Forever, Today

Еще долго после того, как последний зритель покинул зал суда, Клэри сидела среди свободных мест, ее пальцы сжались на рукоятке трости, а глаза смотрели вперед на скамью, с которой судья вынес свой вердикт. Виновен. Виновен. Виновен. Она с трудом могла поверить, что это правда. Что все наконец закончилось. Столько месяцев после того, как правда вышла наружу, она ждала этого дня. Ждала момента, когда почувствует себя свободной. Все было не так, как она ожидала. Она думала, что почувствует облегчение, что ее боль и жертва наконец обретут смысл. Но когда они забрали Валентина Моргенштерна из зала суда, его руки были скованы наручниками за спиной, морщины образовались на его костюме за семьсот долларов, он даже не взглянул в ее сторону. Как будто ее не существовало. Как будто она девятнадцать лет не верила, что она его кровь. Ее брат Джонатан все время сидел рядом с ней, напряженный и вытянув спину как по струне. Клэри знала, что ему будет труднее. Он прожил всю свою жизнь, видя их отца в розовых очках. Его разум был приучен верить, что этот человек был хорошим, что он, возможно, был проницательным в бизнесе, но именно так работал деловой мир. Он и представить себе не мог, что человек, который с раннего детства готовил его своим протеже, способен на такие ужасы, на такие чудовищные поступки. Что он способен на убийство. Когда подробности смерти матери стали известны после того, что произошло ночью, когда подстрелили Клэри, Джонатану было трудно поверить в то, что это правда. Он давно знал, что бизнес их отца сомнителен, но убийство? И убийство женщины, которую, как он утверждал, он любил, было больше, чем Джонатан мог понять. Но Клэри прошла через все это. Она утешила его, убедила. И когда молоток опустился, она взяла его за руку. Клэри провела той же рукой по своим зачесанным назад волосам, изо всех сил стараясь выбросить из головы выражение его глаз. Такое пустое. Такое мертвое. Как отец, с которым они выросли. Все, что она могла сделать сейчас, это надеяться, что он научится на ошибках своего отца и продолжит путь, который не уничтожит и его. Вздохнув, она достала из-под стула сумку и встала, почти не опираясь на трость. Сейчас она в ней почти не нуждалась, но так привыкла, что ей было трудно её оставить. Это давало ей ощущение стабильности, безопасности, хотя боль в боку почти прошла. Она вышла из зала суда в коридор, где ее ждал только один человек. Он прислонился к стене, темные волосы упали на лицо, очки сползли на кончик носа. Его темно-серый костюм казался помятым и слишком большим. В руках он вертел телефон, играя в какую-то игру, пока ждал, без сомнения. Клэри улыбнулась и пересекла коридор, чтобы встать перед ним. Саймон поднял голову, его темные глаза остановились на ней. — Готова? Он знал, что ей нужно какое-то время побыть одной, подумать, переварить, исцелиться. Но это не было сюрпризом, он всегда знал. — Угу. Хочешь выбраться отсюда? — Черт возьми, да. Я умираю с голоду. Плюс, я обещал встретиться с Иззи через несколько часов, — он оттолкнулся от стены и сунул телефон в карман. — Нам нужно подождать Мистера совершенство? Клэри покачала головой и пошла по коридору к передней двери. — Джейс по-прежнему изолирован, пока вся пресса не уйдет. Я увижусь с ним сегодня вечером, — волна нервозности пробежала по ее спине. — Ах да, — сказал Саймон. — Его статус суперсекретного агента должен остаться неизменным. Точно, — он взглянул на нее краем глаза. — Это очень похоже на то, что было в прошлый раз. Вы собираетесь запереться в комнате на неделю, как тогда? Клэри толкнула его плечом и усмехнулась. — Твой зеленый снова показывается. — Во мне нет