***
— Ну, вот и всё, — устало проговорил мужчина сам себе, опускаясь на своё рабочее место. Аудитория быстро опустела. Студенты спешили как можно скорее ретироваться домой и волокли вместе с довольными улыбками весь шум, что они сами и создавали. Дамиан взглянул на кипу непроверенных курсовых и в тот же момент позавидовал счастью ребят — работы у него был непочатый край, а браться ни за что не хотелось. «Чёрт, как с таким настроем можно работать?» — думал он, лениво потянувшись за верхней стопкой бумаг. Глаза быстро забегали по строкам, чёрной краской отпечатавшихся на белых страницах, а на лице вырисовалась измученная гримаса, у появления коей была весьма веская причина причина: то был первый рабочий день после длительных рождественских каникул, а ученики уже умудрились «порадовать» его своей тупостью и отсутствием рвения учиться чему-либо. Сколько бы времени ни прошло, как бы сильно он ни гонял тех студентиков — они все равно смело и отчаянно, словно по какой-то извращённой методичке, делали одни и те же ошибки, часто забывая даже о самом элементарном. Не желая продолжать читать бредни сумасшедших и, что хуже, плохо образованных, Дамиан отбросил прошитую работу куда подальше, после чего потёр переносицу да взглянул на часы, громкий стук которых заставлял дрожать одинокую и холодную белую стену. Тот день был и так достаточно загруженным — отработать с первой по шестую пару было катастрофически сложно, однако всё бы было куда лучше и проще, если бы не одно «но»: снова та девчонка — Андреа Девис. Надо же — всего лишь одна нерадивая студентка умудрялась своим безразличием к предмету ставить весь авторитет преподавателя среди студентов под вопрос. Мало того, что заместитель декана постоянно бегал и просил дать той очередной и бесчисленный «последний шанс», так ещё один проректор постоянно подкалывал: «Не можешь ты, Дамиан, построить ребят». По большому счету, он должен был плевать на то всё, но глубоко внутри он также понимал, что работа в том вузе была неплохим профессиональным скачком для него — возвратом, за который и стоило «продержаться» хотя бы год, чтобы двери в любой другой университет всегда были открыты, и с которого нужно было получить хорошие рекомендации — не замаранные отчисленными неудами и скандалами, исходящими из его кабинета. — Ничего, — утешил он самого себя, довольно улыбаясь, — на этот раз не сбежишь. Благо дело, на неудов всегда была упава — странные полупрозрачные ниточки, ведущие в темноту незнания далеко-далеко. В тот конкректном случае, таковой была подружка нерадивой студентки — Ками Скотт, отличница, у коей не составило никакого труда за лишнюю пятерку выведать, где же пропадала и должна была пропадать её ответственная одногруппница. Полученные ответы, должно сказать, не удивили Саерса от слова «совсем»: «Компьютер, парни, тусовки», — он и так знал репутацию девчонки, чьи деяния можно было уже слагать в легенды и, подобно студенческому фольклору, передавать из уст в уста. Однако всё бы ничего, но то, куда зашли те «ответы», уже переходило всякие границы и начинало граничить с вопиющей наглостью: вместо того, чтобы наконец-то появиться на пересдачу и просто закрыться — Дамиан даже не собирался ее мучить длительными расспросами по предмету — она собиралась на очередную тусовку! Ему хотелось прямо выпороть ту противную девчонку прямо на той вечеринке! У всех на глазах! Заставить раскаиваться, а в конце поставить в угол как маленького нашкодившего ребёнка! — Впрочем… А это не такая уж и плохая идея, — констатировал Дамиан. — Возможно, и не дающая результата — наглость часто пропорциональна глупости — но всё ещё хорошая… А почему бы и нет? — констатировал и схватив свой пиджак со спинки стула поспешил покинуть учебный корпус — работать всё равно не особо и хотелось.***
