Blessed Are Those Who Mourn For They Will Be Comforted

      В сумраке ночи горит один единственный огонёк на много миль вокруг. Патрон один за другим уходят в камору с тихим металлическим скрежетом. Доставая тот из картонной упаковки, первый он отправляет его в патронник. Смотрит на деревянные кресты и прокручивает барабан револьвера. Следом идет второй. Его взгляд незыблемый, он не моргает. Характерный щелчок оружия напоминает ему о том, что настало время третьей пули. Четыре доски, скрученные никудышной веревкой, и больше ничего. Всё, что осталось от них это символ веры, которая не спасла их. Четвертая, предварительно надрезанная ножом, отправляется внутрь, а тлеющий кончик сигареты, пепел, срывает порывом ветра. Едва теплящееся кольцо горения вот-вот потухнет, но всё ещё поддерживается холодными порывами степного сквозняка. Пятая утонула в предложенном ложе. Настало время последней. Он держит последний патрон и всматривается в зеркальную, словно отполированную, гильзу. Видит там отражение собственного зелено-голубого глаза. Тяжело вдыхая, он захлопывает револьвер. Мужчина ложится на вскопанную, выступающую землю прямо под крестом и смотрит на бесчисленные яркие звёзды, усеивающие небосвод. Он гладит рыхлую почву соседней могилы. На удивление, его разум чист. Его будто бы ничего не гложет. Они будто бы простили его. Так ему кажется. Всего лишь на одно мгновение. Если бы он был рядом, если бы только не ушёл в очередной раз, если бы смог оставить прежнюю жизнь. Если бы.… То всё было иначе. Страдали ли они? Какие последние мысли посетили их, прежде чем их зверски убили? Вероятно, он мог с уверенностью ответить лишь на один вопрос. Он точно знал, кого пристрелили первым. Элиза ни за что не дала бы им убить Айзека, покуда была жива… Артур раз за разом представлял, как она, закрыв своим телом ребёнка, принимает один выстрел за другим ни секунды не сомневаясь. Каждый раз, закрывая глаза, он видит, как она жертвует собой, пытаясь спасти сына.… А что он? Пускается в очередную авантюру ради призрачной надежды.… На что-то. Винила ли она его? Впрочем… Она была не такой. Может быть, слишком наивной. Она понимала и принимала его образ жизни, знала, чем зарабатывает, и всё-равно любила. Ждала каждый раз, когда он покидал порог, провожала с болью в сердце и… ждала. В последний раз, когда он уходил, она лишь попросила остаться еще на одни денёк. Не больше и не меньше. Всего один день, двадцать четыре часа, не больше. Этого хватило бы. " У нас будет еще много дней». Только и сказал он. Кто же знал, что этот был последним. — Знаешь… Я бы всё отдал.… Лишь бы ещё один раз увидеть вас. Хотя бы один раз…       Вытащив из сумки книжку с картинками, он положил её на могилку сына и присыпал землёй. Закинув за плечо двустволку, мужчина полный желания остаться здесь и лежать до самой своей смерти, ушёл. Как бы ему не хотелось, у него ещё было одно незаконченное дело. Он потратил не один день. Не одну неделю. Но нашёл их. Поэтому сейчас он был обязан закончить то, что начал. Их лагерь очень напоминал тот, что разбивает их банда. Здесь были и женщины. И дети. Нашлось место и старику с его немолодой жёнушкой. Между ними царила идиллия. Это были не типичные варвары, с которыми ему приходилось сталкиваться раньше. В линзах бинокля он видел, как они бытуют тут, у реки. В них он видел отражения себя, видел то, что погубило дорогих ему людей. Спустившись с пригорка, он почти мгновенно попался дозорному на глаза. Тот не выстрельнул сразу, но направил оружие и приближался с опаской. Парнишка был еще юн, пуглив и явно не умел обращаться с пушками. Карабин в его руках вряд ли мог похвастаться своим хозяином, но недооценивать таких не стоит. У них палец дрожит на курке, им лишь дай вволю пострелять. — Я вынужден попросить вас уйти. — Промычал он, целясь в Артура.       