Искусство любить

Дорога до элитного посёлка, в котором находился дом отца, заняла у Чимина чуть меньше времени, чем он помнил. Возможно, дело было в том, что ночное шоссе оказалось удивительно пустым, лишив его возможности встрять в пробку, а, может, в том, что он выжимал из автомобиля Тэхёна все скорости, угрожая научить машину летать — так сильно брюнет давил на газ. Но, скорее всего, причина столь быстрого прибытия в когда-то покинутое место крылась в том, в чём Пак совсем не хотел признаваться даже самому себе — возвращение в родной дом вызывало в нём больше эмоций, чем парню того бы хотелось. Казалось, он не был здесь целую вечность. И, хоть снаружи тёмно-серый особняк, огражденный каменным забором, оставался абсолютно статичным, Чимин понимал — внутри здания он уже никогда не будет чувствовать себя, как дома. Впрочем, он перестал ощущать себя частью этого места ещё задолго до побега. Это случилось ещё тогда, когда не стало его матери. Сейчас было странно об этом вспоминать, но когда-то и в этих холодных стенах царил уют и покой, и даже звучал смех. Когда-то здесь жила счастливая супружеская пара с двумя сыновьями, недавно переехавшая в огромный новый дом. Бизнес главы семейства только начинал своё развитие, но тех средств, которые он приносил, уже тогда вполне хватало для того, чтобы обеспечить семью всеми благами. Кроме того, миссис Пак, несмотря на наличие двух маленьких сыновей, продолжала свою работу в театре, так что причин переживать о том, что когда-то им будет не хватать денег, не было. Однако тяжёлое детство и юность отца сделали своё дело, поселив в нём неискоренимый, вечный страх нищеты и голода, которые господин Пак в полной мере испытал на себе и, очевидно, очень не хотел, чтобы его семья однажды познала подобные тяготы жизни. Мир бизнеса затянул его с головой, как только семья, после рождения Нгуёна, перебралась в отстроенный особняк. Отец Чимина всё чаще стал пропадать на работе, приходя домой лишь посреди ночи, где, сидя в гостиной, его допоздна дожидалась мать. Она всегда его ждала. Несколько раз брюнет сам заставал родительницу «на месте преступления», когда, просыпаясь ночью, спускался на первый этаж и видел, как женщина нервно меряет шагами коридор, с тревогой поглядывая на часы. В такие ночи она, замечая на лестнице растерянного старшего сына, с тёплой улыбкой заключала его в свои нежные объятия, гладила по тёмным, взъерошенным волосам и спокойно убеждала, что папа скоро будет дома. Тогда Чимин, конечно, об этом не задумывался, но сейчас, вспоминая моменты своего детства, мысленно поражался этой удивительной способности своей мамы — находясь едва ли не в панике из-за долгого отсутствия мужа, она умудрялась вселять в сына такое непоколебимое чувство спокойствия и уверенности, что у брюнета и мысли не возникало о том, что может быть по-другому. Что отец, занимаясь бизнесом по производству строительных материалов, может пораниться на этот самом производстве, и потому не прийти. Что из-за переутомления ему могло стать плохо, и, возможно, он лежит где-то там, на холодном полу офиса, забытый всеми, кроме матери, которая прокручивала эти сценарии в своей голове каждую ночь, в которую отец предпочитал остаться на работе. К счастью, ничего столь серьёзного с отцом на самом деле никогда не случалось. Да, бывали мелкие травмы, проблемы с производством и партнёрами, раздражительность и усталость, вызванные упорной работой…но ничего из перечисленного не стоило бессонных ночей и потраченных нервов их матери. Ничего из этого не стоило её слёз, не стоило тех ссор, которые всё чаще стали происходить между супругами и приводили к тому, что отец мог, разозлившись, и вовсе не появляться дома до утра. А мама всё равно его ждала. Сначала, вытирая горькие слёзы, сидела на первом этаже, не желая будить сыновей своими всхлипами. А затем, ближе к рассвету, всё так же тихо уходила в комнату, не желая давать отцу понять, что она просидела всю ночь у двери, надеясь, что та всё-таки откроется раньше, чем первые лучи солнца коснутся её заплаканного лица. В конце концов, они всё равно мирились. Отец, успокоившись, неизменно возвращался домой с огромным букетом цветов и извинениями, а мама каждый раз, не колеблясь, его прощала. На какое-то время всё возвращалось на круги своя, до тех пор, пока у отца вновь не возникали срочные дела на работе. Тем не менее, Чимин всегда знал одну непреложную истину — его родители очень друг друга любили. По-своему, как умели. Преодолевая все разногласия, различия собственных характеров и взглядов на некоторые вещи, они продолжали обожать друг друга даже в моменты самых сильных ссор. Его отец никогда не был идеальным человеком — в силу тяжёлого жизненного опыта он бывал жестким, черствым, грубым и бескомпромиссным — особенно, когда дело касалось работы, занимавшей большую часть его досуга. Но мама Чимина принимала и любила его таким. Его нежная, чуткая, добрая мама, живущая миром искусства танца. Для брюнета она, в отличие от главы семейства, всегда являлась идеалом, воплощением всего самого прекрасного, что есть в этом мире. Наверное, для каждого ребёнка его мама является самой лучшей, но Чимин искренне верил — и был уверен до сих пор — что такие светлые люди, какой была его мама — это настоящие подарки судьбы для тех, кто встречает подобных людей на своём пути. И так же искренне он верил в то, что его отец не смог до конца оценить свое счастье. Брюнет помнил, что за несколько дней до гибели мамы отец её очень расстроил. Объявил о том, что уезжает в командировку накануне её выступления на большой сцене театра, к которому она готовилась не один месяц. Это не было сделано намерено, вероятнее всего, отец просто забыл о дате её выступления, а мама не стала напоминать. Она ни словом не упрекнула мужа за неожиданный отъезд и за то, что вместо выходных, которые можно было провести с семьей, он вновь выбрал работу. Но это всё равно были одни из лучших выходных в жизни Чимина, потому что они провели их втроём. Тогда они с Нгуёном были ещё слишком малы для братской вражды, хотя младший уже в семь лет вовсю демонстрировал свой непростой характер, доставшийся ему, очевидно, от отца. Тем не менее, маме всегда удавалось найти подход к обоим сыновьям — таким разным, но одинаково любимым. Она устроила им незабываемый выходной в парке аттракционов, где они весь день прыгали на батутах, играли в догонялки и объедались сладкой ватой. Набравшись впечатлений, они выбрали относительно безлюдное место недалеко от аллеи цветущей сакуры и устроили настоящий пикник. Чимин с Нгуёном даже объединились и вместе собрали для мамы букет полевых цветов, которому она радовалась так, словно они принесли ей сундук сокровищ. Брюнет тогда даже сделал фото по просьбе родительницы — пока младший брат был занят тем, что гонялся с сочком за бабочкой, Чимин запечатлел их улыбающуюся маму, сидевшую в окружении весенних цветов. Кажется, его отец до сих пор хранил это фото в своём кабинете. Как вечное напоминание о том, чего он лишил себя в те последние выходные, которые мог провести с ней. А спустя всего пару дней её не стало. Брюнет плохо помнил то время — в день, когда всё произошло, они находились в гостях у дедушки, откуда их должна была забрать мама сразу после собственной репетиции. Но мама не приехала. Вместо неё на следующее утро к ним на порог явился следователь со страшной новостью, а спустя несколько часов приехал и отец — совершенно раздавленный. Убитый горем. С тех пор всё изменилось. Жизнь разделилась на «до» и «после» так резко и беспощадно, что десятилетний Чимин вдруг ощутил, что его детство кончилось. Нгуёну на тот момент было семь лет, он так же был потрясён случившимся, плакал и звал маму, но, по крайней мере, всё ещё оставался слишком маленьким для того, чтобы замечать состояние их отца. Чимин же видел и слышал всё. То, как отец рыдал за закрытыми дверями своего кабинета после похорон. Как громил мебель. Как дед из последних сил вырывал из окоченевших рук отца пустые бутылки, пытаясь вразумить и напомнить, что у него имеются двое маленьких сыновей, лишившихся матери, которым нужна забота. Как тот, не слушая, продолжал часами сидеть в комнате, не откликаясь на робкий голос Чимина, который совсем не знал, что делать с зашедшимся в новом приступе рыданий младшим братом, когда ему самому хотелось спрятаться в углу своей комнаты и плакать. Но он не мог себе этого позволить, потому что чувствовал ответственность за Нгуёна и, как ни странно, за отца. Хотя всё должно было быть с точностью да наоборот. Ситуация только усугубилась через полгода, когда внезапно от сердечного приступа скончался