ничего зеленого. — Угу. Я вижу здесь немного, — она указала на его грудь. — И еще немного здесь, — голову. — И здесь, — она подтянула очки ем на нос. Саймон нахмурился. — Я не завидую ему. — Конечно, Сай. — А вот и нет! Я… С открытием дверей, звук выкрикиваемых вопросов и щелчки камер раздавались со всех сторон. Клэри услышала, как ее зовут, и руки схватились за одежду. — Мисс Моргенштерн! Каково это — знать, что ваш отец ответственен за смерть вашей матери? — Мисс Моргенштерн! Вы знали, что все это время были в центре федерального расследования? — Мисс Моргенштерн! Это правда, что вы были романтически связаны с одним из агентов по вашему делу? — Мисс Моргенштерн! — Мисс Моргенштерн! — Мисс Моргенштерн! Снова и снова, снова и снова они звали ее. Саймон обнял ее за плечи, и она уткнулась лицом ему в грудь, чтобы избежать новых вспышек. Она чувствовала себя в безопасности, но его руки были не такими, как ей хотелось. В течение нескольких месяцев ее лицо украшало первые полосы каждой газеты. В течение нескольких месяцев она едва могла выйти из своей квартиры, не увидев, по крайней мере, нескольких репортеров. И месяцами она могла встречаться с Джейсом только в приватной обстановке. Когда все следили за ней, они не могли рисковать быть увиденными вместе. От этого зависела его личность, его работа. Поэтому встреч лицом к лицу было очень мало. И она скучала по его лицу. Так сильно. Но теперь, когда все закончилось. Теперь, когда ее отец сел в тюрьму, теперь, когда ее мать и бесчисленное множество других наконец обрели справедливость, Клэри наконец-то вернет его. Ну, по крайней мере, как только пресса успокоится. Она должна была встретиться с ним в уединенном месте, где они были уверены, никого не будет. Где могли быть только они. Они с Саймоном прорвались сквозь толпу и направились к стоявшему у обочины такси. Орда последовала за ней, все еще выкрикивая свои вопросы, все еще топая по пятам, но она не обернулась. Как бы Клэри ни ненавидела всю эту ситуацию, она чувствовала себя легче, счастливее, чем когда-либо за долгое время. Наконец, она начала смотреть вперед. Наконец, она собиралась начать свою жизнь заново. Как только они добрались до такси, Саймон наклонился, чтобы открыть дверь, и Клэри заметила старого бездомного, прихрамывающего к скамейке неподалеку. Он так тяжело дышал, что Клэри слышала его сквозь толпу. Она нахмурилась и замерла. Саймон повернулся к ней, дверь салона была открыта. — Готова? — Одну секунду, — произнесла она и сделала несколько шагов к мужчине. — Простите. Сэр? Мужчина остановился и повернулся. Его волосы были длинными и лохматыми, седеющими с черными прядями. Кожа на его лице была коричневой и сморщенной, как у картофеля, а глаза тусклыми и красными. Боль прочертила линии на его лице. Клэри протянула руку, а вместе с ней и трость, которая дала ей силы пережить эти месяцы. Но, как она поняла, выйдя из здания суда, она больше не нуждалась в её силе. У нее было достаточно своих. — Держите. Мужчина поднял глаза, его густые брови исчезли под волосами. — Мисс? — Думаю, вам это нужно больше, чем мне. Он моргнул, но не сказал ни слова. Она сунула трость ему в руку и улыбнулась. — Это помогло мне пройти через некоторые действительно плохие вещи, но мне это больше не нужно. Мужчина посмотрел на свою руку, а когда снова поднял глаза, улыбнулся и наклонил голову вперед. Он не сказал «спасибо», он вообще ничего не сказал. Но в этом не было необходимости, кивка было достаточно. Клэри отвернулась от мужчины и направилась обратно к Саймону, где стояла толпа репортеров. Она улыбнулась Саймону и сказала: — Теперь я готова, — и нырнула под его руку в такси.

