***
— Так значит, вы обменяли Камень времени на жизнь Тони? Они совершенно случайно оказываются наедине в пустой кухне. Стив прежде уже встречал Доктора Стрэнджа несколько раз, но общаться в неформальной обстановке вдали от полей битвы им ещё не доводилось. — Мм… Да? — отзывается тот, едва ли отвлекаясь от чтения старинной книги в массивном переплёте. — Что ещё мне было делать? Оставить его умирать? Умоляю. Уж куда мне до вас… Температура в помещении мгновенно поднимается на десяток градусов. Это было низко. И не очень-то справедливо, — хочет думать Стив. Однако… Однако однажды он уже говорил, что они не торгуют жизнями, отказавшись обменять Камень разума, и сотни воинов Ваканды погибли (напрасно), защищая Вижена. Так что в глубине души Стив успевает испытать ужас, что, сложись обстоятельства иначе — он мог бы не суметь принять верное решение. Просчитался бы, и погибли все. Стрэндж словно читает его мысли и прищуривается, глядя на него прямо, в упор. Стиву хочется броситься защищать свои задетые честь и достоинство, но он уже не тот отчаянный мальчишка из Бруклина, чтобы размахивать кулаками, а со Стрэнджем… ну… если понадобится защищать мир вместе, они смогут сработаться, а из-за личного Стив перед ним оправдываться не станет, нет. Тем более что после всех пережитых потрясений, Стив и Тони давным-давно всё обсудили, простили друг друга, отпустили все обиды и недомолвки и начали с чистого листа. — Доброй ночи, Доктор, — в конце концов сухо прощается Стив и покидает кухню. Вот как всё начинается.***
После того как Мстители-оступники во главе с Капитаном Америка возвращаются домой, Тони не сразу покидает базу. Большую часть времени он не вылезает из мастерской. Он восстанавливает свой и чужие костюмы, амуницию, лишь несколько раз выезжая по делам компании и на пресс-конференции Мстителей. Акции «Старк Индастриз» высоки как никогда, потому что мир наконец-то понимает, как нужна ему чистая энергия, которую может обеспечить только Старк. Пеппер откладывает церемонию бракосочетания, отговорившись, что «Сейчас не самое лучшее время, Тони, стоит подождать, пусть сначала всё уляжется». И Тони вроде бы даже не возражает.***
Стрэндж говорит: — Почему я так добр к Тони? Потому что он — любовь всей моей жизни? Роджерс, вы бываете таким мудаком. С лёгким, но нескрываемым отвращением на лице: — Поверьте, если бы мои силы остались при мне, я бы не застрял сейчас здесь, с вами. Или: — Сегодня мой любимый день в году. День, когда вы явили ему себя во всей красе, отвратив от себя, похоже, навсегда. Стиву снятся эти сны каждую ночь с тех пор, как он узнал, что эти двое… в каком-то роде сблизились. Он навидался всякого за свою жизнь, так что кандидатов в ночные кошмары ему всегда с лихвой хватало. Это что-то новое, и именно после этих снов он чувствует себя разбитым как давно не. А одним утром он понимает, что вовсе не может спать уже несколько месяцев.***
Однажды во время завтрака Стив слышит возглас Сэма: — Смотрите-ка, Старк вышел в свет с новым дружком! Стив, наверное, слишком поспешно оборачивается к экрану. Видимо, идёт повтор вчерашнего репортажа с благотворительного мероприятия в помощь больным с врождённым пороком сердца, куда Тони пригласили в качестве почетного гостя. Тони выглядит хорошо. Костюм-тройка смотрится на нём как всегда потрясающе, у него новые очки (Стив знает, что там супермощный компьютер внутри) и здоровый цвет лица. Он цитирует явно заученный текст о серьёзности проблемы, в паре слов сообщает, что медицинский отдел «Старк Индастриз» успешно работает по данному направлению; как всегда обаятельно шутит с прессой, и, очаровывая публику, предлагает другим неравнодушным не оставаться в стороне. А затем одна из журналисток, это прелестное