их дедушка — единственный человек, который мог хоть как-то повлиять на отца. И тот окончательно закрылся от всего мира. Алкоголь он больше не пил, да и мебель не трогал, но нашёл более действенный способ ухода от реальности — работу. Отец стал вкалывать так, как не делал этого даже при жизни их матери, едва не доводя себя до нервного истощения. В финансовом плане это приносило свои плоды — фирма стала стремительно расширяться, и меньше, чем за два года, сумела выйти на мировой рынок. Имя отца стало мелькать в газетах и журналах, крупные компании начали предлагать сотрудничество, социальный статус их семьи значительно рос. И, к сожалению, рост акций на тот момент волновал отца Чимина куда больше, чем взросление собственных детей. Братья Пак были полностью отданы на попечение гувернёрам и учителям. Отец почти перестал интересоваться их жизнью — просто раздавал деньги нужным людям, обеспечивал едой, одеждой, кровом и высоким качеством образования. Всем, кроме внимания и любви. Как ни странно, Нгуён не сильно переживал по этому поводу — он с детства был натурой общительной, хоть и вредной, и сходу умел находить общий язык со сверстниками. У него всегда было много друзей, компания которых, вероятно, помогала ему пережить утрату, а то и вовсе отвлечься от мыслей о потерянном. Чимину пережить подобное удавалось гораздо сложнее, и единственным его другом на тот момент был Тэхён, с которым их объединяло общее горе. Ким и его бабушка оказались единственными людьми, поддержавшими Чимина в тот непростой период, и его отец должен был быть им благодарен — чужие люди приняли его сына, как родного. Однако Пак старший, узнав об укрепившейся дружбе мальчишек, почему-то разозлился. Накричал на Чимина, спросившего разрешения пригласить в гости друга и сказал, что не пустит Тэхёна на порог. В сердцах он так же выкрикнул что-то о том, что мама Чимина могла бы быть жива, если бы не родители «этого поганца», которые настояли на том, чтобы довезти её до дома, и напоследок громыхнул дверью кабинета так, что она слетела с петель. Естественно, всё это слышал и Нгуён, сидевший в соседней комнате, и принял слова отца слишком буквально. Обозвал Чимина предателем, наговорил гадостей о Тэхёне, которого видел от силы два раза в жизни, и настроил всех своих друзей против старшего брата так, что его вообще перестали звать в любые компании. Отец ситуацию видел, но не спасал, и это, пожалуй, ранило Чимина сильнее, чем поведение младшего брата. Ещё несколько лет после он упорно пытался заставить отца если не любить, то хотя бы гордиться им. Прилежно учился, посещал секцию по борьбе, защищал младшего брата и выручал его из различных передряг, несмотря на росшую из-за безнаказанности наглость Нгуёна. Только от дружбы с Тэхёном не отказывался — это было единственным, в чём он не желал уступать отцу. Однако любые его старания оказались тщетны — главе семейства по-прежнему не было до детей никакого дела. И, если с младшим он ещё как-то контактировал и даже иногда интересовался его делами, то Чимина отец и вовсе старался избегать. По крайней мере, так начало казаться самому парню. Тогда брюнет изменил тактику. Начался пубертатный возраст, душе его хотелось бунта и впечатлений. Они с Тэхёном стали создавать себе приключения, ввязывались в драки, устраивали «стрелки» за школой с местными хулиганами, убегали с уроков, допоздна не появлялись дома и доводили учителей до нервного тика. Но даже жалобы последних не смогли повлиять на их отношения с отцом. Что удивительно, тот даже не отчитывал его за буйное поведение. Просто кивал, принимая к сведению новую информацию, затыкал нужным людям рты очередной пачкой денег и вновь исчезал по своим делам. А Чимину от бессилья хотелось лезть на стены. Несколько раз он сбегал из дома в знак протеста. На светских вечерах, куда его отца стали звать с завидным постоянством, устраивал на пару с Тэхёном дебош, о котором потом писали все местные СМИ, и, пожалуй, в некоторой степени добился желаемого — по крайней мере, отец впервые отчитал его именно тогда, когда они с Кимом «случайно» разбили чью-то дорогую тачку, бесясь на парковке очередного богатого дома. По возвращении домой отец стал кричать, что Чимин позорит их семью и выставляет его полным идиотом в глазах важных людей, а в довершение своей проникновенной речи заявил, что, либо Чимин перестаёт общаться с Тэхёном, который, очевидно, оказывает на него дурное влияние, либо отец больше не хочет его видеть. Брюнет, в свою очередь, разразился не менее гневной речью, главный посыл которой состоял в том, что единственным виновником всех их семейных проблем является сам отец. Накопив достаточно обид и злобы за несколько лет, полных холодного безразличия со стороны отца, Чимин выплюнул ему в лицо что-то о смерти матери. Кажется, ляпнул о том, что тот виноват в случившемся, ведь, если бы отец не поехал в командировку, а был с мамой, она бы не села в ту злосчастную машину. Очевидно, отец и сам подсознательно винил себя все эти годы, но услышать эти жестокие слова из уст сына оказался не готов. Он буквально вытолкал Чимина из своего кабинета, заявив, что у него теперь есть только один сын. А тот, в свою очередь, поклялся, что сам больше никогда не переступит порог этого дома. И действительно ушёл. Последние четыре года они с отцом прекрасно сдерживали данные друг другу обещания, если не считать той короткой встречи, состоявшейся около года назад, о которой он совсем недавно рассказывал Лисе. Однако произошло, очевидно, нечто серьёзное, раз отцу вдруг так понадобилось поговорить с ним, что он решился на столь отчаянный шаг, как похищение девушки. И, хоть умом Чимин прекрасно осознавал, что отец не станет причинять Манобан вреда, это нисколько не успокаивало полыхающий внутри пожар волнения и злости, который только разгорался по мере того, как он приближался к особняку. Ворота ему предусмотрительно открыли охранники, очевидно, оповещённые о его визите, а двор и парадное крыльцо Пак преодолел в считанные секунды, даже не оглянувшись. Первый этаж дома встретил его тусклым освещением коридорных ламп и звуком работающего в гостиной телевизора. Шло какое-то дурацкое шоу, в котором периодически фоном звучал подставной смех зала, якобы отзывавшегося на шутки ведущего, и Чимин знал только одного человека в особняке, который мог часами смотреть подобный бред. Не разуваясь, он последовал на звук, и уже через мгновение получил очередное подтверждение своей догадки. Нгуён сидел на тёмно-бордовом диване, обтянутом кожей, лениво закинув одну ногу поверх другой и вальяжно раскинув руки вдоль спинки софы. Сидел вполоборота к Чимину, с безразличием наблюдая за происходящим на экране и периодически морщась, видимо, от боли — почему-то нос его был подозрительно синим и отёкшим. Однако больше внимание брюнета привлекло не это, а телефон, который брат небрежно держал в одной из рук. Телефон в знакомом ярко-жёлтом футляре. Вот же сволочь. В два шага Пак преодолел разделявшее их расстояние и, схватив Нгуёна за грудки, хорошенько встряхнул. Голова не ожидавшего подобного приветствия брата болванчиком качнулась взад-вперёд, заставив того зашипеть от непередаваемых ощущений. — Где она? — потребовал ответа Чимин, чувствуя, как его начинает колотить от ярости. Тот факт, что Манобан уже несколько часов находится в незнакомом ей месте, явно напуганная происходящим, а этот придурок, привезший её сюда, спокойно развлекается, выводила его из себя. — Совсем плохо со слухом? Сказал же ещё по телефону, в кабинете твоя бандитка. — прокряхтел Нгуён, тщетно пытаясь отцепить руки брата от собственной рубашки — Да отвали ты от меня! Чего вцепился? Можно подумать, это я допрашиваю её на протяжении нескольких часов. И Чимин действительно отпустил. Разжал руки, позволив брату мешком плюхнуться обратно на диван, а затем, размяв шею, замахнулся и точным ударом впечатал кулак в скулу младшего, заставив того с воем повалиться на бок. — Вы издеваетесь…- донёсся до слуха Пака его жалобный скулёж. — Я ведь предупреждал, что по стенке тебя размажу, — сквозь зубы произнёс брюнет, которому несколько полегчало от вида скорчившегося на софе брата — учти, если узнаю, что с её головы хоть волосок упал, пока меня не было — живого места от тебя не оставлю, понял? — Ур-род, — прохрипел Нгуён, слегка приподнимаясь — отец тебе не позволит. Чимин жестко ухмыльнулся: — Ты думаешь, он меня остановит? — заметив, как помрачнело лицо младшего от данного осознания, припечатал напоследок: — я тебя предупредил. Забрав с дивана выпавший из рук брата смартфон блондинки, Чимин, не оборачиваясь, поспешил к лестнице, ведущей на