— Экологи… Экологивиче… Эпхологивическое право. Да, вот так, — бутылка то ли с водкой, то ли с шампанским — зависело от того, подливали или нет — неловко скользнула в руках девушки и отправилась на пол, разливая бесценный напиток. — Ну, Андреа… Ну, Анд… Ну, ё… — сформировать мысль у её Ками получалось не лучше. — С-с… покойно, — пальчики ловко обхватили горлышко и запустили в танцующую толпу остатки алкоголя вместе с тарой. — Вуаля! — собутыльница стеклянным взглядом осматривала толпу, не понимая, чему, собственно, нужно было поражаться и в какую сторону должно было аплодировать. — О!.. А что тебе этот… Что тебе хмырь сказал? — М-м-м? — А-а-а-а, — махнула рукой подруга-отличница. — Понятно. Если ничего не сказал — забил… И ты забей! — указала она на Девис. — Экологическое право всё равно херня ещё та — сама еле на ав… автомат закрыла. Радуйся! — Та не… Не-не-не… Я, это… Я у него не была. На побледневшем то ли от освещения, то ли от страха лице Ками красовалось удивление, смешанное с нетрезвым пофигизмом — страхом. Её гложила то ли пятёрка, отданная той за то, что сдала свою подругу со всеми потрохами преподавателю, то ли осознание того, что Андреа — ту самую полутрезвую и полусонную звезду танцпола должен был ждать неприятный сюрприз — мистер Дамиан Саерс, который, как поговаривали, был страшен в гневе. — Ну ты!.. Да ты!.. Да!.. — кивнула та. — Повезло тебе, дура, что Хмыря здесь нет. — Сама ты… — пьяная икота перекрыла речь. — Чего повезло то? — Потому что здесь он тебя бы просто оттра… Отъе… От-и-мел. Дай ещё выпить — глаза закрываются, — откинув волосы, девушка потянулась за бутылкой.***
— Пьяные студенты… Если и есть самая отвратительное зрелище в мире — это оно. Дамиан чертыхнулся, переступая через очередное тело, набравшееся уже до такой кондиции, что не могло удержать себя на ногах. По факту, тусовка только началась, а ребята не щадили ни себя, ни свой организм, заливаясь алкоголем по полной программе. «И это так сейчас принято отдыхать?» — задавался он вопросом, едва ли не отфутболивая куда подальше попавшуюся под ноги пустую бутылку. Громкая музыка нещадно била по ушам, потные танцующие фигуры липли к друг другу, пытаясь двигаться в такт замиксованного трека — подростковая идиллия. Мужчина остановился, оглядывая зал: глаза всматривались в каждого присутствующего, выискивая хоть и увиденное всего пару раз, но знакомое лицо девчонки. Довольная улыбка расплылась едва ли не до самых ушей, когда преподаватель увидел ожидаемое. «Ну где же ещё она могла найтись, как не в зоне бара?» — и ладно бы там была только юная пьянчужка Андреа, но и её мега-правильная отличница Ками была там же, а ведь кто бы мог подумать — девушка в будничные часы вела себя так, будто бы воспитывалась в самых строгих пуританских традициях. «Вот тебе и черти в тихом омуте…». Сконцентрировав взгляд на своей «жертве», Дамиан начал протискиваться сквозь толпу. Он чуть ли не засмеялся, когда услышал громкий визг шатенки: «Ты только посмотри, какой красавчик! И движется прямо в нашу сторону! Ками, Ками!» — чуть ли не засмеялся, ведь картина была и в правду уморительная: одна напилась до такой степени, что не могла вспомнить его внешности, а вторая и вовсе смиренно да отчаянно положила голову на барную стойку, будучи просто не в состоянии трезво оценивать ситуацию. Но то было ему только на руку, учитывая то, что он пришел провести «воспитательную» беседу — подруга не стала бы защищать, а прогульщица — защищаться. Адекватно и словестно, по крайней мере — точно. Гордо подняв голову и пытаясь опереться обеими руками на стойку, Андреа пыталась принять позу, которая бы выглядела… более вызывающе, чем та, что была до того. Скидывая бокалы с текилой в попытке элегантно поглаживать руками пряди волос, она всеми силами пыталась выгнуть поясницу и выпятить бюст, но на деле лишь всё время сползала по залитому алкоголем дереву. «Хорошо, что Нейт не видит, — рутинно и пофигистично пронеслось у неё в голове при взгляде на кучу битой тары. — Он бы мне этого не забыл… Стоп. Нейт. А где он, собственно? Где мой бармен?! — ошалелые, но всё ещё чрезвычайно медленные глаза быстро отыскали знакомый силуэт среди танцующей толпы. — О!» — Бармен! Барме-е-е-ен! — почти завопила она, на секунду позабыв о идущем к ней красавчике. — Да бармен же ты недоделанный! — в толпу вновь полетел какой-то бокал. — Текилы мне! Или мартини! Но с зонтиком. Зо-о-о-онтиком, понял?! И олви… И олли… И хрен с этой оливкой, в общем-то. Неси! К счастью, Нейт, чей святой долг — быть трезвым и закрытым от мира шестью десятками сантиметров дерева, танцевал и орал громче всех — он, скорее всего, уже не был на работе. Последняя надежда была за Ками, но та, после слов о красавчике, обеими глазами залипла на какого-то незнакомого паренька, думая, что он и бы её судьбой, шагающей к ней сквозь толпу. И всё равно, что шагал тот в противоположную сторону — думать и о подруге, и о пятерке, и о том, кто её поставил, было некогда — судьба была важнее. Прошипев себе под нос что-то похожее на «подстава», Андреа, осознав, что придётся всё делать самой, взъерошила волосы и, широко вдохнув, попыталась сделать один-единственный шаг навстречу своей фортуне. Её последней мыслью прежде, чем удариться о чью-то крепкую грудь было: «Ща сама справлюсь». — Осторожно! — едва успел сказать Саерс, но поздно — хрупкое девичье тело уже впечаталось в него и перевернуло самый что ни на есть красочный коктейль, который, видимо, был выбран нарочно, прямо ему на торс. — Чёрт!.. Ну ты глянь, а?.. Это, к твоему сведению, рубашка от Margiela, — заявил он, пытаясь хоть как-то убрать влагу. — Хотя… кому я объясняю? В твоём состоянии это слово наверняка звучит как ругательство. — М-м-м, иностранец, — якобы про себя подумала она, обратив внимание на странно название рубашки. — А погоди-ка! В каком таком состоянии?! Да я… Я! — студентка что есть силы махнула рукой, разбрызгивая остатки напитка прямо на лицо таинственного незнакомца. — Что «я»? — вдруг застыла она. — Андреа я… Стоп. А! Трезвая! Я тре-зва-я! — будто пытаясь уговорить саму себя, кричала подвыпившая «леди». — Стояло бы твоё тело хоть немного перпендикулярно земле — я, быть может, и поверил бы, — в тот момент мужчина и сам не знал, злился ли он на девчонку за испорченную брендовую шмотку, или же его смешила комичность того, как та изо всех сил пыталась показать себя в нормальном состоянии. — А я и стою ровно… — она попыталась скинуть руку с плеча незнакомца, но тут же вернула её обратно, вцепившись уже с ногтями. — Пер… Препендикулярнее некуда! Просто препердикулярность тут ровнее, — Андреа по-хамски развалилась на плече мужчины, размазывая о его рубаху ещё и косметику — спасти вещь шансов уже не было. — И вообще… Будь самостоятельным — сам пришёл, сам подошёл, сам… Сам… Само… Самоудовлетворился и ушёл. Иди отсюда, — пьяная студентка вдруг оттолкнула свою опору одной рукой и, при этом, только крепче впилась ногтями второй. — И трезвая, и приличная, и ответственная — список того, чего у тебя нет, длиннее твоей юбки, — глаза Дамиана невзначай посмотрели вниз. — Впрочем, это не достижение — почти всё в этом месте длиннее твоей юбки, — одной рукой он откинул девушку на стул и улыбнулся из-за того, как неловко она пыталась остановить вращающаяся седушку, крича на неё. — Однако это не отменяет того факта, что ты испоганила мне рубашку. Придётся исправлять. — Исправлять? Я? Ну и ладно. Ладно! Я исправлю… Я отработаю! — с самой огромной уверенностью заявила Андреа, гордо подняв голову. «Отработает. Ха… Стоп. Отработает? — бровь уставшего преподавателя вопросительно покосилась. — Это сколько нужно было выпить, чтобы сразу перейти к «отработает»?.. Отработает она… Ладно, Дамиан — не каждое слово значит то, о чём можно подумать в первую очередь, — взгляд его вновь устремился на краешек юбки, обнажающий привлекательные ножки. — Тем более, если находишься посреди кучи пьяных, «изящных» и вечно молодых девушек. Хотя, из такой вот изящности в самый раз строить забор, но стараются же ведь… — глуповатая, но счастливая улыбка не сходила с лица студентки, куда бы та не посмотрела. — Ладно, оценим её «трезвое» состояние поближе». Мужчина подошёл и медленно обхватил подбородок девушки, начиная подносить её лицо к своему. «Как и думал: взгляд — стекло. Она вообще понимает, где находится? Ага. В раю, — на лице Дамиана всплыла полуулыбка. — По крайней мере, пока похмелье не началось. Меня не узнаёт. А должна? Ты-то сам её всего пару раз видел и то один из них с телефона этой… — он хотел было перевести глаза на стойку, чтобы найти Ками, но всё его внимание, как ни странно, заполнил запах алкоголя у его рта и немного