Богоубийца

— ЧЕГО? Это шутка такая? — выступил один из собравшихся. — Что именно? — терпеливо спросила Ильма. — Ну, убийство богов и всё такое. Это несерьезно. — И богохульство, — поддержали его из зала. — Если вам так сложно принять этот факт, то… Считайте, это как бы образное высказывание о том, что можно убить любого, каким бы могущественным или божественным существом он не являлся, — без раздумий отмахнулась Ильма. По всему залу пошли разговоры и смешки мол, что же эта женщина несёт. Многие предположили о магическом даре оной. И поэтому она считает себя достаточно сильной, чтобы пойти на оскверненного древнего бога. С архидемоном видите ли хочет драться, чтож, пускай, одним глупцом меньше. Люди не восприняли слова бретонки всерьез, а довакин не стала их разубеждать. Она ни на йоту не растерявшись, села на свое место. Ей была просто интересна реакция этих людей. Убедившись в правоте своих догадок, она вернулась к вопросу об обучении. Её спутники с некой долей сочувствия смотрели на беловолосую. Мало кому придет в голову ляпнуть что-то такое перед сотней уважаемых людей, пусть только из одного эрлинга. — Так вот, как ты уже поняла, крики состоят из слов. И чем больше слов в крике, тем он сильнее. Комбинируя различные слова силы, можно получить поистине удивительный результат, — как ни в чем не бывало, разъясняла Ильма Морриган суть её недавнего вопроса. — Это не так уж и просто сделать, дова, — как «якобы» знаток слов, вставила свое мнение Ал. — Сложно, не значит невозможно, — нравоучительно изрекла Ильма. — Сегодня ты хорошо постаралась, Морриган. Дня через два или три можешь овладеть первым словом, пусть и не в полной форме. Ведьме были приятны слова довакина. Будь на её месте кто другой, она бы отнеслась к лести с презрением, а Ильма просто оценила её старания. В этот момент, проспавшая весь день, Алдуин испытывала странные чувства, доселе ей неведанные. «И как смертные живут со всеми этими эмоциями…», — гадала она, размышляя об этом. — Ал, а ты как? Готова вспомнить величие своего языка? — вывели её из раздумий слова Сентинел. — Да, — без промедления выпалила та. — Тогда пошли к плацу. — Ночь же на дворе, — ничегошеньки не смысля о чем говорили дамы, проговорил Ромерик. Дамы удостоили его взглядом, безмолвно говоря «и что?». Почти все собравшиеся сразу же позабыли о выступлении беловолосой женщины с клинком за спиной, кроме некоторых. Эамон с интересом подсматривал за столиком, где сидела Ильма. Ему уже сообщили о некоторых нюансах его выздоровления. Помимо этого, во сне он видел похожую на неё девушку. После пробуждения он решил, что это был просто сон и мало ли что могло привидится там. Но когда она зашла в зал, он вспомнил девушку из своего сновидения. Там беловолосая воительница сражалась с монстрами, каких он никогда не видел. Довакин вместе с ученицами покинула зал и вышла во двор. Снаружи стояла кромешная темень, только свет факелов мерцали в нескольких местах. В безлунную ночь прохладный ветер продувал до костей. Алдуин пыталась согреться руками и следовала по пятам за Ильмой. Они снова пришли на поле для тренировок. — Ал, скажи, тебе что-нибудь приснилось? — внезапно спросила