***

Движение вокруг Джейса приостановилось, когда он ехал по улицам к месту назначения. Агентство держало его, казалось, целую вечность, прежде чем позволить ему вернуться домой. Он был уверен, что репортеры не задержались так надолго, надеясь взглянуть на него. Радуясь, что у него все еще есть мотоцикл, он маневрировал между машинами и вокруг них, игнорируя все крики и ругательства, направленные на него. Его не волновало, что он их разозлил. У него была только одна мысль: добраться до нее. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он действительно видел ее лицо, касался ее кожи, целовал ее мягкие губы. Из-за избытка прессы, следящей за каждым движением Клэри, единственный раз, когда он оказался в нескольких футах от нее, это когда ее привели в здание Агентства, и даже тогда они ни разу не были наедине. Но Джейс взял то, что смог достать. Просто видеть ее, даже время от времени, было лучше, чем ничего. Джейс свернул в переулок рядом с, казалось бы, заброшенным зданием. Именно там он был изолирован, пока шел процесс. До сегодняшнего дня он был полон охраны. Сегодня вечером там будут только они, несколько охранников у каждого входа, Алек и Иззи — но поскольку у них были свои квартиры и им не нужно было быть такими осторожными на публике, как ему, ему не нужно было беспокоиться о том, что их кто-либо прервёт. Он припарковал свой байк и пробрался к заднему входу, ввел код на клавиатуре рядом с рамой и бросился внутрь, когда она открылась. Джейс кивнул Фрэнку, охраннику, и помчался вверх по четырем лестничным пролетам, пока не остановился перед дверью в квартиру, которую называл домом все эти месяцы. Его рука слегка дрожала, он вставил ключ в замок и повернул. Щелчок эхом отозвался в пустом коридоре. Внутри было темно, только зарево нескольких ночников одарили его светом. Он нахмурился и закрыл за собой дверь. Его глаза танцевали по комнате, разочарование врезалось в него, когда всё выглядело нетронутым. Она еще не пришла, подумал он. Но только он собрался включить свет, как почувствовал, как по комнате пронесся ветерок. Его чувства мгновенно обострились, а взгляд остановился на открытом окне напротив. Занавески слегка сдвинулись, и за ними он смог разглядеть изгиб затененного силуэта. Его сердце сильнее забилось в груди, когда он снял куртку и повесил ее на спинку дивана. Обычно он доставал пистолет или другое оружие, но не сегодня. Сегодня он точно знал, кто его ждет, так как сразу узнал ее облик. Джейс прошёл через комнату и остановился, когда подошел к окну. Одной рукой он отодвинул шторы и уставился в ночь. Она стояла у перил пожарной лестницы, и только свет уличного фонаря освещал ее лицо. Его тело вибрировало от желания подойти к ней, его пальцы чесались протянуть руку, но его глаза хотели впитать ее. И они это сделали. Каждый дюйм, выученный наизусть, запечатлелся в его сознании в идеальной копии момента. Ее волосы были собраны сзади и закреплены зажимом, маленькие пряди свисали на висках затылке. На ней был обтягивающий белый свитер, который обнимал ее так, как хотелось его рукам, короткая плиссированная юбка и кеды с носками на щиколотке. Он улыбнулся видению перед собой. За все время, что он смотрел на нее, будь она только что встала с постели, была одета в лучшую одежду или просто бездельничала, она никогда не выглядела так хорошо. Но это, вероятно, были его гормоны и месяцы, когда он не мог оставаться наедине с ней. Не теряя ни секунды, он нырнул в окно и вышел на пожарную лестницу позади нее. Она не повернулась, но он знал, что она знает, что