* * *
Таинственного чародея с молниями в развалинах не оказалось. Зато оказался десяток странных оборванцев-крестьян с палками, стреляющими металлическими заостренными цилиндрами — Цири видела такие в одном из миров, где побывала еще до совместных путешествий с Аваллак'хом. Только в том мире эти штуки — ружья — ей показывали в качестве музейных экспонатов, а здесь, ими, судя по виду, пользовались часто. Они не ждали нападения: вели себя слишком громко, да и выглядели так, будто бы поголовно были под фисштехом. Цири украдкой разглядывала их, отмечая заторможенные движения, истощенные тела. Они выглядели даже, пожалуй, похуже обитателей Велена. И на них тоже был незримый отпечаток этого мира — они тоже были какими-то искореженными, перекрученными и больными. Неправильными. Цири не смогла бы объяснить это ощущение более внятно, но это было настолько явно, что казалось бы, в объяснениях даже не нуждается. Крестьяне разместились в развалинах когда-то двухэтажного дома, второй этаж сохранился лишь частично — посередине зияла огромная дыра, а крыши и вовсе не было. Они запалили костер прямо на остатках плит пола и сидели, разбившись на три небольшие группы: четверо в тени подальше от костра, трое рядом с оконными проемами, еще трое прямо рядом с костром. План Цири был прост и изящен — забраться на второй этаж и, пользуясь преимуществом неожиданности, в буквальном смысле свалиться им на головы. В неразберихе она успевала бы сразу разобраться минимум с тремя, при определенной доле везения — с четырьмя противниками. Затем с другой стороны нападал Аваллак'х с чем-нибудь ярким и смертоносным, отвлекая внимание. Все пошло наперекосяк. Гребаный перекрученный мир, показал зубы — гнилые и острые. Цири бесшумно спрыгнула за спиной первого оборванца и снесла ему голову еще до того, как его друзья успели понять, что в их компании появился кто-то еще. Используя инерцию удара, развернулась, широким взмахом рубанула второго от ключицы до паха, летящим выпадом ткнула Ласточкой третьего в живот, отвернулась, перехватывая рукоять, и рванула меч в сторону, рассекая противника почти пополам. Последний человек потянулся к оружию, однако Цири была пусть и не прошедшей мутации, но ведьмачкой — ее тело действовало, опережая разум — четвертый свалился на пол, прижимая обрубок руки и раззевая рот в беззвучном вопле. Раздался громкий треск. Из стены за спиной Цири вылетели фонтанчики штукатурки, строительной пыли и ошметки обоев. Где-то на задворках сознания билась мысль, почему не появился Аваллак'х, но Цири было не до размышлений. Она прикрыла голову предплечьем и сделала рывок сквозь пространство к стрелявшему. Ничего не произошло. Цири ошарашенно застыла. Как в страшном сне, она видела, летящие мимо пули, но ровным счетом ничего не могла сделать. Сильный пинок пониже спины отправил ее на пол под прикрытие обрушившейся плиты и мигом вывел из ступора. Рядом пригнулся Аваллак'х. Он выглядел рассеянным и абсолютно равнодушным к творившемуся вокруг хаосу. Губы Знающего слегка шевелились, словно он был сосредоточен на внутреннем диалоге. — Что случилось?! — нервно спросила Цири. — Нам не выбраться, Зираэль, — с небольшой заминкой сказал он. — Здесь нет магии. Цири не стала уточнять, имеет ли он ввиду то, что им не выбраться из этого дома или из этого мира. Ее взгляд упал на валяющееся у ног оружие, которым так и не успел воспользоваться никто из неудачливых крестьян.* * *
Наверное, так могло бы продолжаться долго — они бродили по радиоактивным пустошам, разрушенным городам, были в нескольких открытых Убежищах, видели столько жестокости, подлости, корысти, что прошлая жизнь среди Крыс казалась Цири не более чем приятным сном. Их, вроде бы бессистемные передвижения имели четкую цель — они собирали информацию. Крупицы постапокалиптических легенд, обрывки разговоров, маленькие и не очень тайны корчившегося в муках лучевой болезни мира. Аваллак'х был уверен, что есть нечто такое, что удерживает магию недоступной, что изменило течение Силы, скрутило ее в тугую воронку смерча, уносящую всё куда-то за грань мира, и нужно лишь найти эпицентр, глаз бури, где магия по-прежнему жива. Цири искала зацепку, намек. Хоть что-то. Искала исступленно, безжалостно по отношению к себе. И к неожиданно начавшему стареть Аваллак'ху. Поначалу она не поверила своим глазам. Проклятый мир отвергал не только их попытки воспользоваться магией, он словно отвергал само право на существование эльфа. Мраморно бледная, гладкая кожа Аваллак'ха, за год покрылась морщинами и старческими пятнами. Он все