второй этаж. Даже если бы он не помнил расположение комнат в особняке, две фигуры, замершие напротив одной из многочисленных тёмных дверей, не дали бы ему ошибиться. Охрана верными тенями замерла у кабинета отца, и мгновенно среагировала на посторонние звуки, раздавшиеся со стороны лестницы. Увидев на горизонте фигуру Чимина — явно взбешённую, но всё же знакомую, им, мужчины синхронно разошлись в стороны, позволив Паку ворваться в помещение едва ли не с ноги. Столь эффектное появление не могло остаться незамеченным. Глаза Чимина мигом нашли светлую макушку девушки, которая до этого сидела в кресле напротив письменного стола, но, среагировав на звук распахнувшейся двери, испуганно подскочила. Однако, обернувшись и увидев на пороге брюнета, Лиса расплылась в такой радостной улыбке, что вся злость Пака мгновенно куда-то испарилась. С шумом выдохнув, он в один шаг оказался рядом и сгрёб блондинку в охапку, зарываясь носом в её волосы, успокаиваясь любимым запахом и теплом её тела. — Обезьянка, ты как? — тихо поинтересовался он, будучи не в силах выпустить её из своих объятий — С тобой всё в порядке? — Всё хорошо, — пробормотала она куда-то в район его шеи — но, если ты меня сейчас не отпустишь, я рискую задохнуться, брюнетик, и мой призрак будет преследовать тебя до конца жизни, так и знай. Парень тут же ослабил хватку, слегка отстраняясь и с тревогой вглядываясь в лицо девушки, с которого не сходила весёлая улыбка. — Прости, — выдохнул он, ласково погладив её по щеке — прости, что так долго. Лиса покачала головой: — Это неважно, — она мягко накрыла его руку своей — я знала, что ты в любом случае придёшь. Да и меня здесь никто силой не удерживал, если честно. — Ну, конечно… — скептически пробормотал Чимин, и вдруг осекся. Взгляд его упал на ладонь Лисы, замечая на ней эластичный бинт, который обволакивал запястье девушки вплоть до локтевого сгиба, заставляя окаменеть всем телом. Блондинка, от внимания которой также не укрылась его реакция, бросила испуганный взгляд куда-то в сторону и тут же попыталась спрятать поврежденную руку, но Пак не позволил, мягко придержав её за локоть. — Манобан, это что? — обманчиво спокойно поинтересовался Чимин, напряженно вглядываясь в её лицо. — Это? Рука моя. — невинно отозвалась та. — Вижу, — терпеливо кивнул парень — а что с ней случилось? — А-а, ты об этом, — нервно хмыкнула Лиса, всё-таки вырываясь из хватки парня и предостерегающе кладя здоровую руку на его плечо — да так, произошло небольшое недоразумение… Мы с Нгуёном немного повздорили, и… Пак, едва услышав имя брата, дёрнулся в сторону предусмотрительно прикрытой охраной двери, но Манобан ожидаемо остановила его, крепче схватив за плечо. — Ну, дослушай же! — воскликнула она, вынуждая Чимина вновь посмотреть на неё — В общем, мы немного повздорили, и он случайно наткнулся своим носом на мой кулак. Ну, или наоборот, — сконфужено добавила она, заметив, как в удивлении взметнулись брови парня — а, так как драться мне до этого особо не приходилось, получилось то, что получилось. Со мной всё в порядке…будет через недельку. Убивать никого не надо! С последним заявлением Пак был не совсем согласен, однако, решив разобраться с этим позже, просто сделал глубокий вдох, успокаиваясь и оставаясь на месте. Лиса облегченно выдохнула. — Да, — вдруг раздался сбоку пугающе-скрипучий голос — это действительно многое объясняет. Чимин резко обернулся. Надо же, он так волновался за девушку, что и думать забыл о том, что в кабинете они находятся не одни. Однако признать в сидевшем за столом человеке собственного отца получилось не сразу. Тот, кто сидел в кресле, был совершенно не похож на того мужчину, образ которого прочно закрепился в памяти Пака. Более того — он кардинально отличался от того образа, который брюнет видел по телевизору около двух месяцев назад. Слишком изможденный. Слишком постаревший. Почти бессильный. Чимина словно обухом ударили по голове. Как бы он не относился к этому человеку, какие бы разногласия между ними не происходили, он всё же оставался его отцом. И никакому человеку не хотелось бы видеть своего родителя, подключенным к капельнице. — Привет, сын, — заметив взгляд брюнета, добавил Пак старший — рад тебя видеть. Лиса убеждала меня, что ты придёшь, но я всё же не был до конца уверен. — Что с тобой? — глухо спросил Чимин, чувствуя, как Лиса осторожно сжимает его ладонь в знак поддержки. Отец покачал головой: — Боюсь, этого в двух словах не объяснить, — задумчиво ответил он — может, присядете? — Думаю, вам лучше поговорить наедине, — вдруг вклинилась в разговор Манобан и, напоследок сжав руку парня, отступила в сторону двери — а я пока подожду внизу. Спасибо за тёплый приём, господин Пак. Я, правда, была рада с вами познакомиться. Чимин перевёл изумленный взгляд со смущенно улыбавшейся девушки на отца, одарившего её не менее тёплой улыбкой. — Это вам спасибо, Лиса, — искренне ответил тот — вы даже не представляете, что сделали для меня. И простите, что всё так получилось. — Ну, что вы, это пустяки, — отмахнулась блондинка — как говорится: «в семье не без…кхм, не без человека, с уникальными отклонениями в развитии». Жаль, конечно, что этой участи удостоился ваш младший сын, но что поделать… Из груди Пака старшего вырвался глухой, хриплый смех, окончательно введя Чимина в ступор. Он не слышал, чтобы его отец смеялся хоть раз с тех пор, как умерла его мать. — Лиса, вы — просто поразительный человек, — заявил тот, отсмеявшись — всем бы быть такими оптимистами. Возможно, тогда бы люди были немного счастливее. — Господин Пак, я от вас сегодня услышала больше комплиментов, чем от вашего сына за всё время нашего знакомства! — окончательно смутилась Манобан, приложив ладони к горящим щекам. Взгляд Пака старшего остановился на застывшем посреди кабинета Чимине: — Правда? Что ж, это большое упущение с его стороны. Пак, устав чувствовать себя третьим лишним в этом увлекательном разговоре, раздраженно вздохнул и вновь посмотрел на Лису: — Ты уверена, что не хочешь остаться здесь? — А что, твой альтернативно одаренный братец всё ещё сидит внизу? — догадалась Манобан, и с неожиданным ехидством добавила: — Так это даже веселее! Скучать мне не придётся, так что не торопись и спокойно обсуди тут всё, что нужно. Брюнету совсем не понравился её довольный тон. Хоть он и был достаточно убедительным, когда несколько минут назад советовал Нгуёну не лезть к Лисе, Паку по-прежнему не нравилась идея их общения. С другой стороны, у Манобан, очевидно, имелись свои личные счёты к его младшему брату, и это не могло не породить в его душе долю злорадства — трепать нервы девушка умела искусно, и явно была настроена организовать зарвавшемуся мелкому придурку незабываемый вечер. — Ладно, — наконец вздохнул брюнет, и, вдруг кое-что вспомнив, протянул девушке её собственный смартфон — ты бы позвонила Хоупу и подругам, все очень переживали за тебя. — Ой, — Манобан с опаской посмотрела на телефон с кучей пропущенных звонков и непрочитанных смс — может, не надо? Чувствую, меня ждёт целый марафон нравоучений на тему «Почему нельзя садиться в машину к незнакомцам»… — Если не позвонишь, боюсь, уже через полчаса они будут штурмом брать особняк. — хмыкнул брюнет, наблюдая за смятением девушки. — Тоже верно, — согласилась она и, прижав телефон к груди, направилась к выходу, бросив напоследок: — до свидания, господин Пак! — Надеюсь, мы с вами ещё встретимся, Лиса? — с надеждой уточнил мужчина, в очередной раз удостоившись недоуменного взгляда от старшего сына. Манобан ободряюще улыбнулась в ответ: — Я бы очень этого хотела. Дверь за девушкой с тихим щелчком закрылась, оставив отца и сына наедине с повисшей в кабинете напряженной тишиной. — Я подозревал, что ты следишь за мной, — спустя некоторое время произнёс Чимин, вновь переведя взгляд на родителя — однако способ заставить меня встретиться ты выбрал самый отстойный. — Тем не менее, он единственный оказался действенным, — парировал Пак старший, задумчиво глядя на сына в ответ — но я, правда, просил Нгуёна лишь передать Лисе моё приглашение. — Кажется, он понял твою просьбу немного по-своему. — раздраженно заметил брюнет, невольно сжимая кулаки от злости при воспоминании о том, что умудрился выкинуть его брат. — И я обязательно спрошу с него за это. — Надеюсь, — Чимин, чуть помедлив, всё-таки опустился в кресло, в котором ранее сидела Лиса, оказываясь напротив отца — иначе это придётся сделать мне. — Как ты понял, что я присматриваю за тобой? — в свою очередь поинтересовался господин Пак, и брюнет в очередной раз поразился тому, насколько сильно болезнь умудрилась изменить голос его