он там, по дрожи, которая сотрясала ее тело. Вспышка света осветила небо, и низкий гул отозвался эхом в ночи. — Ты опоздал, — произнесла она. Джейс улыбнулся и прикусил нижнюю губу, желая подойти к ней, прижать к груди, провести губами вниз по изгибу шеи, но решил подождать, оттянуть момент, пока не сможет больше терпеть. — Хм, — сказал он. — Может, ты просто рановато. Ее позвоночник напрягся, и еще одна вспышка и грохот преобразили небо. — Я так не думаю, Касс. Я никогда не прихожу слишком рано. Он усмехнулся правде ее заявления. Попытка доставить ее куда-нибудь вовремя, не говоря уже о заранее, была подвигом эпических масштабов. Крошечные капельки начали падать, одна упала на кончик его носа, а другая — на щеку. Клэри не двигалась. Он так сильно хотел протянуть руку к ней и терял способность сдерживаться быстрее, чем ему хотелось бы. — Начинается дождь, — заговорила она. — Помнишь, как мы впервые попали под дождь? — ее голос был низким, тихим. Вот и все. Джейс двинулся вперед. С каждым шагом его сердце стучало все сильнее. Наконец, он встал прямо за ней, не касаясь, но достаточно близко, чтобы почувствовать тепло ее тела. Он положил руки на перила по обе стороны от нее, заключив ее в клетку. Пряди ее волос попали ему в лицо, когда он наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. Она так хорошо пахла. Как лаванда, дождь и она. — Конечно, помню. Я помню каждый раз, когда мы были вместе, — он приблизил свой рот к ее уху, так легко, так мягко. — Хочешь, я покажу тебе, что я помню, детка? Она вздрогнула, и с губ сорвался слабый писк. Джейс улыбнулся и провел губами по ее шее, едва касаясь, позволяя теплу его губ и дыхания увлечь ее дальше. — Потому что я это сделаю. Я тебе всё покажу, — его пальцы скользнули ближе к ее пальцам на перилах, пока не коснулись ее костяшек. Он легко проследил их, ощущая покалывание, которое всегда возникало. — В тот первый раз, — его губы поцеловали изгиб, где ее шея встретилась с плечом. Его пальцы скользнули по ее запястью и вернулись к рукам. — Ты была такой сексуальной, насквозь промокшей и такой злючкой, и совершенно точно желала убить меня. Но я знал, чего ты на самом деле хочешь, не так ли, детка? Ее пальцы напряглись под его рукой, а дыхание ускорилось. — И, ох, как же я хотел тебя. Прямо там. На улице, где Бог и все смотрят, — Джейс тихонько прикусил ее плечо, стиснув зубами ее податливую плоть, и у Клэри перехватило дыхание. — Я все еще хочу тебя. Я все еще чувствую, что могу умереть, если не смогу прикоснуться к тебе. Если я не могу получить тебя. — Тогда чего же ты ждешь? — произнесла она дрожащим голосом. — Я жду, когда ты мне скажешь. — Скажу тебе что? — голова Клэри откинулась назад, давая Джейсу доступ к ее шее. Ее руки нашли его. Он позволил ей взять их, чувствуя, как ее пальцы скользят между его пальцами. Они были такими теплыми, такими мягкими, такими манящими. Он хотел их на себе почувствовать, как она гладит его грудь, переходит на плечи, вонзает свои ногти в его кожу. Еще больше дождя упало с неба, теперь сильнее, быстро покрывая их обоих слоем влаги. Дыхание Клэри было быстрым, рваным, умоляющим. — То, что ты сказала мне той ночью. — Джейс… — Да ладно тебе, Злючка. Я знаю, что ты помнишь, — он снова прошелся по ее шее к уху. — Dime, nena. Dimeahora. — Возьми меня, — прошептала она так тихо, что Джейс едва услышал ее. — Что это было? Я не слышу тебя, детка, — Джейс разъединил их руки, одной обхватив её талию, растопырив пальцы на её животе, прижимая ее к себе, а другая легла на бедро, впиваясь в ее плоть. — Возьми