еще был крепок телом и разумом, но дряхлел с пугающей скоростью. — Я думаю, — сказал он однажды, когда они устроились на ночлег в пещере южнее места под названием Чикаго, — что тебе стоит продолжать поиск без меня. Цири, чистившая револьвер, медленно подняла на него взгляд, однако ничего толком не увидела — Аваллак'х сидел за границей света от костра. — Я вполне могу защитить нас обоих, — тихо проговорила она. Цири была уверена, что он улыбается. Немного снисходительно, немного устало, немного извиняющееся. В последнее время он часто так улыбался. От этой улыбки ей хотелось с воем умчаться в пустыню. — Ты же слышал сам! Где-то на востоке есть люди, которые могут исчезать и появляться из ниоткуда! Ты же слышал! Где-то здесь еще есть магия. Аваллак'х покачал головой. — Слишком долго. Я буду тебя задерживать. Я уже тебя задерживаю. Я останусь здесь. Говорят, в руинах Чикаго есть база Анклава. Цири резко встала и подошла к трепещущей границе между светом костра и тьмой. — Значит я тоже останусь. Зрачки расширились, привыкая к мраку. Аваллак'х не улыбался. Он сидел с закрытыми глазами, а подле лежал пустой шприц с Мед-Х. — Аваллак'х, — прошептала она, опускаясь на колени перед ним, тронула его за подбородок заставляя посмотреть на себя. — Кто бы мог подумать, что стареть так больно? — Аваллак'х усмехнулся. — Не надо, Зираэль. Не плачь. Цири кивнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Она пыталась сказать ему, что не позволит сдаться, что они пройдут этот путь вместе несмотря ни на что, но не смогла выдавить ни слова. Вместо этого она поцеловала его. Сама. Поцелуй вышел соленым и немного грубым. Цири отчаянно дернула застежку комбинезона. Та поддалась не сразу, зацепившись за что-то, но Цири было плевать, она дернула сильнее и стянула комбинезон одним движением. Выпрямилась, освещаемая со спины оранжевым светом костра. Так даже лучше, подумала она, что не видно шрам. — Цири… — как-то растерянно сказал Аваллак'х, и она едва не разрыдалась снова, поняв, что впервые он назвал ее по имени. — Что ты делаешь… Цири, закусив губу, молча стояла перед ним. Аваллак'х медленно протянул руку, дотронулся до ее обнаженной кожи. Прикосновение было настолько нежным и одновременно электризующе-возбуждающим, что Цири чуть не вскрикнула от неожиданности. Аваллак'х прижался лбом к ее животу. — Я люблю тебя, — выдохнула Цири. — Не уходи. — Девочка моя, — пробормотал он глухо. — Девочка моя, ты просто не понимаешь, что делаешь. Цири перехватила его запястье и направила ладонь себе между бедер. Аваллак'х застонал. — Понимаю, — твердо сказала она, опускаясь на пол и увлекая его за собой. Наутро, когда Цири проснулась, рядом с ней Аваллак'ха уже не было. Она осталась одна.* * *
Смывая липкую вонючую кровь супермутантов, в грязной мутной воде по соседству с разоренным гнездом болотников, Цири думала, что больше не выдержит. Она смотрела на свой Магнум калибра .44 и все четче и четче представляла, как берет его в руки, ощущая гладкость деревянной рукояти и тяжесть. Как обхватывает губами длинный холодный ствол, задевая две поперечные прорези на дуле. Как на языке тает привкус металла и оружейного масла. Как ласкает пальцем рифленый курок. Как нажимает на спусковой крючок. Бам. И все-таки она никогда бы не осмелилась так поступить. Это было бы предательством по отношению к себе, к Аваллак'ху. Она уже столько прошла. Она должна найти путь домой. Найти Аваллак'ха, если он еще жив. Из-за холмов раздались звуки выстрелов и высокий женский крик. Цири, не утруждаясь одеванием, метнулась под прикрытие поваленного дерева, за которым лежали ее пожитки. Берега реки вздыбливались, образуя крутой склон с обеих сторон, затем переходили в плоский пляж шириной примерно в шестьдесят футов. С вершины склона, беспорядочно раскинув руки и ноги, скатилась одинокая женская фигура в синем комбинезоне Убежища. Встала на четвереньки, по-собачьи помотала головой, и, увязая в влажной почве побежала к тому же дереву, за которым притаилась Цири. Цири держала ее на прицеле до тех пор, пока не убедилась, что у женщины не было оружия, а потом перевела взгляд на то место, откуда та свалилась. Женщина добежала до дерева, увидела обнаженную Цири и застыла. В этот момент над вершиной склона показалась голова рейдера. — Пригнись, — рявкнула Цири, поднимаясь из-за дерева. Женщина рухнула на землю и ужом заползла за широкий ствол. Смит-Вессон сорок четвертого калибра — оружие не для всех: тяжелое, мощное, очень точное, с низкой скорострельностью и сильной отдачей. С ним непросто управляться, но