создание, говорит: — Вы приехали сегодня сюда с мистером Стрэнджем. Скажите… И Стив только сейчас замечает человека, стоящего поодаль, но всё равно слишком близко (на его взгляд) рядом с Тони. Стрэндж гладко выбрит, его волосы красиво уложены, и на нём нет привычного одеяния Верховного Чародея: он тоже одет в обычный чёрный костюм, и они с Тони смотрятся… гармонично вместе. — Вообще-то, верно будет… — начинает Тони. — Доктор Стрэндж, — прохладным тоном заканчивает за него Стивен, и из его глаз разве что искры не сыплются. — Нейрохирург, если точнее. — Стрэндж криво улыбается, хоть и оглядывает журналистку по-прежнему холодно и высокомерно. Та деланно смеётся, и непонятно: она оговорилась по глупости, или же намерено хотела спровоцировать Стрэнджа на какую-то реакцию. Какой цирк. — Мой коллега. — Тони тепло улыбается и по-приятельски крепко сжимает плечо своего «плюс один». С тех пор всё становится ещё хуже.***
Они занимаются сексом. Тони, балансируя на грани, стоит на коленях, вжимаемый грудью в кровать. Разгорячённый и задыхающийся, он цепляется пальцами за скомканные простыни. Стрэндж трахает его медленно, с оттягом; целует и вылизывает его спину, позвонок за позвонком, накрывая его руки своими ладонями. — Мой дорогой, — одними губами шепчет ему Стрэндж, глядя при этом Стиву прямо в глаза. Стив выныривает из сна рывком, будто и вовсе не спал. В штанах болезненно стоит и пульсирует, в груди вакуум, горло сдавливает и сердце колотится в груди как заведённое: ещё чуть-чуть и выпрыгнет.***
Наливаясь румянцем, Ванда говорит: — Мне очень жаль, Стив. Но с твоим подсознанием всё в порядке. Никакой магии, никакого ментального воздействия. В твой разум никто не вмешивался. Все эти сны и чувства — все твои собственные. Он расстроен. Он до последнего надеялся, что сможет справиться; что всё пройдёт само без посторонней помощи (потому что это ужасно неловко, будем честными). Это ведь были просто сны, верно? Но он забыл о том, что даже ему с его повышенной регенерацией и супервыносливостью хотя бы иногда нужен здоровый крепкий сон. И ещё он надеялся, что если над его мозгами поколдовали, достаточно будет снять проклятье, чтобы он снова мог спокойно спать. Облом. — Я могу… знаешь, заблокировать это. Чтобы они не мешали тебе. Стив раздумывает об этом мгновение, а потом устало качает головой. — Нет, не нужно. Пока они есть, я знаю, что всё по-настоящему, — говорит он, и, несмотря на абсурдность, Ванде кажется, что она понимает, что Стив имеет в виду. Стив видит, как она мнётся, словно хочет что-то ещё сказать и не уверена, стоит ли. Её смутили вещи, с которыми она столкнулась в его голове. Стив предупреждал, что там будет… грязно, и вероятно шокирует её. Он бросает на неё вопросительный взгляд. — Чувство вины, Стив, — Ванда нервно пожимает плечами, — по-прежнему гложет тебя. Ты никогда никому в этом не признаешься, будешь дальше нести свой факел праведности и несгибаемости духа, но в глубине души ты знаешь, что совершил ошибку. И ревность, само собой, — добивает она.***
В конце концов Стив поспешно собирает свои вещи и, ни с кем не прощаясь, в ночь покидает базу. В новом штабе ЩИТа в такое время суток почти тихо. Не спят только дежурные и, к удаче Стива, Фьюри — за стопкой бумаг отыскивается бодрствующим в собственном кабинете. Стив сдаётся ему на милость, берёт самое безнадёжное и самоубийственное задание из всех на данный момент доступных, покидает страну и пропадает из поля зрения Мстителей на три месяца.***
