Разговор в поезде

      Мерно стучат колеса поезда. Темно, только косые лучи фонарей бесконечной лестницей ложатся на ковровую дорожку. Здесь никогда не бывает дня, вечные сумерки. И фонари. Сколько раз она видела эту картину и не счесть уже. Все как всегда. Старушка Судьба раскладывает свой пасьянс, что-то тихо про себя бормоча. А угрюмый Харон ведет состав знакомым маршрутом. Раньше была ладья, теперь поезд, дальше на самолете провожать души в другой мир будем? Она коротко улыбнулась своим мыслям.       — Не помешаю? — негромко раздалось сверху.       — Присаживайтесь, — кивнула она, не поднимая взгляда.       — В купе тоскливо, — извиняющимся тоном проговорил неожиданный собеседник.       — Понимаю, — улыбнулась она. Души умерших не самые лучшие попутчики. Только и слышны стенания о жестокости Судьбы. Глупцы. Сами виноваты, гонясь за богатством, откладывают жизнь на потом, а затем возмущаются, что ничего не успели. Они не понимают, что Туда не унесешь ничего материального, единственное дозволенное взять с собой — это воспоминания. Сидящий напротив улыбался, словно догадываясь о чем Она размышляет.       — Простите, задумалась. — взгляд поднялся по светящейся лестнице на окно.       — О чем, если не секрет? — собеседник, к ее приятному удивлению, не пытался поймать чужой взгляд.       — О вас, людях.       — Разве эта тема не исчерпала себя?       — Отнюдь, — тихо рассмеялась она. — Вы, люди, не перестаете нас удивлять.       — Надеюсь, в положительном ключе?       — Увы, не всегда. В вас есть один постоянный недостаток, вы не цените время, данное вам. Хотите не согласиться? — насмешливо спросила она, заметив, как нахмурился собеседник.       — При всем желании, не могу, — развел руками он. — Какой бы горькой не была правда, её надо принять.       — Сколько вам лет?       — Двадцать три.       — Так рано?       — Рак.       — Жалеете? Только без лукавства!       — Немного. Я всегда считал, что человеческая жизнь предопределена, — собеседник с сомнением глянул на задремавшую старушку.       — Не верьте всему тому, что видите, — в ее руках возникла перьевая ручка и блокнот. Отметив в нем забранные души, она открыла чистую страницу и начала выводить что-то абстрактное.       — Мое маленькое увлечение, — пояснила она. Собеседник кивнул, рассматривая появляющийся рисунок, и продолжил:       — Мне казалось, что все мы уходим в срок. А потому, узнав свой диагноз, я захотел успеть дожить. Ведь столько всего было запланировано на жизнь.       — И как, успели?       — Да. Не всё, конечно, смог осуществить. Но главная мечта сбылась.       — Какая, если не секрет? — ручка остановилась, выдавая интерес.       — Только не смейтесь, — попросил собеседник.       — Не буду.       — Я объездил весь мир и попробовал все сорта мороженого.       — Серьезно? Это была ваша главная мечта? — улыбка, наплевав на обещание, легла на губы, но ее собеседник сам веселился.       — Я — жуткий сластена. Вернее, был им, — веселье на его лице несколько померкло.       — Скажите, — заговорил он, собравшись с духом, — а что будет Там?       Она впервые прямо посмотрела на собеседника. Тот, прочтя ответ в ее глазах, успокоенно выдохнул.       — Спасибо.       Она кивнула, вновь обратив свой взгляд к виду за окном. Плеснула вода в свете фонарей. Разнесся протяжный гудок.       — Скоро будем на месте. Будьте добры, предупредите соседей.       — Конечно. Спасибо вам за беседу, — он поднялся и удалился в сторону купе.       — Не жалей его, — проскрипела Судьба, тасуя карты, — Он прожил хорошую жизнь, ему было достаточно.       — Знаю я, — вздохнула она. Переливающуюся реку закрыл стремящийся в противоположную сторону поезд, приветственно просигналил. Харон ответил ему прерывистыми гудками. Все как всегда. Мерный стук колес, вечные сумерки, косые лучи фонарей, шелест колоды, бормотание Судьбы. И юноша с улыбающимися глазами в другом поезде, который мчится туда, где ярко светит солнце.