В следующий раз больно не будет

      — Иди сюда. Он даже не посмотрел на неё. Его лицо было совершенно безразличным. Пока Роза стояла на пороге, Малфой продолжал просматривать бумаги и что-то записывать. Даже удивительно, как этот безэмоциональный человек всего час назад умолял Розу о прощении. Мысли, словно сотни наколдованных когда-то давно, в детстве, мамой канареек, до сих пор беспорядочно метались в её голове, задавая очень правильные вопросы. Почему она простила его? Почему она согласилась прийти? Почему она любит его? Любит так, что становится больно. Одно его письмо, и вот она уже мчится сломя голову к этому невозможно опасному, холодному человеку. Вся его деятельность — прикрытие, которое он себе организовал после Второй Магической войны. По крайней мере, так убеждал её отчим (Ах, простите, отец!) — глава Аврората Гарри Поттер.       — Роза, ты стоишь слишком далеко. Иди сюда, — повторил Малфой свою просьбу. Нет, не просьбу — приказ. Этот человек привык отдавать приказы. И почему ей, (непокорной Розе!) вдруг стало нравиться подчиняться? Или дело именно в нём? Она медленно приближалась к нему. Ноги подкашивались от сладкого напряжения во всем теле, которое непременно возникало в присутствии этого надменного и гордого человека. Один его лощёный вид заставлял её испытывать такие желания, за которые ей становилось стыдно. Стыдно перед матерью и отцом, которые до сих пор недобро отзывались о своем бывшем однокурснике со Слизерина.       — Ближе, Роза. Она встала сбоку от него, любуясь его аристократическим профилем и блеском светлых, почти белых, волос. Как жаль, что её собственные волосы были всего лишь темно-каштановыми. Он продолжал работать с документами, нарочито медленно, словно желая подольше её помучить. Наконец его тонкие пальцы, о прикосновении которых она до сих пор вспоминала со сладким томлением внизу живота, сложили все бумаги в одну стопку. Он убрал их в верхний ящик стола и туда же положил волшебную палочку. «Он настолько мне доверяет?» Роза взглянула на глянцевую поверхность, и в голове возникла картинка того, как он ласкает её тело прямо здесь. Воспоминания против воли обратились к сцене в Министерской уборной, где он до боли сжимал её запястья и, целуя, прикусывал кожу на шее. Ей так хотелось испытать это снова. Ведь ему нужно только попросить. Она сжала бёдра, чувствуя, как влажно стало между ног. Драко, чуть отъехав от стола, развернулся. Несколько секунд он рассматривал Розу, и, казалось, от его пристального взгляда не могло укрыться ничего: ни выбившаяся прядь волос, ни тронутые предательским румянцем щеки, ни приоткрытые пересохшие губы, ни сжатые бёдра. Она стояла прямо перед ним: нежная, желанная, словно… Да, Грейнджер очень верное имя подобрала для своей дочери. Роза. Его Роза. Когда он это понял? Не тогда ли, когда на очередном Министерском приёме она появилась под руку со своим отцом. Или тогда, когда Драко начал нагло задирать его, так что Поттер не смог не ответить. Она вмешалась. Да, пожалуй, именно тогда он увидел её настоящую. Грейнджер никогда не вмешивалась, оставляя возможность мужчинам разобраться самостоятельно. Но Роза… В гневе она бесподобна. Раскрасневшееся лицо, тонкая полоска губ и сжатые до следов от ногтей на ладонях кулаки, но и это всё не то. Самое главное — карие глаза, мечущие те самые шипы, которые, словно пронзая кожу, вызывают небывалый ранее прилив удовольствия во всём его теле. Именно тогда он понял, что желает обладать ею. И никто — ни Поттер, ни Грейнджер, ни все Министерство Магии, ни сам Мерлин не помешали бы ему сделать это! И вот — долгие месяцы ожиданий, скандалы, литры пролитых ею слез, и она здесь — готовая ради него на всё. «Я ведь сейчас возьму тебя — готова