Мужчина не останавливался. Сбросив с себя шляпу, он шёл на него подобно стихии. Целеустремленной, не подвластной никому. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, Артур успел отвести ствол от себя лишь за мгновение до прогремевшего выстрела. Левое ухо заложило, звон стоял такой, что приступ тошноты не заставлял себя ждать. Вскрикнув и бросив своё оружие, парень хотел было пуститься в бега, но прикладом того же карабина получил по затылку. Упав на землю он, неказисто уползая, был схвачен за ворот и поднят над землей. Он вопил, и его дружки не заставили себя ждать. Обхватив шею паренька и закрыв им от столпившихся мужиков, направляющих своё оружие Артур прижавшись спиной к дереву, глядел на них. — Отпусти его. Живо! Я дважды повторять не намерен.       Здоровенный бородатый дядька, растолкав пятерых прихвостней, вышел на показ. Выглядел он куда авторитетнее и наверняка был главарём этой банды. Серебряный револьвер в его руках смотрелся мелким и ничтожным, но наверняка положил немало народу. — Мистер, пожалуйста!       Скулил парень, рыпаясь, запыхавшись, будучи придушенным. Шестеро мужчин, если считать старика. Две женщины и старушка, один ребёнок. И этот юноша. Выхватив револьвер, Артур давит на спусковой крючок. Он не жаждет услышать от них ничего. Ему не нужны извинения. Ему нет дела до причин. Он не намерен их прощать. Это первый. Старик падает замертво. В его лбу напрямую к затылку возникает сквозное отверстие, из которого тоненькой струйкой льется кровь, пропитывая сочную траву. Его тело будто бы мешок сотрясается об землю. — ТВОЮ МАТЬ! — БЛЯТЬ! — ТВАРЬ!       Много других лестных эпитетов. Старушка, исказившись в лице, всхлипывая и завывая, оплакивает тело мужа, упав пред ним на колени. Столько лет вместе только для того, чтобы увидеть как твой возлюбленный будет убит каким-то незнакомцем по неизвестной тебе причине. Женщины взвизгивают, ребёнок рыдает. Кто-то удивлён, кто-то в ярости. Артур с каким-то небывалым облегчением выдыхает. — Мистер! Пожалуйста! Отпустите меня. Я не хочу умирать. Пожалуйста. Ребята… Босс.… Спасите меня.… Спасите…       Умоляет юноша, после чего другие наблюдают за тем, как изо рта у него вытекает густая, тягучая багровая кровь. Парнишка смотрит вниз и видит, как из его живота торчит окровавленный кончик огромного охотничьего ножа. Как по бороздкам викторианской гравировки стекает его кровь. Боль ещё не пронизывает тело, он лишь ошеломлён происходящим. Но совсем скоро, через пару мгновений, он будет корчиться в муках. Толкнув его в группу мужиков, Артур прячется за деревом. Один из группы, тот что первый открывает огонь, попадает пареньку точно в голову, ещё до того, как тот врежется в главаря. Черепушка молодняка разлетается вдребезги от попадания дроби практически в упор. Ошмётки мозгов и костей разлетаются в стороны. Какая ирония. Пока пули прогрызают толстый ствол дерева, оставляют на нем глубокие шрамы и стремятся вонзиться в тело. Он взводит курок на своем револьвере, стоит только выстрелам стихнуть. — ОКРУЖИТЕ ЭТОГО КОЗЛА! ИЗРЕШЕТИТЕ ЕГО!       