уходи. хватит быть мне родным. хватит все, что внутри выворачивать наизнанку. . . . уходи. дверь закрыта давно, уходи. да, я вру., но так (наверное) будет лучше: не слышать не видеть . . . уходи. я хочу тебя. в о з н е н, а в и д е т ь
POV Полина
10:05 Что я натворила? Глупая…глупая шлюха опять наступила на те же грабли и проснулась в чьей-то спальне. Голова немнего кружилась, но после выпитого алкоголя это казалось такой мелочью. Занавески разлетались в разные стороны и складывалось впечатление, что кто-то специально дул на них, показывая свою мощь. Скинула с себя тяжелое одеяло и спустила ноги на мягкий ковер. Лифчика на мне не было, но зато была просторная мужская футболка с приятным и знакомым ароматом. — Уже проснулась, алкашка? — услышала знакомый голос сзади и резко повернула голову, от чего в шее что-то хрустнуло. Косточки стали через чур хрупкими. — И как спалось? — ухмыльнулся парень, облокотившись локтем о косяк двери. — Вотяков, иди в жопу — поставила локти на колени, немного согнувшись и зарылась двумя руками в волосы. — Черт, ничего не помню — тихо прошипела, зажмурившись. — Слушай, я не трахнул тебя в твой прекрасный зад только из уважения к Марку, хотя ты вчера явно была не против этого. — он сел передо мной на корточки и взял мою руку в свои две, поглаживая ладонь большим пальцем. — Скажи еще спасибо, что не позвонио ему и сам забрал тебя из клуба. — В ножки не покланяться? — оскалилась, обнажая белые зубы в острой усмешке. — Если мы не переспали, то какого хера на мне нет лифчика и трусов? — выдернула свою руку из его, злобно прожигая взглядом. — Ну, я подумал, что тебе будет крайне неудобно в узком платье. Оно, кстати, вон на стуле висит. — Назар указал в угол комнаты и как-то страннр улыбнулся. — Ну да, а в твоей футболке прям самое то. — закатила глаза и поднялась с кровати. — И долго пялился? — Не, ну тело у тебя по-прежнему шикарное, но нет, не пялился. — засмеялся Назар, подавая мне мое нижнее белье вместе с платьем. — Где ванная ты знаешь, ключи на тумбочке, а мне пора ехать. — В смысле ехать? А ключи я тебе как потом отдам? — бровь скептически приподнялась, смотря на на парня. — Ну Марку отдашь, а я потом к нему подъеду и заберу. Вы же опять вместе? — услышав эту новость, мне сначала резко захотелось ударить носителя этих слов, а потом и Марка. — Чего мы с ним? Наз, ты головой ударился? — пощелкала пальцами перед его лицом и слегка хлопнула по щеке. — Да че ты делаешь — откинул от себя мою руку и на метр отошел назад, зная мой характер и то, что в него может что-то полететь. — Мне Марк сказал вы помирились. Он напиздел что ль опять? Я смотрела на него слегка притупленым взглядом, пытаясь хотя бы на секундочку поверить в то, что Назар просто чего-то недопонял, или опять исказил слова Марка, но вот вариатн того, что этот самодовольный блондин просто на-пи-з-де-л был самым возможным из всего этого. Наломала же ты дров, Полина, ой, наломала. Уже вошло в норму оказываться там, где это не надо. Но если бы я не вышла тогда в магазин, то Маркул попал под машину, а это еще худший расклад событий. В голове творится полнейший хаус. Нельзя так вестись на слова человека, который изначально убил тебя прямым выстрелом. Он называл меня честной шлюхой, веря в то, что с ним я была через чур откровенной, но на самом-то деле я просто хороший манипулятор. — Наз, он напиздел. — четко ответила парню, не горя желанием говорить на эту тему с ним. Для начала стоит обсудить это с Маркулом, а заодно дать ему пизды за недостоверную информацию. — Ладно, ты езжай, я ключи Марку передам при встрече. Спасибо. — послышался тяжелый вздох. Все слишком рано произошло. Вам хотелось вернуть моменты, которые произошли два, три года назад? Но когда случайно эти события начнут повторяться становится страшно, и вы медленно отдаляетесь от этого. Уверена, что да.POV Автор
22:28 Ночи на крышах Петербурга-лучшее, что придумало человечество. Хорошо когда есть люди, которым можно позвонить и плевать, что 3 часа ночи. Хорошо знать, что они обязательно приедут и не спалят злому брату. Обязательно поддержат, а может и захватят бутылочку красного вина с пледом. И похуй на былые обиды, если это нужно обоим. Парень приехал по первому зову шатенки. Не смог отказать. Бросил работу на студии и приехал. Сейчас он с ней, ему хорошо рядом со своей язвой. Сейчас он может почувствовать свободу, нервно смотря вниз на дорогу. Марк крепко-крепко прижимает ее к себе, утыкаясь носом ей в волосы. Она руками держится за его шею, сидя на коленях. Слышны тихие всхлипывания. Полина не могла показывать свою слабость никому, кроме него.