ли ты к этому?». Наконец Драко подался вперёд и, схватив тонкое запястье, притянул Розу ближе к себе. Он видел, как бесстрашно (Нет, бесстыдно!) она смотрела в его глаза, ловил каждый выдох из её приоткрытых губ. Ему вдруг захотелось вырвать это юное сердце и спрятать его в себя, чтобы почувствовать силу любви. Она ведь любит его. А он? Малфой медленно обвёл пальцем пуговицу на бежевой блузке и расстегнул её, обнажая небольшой участок гладкой кожи. Её дыхание сбилось (Что, уже не такая смелая?), когда он пробрался под слой ткани и погладил живот. Через несколько секунд блузка была распахнута, а его язык коснулся маленького пупка. Он чувствовал, как вздрагивает её тело от такой простой ласки, полностью отдаваясь во власть желания. Одной рукой он сжимал её талию, другой же поглаживал брюки там, где давно стало тесно. Так было всегда, когда она находилась близко. Хотелось ещё ближе. В неё.       — Зачем ты здесь? — спросил Драко внезапно. Ему был необходим ответ. Потому что ещё немного — и он сорвётся. Потому что невозможно более терпеть, когда желанная игрушка наконец в твоих руках. Через минуту он не сможет остановиться, как бы она не умоляла.       — Ты… То есть я… — она ловила ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, не в силах пошевелить даже пальцем. Драко медленно водил по её животу кончиками пальцев, временами поднимаясь выше, задевая кожу на небольшой груди. Она резко выдохнула, схватила его за руку и посмотрела прямо в глаза. — Ты сказал мне прийти. Я здесь.       — Ты всегда такая послушная? — ухмыльнулся он, убирая её руку и сжимая обе груди. Это вызвало болезненный стон. Она помотала головой и, чуть улыбнувшись, хрипло ответила:       — Только с тобой. Её голос, произнесённые слова — всё это звучало так сладко, мучительно сладко — вызвали у Драко взрыв эмоций. Что-то прошипев сквозь зубы, он схватился за пояс её узких брюк и резко дёрнул вниз. Она вскрикнула от испуга и отпрянула, сжав руками край стола. Её длинные ноги полностью обнажились, а он замер, всматриваясь в тёмный пушок, скрывающий самое сокровенное. Драко протянул руку и слегка коснулся мягких волосков. Мерлин!.. Шумно выдохнув, Драко одной рукой усадил Розу на стол. Она выгнула спину, непроизвольно раздвинув ноги, позволяя Драко насладиться столь прекрасным видом. Ладони Розы легли на грудь, слегка сжимая соски между пальцев, в предвкушении чего-то нового, неизведанного, того, о чём она только читала. Стоит ли говорить, насколько часто Роза фантазировала об этом взрослом мужчине, представляя, как его руки будут приносить ей удовольствие? Он всё ещё мягко, одними кончиками пальцев, гладил её живот, сдерживаясь из последних сил: ведь вот она — перед ним — манящая, опьяняющая, податливая, отзывающаяся на каждое его прикосновение тихим, сдавленным стоном. Как же ему хочется вдавливать её в блестящую поверхность стола, вбиваться в это юное тело, о котором он столько думал в последние месяцы, сильно, резко, до сумасшествия, чтобы в её голове никогда не возникло мысли о ком-то другом. Малфой хотел уже подняться и расстегнуть ширинку, как вдруг подумал, что немедленное проникновение принесёт Розе только боль, хотя она и была готова. Он так часто сжимал её тело до хруста, требуя отдаться ему, причиняя при этом боль, что сегодняшнее добровольное её появление впервые в жизни вызвало желание быть нежным. Драко сглотнул накопившуюся слюну, увлажняя пересохшее горло, и провёл пальцами по внутренней стороне бедра, снова едва касаясь её влажных розовых губ, задевая клитор. Роза, прикрыв глаза и выгибаясь сильнее, подалась навстречу его пальцам. Но нет! Зачем спешить? Малфой всегда любил только гладко выбритый лобок, но с ней пошатнулись многие его