Он думает, что свист пуль, взрывы орудий, кровь, раны, палящий зной, разные чужие люди вокруг него — помогут, отвлекут его. От Тони, от Стрэнджа, от Тони и Стрэнджа, от всех его глупых чувств. Кошмары не уходят. — Что, если я скажу, что хочу его вернуть? — кричит Стив во тьме. — Нельзя вернуть того, кто никогда не был твоим. Стрэндж в его снах гладит Тони по груди, мнёт его твёрдые накачанные руки и плечи, ласкает член, зарывается длинными пальцами в спутанные влажные волосы. Тони покрыт испариной, у Стрэнджа до крови расцарапана спина. Он подсаживает Тони на верстак и лижет место спайки реактора с кожей. Он вжимает его грудью в стол, врывается в его тело и оставляет на шее и плечах тёмно-фиолетовые засосы. Стив, сторонний наблюдатель, каждый раз стоит всего в паре метров от них и смотрит. И просыпается со стояком и сосущей пустотой внутри. В одно утро после подобного сна Стив со спецотрядом камня на камне не оставляет от очередной базы противника. Единолично голыми руками перемалывает кости главаря в крошево и устраивает прощальный фейерверк из хранящегося на подземных складах оружия «Старк Индастриз», который наверняка будет видно из космоса. Больше десятка лет прошло, а перепроданные Обадайей Стейном террористам боеголовки до сих пор приносят множество головной боли. Конечно, Фьюри потом ему выскажет, но Стиву всё равно.***
По приезде Наташа бросается ему на шею. То есть она сначала бросается ему на шею, а затем со всей силы бьёт его кулаком в солнечное сплетение. Потому что, само собой, для них не редкость, что иногда кого-то отправляют на одиночные операции, но на этот раз всё произошло слишком внезапно и надолго (и к тому же Стив никого не поставил в известность). У ребят всё шло своим чередом, — рассказывает ему Наташа. Тренировки новых бойцов в его отсутствие продолжались ударными темпами — Баки за этим кропотливо следил. Доктор Беннер пропадал в лабораториях большую часть времени, занимался разработкой какого-то лекарства. Их посещали асгардцы вместе с Локи — ловили кого-то из своих, и Ванда увязалась с ними. Наташа скучала по Клинту и теперь всё чаще выбиралась на миссии вместе с Сэмом — они хорошо сработались во времена своего скитальчества. — Тони объявлялся нечасто, — она пожимает плечами, и Стив пропускает вдох, потому что снова чувствует, как его засасывает куда-то под воду. — Он исправно высылает команде всякие новые штуки. Здорово поработал над обмундированием для ребят, но его самого даже на совместных миссиях практически не видно. — С ним всё в порядке? — решает всё же уточнить Стив. — Это же Тони, — просто говорит Наташа. Как будто бы это что-то объясняет.***
Позже вечером, так и не решившись ему позвонить, снова, Стив вспоминает о своём письме. «Мстители — твоя семья, может быть, даже больше, чем моя», — писал он ему. Стив помнит, как отстроив новую базу для Мстителей после происшествия с Альтроном Тони, словно отгородившись от них стеной, отказался сюда переезжать, сославшись на то, что из центра Нью-Йорка ему будет проще управлять делами и разруливать проблемы, которые в будущем обязательно возникнут. Он, конечно, отшутился, что в пентхаусе жить комфортнее и вообще ему как миллиардеру по статусу не положено обитать под одной крышей с солдафонами и школьниками. И тем не менее у него всегда была здесь своя комната и персональная огромная мастерская, и проводил он на базе гораздо больше времени, чем где-либо ещё. Стив знает, что сразу же после его побега Тони и вовсе продал башню, переехал в Штаб и перевёз сюда все свои вещи, возложив на себя всю ответственность за инициативу «Мстители». Поправка: то, что от инициативы осталось. И приняв заодно весь удар на себя. И вот теперь Тони просто взял и… снова отказался от этого всего. От людей, которых он считал своей семьёй, от места, которое, может быть, и недолго, он называл Домом. Стив хочет удариться головой обо что-нибудь очень твёрдое.***
