После обеда

В душном летнем воздухе витала пыльца и аромат луговых цветов. Портос лежал, блаженно прикрыв глаза, по его плащу ползали муравьи, но он, кажется, этого не замечал. Минуту назад он усмехался разным формам облаков, а теперь просто дремал под согревающими лучами солнца. Его редко можно было увидеть любующимся той частью природы, которой не суждено было попасть к нему на стол, и это было даже… мило. Арамис потянулся и смахнул соломинкой с его щеки насекомое, дерзнувшее забраться по плечу и теперь норовившее закопаться в усы. Портос приоткрыл один глаз и хитро посмотрел на товарища. — Вы не спите, мой друг? Простите, что помешал вашему отдыху, — он немного смутился, незаметно выкидывая соломинку. — Ну что вы, — пробасил Портос, снова закрывая глаз и улыбаясь в усы. Арамис, надеясь, что его смущение не столь заметно, отвернулся, глядя на зеленые холмы. Франция в это время года была прекрасна. Пчелы монотонно жужжали где-то неподалеку, а людей не было видно из-за густого леса. Арамис считал, что прогулки весьма полезны для здоровья, но, кажется, друзья не разделяли его позиции, а может, у них и правда были дела. Арамис понимал это, а потому не обиделся на Атоса и Д’Артаньяна, когда они тактично отказались. Однако, гулять в одиночестве ему все же не пришлось. Портос с живостью принял его приглашение, попросив его только о терпении, пока он с неизменным аппетитом доедал трактирного кабана. Место, где они решили отдохнуть после обеда оказалось весьма живописным. Лошади паслись внизу, на лугу, пока их всадники лежали на небольшом холме, пригретые солнцем и разомлевшие. Если бы Портос знал, какое счастье подарил одному из своих друзей, когда согласился на уединенную прогулку, пусть и не нарочно ставшую таковой. Арамис не нашел бы момента лучше, чтобы наконец признаться в своих чувствах, но раз все это сложилось так внезапно, он немного растерялся, особенно после того, как ему послышалось в тоне Портоса что-то такое… чего точно не могло быть. Он знал, что друг не сказал бы ничего, что могло бы как-то задеть его честь. Но все же Арамис волновался, как не волновался, наверное, и на самых опасных заданиях. — Портос, — решился он наконец, боясь повернуть голову и встретиться взглядом, — позвольте… я хотел кое-что сказать вам. — Что случилось, Арамис? Вы не заболели? Голос Портоса звучал обеспокоенно, и у Арамиса потеплело на душе. Он прижал руку к груди, надеясь немного унять сердцебиение, однако ладонь, внезапно легшая на его плечо, не позволила ему этого. — Да, мой дорогой друг, но… не совсем, — Арамис выдохнул это и зажмурился. — Понимаете, Портос, мое тело вполне здорово, но вот дух мой… он вновь предал меня. Рука на плече сжалась сильнее, и Арамис почувствовал, что еще немного и от этой духоты, что внезапно усилилась вокруг них, он лишится чувств, однако совладал с собой. — Вы мой друг, Портос, — сказал он, стараясь придать дрожащему голосу хоть немного твердости, — и я думаю, что могу открыться вам. Мои мысли давно занимает один человек… — О, Арамис, да вы никак опять влюбились! — облегченно выдохнул Портос, похлопав его по плечу, — что ж, это хорошо, я уж подумал, не решили ли вы в скором времени покинуть нас и стать аббатом раньше, чем мы все разойдемся по своим дорогам. Портос хохотнул и, кажется, опять лег на теплую от солнца траву. — Да, вы правы, Портос, — проговорил Арамис тихо, — я и правда влюбился, да так сильно, что думаю, если не получу взаимности, и правда сделаться аббатом раньше срока. Хотел сказать это вам, Портос, потому что вы… очень дороги мне. Кажется, его слова произвели положенный эффект, потому что вдруг стало так тихо, словно не только Портос перестал дышать на мгновение, но и весь мир вместе с ним. Арамис чувствовал, как, должно быть, потрясен его друг. Он бы и сам расстроился, если бы узнал, что, возможно, скоро один из них покинет мирскую жизнь и своих друзей. — И… кто это? — помедлив, спросил Портос серьезно, его голос звучал тяжело, словно все еще не нанесенная обида уже давила на его сердце. Арамис застыл, чувствуя спиной взгляд товарища, который вновь поднялся с травы и сейчас даже, возможно, сидел. Сердце гулко забилось в ушах и, несмотря на жару вокруг, руки вдруг похолодели. — Это вы, Портос, — с трудом выговорил Арамис, и все же повернулся. Больше нечего было скрывать, и он мысленно был уже готов примерить сутану. Наверное, он сейчас выглядел более бледным, чем обычно, и все же больным, потому что Портос застыл перед ним, видимо, тоже не в силах пошевелиться. Но прежде чем Арамис окончательно смирился с поражением, он подался вперед, сжимая его в крепких объятиях. — Друг мой, — прошептал Портос с такой интонацией, что мир вдруг снова зашевелился, солнце загрело и пчелы зажужжали. Его теплые ладони сжимали плечи, прижимая Арамиса к широкой груди. Плечо Портоса оказалось очень удобным, чтобы уткнуться в него, сжимая руками его спину. Арамис с облегчением отсрочил свое отшельничество. Все было ясно и без слов.