округлившиеся от его хватки щёчки. — Какая всё-таки забавная мордашка. Два ведра текилы и всё — море по колено, можно и отработать даже за то, что кто-то назвал твой взгляд в свою сторону кривым. «Отработаю»… Ну, ладно, Андреа…». — Отработаешь, говоришь? — спросил преподаватель у девушки, прямо в глаза. От неё в ответ последовал лишь едва заметный немой кивок. — Не сомневаюсь. С этими словами, он обхватил её плечи и, закинув пьяное тельце на руки, понёс прочь — чтобы отработать, той студентке наверняка понадобились бы две вещи: уединение и куча свободного времени. Именно это «уединение» Дамиан и намеревался отыскать, пробираясь сквозь толпу и унося девушку подальше от надоедливо-монотонного шума. — Та-а-ак, так, так! Кого же я вижу! Неужели это наш «мистер хладнокровие и рассудительность»? — Дамиан на мгновение замер, услышав голос того, с кем не имел ни малейшего желания не то, что пересекаться — ходить по одной и той же земле. — Такая забота! О, право же — это так мило, мой дорогой друг! — замер, как и одно лёгкое и ненавязчивое словечко в его голове: «Блядь». Кейн Рейнер возник, как тот черт из табакерки — вышел из ниоткуда и вовсю лыбился. Вечный прищур, та клятая как всеми студентами, так и многими преподавателями ухмылка, растрёпанные волосы с проседью… Того человека редко воспринимали всерьёз при первой встрече, но если судьба готовила большее их число… О, то была незавидная участь. Лицедей и лицемер, прекрасно знающий, когда и как нужно было надавить на неокрепшего или же попросту слабого характером человека, Кейн мог довести любого и до слез, и до белого каления не без излишнего, но столь присущего ему удовольствия. — А я вот, представляете, тоже решил заявиться на этот чудный праздник молодости! И, надо же, вы тоже здесь — вот так совпадение! А это… не мисс Девис ли? — всмотрелся он в лицо девчонки. — Вот так да! Слышал я на досуге, у неё некоторые проблемы с вашим предметом — такие… Как бы это?.. Уже не столь существенные?.. В любом случае, я искренне надеюсь, что они скоро сами собой разрешатся — это очень перспективная девушка во всех отношениях, поверьте! — мужчина заложил руки за спину и хитро уставился на молчаливого собеседника. — Вы же позаботитесь о юном даровании, я прав, коллега? В мире всегда были вещи, что человек, пережив, не мог позабыть — автомобильная катастрофа, торнадо, очередь в новый торговый центр — пики эмоционального напряжения, заседающие в сознании. Для многих и многих людей — от одного поколения студентов к другому — такой вещью было даже не визуальное, а звуковое явление — прекрасный голос преподавателя криминалистики. Андреа не была исключением. Словно выбитая из сладкой алкогольной дрёмы ударом тока, она испуганно захлопала опьяневшими глазами, пока в голове завертелся просто ужасающий калейдоскоп мыслей. «Лучше бы я была на пересдаче, лучше бы я была на пересдаче», — талдычила она сама себе в тот момент, когда слышала отдалённый и приглушённый шёпот Рейнера. «Встретить его ещё и здесь…» — ей хотелось пнуть локтем Ками, дабы посетовать на судьбы, но той под боком не оказалось. Прошерстив взглядом окружение, она вдруг поняла, что из её головы совсем вылетел один маленький фактик: подруга осталась на барной стойке, пожирая взглядом очередного смазливого незнакомца. «А я… А я?..» — ах, да — и ещё один: то, что она сама повисла на плече человека, очень походящего на её преподавателя по… по… экологическому праву? «Экологическое право… — впервые произнесла она правильно за тот вечер. — Экологи… Стоп, что?!». — Мистер… Саерс? — едва выговорила она. «Только бы не он, только бы не он! — всё повторяла девушка про себя. — А если он, то что?» — она шумно сглотнула, прошла буквально секунда, а мурашки уже стадом бегали по телу. «Блядь! Меня пьяную куда-то волочит мой препод! Только не он, Господи, только не он! Сдам я эко, сда-а-а-м, но только не ОН! Пожалуйста» — Цыц, — строго скомандовал мужчина девушке, опустив её голову. — С тобой — позже. А вы, мистер Рейнер… «Сволочь, — пронеслось мимолётом в голове у Дамиена. — Редкая и искусная». И действительно — несмотря на то, что кафедры этих преподавателей находились на