Что почему-то не удивляет: на следующий день Старк объявляется на базе сам. Он хлопает Стива по плечу (кожу под футболкой обжигает его ладонью), крепко обнимает и целует в щёку Наташу и принимается без умолку болтать об идиоте-президенте, о чёртовых идиотах в Совете директоров, о Пеппер, которая его уже успела замучить, а ведь сегодня только понедельник, о свадьбе Хэппи и Мэй Паркер, и что он совершенно не знает, уместно ли будет подарить им на торжество дом в Калифорнии (потому что Стив знает, и все это знают, Тони — мастак дарить неуместные подарки). Тони нервничает и поэтому болтает так много, и, похоже, самую малость пьян. — Так как твоя командировка, Кэп? Сколько злодеев на этот раз полегло под твоим праведным взором? Стив так давно не видел его, так давно не слышал его голоса вживую, что не сразу понимает, что Тони обращается к нему. — Всё засекречено, ты же знаешь, — как можно мягче, улыбаясь, отвечает он. — Ага, и все отчёты исключительно на бумажных носителях, — предполагает (?) Тони. Как будто он опять влезал на сервера ЩИТа и проверял. — Ну, тогда предлагаю обмыть твоё возвращение, — говорит он и достаёт из винного шкафа бутылку шампанского. Наташа покидает их, когда они приканчивают первую. А потом Старк достаёт и в одно лицо одолевает вторую. Стив смотрит на него, любуется, и с тоской понимает, как сильно он скучал. Тони Старк пьян, соблазнителен, и Стиву безумно хочется его поцеловать, стянуть с него рубашку и заняться с ним любовью прямо вот на этом диване на общей кухне. Он ужасается собственным мыслям, поэтому поднимается, сгребает пустые бутылки в мусорную корзину, аккуратно взваливает Тони к себе на плечо и отводит в его комнату. — Не пропадай больше так, — невнятно бормочет Старк, когда они достигают его двери. — Хорошо, Тони, — обещает Стив. Стоя на пороге, они долгое мгновение смотрят друг другу в глаза, а потом Старк захлопывает перед его носом дверь.***
Стив даже не принимает душ. Он падает на свою кровать и засыпает. И впервые за очень долгое время ему не снится вообще ничего.***
Он застает их на кухне несколько дней спустя. Стив ненавидит общую кухню. Два часа ночи, и он ещё не ложился. Он выглядит немного сбитым с толку, упираясь взглядом в тёмную макушку Тони (тот даже не оборачивается). Поэтому Стив кивком головы здоровается с Доктором и с видом, что все идёт как должно, залезает в холодильник и вынимает бутылку молока. Он чувствует их взгляды на своём затылке, пока пьёт, и слышит звенящую тишину, заполнившую кухню с того момента, как он в неё вошёл. — Как дела с магическими угрозами, Доктор? — предельно вежливо решает поинтересоваться Стив. — О, — глаза у Стрэнджа поддельно загораются, — сейчас всё в полном порядке. Недавно образовались новые разломы в горах Уинд-Ривер, но мы с мисс Максимофф всё уладили. — Вандой? — удивляется Стив. — Она способная ученица. Очень могущественная. Жаль, что её силы достались ей столь ужасным образом. И жаль, что наши с ней пути пересеклись так поздно. Стив разворачивается, чтобы поставить обратно молоко в холодильник, и от его взгляда не ускользает, как руки Стрэнджа и Тони едва соприкасаются друг с другом и как невзначай Доктор проводит ласкающим движением мизинца по его пальцам. И Тони не отнимает руки.***
— Вы со Стрэнджем теперь вместе? — выдавливает из себя, наконец, Стив. Тони замирает на мгновение, а потом принимается дальше раскидывать по комнате разноцветные голограммы. — С ним есть о чём поговорить и есть чем заняться. Мы хорошо проводим время. — Ты спишь с ним? — Господь Бог, Роджерс, это что, допрос? Мне кажется, это не твоё дело. — Тони. — Да. И это XXI век, детка, пора привыкать к таким вещам, потому что они сейчас повсюду. Ну, знаешь, когда любые люди, которые нравятся друг другу, могут спокойно выражать свою привязанность, где бы то ни было. Стив