wedding ring

      У галстука-бабочки не всегда был какой-то особый смысл. Долгое время это было лишь забавное дополнение образа, его маленькая шутка над (или все же для?) Вселенной.       Доктор всегда отстаивал честь своей бабочки. Он искренне считал ее крутой, и не понимал, почему никто с ним не согласен. Даже Понд! Хотя, казалось бы, уж она-то должна понимать, что бабочки — это круто. Но глупая шотландка ничего в моде не понимала и только смеялась над другом.       С Ривер было иначе. Ривер Сонг абсолютно точно не одобряла шляпы, но никогда не комментировала бабочку.* Женщина лишь загадочно улыбалась и поправляла аксессуар на шее Доктора, всего на мгновение дольше положенного задерживая пальцы на теплой мягкой ткани. Таймлорд довольно улыбался и даже иногда бросал на Эми гордый взгляд. Вот! Бабочки — это круто!       Однажды Доктор понял, что даже если бы Ривер хотела, она не смогла бы посмеяться над бабочкой.       «Мне понадобится лента ткани. Мы посреди военных действий, так что эта тоже подойдет»       В этот день у галстука-бабочки появился тот самый сакральный смысл, от которого Доктор не собирался отказываться. Обручальное кольцо — одно на двоих, как напоминание о тайне, которую они теперь хранят вместе. Как обещание, что все будет хорошо. Как символ брака. И любви.       И, что бы Доктор не говорил, он относился к этому действительно серьезно. Даже когда Понды покинули его, единственным неизменным атрибутом остался галстук-бабочка, ведь Ривер могла появиться в любой момент. И Таймлорд просто не мог появиться перед женой без их обручального кольца.       Но, много лет спустя, Доктор постарел в домике в центре города Рождество. Уже давно не было встреч с Ривер и даже злополучный Дариллиум явно не светил впереди. И тогда, готовясь к регенерации, мужчина снял с шеи галстук-бабочку и позволил ей в последний раз скользнуть по пальцам. Когда Двенадцатый в новом костюме появился во вновь обновленной консольной, Клара задумчиво разглядывала какой-то рычаг.       — Это галстук-бабочка? — спросила девушка, указав пальцем на предмет своего интереса. Доктор нахмурился, разглядывая аккуратно повязанную бантом ткань той самой бабочки, что он позволил упасть перед регенерацией.       — Очень смешно, ТАРДИС, — фыркнул Таймлорд и небрежно засунул ленту в карман пальто.       Поздно вечером, оставшись наедине с собой, Доктор разглядывал мягкую ткань и перекатывал ее между пальцев. Он даже попытался примерить бабочку к новому телу, потому что, черт возьми, он женат на Ривер Сонг, эта женщина может появиться в любой момент, даже если ее совсем не ждешь. И ей особенно понравится, если придется нарушить парочку правил.       Но глупые новые руки решительно отказывались завязывать ткань правильно. Доктор пытается несколько минут, часов и даже лет, но у него так и не получается придать ткани нужную форму, словно новое тело просто не может справиться с этой задачей. Он злится, бросает это занятие и клянется, что никогда больше не возьмет эту тряпку в руки, но каждый раз возвращается и, бережно свернув ленту, убирает ее во внутренний карман пиджака, чтобы когда-нибудь попробовать снова.       Однажды Доктор перестает пытаться и решает оставить строптивую ленту в кармане. Иногда он носит ее, повязав на запястье. Иногда — просто сжимает с кулаке. Но «дурацкая ткань» всегда остается с Таймлордом.       И даже в момент, когда он снова встретил Ривер, и их ждет треклятый Дариллиум, руки Доктора отказываются вспоминать как завязывать галстук-бабочку. Мужчина упрямо пытается, потому что это их обручальное кольцо, и он просто не может появиться перед своей женой без него. Доктор черт возьми действительно любит Ривер, и он намерен доказать ей это.       Но проходит почти час, а упрямая бабочка так и не поддается Доктору. Мужчина глухо рычит и, отбрасывая ленту на кровать, прячет лицо в ладонях. Он уже должен ждать Ривер на балконе с подарком и самодовольной улыбкой, но не может даже справиться с куском ткани! Поддавшись бессильной злости, он спрятал ее обратно во внутренний карман пиджака и, схватив первый попавшийся шарфик, повязал на шее бант. Да, это не галстук-бабочка, но… это тоже попытка, верно?       Ривер ничего не сказала по поводу неравнозначной замены, но, судя по легкой и слегка печальной улыбке, она поняла и приняла это. Они не говорили об этом на балконе, в конце-концов в их браке накопилось достаточно невысказанных проблем, которые были куда важнее аксессуаров.       