меня, — сказала она громче, ее голос дрожал. — Я сказала, возьми меня. Джейс повернул её, пока она не столкнулась с ним, и даже не дождался, когда она полностью обернётся, прежде чем его рот оказался на ее. Его руки поднялись к ее лицу, крепко держа, его пальцы скользнули по ее влажной коже. Вкус ее взорвался на его языке. — Боже, я скучал по твоему вкусу, — он втянул ее нижнюю губу в свой рот. — По тому, какая ты на ощупь, — его руки скользнули по ее плечам, вниз по рукам и по изгибу бедер. — Я так скучал по прикосновениям к тебе, — сказал он, прижавшись к ее губам. Она кивнула. — Я тоже, — ее руки были в его волосах, прижимая его к себе, сильнее, намного сильнее. Джейс вздрогнул и углубил поцелуй. Это был язык, зубы и дыхание. Не слишком много того или другого, но просто идеально. Его руки обхватили ее за талию и переместили с перил на лестницу рядом с пожарной лестницей. Она обхватила рукой перекладину над головой. Джейс последовал за ее рукой и сплел свои пальцы с ее; только холодный, мокрый прут находился между их ладонями. Он заставил себя оторваться и посмотрел ей в глаза. Они были большими и темными, и ее щеки покраснели, несмотря на холодный дождь. — Я люблю тебя, — сказал он, возвращаясь назад, чтобы поцеловать ее нос, щеки, подбородок, уголки рта. — Так сильно. — Я тоже тебя люблю, — ее руки снова потянулись к нему, и ничто не мешало им. Тело Клэри выгнулось дугой, идеально подходя к нему, как и всегда. Джейс поднял ее, пока одна из ее ног не уперлась в первую ступеньку лестницы, и, протянув пальцы ей под колено, закинул вторую ногу себе на бедро. Одна его рука скользнула по ее спине и шее, в то время как другая скользнула по ее мокрому бедру и под юбку. Ткань коснулась его запястья, когда он провел пальцами по ее гладкой коже. Прошло так много, слишком много времени с тех пор, как он прикасался к ней вот так. Ее рот переместился от его к его подбородку, и он услышал ее горячее, быстрое дыхание в ухе. Мурашки пробежали по его спине, и он крепче сжал ее, касаясь, пробуя на вкус, поглощая. Ее пальцы дразнили край его рубашки, обводя открытые участки кожи и заставляя снова дрожать.Дождь был прохладным, но недостаточно холодным, чтобы охладить его перегретую плоть. Клэри провела пальцами по чернилам на его руке, затем прикоснулась губами к ним. — И я скучала по ним, — произнесла она. Рука Джейса скользнула дальше по ее ноге, и когда он достиг края ее трусиков, Клэри откинула голову назад, и Джейс набросился на ее шею своими губами. Она запустила руки ему в волосы, и он подвинул свою, чтобы обхватить сзади и притянуть к себе. Он сжал пальцы, и она ахнула, прежде чем снова захватить его рот, ее язык скользнул внутрь и обвился вокруг его. Ее руки упали с его волос, прошлись по груди, затем по его рукам, схватив его предплечья, прежде чем отпустить и прикоснуться к торсу. Джейс почувствовал, как ее пальцы скользнули по джинсам, нырнули внутрь и обвели линию вокруг ремня. У него сжался живот, когда она нащупала кнопку. Джейс оторвался от неё. — Давайте зайдем внутрь. Клэри покачала головой. — Нет. Здесь. Ты нужен мне прямо здесь. — Что? — он отстранился и посмотрел на нее. — Здесь? Она кивнула. — Здесь, — злая усмешка тронула ее губы. — Ты сказал, что хочешь меня прямо здесь, на улице, — она наклонилась и нежно укусила его за ухо. — Теперь я хочу, чтобы ты взял меня прямо здесь. Джейс застонал и опустил голову ей на грудь. — Не говори мне ничего подобного. Кто-то мог нас увидеть, услышать. И я не хочу, чтобы кто-нибудь видел или слышал тебя такой, кроме