Сентинел. Её слова помогли вспомнить момент пробуждения. Ал вспомнила, как ей приснилось то же темное место. Черная и бездонная пустота и девочка из света. — Она что-либо говорила? — Не знаю… Гм… Она передала тебе вспомнить что-то важное о своем рождении. — Рождении? Хм… — сильно призадумалась довакин, глядя в звездное ночное небо. «Неужели это правда? Но, этого не может быть или может…», — копалась в своем детстве Ильма. Если вспомнить, то она никогда не видела своего отца в живую. Только его нарисованный портрет висел в гостиной в поместье леди Сентинел. А сама госпожа Сентинел не распространялась об отце девочки. Ильма пару раз пыталась расспросить ее как следует, но магесса всегда находила туманное изречение. А потом и самой Ильме стало не интересно. «Потому что его никогда и не было», — шепнул ей холодный голос. — Дова?! — вывел Ильму из оцепенения обеспокоенный женский голос. — А, ничего. Просто размышляла. Слушай, ты же должна знать очень многое об абстрактах. — Ну, немногое могу вспомнить, — неуверенно ответила Ал, не понимая, куда клонит бретонка. — А знаешь, как они выглядят? — Полагаю, у них нет определенной формы. По крайней мере, я не видела. А тот, что ты поглотила лишь маленькая частичка от когда-то цельной сущности. А почему ты спрашиваешь? Поверила мне? — Можно и так сказать, — усмехнулась бретонка. «А мне остается надеяться на то, что меня тоже кто-то остановит, когда сойду с ума», — предсказывала возможный исход Ильма. Несмотря на видимость несерьезного отношения ко всему, Ильма не считала себя и не была безответственной. Многократные пребывание на грани между жизнью и смерти научили молодую ещё девчонку одной простой вещи: трезво оценивать свои шансы в любом деле. С получением новых способностей, конечно, эта наука жизни перетерпела изменения, но всегда оставалось для неё на первых ролях. Кроме значимости своей жизни, конечно. Довакин особо об этом не переживала. Смерти она никогда не страшилась. Да, у нее есть любимая мама, друзья и те, кого можно считать близкими. В то же время, она всегда чувствовала некую отстранённость от мира в целом. Некое чувство, будто она здесь чужая, никогда не покидала её мыслей. Поэтому, наверное, из-за этого она никогда не оставалась на одном месте надолго. Такая же картина наблюдалась в отношении с людьми. И она давно поняла одну простую вещь: обычная человеческая жизнь ей не светит. Уж тем более смерть. — Теперь тебе не грозит такая участь, а? Можешь забыть обо всём и начать новую жизнь. — О чем ты, дова? — произнесенные с долей грусти слова бретонки сильно удивили Алдуина. — Просто мысли вслух, забей. Ну, показывай, что изменилось. — В горле странные ощущения, будто застрял колючий комок. Это так и должно быть? — Верно. Наверное, из-за её происхождения, «фус» у Ала вышел довольно сильным. Ударная волна снесла кукольные манекены и погасила все факелы на стене в направлении её крика. Сентинел, впечатленная прогрессом ученицы, громко присвистнула. — Весьма-весьма. Ал хотела что-то ответить, но боль в горле заставила её передумать. — Не напрягай, просто дай отдохнуть. Выпей там теплого чая с медом, — посоветовала бретонка, заметив трудности у последней.