отца. Когда-то властный и резкий, он теперь передавал лишь чувство глубокой усталости. И этот контраст казался настолько невероятным, что вся язвительность Чимина тоже куда-то испарилась. Осталась лишь всё та же утомленность и желание ответить честно, без всяких колкостей и злобы: — Ну, во-первых, всю последнюю неделю охрана Тэхёна с особой тщательностью следила за всеми подозрительными движениями, которые происходили рядом со мной и Лисой, и умудрилась заметить, что наравне с ними за мной ездит ещё один странный автомобиль. Его без труда пробили по базе, и вышли на тебя. Пак старший кивнул, принимая эту информацию к сведению. — А во-вторых, — голос брюнета вмиг стал более серьёзным — один нехороший человек непрозрачно намекнул мне сегодня, что то, что я всё ещё жив — заслуга не только Кима, но и моих «голубых кровей». — его взгляд встретился с задумчивым взглядом отца — И как давно ты имеешь столь сильное влияние в криминальных кругах, что его авторитеты тебя слушаются? — Я не имею никаких дел с нелегальным бизнесом, если ты об этом, — спокойно ответил родитель — но, как и твой друг, умею находить свои рычаги давления. А мне пришлось их найти, когда выяснилось, что мой сын оказался замешан в бандитских разборках и едва не поплатился за свою глупость жизнью. — Несколько лет назад, когда я впервые оказался в них замешан, ты мне ничего подобного не высказывал. — слегка растерянно парировал брюнет. — Тогда у меня ещё не было возможности надавить на этого мафиозника, — пояснил Пак старший — к тому же, тогда ты вряд ли стал бы меня слушать, даже если бы я сказал тебе оборвать все связи с этим Бойцовским клубом и людьми, причастными к его существованию. Не ты ли сказал, что я не имею права вмешиваться в дела «постороннего мне человека», когда я год назад приезжал поговорить с тобой? Чимин невесело усмехнулся: такой разговор действительно был. Он произошёл как раз после того, как жёлтая пресса выпустила очередную «сенсационную новость» о том, что старший сын владельца «PLgroup», на самом деле, таковым не является. Уже гораздо позже брюнет узнал, что эти новости были пущены, как слух, его собственным младшим братом, который после ухода Чимина из дома пытался всеми возможными способами отдалить того от семьи. Тогда же Пак помнил только слова отца, сказанные ему в день их ссоры, и был уверен, что тот специально объявил это журналистам, дабы наказать Чимина за самоуправство. — Ты не сделал ничего, чтобы переубедить меня, — так же невозмутимо произнёс Чимин, переведя взгляд на собственные руки, сцепленные в замок — и даже не наказал Нгуёна, когда выяснилось, что это он сливает СМИ всю ложную информацию обо мне. Более того, ты подтвердил эти новости, объявив его наследником компании. — Признаю, это был не самый продуманный ход с моей стороны, — прохрипел родитель, в который раз за вечер заставив Пака искренне удивиться — но я надеялся, что он подтолкнёт тебя на разговор со мной. Думал, ты разозлишься и приедешь, чтобы высказать мне своё мнение, но, оказалось, ты ещё более упрямый, чем я думал. Весь в мать. Последняя фраза отца, произнесенная с непривычным теплом и гордостью, полоснула по незаживающей ране Чимина острым лезвием, заставив поморщиться. Меньше всего в их непростом разговоре ему хотелось затрагивать столь болезненную и вместе с тем светлую тему, как мама. — Собственно, это — одна из тех тем, которые я хотел обсудить с тобой. — продолжил тем временем отец, и брюнет сразу понял, что тот имеет в виду. — Компания меня не интересует, даже не рассчитывай на меня, — немного резко произнёс Чимин — все вокруг и так находятся в полной уверенности, что следующим директором «PLgroup» станет Нгуён. Пусть всё так и останется. — Твой брат хорошо разбирается в бизнес-стратегиях и аналитике, но совершенно не знаком с таким понятием, как «ответственность», — заявил Пак старший, переведя отстраненный взгляд в сторону окна — к тому же, Нгуён излишне самоуверен и тщеславен, а подобные качества просто не допустимы для человека, которому предстоит руководить крупной организацией. — А от меня ты чего хочешь? — хмыкнул брюнет — Сам я в бизнесе разбираюсь настолько же, насколько ты — в искусстве. То есть, не имею не малейшего понятия о том, как ты этим занимаешься. Что же касается не самых приятных черт характера Нгуёна — здесь я тебе тоже не помощник. Во избежание подобных проблем человека нужно воспитывать в детстве, а не тогда, когда ему уже исполнилось девятнадцать лет, и он плевать хотел на всё, что ему пытаются вбить в голову. Отец невесело усмехнулся: — К сожалению, тут мне нечего тебе возразить. Я действительно оказался плох в том, что касается воспитания. — Роль бизнесмена тебе подходит явно больше, чем роль отца. — согласился Чимин, не видя смысла оправдывать родителя — Но, думаю, сейчас уже нет смысла это обсуждать. — брюнет перевёл взгляд на капельницу — Давно с тобой это происходит? — Полгода назад поставили диагноз, — всё так же спокойно сообщил родитель — болезнь долго не давала о себе знать, а потом в один момент проявилась во всей красе. — И насколько всё серьёзно? — В лучшем случае, у меня есть ещё год, — отец перевёл ничего не выражающий взгляд на сына — в худшем — несколько месяцев. Чимин медленно кивнул, чувствуя, как тугой ком тревоги завязывается где-то в груди, вызывая ощущение тяжести. Эта новость, несмотря на всё его показное равнодушие, потрясла его гораздо сильнее, чем он того ожидал. Этот вечер не уставал поражать брюнета тем, насколько он сам, оказывается, плохо знал себя всё это время, раз думал, что подобная информация сможет оставить его равнодушным к судьбе человека, с которым они никогда по-настоящему не были отцом и сыном. — И врачи ничего не могут сделать? — не поверил Чимин — С твоими деньгами ты мог бы уже давно лечиться за границей у лучших специалистов мира. Почему ты всё ещё здесь? — Потому что, только находясь здесь, я могу следить за тем, чтобы мои сыновья не вляпались в очередную историю, — заявил Пак старший — да и потом, на такой стадии развития болезни даже лучшие врачи не могут давать никаких гарантий. А жил я и так слишком долго для человека, который не добился в этой жизни ничего, кроме финансового благополучия. — Это какой-то бред, — глухо проговорил брюнет, устало прикрывая глаза — ты вот так просто сдашься? Позволишь империи, создаваемой тобой годами, потонуть под безответственностью Нгуёна и моим абсолютным равнодушием к этому? Сухие губы отца изогнулись в еле заметной улыбке: — Твоя реакция не похожа на «абсолютное равнодушие» к судьбе моего бизнеса. — Прекрати! — рявкнул Чимин, не выдержав — Ты серьёзно думаешь, что твоя компания меня заботит? Да я всю жизнь мечтал о её крахе! — парень с силой вцепился в кожаные подлокотники кресла, чувствуя, как в нём всё сильнее закипает злость — Ты можешь себе это представить? Я, человек, который с детства ни в чём не нуждался, мечтал о том, чтобы мой отец обанкротился! Потому что это казалось единственным вариантом, при котором ты мог обратить своё внимание на семью. Я знаю, у тебя было тяжёлое, голодное детство и всё такое, вам с дедом еле хватало денег на кусок хлеба, но знаешь что? Моё детство было немногим легче. Потому что счастье заключается далеко не в деньгах, отец, — руки брюнета слегка ослабили хватку — поверь, я знаю, о чём говорю. Я жил и в богатстве, и в нищете. Я посещал мероприятия, где жал руку самым высокопоставленным лицам города, а потом протирал спиной пыль на полу автосервиса. Носил подносы даже не в ресторанах, а в обычных закусочных. Рассекал с Тэхёном по городу на самых дорогих тачках, а затем насчитывал в кармане мелочь, надеясь, что её хватит хотя бы на один проезд на автобусе. Голодал по несколько дней, когда этой мелочи не оставалось даже на пачку рамёна, и, да, некоторые из этих неудобств подтолкнули меня вновь вернуться на подпольный ринг. Но именно последние несколько месяцев были одновременно и самыми тяжёлыми, и самыми счастливыми в моей жизни. И я без сомнений прошёл бы через всё это ещё раз, чтобы вновь оказаться там, где есть сейчас. С теми же проблемами, опытом, ошибками. С теми же людьми. К чему я это всё, — Чимин неожиданно усмехнулся — даже в самые тёмные времена можно найти свой свет, отец. И он исходит далеко не от горы золотых монет, лежащих на твоём счету. Он находится в тебе самом и в людях, которые рядом. В тех, кто помогает тебе увидеть свой собственный свет и осознать свою ценность. В тех, ради кого ты готов рискнуть чем угодно, если это гарантирует им счастье. Вот и всё. Какое-то время они сидели молча. Пак старший, явно о чём-то задумавшись, разглядывал ночной пейзаж, видневшийся