меня. — Вокруг никого нет. Здесь только мы, — она начала целовать его лицо, а ее мокрые пальцы продолжили свой путь. — И я могу вести себя тихо, малыш. А ты можешь быть тихим? — ее губы коснулись его рта, а затем она языком провела по его нижней губе. — Возьми меня здесь, — снизу послышался тихий щелчок, и Джейс почувствовал, как ослабли его джинсы. Он закрыл глаза, когда она опустила молнию и сунула руку ему в боксеры. Его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и он больше не мог ей отказать. Его рот накрыл ее так быстро, что она отскочила назад к лестнице, и металл заскрипел о землю от движения. Клэри соответствовала его энтузиазму, ее рот открылся для него, а рука все еще окружала его внизу. Никто из них, казалось, не замечал ни нарастающего темпа дождя, ни падающей температуры. Для Джейса существовала только она, то, что она делала с ним, и то, что он собирался сделать с ней. Его рука сжала ее кружевные трусики и потянула. Дождь на металлической пожарной лестнице, смешанный с низким грохотом над головой, заглушил звук рвущейся ткани. Джейс опустил руки и потащил ее вперед, пока не оказался между ее теплыми бедрами. Его джинсы опасно болтались на ягодицах, когда Клэри стащила с него боксеры, а затем обняла за шею. Она снова поцеловала его в губы и прошептала его имя и слова любви. Джейс ответил на ее чувства самым нежным и любящим тоном, прежде чем сжать ее бедра и потянуть вниз на себя так, что это было совсем не мягко. Ногти Клэри впились в его плечи самым мучительно восхитительным образом, и она ахнула. Джейс замер, слишком поздно вспомнив о её ранах и шрамах. Он выругался и изо всех сил старался не двигаться, но она была такой тёплой и такой идеальной. — Я… я сделал тебе больно? — Боже, нет, — простонала Клэри и встретилась с ним взглядом, ее глаза были дикими и горящими. — С тобой так хорошо. Кажется, я забыла, — она убрала ногти с его кожи и приблизилась к нему, ее руки свободно лежали на его плечах. Она целовала его снова, и снова, и снова. Маленькими поцелуям. Целомудренными поцелуями. А потом она прошептала ему в подбородок: — Напомни мне, малыш. Напомни мне, как хорошо может быть с тобой. Джейс сжал ее бедра и прижался к ней. — Ты хоть представляешь, что со мной происходит, когда ты меня так называешь? Она закусила губу и улыбнулась. — Я догадываюсь… малыш. Джейс приподнял ее и снова потянул назад, так же сильно, как и в первый раз, и все дразнящее исчезло с ее лица, и остался только огонь. Она крепко обняла его и позволила делать все, что он хотел. Это не было нежно или медленно, но он был уверен, что это не то, что им нужно было тогда. Прошло слишком много времени, и на это у них будет уйма времени позже. Дождь продолжал капать вокруг них, заливая их лица и делая поверхность его груди скользкой и прохладной, но ничто из этого не имело значения. Единственными вещами, которые были важны — это то, как их тела двигались вместе, совершенно синхронно, принимая и получая в равной мере, то, как их дыхание смешивалось — оборванное, короткое и задыхающееся — и то, как ее голос произносил его имя хриплыми стонами, которые мог слышать только он. В мире не было ничего прекраснее. Ничего, что он хотел бы слышать до конца своей жизни. Его имя на ее губах. То, как его тело заставляет ее петь так, как это было сейчас. Он хотел этого навсегда. Она и он вместе не беспокоились о судебных делах, средствах массовой информации и рабочих местах. Вот так просто. Он хотел, чтобы так было всегда. И каким-то образом, когда-нибудь скоро, он превратит навсегда в сегодня.