если уж умеешь, то лучшего и не пожелаешь. Цири умела. Голова рейдера взорвалась, как спелый арбуз. Цири снова присела. Женщина у ее ног тихо всхлипывала, подтянув колени к носу. — Сколько их? — Ч-что? — Сколько. Их. Там. Людей, — раздельно повторила Цири, как если бы разговаривала с умалишенной или ребенком. — Сколько рейдеров за тобой гнались? — Н-не знаю. Пятеро? Может шестеро? Я не успела… Не успела посчитать… Кодсворт сказал бежать… я… — Кодсворт? — без особого интереса спросила Цири, вглядываясь в вершину склона. Судя по прекратившейся стрельбе, судьба этого неведомого Кодсворта, скорее всего, была незавидной. — Дворецкий. Робот-дворецкий. Он остался с того времени… О боже, вон там! — взвизгнула женщина, указывая на склон, по которому спускались еще двое рейдеров. — Ты не стреляешь? Господи, стреляй же! Она вцепилась в руку Цири, то ли пытаясь вырвать револьвер, то ли пытаясь навести руку Цири самой. — Заткнись! — Цири стряхнула ее пальцы и с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть посильнее, лишь бы не мешалась. Цири намеренно подпустила рейдеров поближе, а потом убила двумя филигранно-точными выстрелами. Она не любила расходовать пули понапрасну. — Если никто не появится следом за этими, то пойдем посмотрим, что там с твоим роботом. Кто ты такая вообще? — спросила она, натягивая штаны. Женщина тактично отвернулась, пригладила растрепанные волосы, стряхнула с комбинезона песок и листья. На спине у нее были нашиты три единицы. — Меня зовут Нора. Я ищу своего сына.* * *
До войны Нора была адвокатом. Цири не знала, чем адвокаты в этом мире отличались от таковых в ее мире, но более неприспособленного для Пустошей существа чем Нора трудно было найти. Когда она шла следом за Цири, пытаясь держаться в тени и быть как можно более незаметной, то непременно что-то сшибала, во что-то врезалась и шумела так, что проще было бы сразу выйти на середину улицы, нарисовав себе мишень на лбу. В первый же день Нора рассказала, что случилось с ее мужем и сыном. Цири никогда не считала себя сентиментальной. Вся ее прошлая жизнь не располагала к сантиментам, а последние несколько лет — тем более, но ее чем-то тронула история Норы. Возможно тем, что в описании Норы человек, забравший ее сына и хладнокровно убивший мужа, вызывал стойкую ассоциацию с Бонартом. Возможно, тем, что Цири, рано оставшаяся без матери, чувствовала иррациональную ярость по отношению к людям, вот так крадущим детей у родителей. Что-то зацепило Цири очень глубоко, гораздо глубже, чем она сама полагала. Вдвоем они сходили в Убежище 111 и похоронили мужа Норы, а потом вернулись в ее старый дом. Цири смотрела на то, как неловко та подгоняет на себя старую армейскую форму Нейта, как с трудом прилаживает предусмотрительно снятую Цири с рейдеров броню, и думала, что Нора принадлежит этому миру даже меньше, чем она. А через три дня Нора умерла. Погибла на ступенях Музея Свободы в Конкорде, подставившись под пулю рейдера. Глупо, нелепо. Цири видела, как затухает искра жизни в ее глазах, утекает толчками вместе с кровью сквозь пальцы, которыми Цири зажимала рану. Зная, что это совершенно бесполезно. — Шон… Нора слабо, но упрямо скребла ногтями по нагруднику брони. Там, где сердце. — Шон… Цири отняла ладони от раны и машинально вытерла о свои штаны, аккуратно отстегнула пластину брони вытащила из нагрудного кармана Норы фото темноволосого малыша, сидящего на руках такого же темноволосого мужчины. Нора улыбнулась. Эта улыбка так и застыла на ее лице. И тогда Цири заплакала. Впервые за два года. Она держала на руках еще теплое тело женщины, почти незнакомой, чужой, вся испачканная ее кровью, и слезы катились по ее щекам, капали на запачканные кровью колени. Она оплакивала не Нору и даже не себя. Она оплакивала маленького мальчика, что, быть может, в эту минуту сидит в темноте и ждет маму, которая уже никогда не вернется. Еще один ребенок, ставший разменной монетой в чьих-то играх. — Твоя подруга? Мужчина в одежде минитмена, помогавший с балкона Музея Цири отстреливаться от рейдеров, спустился и теперь смотрел с сочувствием. Позади него кучкой жались несколько человек. — Да, — ответила Цири, пряча фотографию. — Подруга. — Жаль, что так вышло. Я пытался снять того ублюдка, но он успел выстрелить раньше. Жаль, — повторил он и протянул Цири руку. — Меня зовут Престон Гарви. Я сопровождаю этих поселенцев в безопасное место. Цири прикрыла веки Норе, бережно провела по ее волосам и поднялась с колен. — Я Нора, — сказала Цири, аккуратно пожимая его ладонь. — Я ищу своего сына.