за окном, которое никто не удосужился зашторить. Очевидно, это было сделано специально, по просьбе отца, которому, вероятно, нравилось наблюдать за тем, что происходит снаружи. Чимин вдруг задумался над тем, когда родитель последний раз самостоятельно выходил на улицу. Затем перевёл взгляд с того же окна на письменный стол отца, с легкой долей удивления обнаруживая на нём поднос с двумя полупустыми кружками и тарелкой пирожных. Пак старший терпеть не мог сладкое, но, вероятно, присутствие гостьи в лице сладкоежки Манобан пробудило в нём новые грани гостеприимства. — Что ж, думаю, ты прав, — спустя некоторое время произнёс отец, вновь привлекая внимание Чимина — и, наверное, будь у меня в своё время столько же мудрости, сколько у тебя, я бы по-другому расставлял свои жизненные приоритеты. — его взгляд остановился на лице сына — Но я рад, что хоть один человек в нашей семье сумел найти верный путь. Хотя в процессе поиска и наделал немало глупостей. — Один я бы в любом случае с этим не справился, — парировал брюнет — и я тоже далеко не сразу понял, что путь отстранения от всего внешнего мира и упоение собственной болью и одиночеством — путь в никуда. Я говорю тебе это не в упрёк, — взгляд Чимина стал серьёзным — а для того, чтобы ты понял: сейчас не время сдаваться. Тебе нужно позволить людям помочь тебе, отец. Даже если шансы совсем малы. Отец открыто смотрел в ответ, и в его глазах совершенно неожиданно мелькнул слабый отблеск надежды. — Думаешь, мне ещё есть, за что бороться, кроме собственного бизнеса? Чимин сделал глубокий вдох, прежде чем ответить: — Ты можешь хотя бы попытаться. — эти слова действительно дались ему нелегко — Мы все можем. Строить из себя послушного сына и любящего старшего брата у меня, конечно, не получится — это дело давно ушедшего времени — но…я предпочту позже жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не смог. В этот дом я тоже вряд ли когда — нибудь вернусь, — поспешно добавил он, заметив мелькнувшее на лице родителя просветление — но однажды хотел бы, как минимум, чувствовать себя здесь комфортно в качестве гостя. — Надо же, — задумчиво протянул Пак старший — я был уверен, что ты отвергнешь эту идею так же категорично, как и мои слова о компании. — Несколько месяцев назад я определенно так и сделал бы, — признался Чимин — но, к счастью, люди склонны менять своё мнение о многих вещах. — Ты и правда сильно изменился. — Ты тоже, — брюнет бросил многозначительный взгляд на поднос перед ним — не помню, чтобы ты когда — либо встречал гостей с таким радушием. Ещё и столько улыбался. Прямо сама доброта. Уголки губ отца вновь дрогнули в улыбке, сделав его лицо менее изможденным: — Это заслуга исключительно гостьи, — задумчивый взгляд остановился на лице брюнета — как и то, что я, наконец, имею возможность спокойно разговаривать с собственным сыном. Судя по тому, что мне удалось выяснить, Лиса также внесла свою лепту в вытаскивание твоей жизни из подпольного рабства. — Моя жизнь никому не принадлежит. — Не знаю, что на счёт жизни, а вот сердце твоё явно в распоряжении этой девочки, — заметил отец, и с неожиданным лукавством добавил: — что неудивительно, ведь она — просто чудо. Чимин, усмехнувшись, покачал головой. — Ты действительно сейчас хочешь поговорить об этом? — насмешливо поинтересовался он. — Почему бы и нет? Кажется, мы никогда с тобой не обсуждали ничего подобного. — Мы вообще с тобой мало разговаривали. — не переменил напомнить брюнет. — Моя вина, — легко согласился родитель и, несмотря на напускную расслабленность, с явной настороженностью спросил: — позволишь мне это исправить? Чимин бы не простил себе, если бы ответил «Нет». *** — …Да-да, это я… Оказалось, мой телефон вчера разбился, и Тэхён купил мне новый, так что звони на этот… Боже, ты даже сейчас будешь шутить на эту тему? Лучше расскажи, как ты…? — взволнованный голос Рози, наконец, дозвонившейся до Лисы, раздавался из спальни, в которой девушке довелось провести прошлую ночь. Тэхён, остановившейся в проёме двери, с улыбкой наблюдал за тем, как светловолосая, гораздо более спокойная, чем часом раннее, сидела на заправленной кровати, притянув к себе колени и задумчиво перебирая свободной рукой покрывало. Другая её рука прижимала к уху новый смартфон цвета розового золота, который несколько минут назад был вручен парнем в качестве «небольшого подарка» и едва не стал очередной причиной её стресса. Это казалось таким забавным: девушка спокойно реагировала на новости о том, что парень является обладателем огромного состояния и хозяином родового поместья, но чувствовала себя неловко, принимая от него такую необходимую мелочь, как телефон. Ким мысленно сделал себе пометку проработать с Рози этот момент, а пока просто наблюдал за ней, такой домашней и почти умиротворенной. За девушкой, которая всего за сутки сумела вдохнуть жизнь в этот огромный, пустой особняк. Его собственный телефон едва ощутимо завибрировал в кармане, привлекая внимание хозяина. Вынув смартфон из кармана и посмотрев на имя контакта, парень задорно подмигнул оглянувшейся на него девушке и покинул комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Лишь оказавшись у подножья одной из боковых лестниц, нажал кнопку приёма вызова. — Да. Говори. — Уже видел новости? — Не до этого было. Что-то не так? — Да нет, всё очень даже в ажуре. Там по всем каналам вещают, что пару часов назад была поймана давно разыскиваемая преступная группировка в полном составе. Главаря обнаружили вообще на одной из точек, где он наркоту для продажи хранил. Говорят, подрался со своими же, типа не поделили что-то. У чувака одна рука поломана, другая прострелена — жесть, конечно. Да и вообще выглядит он не очень, это я уже сам наблюдал, когда, так сказать, разведывал обстановку. Уверен, что моя помощь нужна? А то, может, он и до суда не протянет… — Уверен. Что с твоим планом? — Об этом не беспокойся: как только он окажется за решёткой, мои люди прижмут его. Ну, пырнут там ножом пару раз в нужные точки, никто даже понять ничего не успеет. Всё будет выглядеть, как обычная драка зэков. Тем более что у такого, как он, куча врагов в тюряге найдётся. Главное, чтобы его заслали подальше от столицы. — Это я организую, — заверил Тэхён, облокотившись о белоснежные перила — как на счёт подозрений? — Нулевые шансы. Если зашлют далеко — вообще нереальные. Власти особо не любят распространяться на тему тюремных драк — это же значит, что у них там не всё под контролем. Об этом даже вряд ли напишут больше пары заметок в криминальном разделе. Ну, а к тебе вообще ничего не ведёт: обнаружили-то его, вроде как, по вызову какого-то прохожего, услышавшего выстрел со стороны заброшенных складов. Даже я чистым останусь, учитывая, что ты подсобишь. Спустим все концы в воду, так сказать, но нужно подождать хотя бы месяц, чтобы вся суета с судебными разбирательствами прошла. Ким удовлетворенно кивнул, а вслух произнёс: — Оставшуюся сумму переведу, когда выполнишь заказ. И да, если я узнаю, что ты мне лжешь… — Бог с тобой, Ким, — испуг на том конце телефонной линии звучал довольно комично. Впрочем как и то, что профессиональный наёмник взывал к Всевышнему — думаешь, мне хочется с тобой связываться? Тэхён усмехнулся. — Уж надеюсь, что мы друг друга поняли. Хорошего вечера, Сынхён. — Да уж, и тебе, Тэхён, — сипло рассмеялся собеседник — о, и спасибо за суд. Уж не знаю, что там у тебя за связи в органах… — Услуга за услугу. Думаю, скоро мы будем квиты. — Не сомневайся. Темноволосый сбросил вызов и на пару мгновений прикрыл глаза. Чувствовал ли он облегчение? Пока было неясно. Ким перевёл взгляд на ещё тёплый прямоугольник в своей руке. Просто удивительно, что можно сделать в современном мире, лишь нажав кнопку вызова. Удивительно и, в какой-то мере, страшно. Ещё с минуту поглядев на экран гаджета, Тэхён выключил его и убрал в задний карман. Сегодня он ему больше не понадобится. Вернувшись в спальню, Тэхён обнаружил, что Ча Ён уже закончила разговаривать с подругой по телефону и теперь сидела в позе лотоса, с улыбкой рассматривая новенький гаджет в своих руках. Возвращение парня она встретила встревоженным взглядом и вопросом: — Всё в порядке? — Более чем. — успокоил он её, и, подойдя, опустился рядом. Наклонившись, мягко поцеловал девушку в плечо — Ну, что, какие новости? Знакомство Манобан с семейством Пак прошло благополучно? — Думаю да, — Рози хихикнула — судя по довольному голосу Лисы, она чувствует там себя, как дома. Говорит, что отец Чимина — очень радушный хозяин, не обделённый чувством юмора, а с младшим братом Пака они «мило проводят время вместе, пока взрослые