разных этажах и даже, порою, в разных корпусах — куда только не отправляли более-менее неважное экологическое право — но о представителе криминалистики всегда ходил один просто разговор: «Беги». Отчего бежать знали, пожалуй, лишь те, кто бежал или пытался, и то — те люди старались о том умалчивать всеми доступными способами. Как у человека принципиального, у Дамиена не было размытых границ между работой и жизнью. Преподаватель — преподавай, оставь свой нос на лице, а не в чьей-то жизни, но у того «случая», видимо, был совсем другой взгляд — носа на лице Кейна не было никогда, так что желания разговаривать «как человек с человеком» не было совсем. Да и шанса так поговорить многоуважаемый самим собой Кейн Рейнер не дал. «Хочешь получить — получай», — словно молниеносно решил для себя мужчина, а лицо на мгновенье приняло едва заметный оскал. — Уверен, вы могли бы позаботиться об этой девушке лучше, — мужчина подошёл поближе к оппоненту, всё ещё держа студентку на руках. — Более того — желания у вас было бы тоже больше, несмотря на другой тип «заботы», верно? К несчастью для меня, это на моей рубашке красуется картина из пятен и косметики, так что позабочусь — не сомневайтесь. А что до вашего чрезмерного любопытства о том, как именно, то либо оплатите сумму одежды и заберите это чучело, либо подставляйте свою рубаху. Хотя… нужно же Вам что-то носить ещё двадцать лет? — шутка о том, что Кейн не менял костюм всю жизнь, не устаревала университете. — Да и смысл платить за то, что вы привыкли получать бесплатно? Не все ведь хорошо знают криминалистику, но все хотят пятёрку. А вот дни, когда вы могли понравиться девушкам просто так, увы, умерли с вашей старой рубашкой — той, что времён Французской Революции. Мы оба не строим иллюзий о том, что вы, в отличие от меня, здесь делаете, верно? — Дамиан высоко поднял голову и смотрел на своего «коллегу» с неприкрытой улыбкой. Кивнув головой в знак прощания, он поспешил удалиться. «Надеюсь, здесь будет чёртова свободная комната. Если, конечно, преподавательский состав не занял все свободные места». — А вы все так же милы, мистер Саерс, — осклабился на выпад Кейн. — Не переживайте, я всецело доверяю вам эту милейшую особу… — но его попросту проигнорировали, прошествовав мимо и удостоив лишь кивком. — Что ж… а это может вылиться в кра-а-айне интересную историю, — тихо проговорил он, глядя в след удаляющейся «парочке». — Ну, не будем же разочаровывать коллегу! Этот вечер и впрямь стоит провести как можно более приятно! Ухмыльнувшись собственным мыслям, Кейн Рейнер растворился в толпе, выискивая одному ему известную цель в то время, как та же «парочка» все так же шествовала в студенческом кампусе в поисках места поуютней. Что же до Андреа… Мало того, что задница последние двадцать минут сверкала на всю округу на плече того самого преподавателя, которого она тихо шёпотом называла «Стервец», так ещё и сам Кейн Рейнер — «гроза» криминалистики — успел засечь её в том нелепом положении, заодно перемыв Стервецу все кости. Чёрт побери, лучше бы её уши не слышали «милого» разговора тех двоих — пускай и по всему кампусу давно ходили слухи о том, каким образом зарабатывалась отметка «отлично» у Рейнера, но уж никак ей — напившейся и немного паникующей девчушке — не хотелось услышать подтверждение подобных слухов от самого Дамиана Саерса. Более того: её мозг, её странно работающая нетрезвая головушка напрочь позабыла о том, что её тело в тот момент порхало по более пустым коридорам на руках эколога. О, нет — она выстраивала чудные и дивные параллели, перекручивала и извращала все трезвые мысли, чтобы в итоге в голове застряло лишь одно: «Это что, получается, мне тоже в коленно-локтевой придется получать пятерку? Хотя… он неплох собой на свой возраст, но…» — она активно замахала головой, опротестовывая свою же мысль, и делала это настолько усердно, что даже слова в подтверждение её протеста высыпались бранью на пустые коридоры. Но, кажется, всё случилось именно так, как она думала: как только раздался громкий хлопок закрывающейся двери, в голове напуганной Андреа не осталось ничего, кроме последнего и безвыходного: «Я влипла».