Зрители

Поддержка, сила, исходящая от таких простых слов, накатывает, словно волна. Куроко Тецуя никогда не ожидал — не мог ожидать — что Поколение чудес когда-нибудь поддержит его такие напрасные попытки вернуть хоть что-то в прежнюю колею. Кагами, точно также застывший от удивления и ослепляющей эйфории, дышал тяжело и хрипло, но был готов продолжать играть. Ради победы. Хлопки становились громче и громче, все зрители уже вскочили на ноги; кто-то громко, перебивая всех остальных, кричал — секундой позже Тецуя узнал в крикунье сестру Изуки. С такой поддержкой возможным становилось и невозможное. Например, победить Ракудзан под началом прежнего, настоящего капитана. Или собрать из осколков хотя бы часть бывшей дружбы, уже начинающей складываться, но ещё неполноценной. Потом, после игры, уже едва держась на ногах, Куроко пожимал руку Акаши. Тот старательно сдерживал стоящие в глазах слёзы, поминутно оглядываясь на трибуны. Они поклонились друг другу и разошлись; на поле хлынул бесконечный людской поток, и Куроко захлестнуло волной поздравлений от Момои и Кисе. Мидорима беспомощно переминался с ноги на ногу в поле его зрения, разрываясь между желаниями поблагодарить за победу над Императором и сделать вид, что он не удовлетворён третьим местом. Победил в итоге Такао, который схватил Шинатаро под руку и потянул его в сторону игроков Сейрин. Куроко на краткий миг обернулся: игроки Ракудзан покидали поле, Акаши делал вид, что выслушивал нотации и претензии тренера. Тецуя искренне жалел, что они так и не смогли спокойно поговорить. За годы в Тейко он смог понять, как больно чувствовать одиночество, понимая, что поддержат кого угодно, но не тебя. Кагами бы сказал, что по отношению к Императору это справедливо. Наверное. В этот же миг Огивара всё-таки налетел на него с объятиями и стало нечем дышать.

***

Ниджимура застыл в дверях, глядя на Аомине, ерошащего волосы Куроко, Момои, Кисе, даже Мидориму, пришедшего поздравить победителя. Шузо не мог сказать, что исход игры не стал неожиданностью, но всё же не покривил бы душой, заявив, что верил и в такое вот завершение. В отличие от остальных. Что ж, с Тецуей всё было хорошо. У самого же Шузо была совсем другая цель, и это не Куроко сейчас нуждался в ком-то хотя бы дружелюбно настроенном. Сейджуро обнаружился на заднем дворе, возле питьевого фонтан, уставший и почти не обращающий внимания на окружающий мир. Не глядя на Ниджимуру, он встал, перебросил через плечо промокшее полотенце, но не успел сделать и шага прежде, чем ему положили руку на плечо. Ниджимура искренне старался придать тону серьёзности, но всё равно не сдержал смешок:  — Что бы ты не задумал, паршивец…  — Ниджимура-сан, — почти счастливо выдохнул Акаши, но тут же взял себя в руки. — Ничего я не задумал. У вас всё такое же плохое чувство юмора.  — У тебя его вообще нет, — справедливо возмутился Шузо, но улыбнулся, взъерошив волосы Сейджуро. — Больно? То, что Акаши не отстранился, было плохим знаком. Обычно он возмущался, напоминал, что он уже не ребёнок, или хотя бы пытался скинуть руку. Сейчас реакции не последовало никакой. Потом он всё же отступил, сделал ещё один шаг назад и опустился на скамейку.  — Не так сильно, как я ждал, — задумчиво признался он. — Но я был готов, честно.  — Что ж, добро пожаловать к обычным людям, — хмыкнул Ниджимура, садясь рядом. — Если ты собираешься говорить с Ракудзан, то мой тебе совет: не сейчас. Ты их в узде не удержишь.  — И не собирался. Хотя я всё равно мог бы с тобой поспорить, — кивнул Акаши и тут же перевёл тему. — Когда вы приехали, Ниджимура-сан?  — Утром. Закинул домой вещи, услышал новости и тут же приехал.  — Значит, видели всё, — неожиданно тихо сказал Сейджуро, усмехнулся. — И не страшно? Не противно? Не хочется сдать меня психиатрам?  — А заодно отдать им и остальную команду. Особенно Мидориму с его гороскопами и розовыми жирафами — предметами дня, — согласился Ниджимура. — Брось, я уверен, что если бы он мог по-настоящему кого-то убить, ты бы сейчас сам звонил, кому следует. Акаши отвернулся и начал слишком внимательно изучать кованую решётку ограды. Некоторое время они слушали шум проносящихся мимо машин и поминутно доносящиеся из здания радостные возгласы. Вой сирены, который, казалось, некоторое время приближался, наконец затих. Ниджимура обычно старался разбавить молчание. Он не был как Кисе, который говорил каждую секунду, но паузы в диалогах на столь серьёзные темы были ненормальны. Они заставляли нервничать и выдумывать новые причины, по которым Акаши не должен был ложиться ни в какую клинику.  — Я ударил Кагами. Знал, что он увернётся, потому что не бил достаточно быстро. Но я правда до сих пор думаю, что стоило кого-нибудь вызвать. Психиатров. Скорую. Можно даже полицию, хотя это было бы совсем нелепо.  — Идиот, — почти серьёзно сказал Ниджимура, а потом всё-таки обнял Акаши, уставшего, несопротивляющегося; тот не попытался даже посмотреть на Ниджимуру.  — Пора идти. Через пять минут награждение, — инертно ответил Сейджуро, а потом почти стал привычным собой: в глазах мелькнули алые огоньки. Он коротко прижался к губам Ниджимуры, но у того перехватило дыхание. Акаши сам шёл навстречу, тоже, вероятно, скучал. Шузо внезапно почувствовал себя более виноватым, чем был на самом деле. Акаши выбрался из его объятий и улыбнулся одними глазами:  — Идём. Ты же хотел увидеть их, — даже не спрашивая, он повёл Нижджимуру за собой, свернув в совсем неприметную дверь, которую сам Шузуо никогда бы не обнаружил. Акаши почти бежал, слишком быстро разбираясь в хитросплетениях коридоров, а Ниджимура шёл за ним, вспоминая, сколько раз ситуация складывалась совсем наоборот. Не так и много, на самом деле: Акаши не любил быть ведомым. Он старался быть наравне, а иногда и полностью заменять самого Шузуо, но делал это слишком рано, тогда, когда не должен был нести всё на своих плечах. На этот раз вина захлестнула его с головой. Сейджуро всё же заметил короткую, случайную заминку. Оглянулся, посмотрел ему в глаза, кивнул своим мыслям:  — Ты не виноват. Не накручивай себя, — Ниджимура напоказ ухмыльнулся, догнал Сейджуро и встал рядом, удерживая того на месте. Акаши не сопротивлялся, только то и дело оглядывался на закрытые двери раздевалок и льющий из-за закрытой двери свет.  — Слишком клишировано, не находишь? — спросил Акаши. Вздохнул. — Четыре минуты. Давай позже.  — Не думаю, что мы потом ещё поговорим наедине. Они меня вряд ли скоро отпустят.  — Вряд ли вообще отпустят, — согласился Акаши. Он слегка улыбался, идеально ровно держал спину и в целом выглядел так, словно не спрашивал только что, не стоит ли ему сдаваться на милость врачей. Словно всё-таки победил. В каком-то смысле так оно и было. Из-за дверей переставал доноситься шум.  — Пошли уже. В словесных турнирах я тебе проигрываю всухую. Но к Ракудзан они успели подойти лишь за несколько секунд до начала объявления.