разговаривают наверху». — Вот как? — Тэхён коротко усмехнулся — В таком случае, не завидую Нгуёну. Но и не сочувствую — он заслужил всё, что с ним в знак мести сделает эта блондинистое ходячее безумие. Светловолосая рассмеялась, прижимаясь спиной к груди Кима, который тут же заключил её в кольцо своих рук. — Она перезвонила мне по фейс тайму и заставила бедного парня «помахать ручкой», — весело сообщила Ча Ён — а потом принялась подробно объяснять, откуда на его лице взялось столько повреждений. Кажется, ему нехило досталось как от Чимина, так и от самой Лисы. — Манобан не перестает приятно удивлять, — со смехом фыркнул Тэхён, представив себе это зрелище — всё-таки иногда её вредная натура срабатывает в нужном направлении. — Это точно. — с улыбкой согласилась Пак и, извернувшись, оказалась сидящей лицом к Киму, который тут же переместил свои руки на её тонкую талию, скрытую под тонкой тканью пижамной кофты — Тэхён. — Да? — Значит, теперь всё действительно будет хорошо? — почти шёпотом спросила Ча Ён, словно боялась спугнуть пока ещё такую хрупкую реальность — Больше никаких секретов прошлого, никаких разборок, оружия и похищений? — Именно, — уверенно ответил парень, ласково проведя пальцем по нежной щеке Ча Ён — больше ничего из этого в нашей спокойной жизни. Только скучная рутина: дом, учеба, работа, дом… Их голоса слились в едином смехе. — Ладно, возможно, настолько однообразный образ жизни — не совсем для нас, — согласился Тэхён, не сводя завороженного взгляда с лица девушки, озаренного лукавой улыбкой — но, обещаю, все дальнейшие неординарные события в нашей жизни будут вызывать только положительные эмоции. — Охотно в это верю, — всё с той же улыбкой Рози подалась вперёд и осторожно поцеловала парня в кончик носа — ты же со мной. — Точно. — улыбнулся тот в ответ — И, раз такое дело, думаю, мы вполне можем начать строить планы на наше ближайшее спокойное будущее. — М-м, планы? — девушка игриво прильнула к плечу Кима, утыкаясь носом в его теплую шею — И какие же? — Ну, для начала, нам нужно закрыть сессию и поразить всех спонсоров своим выступлением на просмотре. — Тэхён крепче прижал девушку к своему боку, принявшись мягко поглаживать её по спине. — Хорошо, — согласилась Пак, окончательно расслабившись в руках парня — а что потом? — А потом, — губы Кима коснулись её виска, плавно перемещаясь на скулу — будем наслаждаться весной, ходить на свидания, проводить время с нашими чудаковатыми друзьями, налаживать контакт с твоим отцом, чтобы он перестал видеть во мне угрозу, и, в остальном, будем просто жить…вместе. Из всего этого Рози не до конца поняла только последний пункт, который заставил её в изумлении распахнуть полуприкрытые веки и взглянуть на Тэхёна, с улыбкой наблюдавшего за её реакцией. — Что ты имеешь в виду…? — Именно то, что ты подумала. — спокойно отозвался тот и, наклонившись так близко, что их носы соприкоснулись, повторил: — Рози, давай жить вместе. — Где? — по-глупому спросила она, хотя в голове вертелась тысяча других, более важных вопросов. — Где захочешь, — было ей мгновенным ответом — но я был бы очень рад, если бы ты согласилась остаться здесь. Этот особняк дорог мне, но, как я уже говорил, он слишком огромен для одного человека. — Он и для десятерых будет огромен. — не удержалась от замечания Пак, но тут же добавила: — Хотя, если честно, для своих масштабов это место удивительно уютное. Губы Тэхёна растянулись в широкой улыбке: — Это значит «да»? — Это значит, что…я даже не знаю, что сказать. — девушка нервно хмыкнула — То есть, как я объясню это отцу? Он же будет в шоке! — Все заботы я возьму на себя, — заявил Ким — в том числе и серьёзный разговор с твоим отцом. После сегодняшних новостей он в любом случае захочет тебя увидеть. Пригласим его на ужин, заодно и расскажем о нашем решении. Если ты, конечно, не захочешь остаться соседкой одной неугомонной блондинки. А я бы на твоём месте не хотел. Только подумай: больше никакого ворчания и комендантского часа от Манобан! Рози тихо рассмеялась, опаляя тёплым дыханием губы парня. — Это действительно звучит заманчиво. — Соглашайся, — прошептал Ким, проведя ладонью по её щеке — Рози, я больше не хочу засыпать и просыпаться без тебя. По телу девушки побежали мурашки. Она смотрела в ониксовые глаза напротив, вспоминая тот вечер, когда впервые их увидела. Подумать только — с тех пор прошло каких-то три месяца. Двенадцать недель, перевернувших её жизнь с ног на голову. Подаривших ей то, о чём она не могла и мечтать. Любила ли она этого непредсказуемого, умного, сильного, невероятно красивого парня с вагоном секретов и тележкой опасностей за спиной? До безумия. Видела ли она с ним своё будущее? Без него оно и не представлялось возможным. Были ли у неё сомнения по этому поводу? Ни единого. Потянувшись, Ча Ён коротко коснулась губ Тэхёна своими, запечатлевая на них очередную улыбку. — Хорошо, — так же шёпотом ответила она — давай засыпать и просыпаться вместе. Ким с шумом выдохнул, словно до этого момента и вовсе забывал это делать. А затем сгреб взвизгнувшую девушку в охапку и повалил за собой на кровать, заставив ту звонко рассмеяться. — Да! — голосом выигравшего в лотерее человека прогремел Тэхён — Она сказала «да»! — Пока я согласилась только жить вместе! — со смехом возразила Рози, упираясь ладошками в крепкую грудь парня, прижавшего её к себе. — Ключевое слово здесь «пока», — заявил темноволосый, не сводя с неё горящих глаз — но будьте уверены, Пак Ча Ён, это — не последнее ваше «да». — Неужели? — Определённо. — Что ж, поживём — увидим. — Конечно. Главное, что вместе. — Вместе. — лицо Рози вновь осветила улыбка. И Тэхён, глядя на неё, вдруг понял, что всё сделал правильно. Он никогда не считал себя оплотом благородства и добропорядочности. Напротив, Ким всегда прекрасно осознавал, что готов пойти на многое ради того, чтобы защитить близких. И, пожалуй, это было главным его преимуществом, в своё время сделавшим парня непобедимым противником на ринге. Он никогда не нападал первым — он защищал. А, если на кону стояло то, что ему дорого, то плевать он хотел на благородство и на то, какие методы ему придётся задействовать в этой борьбе. Тэхён будет стоять до последнего. До победного. Потому что награда за эту победу — её счастливая улыбка. И за эту улыбку он будет готов убить, если понадобится. *** — Всё-таки твой брат очень забавный, — заявила Лиса с пассажирского сиденья, с ехидной улыбкой листая что-то в своём телефоне — противный и безмозглый, но забавный. Ты только посмотри! — блондинка продемонстрировала парню экран смартфона, заставив того на мгновение переключить своё внимание с дороги на неё — Это же чистый эксклюзив! Так и вижу заголовки: «Младший сын директора «PLgroup» подвергся жестокой расправе в стенах собственного дома. Что это — домашнее насилие или догнавшая карма?». Чимин коротко хмыкнул, вновь концентрируясь на пустынной дороге, освещенной лишь фарами авто. То, что Лиса назвала «эксклюзивом», было ничем иным, как фирменным издевательством над его младшим братом. Оказалось, пока Чимин с отцом вели серьёзный разговор в кабинете, Манобан, со всем присущим ей энтузиазмом, взяла на себя миссию «Довести Нгуёна до нервного тика». Обзвонив друзей и убедив их, что с ней всё в порядке, блондинка переключилась на сидевшего с ней в гостиной понурого парня, который окончательно поник, узнав, что Лиса успела стать с его отцом едва ли не лучшими друзьями, тогда как он рассчитывал на совершенно противоположный итог их встречи. Присутствие старшего брата также лишало Пака младшего возможности поиздеваться над девушкой — та нагло заявила, что нажалуется Чимину, если поведение Нгуёна ей не понравится. А потом ещё добавила, что парень, вообще-то, должен быть ей благодарен за то, что по-прежнему дышит. Ведь, по её словам, Чимин собирался придушить братца, когда увидел полученную девушкой в результате их перепалки травму. Удивительно, но факт — Нгуён действительно присмирел. Когда Чимин, после долгой и непростой беседы спустился на первый этаж, то обнаружил умилительную картину: младший брат сидел в углу кожаного дивана, сверкая наливавшимся под глазом фингалом и подбитым носом, и мрачно взирал на сидевшую напротив него Лису, решившую устроить парню фотосессию. « — Какой-то ты грустный, — заметила Манобан, наставив на Нгуёна собственный телефон — ну-ка, скажи: «Я — дурак». — Отстань от меня, чудовище, — едва не взмолился тот, в отчаянии прикрыв глаза ладонью — сколько можно? Я уже поздоровался со всеми твоими подругами, выслушал гневную тираду от твоего дружка, стерпел все твои измывательства и даже слова не сказал! Чего тебе