Baby Daddy

Пока Питер шел обратно в гостиную с полной миской попкорна в руках, Тони не мог не подумать, на сколько ему охрененно повезло, что он может называть этого идеального мальчика своим. Он брал с собой Питера поработать несколько раз (под предлогом того, что будет учить его азам, но трахаться на его рабочем столе интересовало их обоих куда сильнее), и каждый, с кем он работал, обсуждал совершенство мальчика с той или иной стороны. Возможно, они бы не думали, что он так совершенен, если бы знали, как отец втрахивал его в матрас несколько раз на дню. Но для Тони, это только добавляло его мальчику очарования. «Только что оттраханный» — прекрасное выражение на этом великолепном личике. Питер подошел и шлепнулся прямо на колени своего папочки, прижимаясь к его боку. Он нихрена не придавал значения играющему на экране фильму, будучи поглощенным мыслями о том, как начать следующий секс-раунд со своим отцом. На самом же деле он знал, что 12 часов не самое долгое время, когда он обходился без пребывания на члене своего папочки. Рекорд был 16 лет, но Питер — взрослеющий подросток, и сейчас от того, что у него был доступ к такому хорошему члену отца всякий раз, когда он хотел, 12 часов казались преступно огромным временем ожидания. Тони казалось совершенно удобным, несмотря на то, что он был увлечен чем-то на экране, перебирать руками волосы сына, слегка дергая в некоторых местах, когда ему хотелось. Питер знал, что видимость отчаянья и нужды сработает только против него. Его папочка все затянет, заставив Питера просить, стонать и умолять прежде, чем тот, наконец, сдастся. Питер был готов на все, правда, не был в настроении на поддразнивания сейчас. Поэтому пришлось продумать план: он дождется перерыва в фильме, прежде чем начать разговор. — Папочка, как так вышло, что у тебя с мамочкой нет больше детей? Ты такой хороший папа, так чудно обо мне заботишься, разве ты не хочешь больше детей? Тони прекратил свои движения, так как вопрос его не просто смутил, а застиг врасплох. В принципе, ему не составило никакого труда, чтобы найти ответ, поэтому, примирившись с правдой, он сказал: — Что ж… Да я не могу сказать, что не потерпел бы несколько детишек, но твоя мама хотела только тебя. Бесспорно, я доволен, что ты единственный свет в моей жизни. Я не жалею о ее решении, малыш. Питер несколько секунд не отвечал, поэтому Тони поднял подбородок мальчика пальцами в надежде прочитать его эмоции. Он казался немного взволнованным ответом, но не больше. — Почему такой неожиданный вопрос, крошка? От этого вопроса Питер совсем потерял голову, прямо приподнимаясь и подтягивая Тони за собой. Мальчик толкнул отца, заставляя его облокотиться на ручку дивана и обхватил его ногой спереди. Потом сразу оседлал и прижался к изгибу шеи своего папочки. Питер, полной грудью вдохнув отцовский запах, оставил маленький поцелуй на его пульсирующей точке. Сильные, мускулистые руки отца обняли его, притягивая ближе. — Ну, я просто думал о том, каким потрясающим папочкой ты был для меня все эти годы, еще до того, как ты начал меня хорошенько трахать. Вот я и подумал, может, ты бы хотел побольше детей, чтобы баловать их, как ты делал это со мной, — Питер остановился, прежде чем продолжить, — ты хочешь еще детей, папочка? — Может и хотел бы, если у меня не было бы тебя, малыш. Но как мы потом объясним им, что папочка непрерывно трахает их брата на ежедневной основе? — мягко ответил мужчина, до сих пор не уверенный, что понимает, чем вызван интерес его ребенка. Юноша, поднявшись на коленях, оставил влажный поцелуй на пульсирующей венке, перед тем как провести носиком вверх к уху Тони и сказать с придыханием: — Ты мог бы оплодотворить меня, папочка. Выеби меня своим малышом, я хочу сделать это для тебя. Хочу сделать тебя папочкой своего ребенка. — Тони никогда бы не смог предугадать этот ответ, слетевший с губ его маленького мальчика. Блять, мальчишке впору было ходить с предупреждающей этикеткой, потому что скорость, с которой кровь Тони устремилась к его члену, вызвала