Маркулу знать об этом было необязательно. Не то чтобы голубоглазая это скрывала. Скорее просто не вдавалась в подробности. Он же все равно не спрашивал. Странные у них были отношения. Целовались, погружаясь в омут чувств. Ужасно привязаные к свободе, но готовые в любой момент пожертвовать ею ради другого. — Полииин — тихо тянет блондин, слегка кусая девушку за мочку уха. — Не реви — он нежно гладит ее по шоколыдным волосам, вдыхая её запах. — Легко сказать — отстраняется от него девушка. Она адится рядом и вытирает слезы. — Поцелуй меня — полушепотом говорит она, смотря куда-то вниз на дорогу. Ей просто снова захотелось ощутить его пухлые губы с мускатным привкусом на своих, а Марк совсем не против. Он осторожно берет ее лицо в руку и проводит большим пальцем по щеке, вытирая слезу. — Какая же ты все-таки наивная. — выдыхает он и осторожно касается ее губ. Легкий и нежный поцелуй, наполнений только искренней любовью. Такой бережный и долгожданный. Марк случайно кусает девушку за нижнюю губу и Полина отстраняется первая, закрывая смущенное лицо кудрявыми волосами. Нет, не стыдно. Очень даже приятно. Парень заправил прядь волос ей за ухо и развернул к себе. — И что это было? — улыбнулся он, свободно кладя руки на ее бедро, поглаживая его большим пальцем. — Просто захотелось — без зазрений совести ответила Полина, неспеша убирать его руки. В низу живота приятно затянуло. Маркул выглядел обеспокоено. Он неожидал столь срочного звонка от нее. Ему было краней не привычно видеть слезы Суворовой. — Вот почему мы сразу не могли всё разъяснить друг другу? — усмехается Марк, поднимая карие глаза к небу. Пытается что-то разглядеть в нём, или просто не желает смотреть в глаза Полины. — Вот почему ты портишь момент? — девушка кладет голову на его плечо и берет за руку, перебирая пальцы. — Вопрос на вопрос? — усмехнулся парень, вновь возращая шатенку в объятия. Им так хорошо вместе. Почему нельзя было сделать так, чтобы того осеннего дня, который разлучил их души не было бы? Что изменилось бы тогда? На самом деле присутвие былой потасовки не имело никакого значения. Они этого и не скрывали. 6:30 Будильник трезвонит не переставая уже около десяти минут, но никто из молодых даже не пошевелился, находясь в объятиях друг друга. Этой ночью они слегка приоткрыли занавес своих чувств. Дали слабину и снова оказались друг у друга под кожей. Чувства напирали изнутри, словно крича о том, что нельзя останавливаться на пол пути. Рви когтями, цепляйся зубами, но сбереги частичку себя, не разрушь то, к чему стремился долгие годы. Просто позволь себе немного больше свободы. Полина была той еще воительницей. Она уже ни за что не отпустит от себя Маркула. Прошло ровно две недели с того момента, как он снова перешагнул порог ее дома и, будьте уверены, это далеко не первый и не последний его приход. Они еще не один раз увидят заспанные лица друг друга, улыбаясь первым лучам солнца, как всегда делали. Их судьбы были связаны задолго до их появления. Там, наверху, уже давно знали, что эти двое будут принадлежать друг другу. Помеченые судьбою, а от нее не сбежишь, как бы нам этого не хотелось. И знаете… Их история еще только начинается. Полина не дала четкого ответа на поставленный ей вопрос, так что ниточка все еще продолжает тянуться, но вот только смогут ли они с Марком успеть до того момента, как клубок развяжатся-не известно. Остается только надеятся на то, что никто не возьмет ножницы. Ведь связать потом нить будет слишком тяжело. — Девочка моя, если кто-то сейчас не встанет, то его точно отчислят прямо перед зимней сессией — тихо смеется Марк, залезая холодными руками под одеяло ближе к девушке, проводя подушечками пальцев по через чур чувствительной коже. — Пусть отчисляют — бормочет сквозь сон она, накрывая себя одеялом с головой. Пододвигается в сторону, убегая от щекочащих прикосновений. — Ты ведь будешь меня содержать, так что вышка мне не понадобится. — Помнится мне, ты была готова раньше пристрелить за такие слова, а щас совсем не против висеть у меня на шее? — парень понимает, что все лишь ее очередные заскоки. Суворова бы никогда не позволила себе зависить от кого-то. Слишком много гордости в ее маленьком теле. — Ты стал зарабатывать куда больше, так что я не против свесить ножки — вновь оказывается на груди у Марка, по хозяйски кладя на него ноги. — Я ведь иа еще меркантильная сучка. — Ну, сучка еще да, может быть, но ты совсем не меркантильная — он чувствует, как ее колено поднимается выше и уже заранее предугадывает каждое действие темноволосой, не давая ей играть с ним. Слишком хорошо помнит, как тяжело быть продинамленым ею. — Ну, Полин — голос слегка понижается от переизбытка чувств, когда он стягивает с нее одеяло, совсем позабыв, что ее обнаженное тело заведет его по щелчку пальцев. — Я не просила вчера так увлекаться собой. Сам виноват. — продолжает фырчать девушка, рыская около себя рукой, даже не открывая глаз. Быстро оставляет эту затею и просто сильнее жмется к Маркулу, который сам теперь отодвигается от нее, ощущая движение в области паха. — Пойду ко второй паре. Отвянь. — Вставай — он резко соскочил с кровати, заматывая одеяло на бедрах. Опоздать на интервью в его планы не входило. — Я в душ, даже не думай ко мне зайти. В отличии от тебя мне «ко второй паре» не придти. — себе в след он услышал тихие смешки Полины, от чего только сильнее смутился и громко захлопнул за собой дверь ванны, спеша стать под холодную воду.Под светом фонаря и фарами машин, На лестнице заплёванной встречались две души. Одна была потерянной, но в принципе хорошая, Другая — тоже в теме — всё славилась наркошею. Одна её за плечи так нежно обнимала, Вторая говорила, что этого ей мало. Смеялись, улыбались, базарили за жизнь, Декабрь с первым снегом им головы вскружил.