***

Следующий день начался в кои-то веке с хороших вестей. Ближайшие друзья и вассалы Кусланд прознали о выживших и пригласили их к себе в домой. Дайлен вместе со своей семьей готовились отбыть в эрлинг Оакхир, в соседние с Хайевером земли. Из письма эрла Ланши они узнали о собрании там противников семейства Хоу. Ланши давно прославился в народе своим бунтарским характером из-за его красноречивых и прямолинейных высказываний против королевских особ. В этот раз доблестного эрла возмутили поступки Рендона Хоу так, что тот обещал посадить всех Хоу на кол. Такой мерзавец как он, по его словам, не был достоин смерти на поле боя. Похоже, эрл отправил подобные письма всем своим знакомым. Его письмо вызвало резонанс в и так неспокойной стране. Северо-западные лорды как один выступили против союза Хоу и Мак-тир. В один день Ферелден раздробился на три большие фракции: королевский престол вместе с Мак-тир и Хоу, Центральные земли Эрла Эамона и Северные лорды с Кусландами. — Дайлен, мы отправляемся к сиру Ланши. Ты же его знаешь, он всегда считал тебя чуть ли не сыном. Жаль Создатель не послал ему сына, а только прекрасных дочерей, — Элеанора была непрекословна. — Но сейчас на дорогах небезопасно, — пытался отговорить её молодой Кусланд. — Эамон снарядил для нас охрану, душа моя. Мы не можем вечно пользоваться гостеприимством леди Изольды. — Она вроде и не против, — полушепотом проговорил Дайлен, понимая, что мать ему не разубедить. — Мы вернем наш дом, сын. Ланши обещал помочь. — Ланши, Ланши, Ланши, — раздраженно покачал головой парень. — Когда мы его в последний раз видели, мама? Вдруг это ловушка. — Не говори глупостей, Волчонок. Лучше поторопи Ориану. Дайлен не оставалось ничего, как выполнить просьбу матери. Сегодня всем замком провожали семейство Кусланд. Крепкое рукопожатие на прощание удостоились все рыцари Редклифа. Погруженные обозы с небольшим вооруженным эскортом покинули замок к полудню. Дайлен ещё раз помахал руками, прощаясь с величественным замком. В его памяти навсегда останутся его новые знакомые, особенно прекрасные леди. «Интересно, а когда выдвинемся и мы?», — без особой радости в голосе думал Алистер, наблюдавший за отдаляющимися обозами со стены. Ему изрядно поднадоело сидеть без дела. Он не понимал, чего так выжидает Дункан. Командор Стражей всё время что-то обсуждал с Эамоном наедине, но пока никому ничего не говорил о чем. А сам Алистер и не спрашивал. «Значит, так надо», — рассуждал младший страж. — Алистер, что ты тут сидишь один? — раздался за его спиной мелодичный голос. Молодой страж обернулся и увидел рыжеволосую сестру Церкви. Её легкая броня выделялась среди других изысканностью. — Никогда не любил прощаться. — Ясно… — девушка присела рядом с ним. Легкий запах цветов ударил по носу молодого стража. Видимо, сестра копалась в саду. Некоторое время они сидели молча, просто наблюдая за видами окрестности. С высоты стен открывался отличный вид на внутренний двор замка с одной стороны, с другой — природа. Смотря на занятых и живущих своей жизнью людей, невольно начинаешь задумываться о своей жизни. Вдруг в рутинный ритм жизни вмешался грохот. Со стороны казарм стражников, раздались испуганные крики людей и ржание лошадей с лаем собак и другой живности. Какофония шума придавала картине некое теплое чувство — чувство безопасности. — Опять, они что-то чудят… — буднично произнес Алистер, подозревая, кто виновники шума. — Точно… Могу я спросить кое-что, Алистер? — Полагаю, у меня нет выбора, так что валяй. — Ты всегда хотел стать Серым Стражем? — Да нет. В один момент мне предоставили выбор, вот я и сделал свой. Ну, а как насчет тебя? Не все идут в Церковь, а потом в бой против Мора. — Я не всегда была послушницей. Беседу прервал, прибежавший придворный. Запыхавшийся юнец, кажется, изрядно обыскался парня. Приводя дыхания, он обратился к Алистеру: — Сэр страж, вас вызывают в кабинет эрла. — Наконец-то что-то решили… — обрадовался Алистер. — Но, почему