головокружение. То, насколько сексуален мальчик, явно не могло быть полезным для его здоровья, потому что степень возбуждения просто зашкаливала. — Правда, любимый? Ты хочешь быть мамочкой для моего ребенка? Тебе нужно, чтобы я наполнил эту грязную дырочку своим семенем? Питер, услышав эти слова, громко застонал, прикрывая глаза и откидывая голову назад. Любуясь им, Тони посмотрел вниз и увидел стояк мальчика, покрытый влагой и уже полностью возбужденный. Опустив руки, он потер головку мальчишки, чередуя между легкими поглаживаниями и сильными надавливаниями. Тони знает, что Питер уже совсем на грани. Хоть мальчик и говорит всегда бессвязно, когда они только начинают играть, устоять и не добиться ответа он не может. — Я задал тебе вопрос, малыш, но так и не слышал ответа. Может, ты вообще не хочешь сделать меня папочкой своего ребенка, в конце концов? Может, мне стоит отдать свою сперму кому-нибудь другому, например, твоей мамочке? Я думаю, она будет рада подарить мне ребенка. — Тони сделал вид, что сталкивает мальчика со своих колен так, чтобы суметь подняться с дивана. Питер удивленно захлопал глазами, перед тем как с силой вжать бедра к низу, впечатывая ими Тони на место. Папочка тяжело вздыхает, но, как ни странно, не двигается, пристально смотря на Питера так, будто собирается сейчас его полностью сожрать. Питер осознал, что Тони просто выводит его из себя, чтобы получить ответ, и ухмыльнулся, подметив про себя — что в эту игру могут играть двое. Он вжался сильнее, ощущая отцовскую выпуклость, давящую на его бедро, затем отклонившись назад зашептал: — Ох, папочка, мне так жаль. Я обещаю быть хорошим мальчиком, хочу быть хорошим для тебя. Пожалуйста, пожалуйста, сделай меня своей мамочкой, Боже, я что угодно сделаю, только выеби меня. Как после этого им удалось пройти от дивана до спальни, Тони точно не знал, так же он не знал, как они сняли свою одежду во время этого пути, потому что следующее, что он осознал — это как толкает своего полностью нагого сына на кровать. Начав дрочить и слегка поглаживать их члены вместе, он использует именно то количество растираний, каким обычно вызывает у Питера плач. Всего через пару секунд глаза мальчика наполнились слезами, которые побежали дорожками по его розовым щечкам, пока он громко кричал: недостаток прикосновений сейчас был почти болезненным. Тони сжалился над парнем, отпустив его, перевернул лицом вниз и приподнял задницу как можно выше. Он легонько подул на чудную розовую дырочку своего сына, открывшуюся перед ним, а после размашисто лизнул ее своим языком, поднимаясь к складке задницы Питера. Ему пришлось крепко сжать бедра мальчика, чтобы тот не упал, пока зажимал свой рот кулаком, сдерживая крик, как бы не дать повода соседям думать, что его убили топором в доме. — П-папочка, что ты делаешь? Ты… В смысле… Это не… Я не знаю, грязно? Порой Тони забывал, что он у Питера первый и что сынок был девственником до него. Его мальчик выделялся сексуальной внешностью и имел парочку друзей, которые наверняка показали ему, как искать определенного рода вещи в интернете, но он еще очень много не знал. Он прошелся языком вокруг колечка ануса Питера, вылизывая по краю, потом укусил каждую бледную половинку его попки и ответил: — Так и есть, мой маленький мальчик, но это делает все горячее. Нужно сделать тебя вкусным и чистым, готовым принять мое семя. Я же не могу наполнить грязного мальчика, не так ли? — Н-нет, папочка, не можешь. — Правильно. Это значит, что я должен сперва помыть тебя, так? — Да, папочка… — звуки мальчика были такими неуверенными, что Тони решил сжалиться, давая ему выход из положения. — Ты можешь помыть себя сам в ванной, а я подожду тебя прямо здесь. Это твой выбор, малыш. — Нет, нет, пожалуйста! Пожалуйста, эмм… Ты не мог бы… Ты не мог бы помыть меня, папочка? — С большим удовольствием, сладенький. Просто расслабься, детка. Папочка о тебе позаботится. — с этими словами Тони принялся за работу, оставляя влажные явные поцелуи поперек дырочки мальчика, прежде чем начать нежно