Волк и семеро извращенных козлят

      Привычную тишину леса разрезал гул от копыт, преследующих свою жертву. Волк изо всех сил бежал вперед, не обращая внимания на ветки, хлеставшие по голому телу. Коричневые штаны уже изрядно испачкались и порвались в области колена, но он неминуемо пытался сбежать от этих шестерых рогатых засранцев, так не вовремя подкарауливших его на поляне. Не заметив торчавший корень дерева, он запнулся за него своей когтистой лапой в массивных ботинках с пряжками, бряцнувшими от столкновения, и лихо полетел кубарем вниз. У самой реки, к которой он свалился, сидело нечто милое и довольно знакомое, с напуганными глазами.       Волк отвел свои уши назад, прислушиваясь к шагам, и замер — перед ним стоял седьмой брат преследователей, только выглядел он трусливым и милым. Стройное худенькое тело, длинный белый свитер, едва прикрывавший его аппетитную задницу и почти сливающийся с цветом кожи. Светло-коричневые копыта, напоминавшие орех своим цветом, очень выделялись, не говоря уже про небесно-голубые глаза, в которых затаился страх и удивление. Волосы непослушной копной чуть прикрывали маленькие рожки, ниспадая на лоб и правый глаз, забавно подпрыгивали при каждом движении. Этот Козленок был куда безобиднее тех рогатых обормотов, поэтому Волк одним прыжком преодолел расстояние, разделявшее их, и, схватив эту жертву, ринулся через реку.       Напуганный Козленок пытался отбиться, но куда там — силища у этого хищника неимоверная, а еще ведь надо попытаться сбежать, когда пересекут реку. Вот только Волк, скрывшись с ним за какими-то дубами, опустив его на траву и держа за плечи, сурово прорычал и сказал:       — Угомони своих братьев, они мне даже поспать спокойно после обеда не дают! И носятся с какой-то фигней на ремешке!       — Пр-ростит-тееее, — проблеял испуганно Козленок, понимая, что Волк вовсе его не есть собрался.       — Да что мне твое простите, я спать хочу, а они меня изнасиловать вшестером пытаются, едва удрал, — Волк устало взвыл и присел на траву; уши поникли, как и хвост, а весь его вид был измученным и удрученным.       — Дядя Волк, вы можете и на моих коленках поспать, — проблеял Козленок, присаживаясь рядом, — а братьям я скажу, чтобы вас не обижали.       — Гони мне свои колени, — он завалился на спину, положил голову на обнаженные колени Козленка и закрыл глаза в надежде на спокойный сон.       Солнце медленно клонилось к закату, старшие Козлята-братья искали седьмого и беспокоились за него, по пути ругаясь друг с другом, что упустили Волка и остались без развлечений на этот день. Но все же отыскали младшего, который сладко посапывал, опершись спиной на дерево, а его рука лежала на плече того самого Волка, дремавшего на коленках у Козленка. Старший брат тут же оживился и подмигнул остальным, хищные улыбочки на их моськах не предвещали ничего хорошего для Волка, который, собственно, их и заметил.       — Проснулся наш красавчик, иди сюда, мы будем нежными и ласковыми, — сказал первый брат.       — Конечно, залюбуем тебя как следует, — проблеял второй, вертя в руках специально приготовленный кляп.       — Он мой! — крикнул седьмой брат, вскакивая перед своим волком.       — Блиииин, — хором проблеяли старшие братья, тайно отсылая Волку воздушные поцелуи.       — Не задерживайся допоздна, — ласково проговорил третий брат.       — Хорошо.       — А ты, клыкастик, только посмей обидеть нашего братишку — я тебе своими рогами пузико продырявлю, — пятый брат грозно набычился, размахивая плеткой перед носом Волка.       Когда же потенциально опасные для его задницы Козлы развернулись и ушли, мохнатый с облегчением выдохнул и повернулся к их младшему брату. А тот стоял себе спокойненько и улыбался вовсю, теребя руками кудрявую прядь волос. Можно, конечно же, опять сбежать и попробовать расслабиться, но эти рогатые маньяки все равно найдут. А тот, кто их хоть немного может приструнить, так этот трусливый Козленок, который почему-то приватизировал его клыкастую персону. Нависнув над резко притихнувшим Козленком, Волк задумчиво понюхал макушку трясущегося от страха рогатика. Пахло сеном и цветами, еще был другой запах, теплый и мягкий, прямо как свежее молоко. Тихо ругнувшись, он заинтересованно потискал Козленка и ляпнул:       — Мягенький, пушистенький.       — Не ешьте меня, дядя! — отчаянно заверещал Козленок.       — Не ори, не съем я тебя, иначе твои братья меня по свету пустят, и в не самом хорошем смысле этих слов, — Волк, махнув хвостом, ловко завалил пушистую жертву себе на плечо и направился в свое логово, — но я тебя с собой возьму, чтоб эти троглодиты меня не тронули. Разбудили, гады!       — А вы вернете меня потом домой? — с надеждой выдохнул Козленок.       — Ага, только если ты их ко мне подпускать не будешь, а то нечестно — шестеро да на одного…       — Хорошо, — кивнул Козленок и смиренно повис на его плече, наблюдая за упругими ягодицами Волка и темно-коричневым большим хвостом.       Волчья берлога оказалась на удивление уютной, много сена и сверху разного пуха в уголке, чтоб мягко было. Стол с посудой, судя по которой можно сказать, что она не мылась, и стул с повисшими на нем штанами. Разбитое зеркало висело на стене прямо перед входом, так что Волк смог оценить по достоинству милую попку Козленка и маленький беленький хвостик. Смачно шлепнув по этой самой попке, Волк уложил жертву на свою лежанку и завалился рядом, сгребая рогатенького в свои объятия.       Как бы Козленок ни пытался вывернуться, все было тщетно: хищник держал его крепко, пытаясь улечься поудобнее и заснуть. Но спустя некоторое время Козленок тихо пискнул, ощутив что-то твердое, которое упиралось ему прямо в попу. Заботливые братья просвятили его по поводу волчьего гона и вещей из рейтинга для взрослых, но с другой стороны, Волк просто лежал и не трогал его. Только горячее дыхание скользнуло по шее и послышался сдавленный хрип Волка.       — Не вошкайся, а то наброшусь, так-то я еще терплю. Лежи смирно и дай поспать…       — Вам больно, да? — тихо проговорил Козленок,переворачиваясь и утыкаясь носом волку в грудь.       — Нет, но неудобно. Пройдет.       — А может, я смогу помочь?       — Чем? — уши у Волка встали торчком от такого предложения.       — Ну меня братья научили, как ублажать партнера, я немного знаю…       — Лежи, и нечего слушать этих извращенцев… — он договорить не успел толком свою мысль, как ему на пах легла маленькая ладошка, чуть-чуть сжав его возбужденное хозяйство. — Итить, ты че творишь, шкет?!       — А нельзя? — удивленно спросил Козленок, не прекращая наминать хозяйство у Волка.       — Ты сам начал, потом не жалуйся, — Волк навалился на козленка и прошептал на ухо: — Потом отнесу тебя к твоим братьям.       Он аккуратно просунул свою руку под задницу Козленка, сжав ягодицу пальцами, и прислушался к жаркому вздоху. Впившись своими губами в губы Козленка, Волк протолкнул свой язык ему в рот, пытаясь поймать его маленький и юркий язычок. Когда Волк только пристроился у него между ног, в мозгах кое-что щелкнуло, в мыслях закружилась фраза «Я че, теперь в его власти?» Крепко выругнувшись, он выпустил из объятий беленькую жертву и вышел из своего логова, ища глазами место, где можно подрочить по-быстрому. Козленок не сразу понял, что его кинули в возбужденном состоянии, и в душе проснулось желание отомстить за столь некрасивый поступок. Он резво подскочил с теплой лежанки, дабы поскорее отыскать этого ушастого-клыкастого ради того, чтобы дать пинка и высказать пару нелестных слов.       Дверь в логово резко открылась, и вошел Волк, лениво почесывая затылок; весь его вид будто говорил, что пофиг на все. Он не обращал внимание на злобно сопевшую персону Козленка и бряцал посудой, убирая все со стола. Когда сопение за спиной стало сильнее, волк подошел к Козленку и наработанным движением уже усадил к себе на плечи малыша.       — Сначала бросил меня с эрекцией, а теперь строишь из себя заботливого Волчоночка?! — негодование вырвалось фонтаном из обиженного Козленка.       — Успокойся, я не педофил, вот станешь совершеннолетним, тогда и ублажу тебя по полной программе как пожелаешь, — Волк миленько осклабился и добавил, — но с другими козлами спать не смей — укушу как следует!       — Ага! — радостно улыбнулся Козленок и поцеловал своего Волка.       — Пойдем, отнесу тебя к твоим братьям, — он вышел из логова, аккуратно удерживая малыша.       Предстояло столкнуться с той шестеркой извращенцев, но все же его Козленок слово сдержал: братья не тронули Волка и даже всякие кляпы и плетки не достали. Вот только болтовней и расспросами достали изрядно, даже заставили поцеловать младшенького на прощание перед уходом. Нелегкая жизнь порой бывает у Волка, когда попадается извращенец-Козленок.