаза. Из-за него хочется содрать кожу и ещё раз садануть по стене. Или, может быть, по окну? Лука резко вырывает руку и Элиотт, кажется, абсолютно обескуражен. Он напуган. Слишком напуган. Элиотту больно. Поделом. — Лука… — Мне нужно идти, — Лу разворачивается, слегка задевая его плечом. Второй раз за сегодня, и третий — за всё время, если верить словам Элиотта. Интересно, в прошлый раз его так же прошибло током? Или это было очередной ложью? — Я видел только тебя. Полнейшая херня.