чувствует, как из-под ног уходит земля. Он даже не сразу понимает, что Тони всё-таки отвечает на его вопрос. А потом, видимо, что-то такое отображается на его лице, потому что Тони отрывает взгляд от своих голограмм, оборачиваясь к Стиву и, кажется, начиная понемногу выходить из себя, продолжает: — Но ты можешь не переживать. Твоей исключительной гетеросексуальности ничего не угрожает. Я даже готов реже… На что готов Старк, Стив так и не узнаёт, потому что именно в этот момент раздаётся сигнал, оповещающий об общем сборе. Слава богу, — думает Стив. — Слава богу.***
Они переспали на ферме Клинта. Конечно, они переспали. Скопившаяся между ними напряжённость, Альтрон, близнецы, взбесившийся Халк. Тони был взвинчен до предела, Стив был зол как собака. Они резали по живому и швырялись оскорблениями друг в друга весь день. По прибытии на ферму Роджерс рычал на него всё следующее утро, Тони в ответ огрызался, потому что понимал, что виноват как никогда, да сделать уже ничего было нельзя. А потом он увидел, как Стив голыми руками разрывает полено пополам словно лист бумаги, и понял, что пора притормозить, потому что по телу пробежалась волна мурашек, а в голове заворочались самые странные мысли. (И слава Богу в этот момент рядом оказались Лора и Фьюри, потому что иначе, оставшись наедине с собой, Тони бы точно свихнулся). Когда их отправили ночевать в одну комнату (что хуже: в одну кровать, спасибо, Лора, одеяла нашлись разные), Тони уже знал, что что-то произойдёт. Они продолжали препираться, и в какой-то момент Стива насколько это достало, что развернувшись, он навис над Тони и крепко зажал ему рот ладонью. Воздух был наэлектризован, напряжение в комнате можно было рубить топором. Тони смотрел на Стива, как кролик на удава, и под тяжестью веса Роджерса, кажется, начал задыхаться от подступающей панической атаки. Стив медленно отнял руку, а потом произошло то, чего никто из них не ожидал: вцепившись ногтями Стиву в бок, Тони, словно сам того не ожидая, подался бёдрами навстречу, и от этого движения его глаза округлились ещё больше. То, что случилось дальше, походило на какое-то наваждение. Старая кровать скрипела, матрас скрипел ещё больше, поэтому Стив сбросил на пол одеяло и туда же стащил Тони. Руками, которыми несколько часов ранее Стив разрывал поленья, теперь он оглаживал и растягивал Тони Старка, и тот был таким отзывчивым и дышал и закатывал глаза так сладко, что Стиву снова пришлось стальной хваткой закрыть ему рот, чтобы ни один звук не покинул стены этой комнаты. Тони в ответ короткими ногтями царапал его бока и плечи, зарывался пальцами в густые светлые волосы, стискивая их в кулаках, и до боли вгрызался в подставленные руки. Это был злой и отчаянный секс. Они не предохранялись, и вместо смазки пришлось использовать тюбик какого-то крема, найденный в прикроватной тумбе. Стив по-собственнически жадно целовал и вылизывал губы Тони, и когда между поцелуями тот попытался пошутить о неожиданных навыках столетнего девственника, Стив залепил ему звонкий и ощутимый шлепок по заднице. Они кончили, деля одно дыхание на двоих и глядя друг другу в глаза, переживая, казалось, переломный, очень интимный момент. Тони взмок, чувствуя себя приятно обессилившим, Стив давил на него центнером своего веса, лёжа сверху, и никто из них не мог отдышаться. Словно по щелчку пальцев придя в себя, Стив вскочил на ноги, похватал свои вещи и вылетел из комнаты. Не было ни «Прости, Тони», ни «Это было ошибкой». Он даже не задержал на Старке взгляда. Кутаясь в одеяло и чувствуя, как сперма холодит обнажённую кожу, Тони остался сидеть по полу и смотреть в закрывшуюся за Стивом дверь. Они встретились снова ранним утром за завтраком. Стив делал вид, что этой ночью между ними ничего не было, Тони делал вид, что для него эта ночь ничего не значила. Они не говорили об этом. Ни тогда, ни на следующий день, ни после того, как с Альтроном было покончено. Тони снял костюм Железного человека, передал Капитану Америка бразды правления новой базой Мстителей и отправился в Нью-Йорк наводить порядок; Стив остался тренировать молодых бойцов. А потом случились Лагос, Акт о регистрации, Зимний солдат. И когда-то сказанное «Вместе» стало казаться таким далёким.***