Вопит главарь, но едва группа хочет рассредоточиться, как их слух практически в самый последний момент улавливает шипение фитиля. Перед тем, как источающая искры нитка скроется внутри цилиндра, мужик видит динамит, торчащий из ворота рубашки убитого паренька. Его тело, накрывая бывших союзников кровавым всплеском, разбрасывает бандитов в стороны. Старушка же и не думала спасаться, она принимает свою участь, отправляясь к мужу. Мать, подхватив своё дитя, бежит в лес, скрываясь в густых зарослях. Вторая женщина бежит к воде, спотыкается. Но пока дамы его не волнуют. Сняв с плеча дробовик, он подтаскивает к себе наиближайшего мужичка. Низкорослый и жилистый, оглушенный взрывом, едва в сознании медленно поднимает руки, еще не до конца осознавая, что происходит. Приставив дула двустволки к его груди, Артур жмёт на оба курка. Вздрогнув, тело того мякнет. Тот, что покончил с пареньком, наводит свой обрез в сторону Артура, но не успевает. Наступив тяжёлым сапогом на запястье и переведя огонь на союзника, Морган переламывает дробовик и заряжает новые патроны, кидая горячие, дымящиеся гильзы в лицо тому, кого удерживает. — Слезь с меня! Я убью тебя! Я убью всех кто тебя дорог! УБЬЮ! УБЬЮ!       Его рука, что так крепко сжимала обрез, превращается в неказистое месиво, неестественно выгнутое и держащаяся на парочке тонких лоскутов плоти. Жертва кричит, брыкается, кашляет, разбрызгивая слюну. Хочет жить. Обхватив дробовик обеими руками, Артур одним ударом приклада вдавливает его нос внутрь черепа. Все последующие бесполезны, но чем больше он их наносит, чем ближе к плоскости голова этого бандита, тем ему легче. Словно работая ступой над новым лекарством, он снова и снова крошит его кости и плоть до однородной массы. Сбив Артура на лету и повалив его на лопатки, пятый член банды принимается выбивать из него всё дерьмо своими здоровенными ручищами. Без всякого сострадания, оно ему и не нужно. Правда в том, что он искал боли. Правда в том, что он искренне верил в то, что заслуживает её. И пока лицо его покрывалось синяками, он чувствовал себя спокойно. Каждый следующий удар мог стать последним. ПУСКАЙ ТАКОВЫМ ОН И БУДЕТ. Он закрывает глаза, пока его мозг сотрясает каждое молниеносное касание костяшек о скулы. Боль пропадает. Исчезают все чувства. Его окружает тьма, и ничто другое не беспокоит его. Где-то в дали он видит Элизу. Он видит Айзека. Он видит их, и неуверенный шаг перерастает в бег. Он видит их вдали, но чувствует, что они так близко, тянет к ним руку и желает быть ближе. Думал, они удаляются, но спустя маленькую, совсем незначительную вечность он заключает их в свои объятья. — Я НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ УЙДУ. НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПОКИНУ ВАС! Господи… Господи…       Слёзы текут по его щекам. Они принимают его объятья, прижимаются к нему крепко, со всех своих сил, потому что так долго ждали. Потому что дождались. Он не может никак решиться расцепить руки, потому что знает, что если сделает это, то они пропадут. Исчезнут. — Отпусти, глупый, ты нас задушишь. — Своим тёплым, излучающим добро голосом хлопает его по спине девушка, стоящая на цыпочках. — Простите.… Простите меня.… Простите… — Артур… Дорогой, не нужно. Ты ни в чём не виноват. Просто.… Иногда происходят плохие вещи. И мы не в силах ничего изменить. Такова божья воля. — Она провела по его колючей щеке рукой. Прижав ту к губам, он поцеловал её ладонь. — Я люблю вас… Я никогда этого не говорил вам. Вы так и не дождались этих слов… Я люблю вас.… И всегда любил. — Твердил он дрожащим голосом сквозь слёзы. — Мы знаем… — Она усмехнулась и в её лучезарном личике, он мог различить лишь самые теплые чувства, которые только можно питать. — Но.… Как.… Как это случилось? Как такое могло произойти? — Будто опомнившись, всполошился он. — Милый… Ты дома… Что произошло уже не важно. Главное… Главное, что теперь мы вместе. Как этого хотел ты.