В спальне места этому разговору тоже не нашлось. Женщина лишь запустила руки в нежную ткань легкого шарфа, чтобы уже через секунду избавиться от него. Здесь они вообще не использовали речь. Бесчисленные слова нежности, извинения и прощения заменяли прикосновения и ласки.       Уже после, положив голову на плечо Доктора, Ривер, выводя кончиками пальцев на его груди непонятные узоры, спросила, коснувшись шеи мужа:       — Теперь тебе нравятся банты? — горячий шёпот обжег кожу мужчины, заставив сердца снова ускорить темп. Что он мог ответить на это, кроме правды?       — Глупая ткань больше не поддается мне, — едва слышно пробормотал Доктор, уткнувшись носом в кудри Ривер. Женщина пару секунд осмысливала сказанное и наконец приподнялась на локте, чтобы посмотреть ему в глаза.       — Ты больше не умеешь ее завязывать? — она едва сдерживала смех, слегка покусывая губу.       — Нет, просто наглая ткань не хочет ложиться так, как я ей говорю, — проворчал Доктор, мысленно радуясь, что в полумраке Ривер не сможет увидеть, как его смутила такая простая, казалось бы вещь. Еще каких-то пару часов назад он лишь довольно усмехнулся на соблазнительное предложение его жены, которое раньше заставило бы его покраснеть до кончиков ушей и занервничать. Сейчас же Доктор снова готов был зардеться как мальчишка, хотя думал, что это тело просто не способно на такое.       — Хочешь, попробуем вместе? — мягко улыбнулась Ривер, играясь с прядкой волос мужа. Доктор посмотрел в глаза жены и не увидел в них обычного озорного огонька или самодовольной искорки — лишь отблески лунного света и нежность. И внезапно мужчина подумал, что если все это в глазах и поведении его строптивой и совершенно точно неуправляемой жены — хотя бы частично его заслуга, то неужели он не сможет справиться с глупым куском ткани?       Доктор лишь кивнул и встал, чтобы найти свой пиджак. Вернувшись к Ривер, он вложил в ее протянутую руку ткань. Женщина бережно развернула ленту и, обернув ее вокруг своей шеи, взяла руки мужа в свои.       — Просто позволь мне управлять, — улыбнулась она на недоуменный взгляд. Доктор кивнул и позволил Ривер вести. Он не совсем был уверен на чем сосредоточен больше: процессе или мягких руках жены и ее тихом голосе, сопровождающим каждое действие.       — Вот так, — улыбнулась женщина. — И теперь затяни.       Доктор осторожно расправил бабочку и слегка отстранился, чтобы рассмотреть результат их совместной работы. Он невольно залюбовался женой, сидящей перед ним с чуть склоненной на бок головой и вновь появившейся хитрой искоркой в глазах. Она была так прекрасна в одной лишь бабочке, что Доктор задался вопросом, почему Ривер никогда не надевала ее раньше?       — Потому что это всегда была твоя прерогатива, — тихо ответила женщина, глядя на мужа из-под ресниц. Она склонила голову еще чуть ниже, и пара кудряшек сползли ей на лицо.       — Как-то нечестно. Это же наше обручальное кольцо, — заметил Доктор и протянул руку, убирая с лица Ривер мешающиеся локоны. Он столкнулся с удивленным взглядом жены и вздохнул. Неужели она и правда всегда думала, что их брак так мало значит для него?       Доктор погладил Ривер по щеке и скользнул ниже, чтобы развязать бабочку. Он неспешно обернул ткань вокруг ее ладони, а затем принялся за свою. Женщина не сводила удивленного взгляда с их кистей, словно загипнотизированная действиями мужа, пока он не переплел их пальцы, а свободной рукой не приподнял жену за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза       — Любовь — это обещание, Ривер, — тихо выдохнул Доктор, беря вторую руку женщины в свою. — И эта бабочка — мое обещание. Мое обручальное кольцо для тебя. Как символ брака. И моей любви к тебе.       Доктор поднес ее руки к своим губам и оставил поцелуи сначала на костяшках пальцев Ривер, а затем на ее ладонях. Женщина сильнее сжала руки Доктора и улыбнулась уголками губ, неуверенно кивнув. Глаза Ривер защипало от слез и невысказанных слов, и ей пришлось на мгновение зажмуриться, неровно вздохнув, чтобы прийти в себя.       — Доктор… — прошептала она, слегка дрожащим голосом. Мужчина притянул жену к себе на колени и легко поцеловал в уголок губ.       — Обещаю, — выдохнул Доктор, обнимая Ривер за талию. Она с улыбкой погладила мужа по щеке и, прежде чем втянуть его в долгий нежный поцелуй, произнесла:       — Обещаю.