В конце концов Стив не выдерживает и взрывается: — Ты специально делаешь это, чтобы меня выбесить? Это что, при обмене жидкостями от Старка передалось? — Ого! Шутки ниже пояса, Капитан Роджерс? …В любом случае, не вижу в этом проблемы, — замечает Стрэндж. Стив играет желваками на лице и уносится с кухни прочь; благо хлопнуть автоматической дверью нельзя: он бы не сдержался и наверняка что-нибудь сломал. Иногда Стив забывает, что Верховный маг Земли такая язва. Высокомерный мудак, Стив — вот как это называется. Уж они-то со Старком стоят друг друга. Неудивительно, что… А вот здесь притормози, — говорит он себе. — Не надо думать эту мысль дальше. Настроение предсказуемо пробивает очередное дно, и ещё одна укреплённая боксёрская груша отправляется на свалку к своим собратьям.***
В следующий раз он опускает щит на реактор, раскалывая его пополам; пару раз мигает и окончательно гаснет фонарь; Стив видит расширившиеся зрачки Тони, слышит скрежет металла о металл, звон стекла, хрип и последний вдох Старка — и, подорвавшись на кровати, рывком выныривает из очередного кошмара. Больше глаз в эту ночь он не смыкает. — Дерьмово выглядишь, приятель, — приветствует его Баки, появляясь на пороге спортзала. — Когда ты в последний раз спал? Стив бросает на него усталый взгляд. — В прошлой жизни, может быть, — ворчит он, продолжая избивать грушу. — Так всё плохо? Что снилось? — Старк… Умирающий от удара щитом. — Стив решает озвучить полуправду. Баки выглядит немного удивлённым, потому что, серьёзно: спустя столько времени? — Вы же с ним всё уладили. Давным-давно. — Ага. — Стив кивает. — Только он смог двигаться дальше, а я вот, видимо, застрял. — Знаешь, звучит так, словно вы разбежавшаяся парочка, — немного осторожно уточняет Барнс. Стив делает замах, и груша слетает с цепей, рассыпаясь песком. Ну просто потрясающе. Баки падает на мат и утягивает запыхавшегося и злого Стива за собой за руку, сажая его рядом и принимаясь разминать его плечи. Стив ему позволяет, хоть металлическая рука первое время и обжигает холодом разгорячённую кожу. — Ну же, Стиви, тебе всегда нравились такие. Нахальные, горячие, бойкие, самоотверженные, острые на язык. Мужик средних лет, конечно, неожиданный выбор, как по мне, но в современном мире — кому есть дело до этого? — Стив глядит на него со скепсисом. — Он — та ещё заноза, но то, что он особенный для тебя — видно невооружённым глазом — вот что я тебе скажу. Поговори с ним. — Не были мы никогда никакой парочкой. И не о чем нам с ним теперь разговаривать, Бак. Всё сложнее. — «Сложнее» — это когда в твоей голове вместо тебя хозяйничает кто-то другой, и ты за свои действия не отвечаешь. Всё остальное — очень просто. Это был запрещённый приём. Он не может приводить этот аргумент в споре каждый раз. Баки исподтишка делает захват и валит Стива на маты, и остаток вечера они проводят за беспощадным спаррингом, выбивая друг из друга последний дух.***