… Как этого хотела я… мы теперь одна семья… — Он заметил в ней ту же боязнь, что видел каждый раз, стоило ему пересечь порог. Ту самую тревогу. «Вернешься ли ты вновь?» безмолвно вопрошала она. — Хочешь, чтобы я спустил им все это с рук? Чтобы они выжили? — Возмутился он, нашёптывая ей на ухо, лишь бы Айзек его не слышал. — Я хочу лишь, чтобы ты не думал о них, но думал о нас. Чтобы не им было плохо.… Чтобы нам было хорошо. Я не хочу, чтобы ты уходил из-за посторонних.       Время давно остановило свой ход. Они были даже вне пространства. Где-то за пределом привычной реальности. По ту сторону жизни и смерти, где она преданно ждала его невзирая ни на что. Он опустился к сынишке на колено, обнял его, оторвав от земли и тот, не скрывая радости, вжался к нему покрепче. Он лишь закрыл глаза, как тут же очутился в метре от них. Всё встало на свои места. — Элиза… Я вернусь. Дождитесь меня. — Здесь твой дом, Артур.… И мы всегда будет ждать тебя в нем. Как и раньше. Ждать, пока ты не вернешься на рассвете       Он не мог оставить это просто так. Не мог дать выжить никому. Потому что они отняли у него семью. Потому что они отняли у него дом. Потому что они отняли у него всё. Из глубины он услышал грубый мужской голос, и сотрясающие его удары обрушились на него волной боли. — Я ГРОХНУ ТЕБЯ, СВОЛОЧЬ!       Он прекратил бить и уже тянулся за оброненным пистолетом, когда нож пронзил его печень. Вытащив его и вонзив снова, Артур принялся проделывать в нём одно отверстие за другим. Прижав голову того к груди и не прекращая кромсать его внутренности, Морган процедил сквозь зубы: — Я уже мёртв.       Выхватив пистолет из лап практически мёртвого бандита, он стреляет в двух стоявших рядом, тех, что хотели спустить курки. Все происходит будто бы в замедленной съёмке. Он не успевает пристрелить одного, как второй падает уже трупом. Стащив с себя тяжёлую дырявую тушку, он, весь окровавленный, избитый практически до неузнаваемости, поднимается, едва стоя на ногах. Напротив него стоит главарь банды. Держа свой дробовик за дула, точно биту, Артур выпрямляется. — Ты убил всех… — Еще нет.… Пока нет.       Всё происходит мимолетно. Амбал бросается на него с ножом, но встречается своим лицом с прикладом, что плашмя с диким хлопком сбивает главаря наземь. Артур, прижимая дробовик поперек к его горлу, душит их босса. Всем своим весом налегает на оружие. Главарь сипло заявляет — У меня была семья… — А у меня больше нет…       Уткнув револьвер ему в пузо, Артур сделал долгожданный выстрел. Прогремев, пройдя вибрацией по всему телу не только жертвы, но и стрелка пуля затерялась среди органов. Просунув тонкое дуло в пулевое отверстие, мужчина продолжил опустошать барабан. Он отпускал те патроны, что остались, глядя на то, как искажается и меняется лицо главаря после каждого выстрела. Как пули теряются в его туше, как дульная вспышка обжигает кровоточащую плоть. Рыча низким, утробным криком, Артур прекращает ещё одну жизнь. Всё то облегчение не держится ни секунды. Груз, висящий на его душе, никуда не девается, скольких бы из них он не убил. Чтобы не сотворил, всё остается как прежде. Что бы он не делал, ему жутко больно. Пересекая лагерь, пройдя чуть дальше, ближе к воде он падает на колени. Приходящая и уходящая вода ласкает его колени, унося с собой кровь. Где-то вдали, на горизонте восходит Солнце, окрашивая небо нежными персиковыми тонами, озаряя своим светом тьму. Розовые облака беспечно плывут по небосводу, уходя вдаль. — Я дома.