и широко потрахивать вход, давая Питеру время привыкнуть к ощущениям. Почувствовав, что мальчик стал наклоняться бедрами назад в попытке трахнуть себя папиным языком, Тони продолжил сильнее, вылизывая дырочку внутри, трахая своим языком, входя и выходя, будто это был его член. Застенчивый в начале, Питер, потерялся в своих ощущениях, хныкая и поскуливая от удовольствия, когда папочкин язык находил чувствительную точку снова и снова, вдалбливаясь в нее и заставляя мальчика видеть звезды. Когда отец закончил с ним, мальчик почувствовал себя таким свободным, мокрым и скользким от слюны. Он ничего не мог поделать, только чувствовал себя еще более грязным, чем когда они начали, но папочка срывался на рык, сопровождая его фразой: — Иисус Христос, только посмотри на себя, мой мальчик. Абсолютно идеален. Так хорош для меня. Я не хочу трахать и оплодотворять кого-то другого. Только тебя хочу сделать мамочкой для своего ребенка, только тебя, мой малыш! Питер представил, как он, должно быть, прекрасен. — Ну же, чего ты ждешь, папочка? Трахни меня. Моя дырочка не наполнит сама себя. — Ты просишь — я делаю, принцесса. Тони схватив мальчика за бедра одной рукой, направил свой член прямо к дырочке Питера другой. Он замер прямо перед тем как войти в него, мягко обнажая головку своего члена и раскрывая вход мальчика. — Ты уверен насчёт этого, малыш? Если это случится однажды, то пути назад не будет. Хочешь быть обязанным жить с разведенными ножками для своего папочки, как маленькая шлюшка, позволяя мне трахать твою грязную дырочку по полной? Ты уверен, что готов, чтобы быть мамочкой? — Д-да, папочка, я уверен, х-хочу быть хорошей мамочкой для тебя, для твоего малыша. Сделай меня беременным, пожалуйста. — Питер застонал, пытаясь насадиться на член своего отца, несмотря на железную хватку на своих бедрах. Тони резко вошел до упора, не давая мальчику и секунды, чтобы привыкнуть, сразу начал усиленно вбиваться. Он втрахивался в узкую дырочку c таким безумием, словно человек, который делал что-то в последний раз в своей жизни, лишь изредка обращая внимание на всхлипы и рыдания, полностью сокрушая тело Питера. Тот хныкал и умолял, бессвязно прося о том, чтобы его сильнее и больше ебали. Даже несмотря на то, что они только начали, Тони почувствовал, что он уже близко: этот незаконный сценарий, который они только что придумали, вытянул уровень его возбуждения до невиданной раннее степени. Он дотянулся до талии Питера, чтобы обхватить руками его член, крепко сжимая его в кулаке и начал дрочить. — Хорошо, детка, папочка близок. Но я хочу, чтобы ты кончил первым, сладкий. Не хочешь воспользоваться своей узкой дырочкой и выжать все? Выжмешь все до последней капли моего семени? Хочешь сделать это для меня, мой маленький? Прямо сейчас Питер не хотел ничего больше, чем это. — Да, папочка! Хочу выдоить тебя, заставить тебя отдать мне все! Наполни меня до отказа. Ох, ох, я сейчас, я сейчас, я… И он кончил сильнее, чем когда-либо в своей жизни. В его глазах темнело, пока он ловил волны удовольствия одну за другой, толкаясь в кулак своего папы. Он едва расслышал бормотание ругательств за собой, когда отец отпустил его мягкий член, чтобы схватиться за бедра Питера обеими руками. — Ох, черт, блять, принцесса. Папочка близок. Папочка собирается наполнить эту грязную маленькую дырочку до отказа. Собирается дать тебе ребеночка, ох, блять… Тони рухнул на спину Питера, тяжело дыша. Он чувствовал истощение каждой клеточкой своего тела. В последний раз он кончал так быстро и сильно, когда он был еще подростком. Мелко подрагивая в теле мальчика, перенося отголоски своего оргазма и толкая свою сперму глубже, он слышит жалобный стон сына и выходит из него, шепча Питеру в ухо: — Хей, малыш, будь хорошим мальчиком. Иди и возьми свою анальную пробку из выдвижного ящика. Можешь достать? Именно эту, любимый, спасибо. Хочу убедиться, что ни одна капля моего семени не будет пролита. Я дам тебе тот самый шанс стать беременным. А теперь спи, папочка о тебе позаботится. — Спасибо, папочка.