Они ругаются со Стрэнджем, потому что Доктор совершенно непреднамеренно влез в их операцию и разметал их врагов, как котят, а Стив вместо того, чтобы сказать «Спасибо», взбешён до предела и не собирается идти на попятную. Каким-то образом их ругань переключается на личное, на Старка, и что хуже: это происходит на виду у нескольких членов команды. — Я бы умер за него, — цедит Стив сквозь зубы. — Я — тот, кто действительно умер за него, — глаза Стрэнджа наливаются едва сдерживаемой яростью. — Вы же, — Стив получает ощутимый тычок прямо в центр звезды на груди, — едва его не прикончили. Ему нечем крыть. Он знает, что того, что произошло на заброшенной советской базе в Сибири, никогда не должно было быть. Тони не должен был за его спиной участвовать в разработке проклятого Заковианского акта. Стив не должен был умалчивать правду о Баки и о родителях Тони. Если бы только Стив раньше задумался о том, какие на самом деле мотивы и страхи двигали Тони Старком, когда тот создавал вначале Альтрона, а потом, испугавшись самого себя, принял участие в разработке Акта… Если бы только Тони не закрывался в своём панцире от Стива и от команды каждый раз, когда его накрывало очередным приступом самобичевания… Если бы только… Если бы только они больше разговаривали и были более искренни и открыты друг с другом… Если бы только они были хотя бы друзьями друг другу. Если бы только они были семьёй. Стив чувствует себя, будто бы ему в грудь вбили партию гвоздей; кажется, его складывает пополам от всех этих чувств: он почти готов разрыдаться, настолько несправедливым ему всё это кажется. — Так что? Желаете дуэль, Капитан? Только давайте уточним: едва ли Старк благосклонно воспримет известие, что мы устроили из-за него драку как за какую-то девицу. И напомню на случай, если вы не поняли: я в состоянии забросить вас в Тёмное измерение так быстро, что вы пальцем пошевелить не успеете. А что можете вы? Бросите в меня чёртову фрисби? (Сэм откровенно заржал. Чёрт возьми, Сэм). И на самом деле это быстро отрезвляет Стива: Стрэндж так силён, что в одиночку может расправиться с целой армией злодеев. На его фоне Стив снова чувствует себя ряженой обезьянкой в цирке.***
Что ты творишь, Стив, чего ты пытаешься добиться? — спрашивает он у себя. — Поставь жирную точку и выброси это всё из головы. Боже ж мой, это превращается в какой-то фарс, в конце-то концов. Пару часов спустя он находит себя, стоящим у фамильного особняка Старков. Тони не любит отчий дом, но именно сюда он переезжает после того, как скитающиеся Мстители возвращаются на Базу. И, похоже, именно здесь он всё больше превращается в затворника. Пятница распахивает перед Стивом дверь, как только он поднимается на последнюю ступеньку, и учтиво провожает его до мастерской Старка. — Привет, Кэп, — отзывается Тони, как только тот появляется в дверях. — Твой звонок здорово удивил. Что случилось? Стив смотрит на него — уставшего и растрёпанного — и у него щемит сердце. Он ставит принесённые стакан кофе и пакет с пончиками на стол рядом с Тони и встаёт словно по стойке «смирно!». — Я… — начинает он и тут же забывает все слова, что собирался сказать. Стив делает вдох и начинает заново. — Прежде всего я хотел попросить прощения. Я был плохим другом и зачастую пренебрегал тобой, воспринимая твои заботу и помощь как должное. Я не хотел работать вместе с тобой в Инициативе и я даже не хотел с тобой знакомиться. — С каждой последующей фразой лицо Старка становится всё более растерянным, но Стив всё равно продолжает: — С самого начала, ещё до этого всего, у меня сложилось о тебе не самое лестное мнение, основанное на голых фактах и словах людей, которые совсем тебя не знали. Я лелеял эти чувства в глубине души и при каждой твоей неудаче насильно подпитывал их, потому что так мне было проще… Дистанцироваться от тебя и не видеть, какой ты на самом деле светлый человек, Тони. Один из лучших людей, что мне довелось знать. Тони набирает воздуха в грудь, но Стив резко останавливает его жестом. — Помолчи. Не перебивай меня. Мне и так… — Стив