у меня мурашки пробежали по телу. Прокручивая в голове возможные темы для разговора с Эамоном, Алистер пришел к двери. Такой знакомый, даже обрубки сохранились на толстом дереве. В детстве он проковырял ножиком свое имя на этом месте. За этим делом его тогда застукал Эамон. Вместо того чтобы отругать, эрл велел намазать маслом, чтобы сохранить его каракули. Улыбнувшись воспоминаниям, он открыл массивную дверь. — А, Алистер, проходи. Мы как раз говорили о тебе, — слишком серьезно встретил своего подопечного Дункан. Алистер заметил их странный разговор взглядами с Эамоном. — Что-то случилось? — не зная, как начать, спросил Алистер. — Алистер, мальчик мой, ты ведь знаешь, как ты дорог мне и Изольде? — зашел издалека эрл. — Э-э… Да, вы тоже, — растерялся парень. — Помнишь, как тебя привели сюда в первый раз? — Помню. Шел дождь и я такой весь в грязи. — А знаешь, кто тебя привел? — Нет. Солдат может быть? — не смог вспомнить человека рядом с ним в ту ночь Алистер. — Это был я, Алистер, — раздался голос Дункана. Дункан?! Так он знал меня до встречи в храме? — Кхм… Ясно. «Но причем тут это?», — недоумевал Алистер. — Меня попросил об этом мой хороший друг, — продолжил командор. — Наш друг, Дункан, — уточнил слова стража Эамон. — Да, верно. — Ха, и кто же это ваш загадочный друг? — не выдержал серьезной паузы Алистер. — Твой отец. — Кто?! Мой отец?! И кто он?! — с дрожью в голосе спросил ошарашенный парень*. — Твоего отца зовут… Мэрик Тейрин. Да, именно он — освободитель Ферелдена и величайший король. «К-ккороль Мэрик?! Тот самый герой?! И… Отец Кайлана», — впал в шок от внезапного открытия. — Н-но… Этого не может быть… — осевшим голосом сокрушался Алистер. — Всё именно так, Алистер, — с горечью вздохнул Дункан. — Я всегда хотел узнать о своей семье… — внезапно Алистер осекся. — Почему вы сказали об этом именно сейчас? — Ты последний из рода Тейрин, потомок великого Каленхада и сын Мэрика. Если народ Ферелдена узнает о тебе, то… — Нет! Я — Серый страж! — резко перебил эрла Алистер, с ужасом понимая, чего он хочет. — А не какой-то там принц! — Послушай, Алистер. Мы всё понимаем: такое трудно принять, но у нас нет времени. Страна переживает трудные времена и её народу как никогда нужен тот, кто объединит их и поведет за собой. Как когда-то Мерик. — Ага, а они все радостно забудут о своих разногласиях и пойдут за Создатель знает кем! — Мы соберем собрание земель и предложим твою кандидатуру на престол. Корона по праву твоя, Алистер. — Создатель милосердный, вы же это всерьез! Ну какой из меня король?! Я даже свои сапоги путаю по утрам, — с нарастающей паникой в душе, пытался достучаться до них страж. — Я же говорил, Эамон. Это плохая затея, — вмешался Дункан. — Серый Страж не может быть королем ввиду ряда причин. — Я знаю о «недуге» серых стражей, Дункан. В нашем случае пока проблема продолжения королевского рода не стоит. Так что, об этом мало кто заикнется. Кажется, старый лорд уже давно все решил для себя. — Я пожалуй пойду. Ну там, готовится к встрече с Ордой. Вы ведь помните о порождениях тьмы? Ну, это такие злобные создания, желающие поработить мир, — отшутился Алистер и мигом покинул кабинет, не в силах дальше слушать весь этот бред. «Черт! Черт! Черт!», — пылал негодованием страж. Чтобы выпустить пар он спустился к плацу, где находились завсегдатаи этого места. С мечом в руках он стоял перед манекеном и будто пытался прожечь его взглядом. — Чего такой не радостный, Алистер? — раздался рядом звонкий голос. — Госпожа Ильма, — вежливо поздоровался с ней страж, мгновенно угомонившись. — Ха, госпожа… Я, знаешь ли, не такая уж и старая, чтобы зваться госпожой. Алистер и в мыслях не хотел обидеть. Тем более укорить возрастом красивую женщину. — Пустяки, правда. — Хм… Как скажешь, — протянула бретонка. — Эй, а ну, не отлынивать! После того как Ильма пошла к своим. Весь грузный и угрюмый, как туча, Алистер вернулся к манекену и со всей силы ударил по манекену.