ещё надо?! — М-м, на самом деле, было бы неплохо надеть тебе мешок на голову, запихнуть в багажник и устроить познавательную экскурсию по лесу, — задумчиво отозвалась блондинка, беспрерывно щелкая пальцем по сенсору и запечатлевая лицо парня со всех ракурсов — чтобы ты, так сказать, на собственной шкуре прочувствовал все прелести того, каково это — быть похищенным. — Да тебя никто и пальцем не тронул! — искренне возмутился Нгуён, подавшись вперёд — Ты вообще по собственной воле в машину села! О чём я сам уже сто раз пожалел… — Ещё бы ты меня тронул, — фыркнула Манобан, наконец, оставив телефон в покое и с прищуром взглянув на Пака младшего — помни мою угрозу про перочинный ножик, мальчик. И имей в виду, что отрезать я могу не только твои загребущие руки. — Да ты совсем чокнутая…– окончательно выпал парень, со священным ужасом в глазах взирая на довольную блондинку — Такая же отбитая, как брат. Лиса одарила его своей самой обворожительной улыбкой: — Осторожнее в выражениях, гадость моя, — почти ласково проговорила она — а то я пойду и расскажу всё уже не Чимину, а господину Паку. Он, кстати, просил передать, что голову тебе оторвёт, если ты ещё раз меня обидишь. Так что не говори плохо о брюнетике — а то я так обижусь, что мало не покажется. — Я бы на твоём месте прислушался, — насмешливо произнёс Пак, заходя в гостиную — она ведь не шутит. — Забери её! — взвыл Нгуён, едва не бросившись некогда ненавистному брату навстречу в поисках спасения — Я больше не могу, она вообще ничего не боится! Только болтает без остановки и издевается! Как ты вообще её терпишь?! — Ну, с тобой же как-то жил в одном доме почти восемнадцать лет, — парировал Пак — это при том, что тебя я на дух не переношу. — А меня? — лукаво поинтересовалась Лиса. Брюнет перевёл на него не менее хитрый взгляд. — А тебя я обожаю. — Фу, — прокомментировал Нгуён, бросив презрительный взгляд в сторону парочки, не сводящей друг с друга глаз — идите уже, обожайте друг друга где-нибудь в другом месте, психи. И не появляйтесь здесь больше. — Тебя забыли спросить. — спокойно отозвался Чимин, протягивая блондинке руку и помогая подняться с дивана. Окинув внимательным взглядом её фигуру, облаченную в светлые джинсы и короткий топ, стянул с себя джинсовую куртку и накинул на её хрупкие плечи — К твоему сведению, отец только что заявил мне, что для Лисы двери этого дома всегда открыты. Нгуён заметно побледнел. — Но ты же не придёшь? — с надеждой спросил он, повернувшись к не менее удивленной данной новостью Манобан — Пожалуйста, скажи, что не придёшь. Чего ты хочешь? Моего унижения? Больше позорных фото? Извинений? Я даже у него прощения попрошу! — кивнул в сторону старшего брата Нгуён — Только уходи и не возвращайся! — Да кому ты нужен со своим фальшивым раскаянием? — хмыкнула Лиса, смерив парня скептическим взглядом — Как сказала бы одна моя подруга: «Такое, как ты, только палочкой тыкать». Хотя тебе бы, она, наверное, просто зарядила по лицу своим фирменным хуком слева. Так что успокойся, истеричка, твоя личность никому не интересна. — Это значит, что ты больше не появишься? — обрадовался Пак младший. — Для того, чтобы поболтать с тобой — точно нет, — успокоила его девушка — а вот господина Пака я бы ещё раз навестила, — последнее она произнесла, оглянувшись на Чимина — тем более, если он так настаивает. — А ты сама этого хочешь? — поинтересовался брюнет, нахмурившись. — Хочу, — не задумываясь, кивнула блондинка — кажется, мы неплохо поладили. Да и ему одному здесь наверняка скучно и одиноко. Чимин задумчиво кивнул. — Значит, ещё приедем. — И ты тоже? — хмыкнул Нгуён, не поверив. — Приеду, не сомневайся, — пообещал Пак, обнимая девушку за плечи и притягивая к себе — а ты лучше присматривай за отцом — хоть бы раз вывел его на улицу, дубина. — Я присматриваю, идиот, — буркнул в ответ младший брат — а гулять он сам отказывался выходить. Говорил, пока с тобой не встретится, никуда не пойдёт. — Если бы ты сообщил мне об этом раньше, я бы давно приехал. — брюнет вновь начинал злиться. Пак младший презрительно фыркнул: — Мы и без твоего участия прекрасно жили. До сих пор не пойму, зачем отцу нужны все эти игры в семью. И зачем ему нужен ты — тоже загадка. — Да нет, думаю, ты уже нашёл для себя ответ на этот вопрос, — усмехнулся Чимин, внимательно вглядываясь в лицо брата — так и скажи, что испугался за свой статус главного наследника. Понял, что отец не хочет отдавать тебе компанию и решил, что он всё переиграет и поставит во главе меня? Темно-серые глаза Нгуёна злобно сверкнули, подтверждая слова брюнета. Тот покачал головой: — Да уж, это низко даже для тебя. Ты всегда пытался настроить нас с отцом друг против друга, но я до последнего верил, что ты опомнишься. Очевидно, даже его болезнь не смогла разбудить в тебе хотя бы капли совести. — Не тебе упрекать меня в эгоизме, — бросил Нгуён, удобнее располагаясь на освободившемся диване — ты вообще последние четыре года видеть отца не хотел, так что изменилось? Он заболел, и в тебе проснулись сыновьи чувства? Или, скорее, наследство на горизонте замаячило? — По себе людей не судят. — не удержалась от замечания Манобан, окинув Пака младшего полным отвращения взглядом. Чимин ласково погладил её по плечу, успокаивая. — Думаешь, если бы это дорогое наследство было мне нужно, я бы тогда ушёл из дома? — насмешливо поинтересовался он — Как-то глупо, не находишь? — Ну, ты никогда особым умом не отличался… — Всё, он меня достал, — объявила Лиса, и, было, дёрнулась в сторону вздрогнувшего от неожиданности Нгуёна, но брюнет в последний момент смог её удержать — что ты себе позволяешь, кретин — меланхолик? Наговорил сказок всем вокруг, сделал отца и брата врагами, сам заботишься только о том, как бы получить побольше денег в наследство, да ещё и смеешь намекать, что Чимин — такой же, как ты? — А тебе какое дело, буйная? Это вообще наши семейные разборки, тебя не касается. — откликнулся Пак младший, но на всякий случай отсел подальше от взбешенной девушки. — Не смей с ней так разговаривать, иначе сейчас сам заткнёшься навеки. — осадил его Чимин, смерив тяжёлым взглядом — И не переживай, мы с тобой наедине ещё обсудим все наши «семейные проблемы». — Наедине? А можно я перед этим немножко расцарапаю ему лицо? — невинно поинтересовалась Манобан, умильно хлопнув ресницами — Или лучше Джен позвать? Слу-у-шай, а Тэхён может отправить его туда же, куда вчера сажал тех бандитов? Пусть посидит, подумает над своим поведением. А я пока его позорные фотки по всем СМИ разошлю… Очевидно, Нгуёну действительно было известно что-то о делах старшего брата и Кима, так как при упоминании последнего его лицо заметно посерело, а глаза в испуге расширились. Не зря он тогда на приёме так быстро смылся, едва Тэхён появился на горизонте. Его он боялся явно больше, чем Чимина, который, в силу их кровного родства, не мог позволить себе привести в действие некоторые угрозы. У Кима же подобных проблем не возникало. Брюнет, которому так же прекрасно было известно нынешнее отношение Нгуёна к его лучшему другу, лишь мысленно усмехнулся, наблюдая за его реакцией на слова блондинки. А затем, мягко развернув её в сторону выхода, спокойно произнёс: — Не стоит, Обезьянка. Думаю, он тебя и так понял». С этими словами они покинули особняк, сели в уже знакомый Лисе серебристый «Range rover» и уехали. Первые несколько минут поездки Манобан ещё продолжала сокрушаться над отвратительным нравом Пака младшего, а затем, вспомним об имевшемся теперь в её телефоне «компромате», заметно успокоилась и вернулась в свою любимую фазу «глумливого нападения». — Фух, — блондинка выключила телефон и положила его на приборную панель, устав листать фотографии — знаешь, я даже не жалею, что сделала это, — она указала кивком на свою перебинтованную руку — греет душу осознание, что я хоть как-то отомстила этому засранцу за нас двоих. — Лучше бы ты использовала подручные средства для этого, — вздохнул Чимин, выруливая на городскую трассу — растяжение так быстро не лечится. Как ты собралась сдавать экзамены по хореографии? — Молча, — пожала плечами Лиса — не знаю, рассказывал ли Хосок, но я как-то накануне сессии повредила ногу, и ничего, сдала всё. Так что не переживай, брюнетик, я буду в порядке. — Зато я с тобой скоро поседею, беда на мою голову… — пробормотал Пак. Надо же, нашла, чем гордиться — постоянно сдаёт экзамены, будучи покалеченной. Бросив ещё один короткий взгляд на притихшую девушку, неожиданно поинтересовался: — Испугалась? Манобан даже не удивилась, сразу догадавшись, о чём её спрашивают. — Поначалу — очень, — призналась она, тяжело вздохнув — но не из-за