Поверженные

      Хаджиме ведет головой из стороны в сторону, разминает шею и хрустит суставами. Шио видит, как он наслаждается своей приобретенной силой. Это становится заметно по его легким движениям, стойке и самодовольной ухмылке на губах. Глаза Хаджиме заливает словно жидким эбонитом, какуган вспыхивает ярко-красным, предвещая смертоносную схватку. Он нападает первым и с помощью кагуне ловко уклоняется от мощных скоординированных атак Шио и Рикай.       — Прославленный Нулевой отряд не может справиться с одним подростком! — глумится и подначивает Хаджиме.       Шио, озлобленный сложившейся ситуацией, стремительно атакует куинке, пытаясь найти уязвимое место Хаджиме, наносит град ударов в ближнем бою, не отдавая себе отчет в том, что идет на врага с эмоциями, которые надо отключать во время боя. Он совершает ошибку, и куинке не достигает своей цели. Кровь на миг застывает от ужаса. Шио упускает из виду щупальце с зубастой пастью на конце, которое впивается в живот и вырывает кусок ткани форменного плаща вместе с его плотью. Второе щупальце с молниеносной скоростью и свистом отталкивает Шио в сторону, и он с размаху врезается в стену.       Душераздирающий крик наверняка разносится по всему зданию, доносится до слуха его коллег и друзей. Он, обессиленный, падает безвольной тряпичной куклой на пол. Стонет, корчится от ярой боли, придерживая рану, из которой сочится густая теплая кровь.       — Есть вещи, которые предназначаются только тебе, например, пуля... Или кагуне! — зло бросает безжалостный Хаджиме, наглаживая щупальце ладонью, как послушного пса, что нанес вред врагу.       Хаджиме будто предугадывает каждый выпад со стороны Рикай, притесняет ее плоскими, обладающими разрушительной силой щупальцами к стене. Рикай выкладывается в сражении на полную, ловко отбивается копьеобразным куинке от атак. Но ей с трудом удается задеть Хаджиме в плечо, нанося глубокий порез.       Шио зажмуривается от дикой и неистовой боли, обливаясь потом, пытаясь встать, шарит руками по полу в поисках куинке — его нет поблизости. Резь в потревоженной ране скручивает пополам, Шио упирается лбом в бетонный пол и пробует отдышаться, привыкнуть к ощущениям, слыша, как Хаджиме кряхтит. Шио с трудом поднимает голову на звук, чтобы увидеть в последний момент, как щупальца в одно мгновение перемещаются в воздухе и зажимают Рикай в капкан. Она пытается отбиться, нанося выверенные точные удары оружием. Осечка. Хаджиме вгрызается щупальцами в ее руки, слышится хруст и Рикай издает истошный вопль.       — Нет! Пожалуйста! — умоляет Шио, раздирая горло от крика.       — Еще как да! — ликует Хаджиме.       Зубастые пасти с силой сдавливают конечности Рикай выше локтя, разрывают на части и выплевывают их на пол, как послушные псы, нашедшие кости на заднем дворе.       Зрение предает Шио, все вокруг плывет от выступивших и обжигающих слез. Боль, не только физическая, но и душевная, заполняет все тело, протискивается криком в глотку. Он бессильно вглядывается в Рикай: от ненависти и в отчаянии она пытается устоять на месте, но ноги все-таки подкашиваются, не удерживается и со стоном падает на колени. Смотрит на себя не верящим взглядом: оголенные суставы и мышцы, свисающие кусками с обрубков, сочащаяся кровь, заливающая ботинки и одежду.       — Я же говорил, вы тут умрете, не послушались детишки, не побежали под бочок к Хирако-сану. Глупые детишки, — причитает с издевкой Хаджиме, придерживая ладонью рану на плече.       — Шио... нельзя сда... ва... — в исступлении, вполголоса выдавливает из себя Рикай.       Она крупно вздрагивает, кренится в сторону. Сознание окончательно покидает ее, и Рикай всем телом оседает вниз по стенке на пол.       — Сдохните, — рявкает Хаджиме с озверением и вырывающейся изо рта слюной. Он пинает дезориентированного Шио в лицо, хватает его за волосы и тащит на себя. — Ты будешь смотреть, понял? — Трясет его за челку так, что Шио думает, что с него снимут скальп. — Будешь смотреть на свою подружку. Это последнее, что ты увидишь, — ее дохлое тело, — хрипло смеется Хаджиме.       У Шио в глазах плывет от удара; свет ламп смешивается с разрушенными стенами и полом. В ушах гудит, слова врага доносятся как из-под толщи воды.       Хаджиме идет в сторону лежащей Рикай, переворачивает безвольное тело, пододвигается на коленях ближе и, резко повернув ее лицо, рассматривает его. Он давит на подбородок, пытаясь открыть рот, оттягивает ее нижнюю губу — мягкий рот поддается, и Хаджиме залезает грязными пальцами внутрь и оттягивает язык. Рикай стонет, конвульсии сотрясают ее тело.       — Заткнись, дура. — Он хлещет ее по щеке перемазанной в крови ладонью. — Это будет мой первый поцелуй, — комментирует он звонким, не сломавшимся еще голосом.       — Не надо... Умоляю! Не надо... — Шио слепо ерзает руками вокруг себя, до конца не осознавая, что собирается делать, бормочет, глотая вязкую кровь, глотая горечь и боль.       На бледном лице Рикай остаются следы ладони, смазываются, к ним липнет бетонная крошка раскуроченных стен. Хаджиме тянет пальцами ее язык на себя, затем склоняется и с рыком откусывает его. Рикай, очнувшись, скулит, захлебывается собственной пузырящейся кровью. Звуки выходят каркающими, глухими.       — Я тебе сказал заткнуться, ты портишь представление! — Хаджиме с раздражением начинает бить кулаками по ее влажному от слез лицу, но, увидев рядом с собой куинке Рикай, хватает его, взвешивает в ладони. Хаджиме улыбается, поднимается с колен, занося оружие над лицом Рикай. — Каково быть поверженными? — с безумием в глазах восторженно задает вопрос и надавливает на приоткрытый рот Рикай. Острый конец куинке без какого-либо сопротивления мягко проникает внутрь.       Рикай бьется в судорогах, в панике хватается руками за ногу Хаджиме. В ее глазах плещется страх. Хрясь! Из глотки доносится бульканье крови, а тело продолжает рефлекторно подергиваться.       Шио от шока и бессилия опускает руки. От шока и бессилия наблюдает за надругательством над телом его подруги.       — Не нравится мне твое лицо, так и напрашивается на вмешательство, — в притворстве, неодобрительно покачивает головой Хаджиме.       Он, будто из любопытства тычет концом куинке в глаз, и тут же отбрасывает оружие в сторону, вновь склоняется на колени перед Рикай. Не церемонясь, оттягивает ее нижнее веко, погружает пальцы в месиво из слизистой оболочки и крови, давит, держась второй рукой за плечо, достаёт второй глаз вместе со зрительным нервом, держит его словно за кисточку с вишней, качая им в воздухе, любуется. Он кладет себе в рот, обсасывает с причмокиванием и мычит от удовольствия, разгрызая глаз с лопающимся звуком. У Шио холодный пот стекает по спине, от увиденной картины. Хаджиме по-детски улыбается, но выражение лица быстро сменяется гримасой отвращения.       — Фу! — Он машет ладонью перед носом. Из уголка губ течет слюна вперемешку с кровью. — Вот так пахнет смерть!       До Шио, до сих пор не отошедшего от шока, доносится запах опорожнений.       Пасть на конце щупальца разрывает шею Рикай, грызет ее с противным чавканьем. Голова с пустой глазницей слабо мотается по бетонному полу. Шио плачет. Ревет — с истерикой и надрывом. Смотрит, как горло разорвано так, что виднеются шейные позвонки, лужа крови под Рикай становится все шире, все темнее. Шио молится, задыхаясь, слова получаются нечленораздельными, тихими.       — Теперь твой черед, — насмехается Хаджиме, клацает зубастой челюстью щупальца прямо перед его носом, запугивая и устрашая своей мощью. Вытирает свое лицо рукавом, запачканным кровью Рикай. — Никто тебе не придет на помощь! — говорит Хаджиме, поднимаясь с колен. — Прославленный Нулевой отря-я-я-яд! — он ухмыляется, смотря на покалеченную, обезглавленную Рикай.       Звуки шаркающих шагов доносятся до Шио. Ближе, еще ближе. Хаджиме пинает Шио в рану на животе. Он вопит во всю глотку и дергается, пытаясь оттолкнуть руками и ногами, стараясь уползти от него, как можно дальше. Щупальца пригвождают его конечности к полу. Хаджиме давит в глубокую рану ботинком, стараясь добраться до внутренностей сквозь прослойку жира, и щупальцем помогает себе разодрать живот.       Хриплые вопли Шио стихают, тело крупно дрожит. В потухающем сознании всплывают улыбающееся лицо Юсы в солнечном свете; их совместные посиделки по вечерам вместе с Рикай; анекдот, рассказанный Коори-саном; фигура Аримы-сана, бьющегося с гулями; руки Хаиру, обнимавшие его перед уходом на задание; лицо Хирако-сана, благодарившего его — Шио — за проделанную работу.       К Шио вскользь приходит мысль, что он проиграл тогда, когда перестал бороться. Но он больше не может думать из-за противного звона в ушах. Боль бережно берет его за руку и ведет к Смерти. Она распахивает свои объятья, обнимает костлявыми руками, как родного сына, которого так давно ждала. И чернота накрывает Шио словно одеялом.       «Закрывай глаза», — слышится шепот из тьмы.       И Шио, изнуренный болью, покорно закрывает их, когда межреберные связки рвутся и из его живота выпадают кольца кишок, а пасть послушного пса врага впивается в горло.