В своём деле я очень хорош

Под бушующий рокот грозы Из трактира я выскользнул прочь, Чтобы совести острый призыв, Заглушая, оплакивал дождь. Муки совести? Эка хватил! Проживёт без кольца каланча, Я стори́цей свой долг возвратил! Гром ударил тотчас, хохоча. Оглянувшись, я замер, сражён, Под багровым знаменьем зарниц. Словно давний, пугающий сон Вновь узрел, не смыкая ресниц: Десять лет пролетело с тех пор, Как нелепо попался в капкан. Я бежал, как преступник и вор, Ослабев от полученных ран… Умоляя в бессвязном бреду, Чтоб пустили меня на порог, У знакомой деревни в траву, Обессилев, упал, изнемог… Злым оскалом блеснул небосвод, Полыхая грозою вдали, Предвещая бесславный исход: Смерть от глефы в дорожной пыли. Хохоча, бил раскатистый гром, Как тяжёлого молота стук. И припомнив о детстве своём, Я, поднявшись, поплёлся на звук… Сердце дрогнув, забило набат — Замаячили кузни огни… Встретив брата встревоженный взгляд, Я осел у проёма двери. Сколько дней без сознания был, Пробудясь ото сна — я не знал. Ощутив возвращение сил, Свои вещи украдкой собрал. — Ты куда навострился, вьюрок? — Хриплым басом окликнул кузнец. — Я бы дело освоить помог, Подмастерьем пойдёшь, удалец? Я брезгливо скривился в ответ, Хоть расстаться с ним было мне жаль: Каждый день прибегал с ранних лет — Слушать кузни поющую сталь. — Нет, к работе тяжёлой такой Не стремлюсь. Я изящен, неглуп… Это ты уродился верстой, Дровосеком, огромным как дуб. — Ну раз так — уговорам конец! Но, пока не ушёл за порог, Погляди, перелётный хитрец, Что однажды я выковать смог! И могучей рукой, словно бог, Утирая вспотевшую прядь, Ставит молот и с шеи шнурок Осторожно пытается снять: На гайта́не, сияя огнём, Дивный перстень притягивал взор — Расцветая, струился на нём Обручальный, тончайший узор. В тёмной кузне блеснули глаза: — Что же носишь на шее свой клад? Подарить не решился, балда?! Я осёкся, темнеющий взгляд Повстречав…       Он, за молот хватясь, К наковальне направился вспять, Убирая сокровище с глаз, Мне с насмешкою стал отвечать: — Соплякам этих дел не понять, Не смазлив уродился, как брат, И серебряным взглядом пленять Не умею корыстливых баб. Я ушёл от него до зари, Ощущая приливы стыда. Пока выследить след не могли — Не должны причинить ему зла. Не увидел я всполох огня, Дым багровый зловещих зарниц. Как у кузни он молча стоял, Наблюдая метания птиц. На беспутного злиться не мог, На допросе у стражи был нем. А на шее болтался шнурок, Что с уходом моим опустел.