трёт лицо, будто хочет спрятаться и в целом жалеет, что затеял этот разговор. — Там, на ферме Клинта, я запаниковал. Ты ещё был с Пеппер, и это было подло по отношению к ней. Подло я поступил и с тобой. Ты не заслужил этого, и за это я тоже хочу попросить прощения. Я никогда не считал себя гомофобом, что бы ты ни думал, но подобные связи с мужчинами для меня были… чуждыми. Я был напуган и зол. Я отрицал, сопротивлялся, запрещал об этом думать; я пытался разобраться в себе и пытался сойтись с Шэрон… Но ничего не вышло. Я понимаю, насколько бесчестно с моей стороны говорить обо всём этом сейчас, когда ты… состоишь в отношениях и выглядишь таким счастливым с ним, но, Тони. Я так скучаю, и мне так сильно тебя не хватает. Боже. — Стив закрывает глаза. Тони цепенеет, и Стив, пользуясь моментом, сгребает его за плечи, притягивает к себе и крепко обнимает. Просто чтобы не смотреть больше в его уставшие глаза и грустное лицо, — говорит он себе. И: "Прости меня", — кажется, шепчет он ему на грани слышимости. Стив вдыхает запах машинного масла, технической пыли, металла, сигарет, запах самого Тони (потрясающий), пытаясь насытиться этой смесью ароматов и запомнить её навсегда; он понимает: ближе, чем сейчас, они, скорее всего, не будут уже никогда. — Ты ушёл, Стив, — тихо напоминает Старк. — Ты ушёл и оставил меня одного дважды. Оба раза ты полностью растоптал меня и забрал с собой всё хорошее, чего мы сумели вместе достичь. Ты ушёл, а теперь заявляешься сюда, в дом моих родителей, спустя столько времени и говоришь мне, что скучаешь и что тебе жаль?! — Тони выворачивается из его рук, и Стив остро чувствует потерю. Ничего. Он справится с этим. Не может не справиться. Тони теребит травмированную несколько лет назад левую руку; её снова сводит тремором. Стив ждёт, что Тони скажет: «Иди ты теперь к чёрту со своими извинениями», или: «Моя жизнь стала лучше после того, как я тебя из неё вычеркнул», или: «Я слишком стар для этого дерьма, Стив», или: «Ты мне не нужен и никогда не был мне нужен, Господи, Роджерс». Но вместо этого он разворачивается и говорит: — Вся прелесть отношений со Стивеном в том, что у нас нет отношений. Мы не вместе. У нас договорённость. Дружба с привилегиями, — поясняет он, видя непонимание на лице Стива. — Отношения — это не про меня. Мы с Пепс сходились и расходились бессчетное количество раз. Видимо, это моя слабость — с завидным постоянством наступать на одни и те же грабли. Проклятье, несколько месяцев не беспокоила! — злится Тони, встряхивая рукой. Стив пытается уловить, куда ведёт этот разговор, но не преуспевает в этом, боясь, что мог понять неправильно. Тони хаотичен в движениях и в своих мыслях. И ещё Стив видит, что до новой панической атаки рукой подать. Поэтому он предпринимает последнюю отчаянную попытку. — Тони… — Стив подходит ближе и аккуратно берёт его за дрожащую руку, широко проведя теплой ладонью по предплечью. Старк пытается вырвать её, но Стив упрямо и крепко держит. — Только дай нам шанс. Я обещаю, что больше не оставлю тебя. Вернёмся домой. — Осторожнее, Кэп. Звучит как предложение. — И если это оно и есть? — Стив заглядывает в почти чёрные глаза Тони. — Не шути так, Стив. Не надо. Вместо ответа Стив берёт его лицо в ладони, наклоняется и целует. У Тони жесткие губы, колючая бородка — и видит Бог, как Стиву этого не хватало. Тони сдаётся ему и уступает не сразу, но когда это происходит, Стив буквально готов расплакаться от счастья. В итоге поцелуй выходит торопливым, ласковым и влажным; такой долгожданный для Стива и совершенно головокружительный для Тони. — Домой, значит? — Старк делает попытку усмехнуться. — Домой. — Стив прижимается своим лбом к его и улыбается, впервые за долгое время чувствуя себя счастливым.