принципы. Один из них — не касаться тех мест, куда проникает член. Желания ласкать кого-то в столь интимном месте никогда его не посещало, даже поцелуи в губы он считал слишком личными. Сейчас же ему впервые хотелось изменить себе. Он жаждал слизать сладко пахнущие соки, которые выделяла Роза. Драко придвинул голову ближе, ещё ближе, обдавая тёплым дыханием сладкое местечко. Он взглянул чуть выше и заметил, как мечтательно улыбнулась Роза. Это придало ему решительности. Он впился в розовые складки губами, раздвигая их языком и инстинктивно находя то самое средоточие женского удовольствия. Роза вздрогнула и вскрикнула, сжимая сильнее свою набухшую грудь с твердыми, как камешки, сосками. Она ощущала, как настойчиво язык Драко вырисовывает узоры там, где бывали лишь её пальчики. Но ничего не могло сравниться с этой влажной грубостью, которую он дарил ей. С закрытыми глазами она долго парила в небесах, наслаждаясь этой невесомостью, пока давление не усилилось, а движения языка не стали быстрее. И вот она начала стремительно падать, так, что хотелось кричать от восторга и любви. Неужели все испытывают подобное? Как потом думать о чём-то другом, о ком-то другом? Наконец она упала, разбиваясь о скалы экстаза, судорожно вдыхая воздух и почти беззвучно шевеля губами, повторяя его имя. Роза наслаждалась этой сладкой болью, пока внезапно боль не сменилась на настоящую — острую и режущую. Она закричала, почувствовав, как что-то твердое и горячее пронзило её насквозь. Она упёрлась ладонями в его грудь, стараясь оттолкнуть, но он был недвижим, словно скала. Драко лежал на ней и мягко поглаживал её щёки, всё ещё мокрые от слёз.       — Тише, тише, сейчас, — он ведь думал, что её оргазм — это лучший момент для проникновения. Он уже давно был готов и сдерживался из последних сил. Но ничего не помогло уменьшить её боль от первого вторжения, хотя оно и было практически беспрепятственным. Его внутренности выворачивало наизнанку. Он чувствовал, как член плотно обхвачен всё ещё пульсирующей плотью, и это дарило просто душераздирающие эмоции. Драко, первый раз в жизни испытывающий что-либо подобное, сжимал челюсть от напряженного чувства сладкой боли. Ни одно извращённое удовольствие не сравнилось бы с этим ощущением. Так горячо. Так влажно. Так нежно. Именно нежность вызвала отклик в его сердце, именно из-за неё ком встал в горле. Но взрослому мужчине не пристало показывать свою слабость и уж тем более слёзы, которые скапливались от полноты чувств. Он боялся подумать, насколько ей сейчас неприятно — мужская анатомия всегда преподносит юным девушкам сюрпризы. Все они мечтают о сладкой неге любви, но сталкиваются с болью.       — Потерпи, — прошептал он у самого её ушка и медленно двинул бёдрами назад. Через секунду Драко снова скользнул обратно, и всё повторилось. Это было так правильно, так естественно и прекрасно, что он тихонько замычал от удовольствия ей в шею. Он чувствовал, как горячие дорожки слёз сползают по вискам, прячась где-то в волосах. Драко не нравилось, что она так мучается. Возможно, он сможет облегчить её боль? Он закинул её руки к себе на шею, оторвался от стола и сел в кресло, всё ещё прижимая к себе её тело.       — Что? — чуть слышно пробормотала она.       — Попробуй сама. Просто двигайся, — предложил он, но рук с её бёдер не убрал. Малфой готовился сам руководить процессом. Она только помотала головой и уткнулась в его приятно пахнущее чем-то свежим плечо. Он так и не разделся. Но эта мысль не посетила её голову. Пока она чувствовала, как кровь тоненькой струйкой стекает по её бедру, она думала только о том, чтобы это поскорее закончилось, чтобы боль притупилась. Малфой словно прочитал её мысли и спросил:       — Всё ещё больно? Она снова промолчала, подняла голову и, закусив губу, кивнула.       — Закончи, пожалуйста, — попросила она и коснулась его губ. Он вмиг отстранился, подставляя под её поцелуй вместо губ щёку. Его пытались поцеловать и раньше, но ещё ни разу ему не хотелось этот момент продлить более чем на секунду. Но только не в этот раз… Его глаза вспыхнули, впитывая такой невероятно покорный образ Розы Поттер, и он понял, что готов ради неё на всё. Она не вырывалась, не билась в истерике — она терпела, потому что хотела доставить ему радость, потому что любила его! Наконец очнувшись, он настойчиво её поцеловал, и его руки пришли в движение. Он поднимал её и медленно опускал обратно. Драко рычал ей в рот и впитывал невероятное удовольствие, что шипами кололо всё его тело.       — Ещё немного, — хрипло прошептал он и начал медленно насаживать её на себя. Движение из размеренных превратились в активные и болезненные. Она всхлипывала и уже не в силах была целовать его. Оставалось только зажимать кожу на его шее зубами, чтобы хоть немного перенести боль. Драко ничего не соображал. Момент, когда он мыслил разумно, закончился, и он подчинился инстинктам. Он словно тряпичную куклу насаживал Розу на свой член — всё быстрее и быстрее. Он помогал себе бёдрами, ощущая, насколько близко находился к развязке.       — Ещё, ещё, вот так, давай же, — его голос давно превратился в рычание. Темп стал бешеным. Стоны боли сливались со стонами удовольствия. Драко чувствовал, что до вершины осталось не более нескольких секунд. Его лёгкие словно наполнял горячий поток лавы, и дышать становилось всё труднее. Драко поднимался всё выше и выше, на самую вершину экстаза — теперь ни одной преграды не стояло на его пути. Он не слышал криков Розы, не чувствовал её слёз. Он сосредоточился на проникновении, которое стремительно несло его к пику удовольствия. Выдох — и он, прижимаясь членом к её животу, изливается с громким стоном. Именно таким — жадным, страстным, сносящим все запреты и условности — должен быть секс между двумя влюбленными людьми. Человек должен полностью отдавать себя во власть любимому и в полной мере отдаваться процессу. Драко, медленно приходя в себя, почувствовал саднящую боль в шее, там, где недавно впивались её зубы. Помогла ли эта боль достичь той вершины экстаза, на которую он никогда не взбирался?       — Всё? — вдруг спросил тоненький хриплый голос. Он тихонько посмеялся и коснулся губами влажного лба.       — В следующий раз будет лучше.       — Вначале всё было очень даже неплохо, и потом… мне нравится дарить тебе радость, — она, смущённая своими словами, наткнулась на торжествующий взгляд и сразу сменила тему: — Почему офис такой пустой? Ещё ведь нет и шести.       — После твоего письма я всех отпустил, — он до сих пор вспоминал немой восторг от этих двух слов: «Я приду».       — Ты знал, что…       — Надеялся… потом решил, что не хочу проводить ночь в отделе Поттера, — увидев вопросительный взгляд, Драко пояснил: — Наши крики вряд ли бы сдержало хоть одно заглушающее заклинание. Меня, такого страшного и старого, быстренько бы увезли люди в форме.       — Ты не старый… Тем более не страшный, — мягко улыбнулась Роза.       — Ты же сама меня испугалась при первой встрече, — напомнил Малфой.       — Только твоего ледяного взгляда, но я больше не боюсь… — Роза оттянула назад его влажные волосы.       — И почему же? — спросил Драко самым строгим голосом, крепко сжав её ягодицы и прижав к своему так и не остывшему члену.       — Я знаю одну твою слабость, — прошептала она, потеревшись о влажную плоть, вызывая у обоих сладкий стон.       — И что же это? — спросил он хрипло.       — Я, конечно, — ответила она с вымученной улыбкой и потянулась к его губам.