того, что твой ненормальный братец увёз меня куда-то за город, ничего не объясняя. Просто перед этим он наговорил такие вещи…— Лиса на мгновение зажмурилась — Представляешь, сказал мне, что ваш с Тэхёном план провалился, и вы оба теперь находитесь при смерти. — Вот придурок, — цокнул языком Чимин, сильнее сжимая руками руль — услышал, наверное, как отец обсуждает нашу вылазку с подчинёнными, и сочинил очередную историю. — С фантазией у него всё в порядке, в отличие от мозга, — заметила Манобан — ему бы книжки писать. Получается очень правдоподобно. А, возможно, я просто глупая, — вдруг добавила блондинка, заставив парня в удивлении вскинуть брови — ты всё-таки был прав, брюнетик, когда говорил, что я очень наивная и легко принимаю всё на веру. — Ты не глупая. — мягко, но непреклонно возразил брюнет. Остановившись на светофоре, повернулся к поникшей девушке, нащупывая в полумраке её здоровую руку, лежавшую на колене — И твоя наивность — не недостаток, Обезьянка, чтобы её стыдиться. Пусть это делают те, кто пытаются использовать твою доверчивость в своих не самых добрых целях. Перед этим им, конечно, ещё придётся постыдиться своих выбитых зубов, которые я им гарантирую. — добавил он, вызвав у Лисы короткий смешок — Как тебе уже известно, Нгуён — профессиональный манипулятор, и ты далеко не единственный человек, который повёлся на его уловки. Любой бы испугался, услышав подобное. Лиса, крепко сжав ладонь Чимина в ответ, заставила себя улыбнуться. — В любом случае, я рада, что все его россказни оказались лишь выдумкой, — сказала она, когда они вновь тронулись с места — а остальное моя задетая гордость переживёт. Чимин улыбнулся, продолжая внимательно следить за дорогой. — По-другому и не могло быть. Я про план, — пояснил он — всё действительно прошло так, как мы задумывали, так что тебе больше не о чем волноваться. Псих, Донг и «Райдер» теперь в прошлом. — Ну, хоть что-то хорошее за день… — с облегчением выдохнула блондинка. Затем, чуть помедлив, осторожно поинтересовалась: — А…как насчёт настоящего? — А что с настоящим? — Твой отец, — в голосе Лисы послышалась неприкрытая печаль — кажется, он очень болен. Чимин, слегка помрачнев, кивнул. — Болезнь действительно быстро прогрессирует, — произнёс он, вспоминая изможденный вид отца — и я до сих пор не понимаю, как он мог это допустить. Такое ощущение, что в какой-то момент он просто сдался. — Когда человек не понимает, за что борется, он перестаёт это делать, — грустно заметила Манобан, бросив взгляд в окно — думаю, господин Пак в один момент просто потерял смысл этой борьбы. И…мне очень жаль, что вам пришлось встретиться при таких обстоятельствах. — Обезьянка, если бы не ты, возможно, мы бы больше никогда не встретились, — тихо признался Чимин, погладив её тёплую ладонь — или встретились, когда было бы совсем поздно. А сегодня мне удалось уговорить его начать новый курс лечения. — Правда? — радостно переспросила Лиса, резко обернувшись — Чимин, это же здорово! Это просто отлично! Боже…— она на мгновение замолчала, переводя дыхание — Значит, шанс на выздоровление ещё есть? — Сомневаюсь, — нехотя ответил брюнет, зная, что эта информация её расстроит — скорее, есть шанс, что отец проживёт чуть дольше, чем ему прогнозировали до этого. — Что ж, — Манобан ожидаемо поникла, но, очевидно, заставляла себя держаться — во всяком случае, это лучше, чем ничего. Думаю, твой приезд немного воодушевил его. Уголки губ брюнета дрогнули в улыбке: — А мне кажется, больше его взбодрило знакомство с тобой. — Пак одной рукой прокрутил руль, перестраиваясь — Последний раз я видел его таким весёлым ещё в далёком детстве. Ты своим присутствием буквально вдохнула в него жизнь, Обезьянка. «То же самое когда-то ты сделала и со мной». — мысленно добавил он. — По-моему, ты преувеличиваешь, — с сомнением протянула Лиса — господин Пак сразу встретил меня очень радушно, несмотря на то, что я с порога начала ему язвить. Случайно! — поспешно добавила она, заметив, что губы Чимина вновь растягиваются в весёлой улыбке — И, честно говоря, наслушавшись разных историй, я думала, что меня за это четвертуют на месте. Но твой отец оказался совсем не таким строгим букой, каким его выставляют журналисты. — А вот тут ты ошибаешься, — хмыкнул Чимин — потому что я, как человек, проживший с ним в одном доме до восемнадцати лет, могу с уверенностью сказать, что здесь СМИ не соврали, и отец, на самом деле, та ещё «бука». Просто ты сумела разбудить в нём те качества, которые он до этого показывал только моей маме. Поверь, это дорогого стоит. — Ну всё, теперь я чувствую себя сверхчеловеком, — рассмеялась Манобан, неожиданно смутившись — смотри, зазнаюсь ещё, почувствовав силу своего влияния. — Зазнавайся. — благосклонно кивнул Пак. — Стану противной и ещё более вредной. — предупредила Лиса, сощурившись. — Как скажешь. — И ты всё равно будешь меня любить? — кокетливо поинтересовалась девушка. — Буду, и с каждым днём всё сильнее. — ответил Чимин неожиданно серьёзно, заставив блондинку вмиг растерять всю игривость. Автомобиль заехал во двор родного для Манобан многоэтажного дома, припарковавшись на одном из немногих пустующих мест — к столь позднему часу большая часть жильцов уже успела вернуться домой. Брюнет, оценив критичным взглядом положение автомобиля, повернул ключ зажигания, заглушая его, и всем корпусом развернулся к молчавшей девушке. — Лиса. Блондинка в удивлении вскинула голову: парень редко называл её по имени, заставляя невольно насторожиться в такие моменты. Но он всего лишь отстегнул свой ремень безопасности и, перегнувшись через разделявший их подлокотник, нежно поцеловал её в лоб, слегка задержав прикосновение на нежной коже. — Спасибо. — Не за что. — пробормотала Лиса, оторопело глядя на парня. — Неправда, ещё как есть. — брюнет обнял её лицо ладонями — То, что ты сделала сегодня… — …Было спланировано не мной, а твоим отцом. — перебила его девушка, осознав, к чему он ведёт. Чимин покачал головой: — Давай будем честны: ты могла в любой момент рассказать отцу о том, что Нгуён забрал твой телефон, потребовать у него другой способ связи с внешним миром, набрать меня или Хосока, да и просто вызвать такси и уехать. Сначала я не поверил, когда ты сказала, что тебя никто не удерживал в особняке, но, поговорив с отцом и увидев, как он к тебе относится, понял, что это действительно так и было. Ты ведь там не из-за страха сидела столько часов. Лиса со вздохом кивнула, признавая его правоту. — Я действительно хотела, чтобы ты приехал, — произнесла она, глядя на него своими большими кукольными глазами — но, зная в общих чертах историю ваших непростых взаимоотношений и твоё упрямство, боялась, что ты не согласишься увидеться с отцом. Однако эта встреча была необходима тебе. Когда я зашла в кабинет и поняла причину столь отчаянных мер господина Пака, то первым делом подумала о том, что ты не простишь себе, если не увидишься с ним до того как…— девушка тяжело вздохнула, будучи не в силах проговорить это вслух — Знаю, он был для тебя не лучшим отцом, но… Чимин, он любит тебя. По-своему, как умеет. И очень переживает. Ты бы видел, с каким лицом он слушал мои рассказы о тебе. Его действительно волнует твоё благополучие и, я уверена, он сделает всё возможное, чтобы реабилитироваться в твоих глазах. — Знаю, — губы брюнета растянулись в улыбке, полной бесконечной нежности — и понять всё это помогла мне именно ты. Думаешь, раньше я бы смог провести с ним в одном кабинете хотя бы час, ни разу не поругавшись, и просто слушая? Ты научила меня этому — не рубить сгоряча. Давать людям второй шанс. Видеть хорошее даже там, где всё казалось давно погибшим. Чёрт, — брюнет коротко рассмеялся — Манобан, ты меняешь мир вокруг себя в лучшую сторону, даже не замечая этого. А потом удивляешься, как все вокруг умудряются влюбляться в тебя с первого взгляда? — Прямо - таки с первого? — хмыкнула она, лукаво улыбнувшись — Помнится мне, ещё пару недель назад ты с завидным усердием пытался убедить меня в своём безразличии. — Я никогда не был к тебе безразличен, — возразил Пак — с самой первой нашей встречи ты вызывала во мне бурю разных эмоций: от бешенства до восхищения. Порой, конечно, хочется тебя придушить…— девушка легонько стукнула его по руке, вызвав смешок — И в то же время каждый раз, когда ты вытворяешь что-то истинно в своём буйном духе, всё, чего мне хочется — это поймать тебя в свои объятия и целовать до тех пор, пока в легких не закончится воздух. Манобан, мгновенно подобрев после этого признания, наклонилась ближе к лицу парня, почти касаясь его губ своими. — Ну, так целуй. Дважды его просить не пришлось.