Маньяки тоже обижаются

      Аркин надрывно завыл от жгучей боли, сплёвывая кровь. Зуб. Его чёртов зуб! Ненавистный маньяк в кожаной маске и с блестящими линзами поднял с пола его выбитый зуб, почти артистичным движением демонстрируя прямо перед глазами. Домушник сквозь пелену боли заметил, что девочка, прятавшаяся под столом напротив, вот-вот выдаст себя всхлипом, а то и хуже — побежит. Он отлично помнил, с каким маниакальным восторгом блестели паучьи глаза, когда Коллекционер загнал беззащитную девочку в угол. Страшно даже представлять, что с ней может сделать этот психопат.       Он уже убегал из этого проклятого дома, когда увидел в окне отчаянно пытавшуюся до него докричаться Ханну. Аркин её искал с того самого момента, когда обнаружил, что семья Чейз попала в плен маньяку в маске. Её мать, лёжа окровавленная в ванне, рассказала, что их дочь смогла спрятаться и спастись от безжалостных пыток Коллекционера. Если бы только она вышла из своего укрытия вовремя! Он бы не стоял сейчас прикованный крючками к столбу, с выбитым зубом, весь в порезах и ранах, а сама Ханна не оказалась бы в ловушке под столом, наблюдая за всем этим кошмаром.       — Держись подальше! — простонал Аркин, старательно выбирая слова, чтобы смысл дошёл до Ханны, а психопат подумал, что он обращается к нему.       Маньяк, сверкнув глазами, спокойно отвернулся к своей сумке с инструментами, и в этот момент девочка, подумав, что он её заметил, не смогла сдержать испуганного писка. Коллекционер, резко обернувшись на звук, внимательно прислушался. Он определённо что-то услышал. Медленные шаги в сторону того самого стола заставили Ханну сжаться как можно сильнее назад, прячась в темноте. Стоит отметить, что девочка была невероятно храброй для своих лет и единственная из своей семьи выжила, умудрившись затаиться в нужный момент.       — Куда это ты? — крикнул Аркин, чувствуя, как страх стремится по пульсирующим сосудам: он боялся в первую очередь не за себя, а за жизнь маленькой Ханны.       Маньяк, не обращая внимания, шёл прямо к источнику звука. Удивительно, как он её до сих пор не заметил. То ли он был подслеповатым от природы, то ли настолько обдолбанным, что надел ухудшающие зрение блестящие линзы, лишь бы выглядеть устрашающе.       — Это всё, что ты можешь, поганец?       Ноль реакции.       — Это всё, что ты можешь, а, сучонок?       По-прежнему никакого внимания. Маньяк вот-вот подойдёт вплотную к столу и обнаружит её. Маленькую, беззащитную Ханну. Что он с ней сделает? Есть ли в нём хоть капля человечности? Будет ли он её пытать? Аркин представил, как острое лезвие входит в крохотное тельце, как небесно-голубые глаза закатываются в предсмертной агонии…       — Это всё, на что ты способен, педик ёбаный?! — слова вылетели совершенно случайно, в порыве паники.       Неожиданно маньяк остановился как вкопанный. Неужели задел за живое?       — Всё, что можешь, жалкий, ёбаный гомосек?! — уже с азартом крикнул Аркин, заметив реакцию. — Мне даже не больно, ты, педик в маске!       Коллекционер медленно повернулся к нему, словно не веря своим ушам: этот связанный, окровавленный, тощий воришка смеет оскорблять его?       — Иди сюда, пидрила! Я тебе зубами сердце вырву!       Не больно говорит? Сейчас узнает, что такое боль.       Маньяк поспешил к стоящему за стенкой шкафчику. Там у него припасено нечто особенное для обнаглевшей в край жертвы. Он привык к душераздирающим крикам и мольбам о пощаде, а тощий домушник мало того, что умело обходил его ловушки, — что уже было оскорблением — так ещё и смел обзываться.       — Скотина! — простонал Аркин, корчась от боли. Крючки крепко засели у него под кожей, отзываясь жгучим огнём при каждом движении. — Проклятье, как же больно!       Он увидел, как Коллекционер принёс банку с огромными, рыжими тараканами и зажигалку. Неужели он собирается?.. Резкая боль от пореза и приставленная к животу банка только подтвердили опасения: психопат намеревался скормить его заживо своим мерзким питомцам. Он подпалил снизу стекло, чтобы насекомые в панике зашевелились. Они чувствовали жар огня под собой. Они тоже были живыми и тоже хотели жить. Они видели, что у них только один путь к спасению.       — Не надо! Убери их! Убери их от меня! — отчаянно взмолился Аркин, чувствуя, как хитиновые твари уже вовсю прогрызают кожу. Он каждым сантиметром своего тела ощущал, как отчаянно они копошатся в ране, желая найти спасение в его внутренностях. И несмотря на острую боль, ему до последнего не хотелось, чтобы психопат добрался до Ханны. — Беги!       Девочка дёрнулась под столом, в ужасе наблюдая за пытками, и она побежала бы, если бы неожиданный шум колёс не остановил весь этот кошмар. Маньяк резко повернулся к окну, убрав банку с живота Аркина. Некоторым тараканам посчастливилось упасть на пол и разбрестись по всей комнате. Патрульная машина, как нельзя кстати приехавшая на вызов 911, вынудила Коллекционера выйти из дома, временно оставив в покое жертву.       Аркин не мог не воспользоваться этой ситуацией. Он, скрипя зубами от боли, потянул за крючки. Плевать, что стало бы с его руками. Он не мог оставаться здесь дольше. Либо так, либо сдохнуть, став пищей для мерзких тварей, а в том, что маньяк снова воспользуется ими, домушник не сомневался. Рывок. Ещё рывок. И ещё раз. Кожу сводило от жгучей боли, а проклятые крючки всё не поддавались, как бы Аркин их не тянул. Он понял, что драгоценное время уходит, и что психопат вот-вот может вернуться.       — Ханна!       Девочка, выйдя из укрытия, мелкими шажками осторожно подошла к Аркину. По её щекам текли слезы, казалось, она сейчас разрыдается в голос.       — Ханна, послушай меня, — харкая кровью, прохрипел домушник. — Сейчас ты поднимешься на второй этаж, в спальню своей сестры Джилл…       — Нет, не бросай меня, — всхлипнула Ханна, утирая слёзы.       — Слушай меня внимательно, он может вернуться в любую минуту. Поднимешься наверх, я выбил там окно. На полу будет лежать мужчина, не обращай на него внимания, поняла? Ты не сможешь ему помочь, у него болят ноги. Вылезешь через окно, постарайся не пораниться об стёкла. Далее спустишься по трубе, она выдержит твой вес. Главное не спеши. Он не знает про тебя, у тебя будет достаточно времени. А затем беги. Беги подальше отсюда! Найди хоть кого-нибудь, попроси помощи. Ты меня поняла?       — Да-а, — судорожно кивнула Ханна и подняла заплаканные глаза. — А как же ты?       — За меня не волнуйся, — стараясь звучать убедительней, сказал Аркин. — Я выберусь отсюда, только позже, после тебя. А теперь беги! Беги, пока он не пришёл!       Девочка, бросив на него последний отчаянный взгляд, побежала прочь из подвала. Домушник внутри себя помолился, чтобы она успела убежать, прежде чем маньяк зайдёт в дом и заметит её. И вовремя. Чёртов психопат вернулся минут через десять, не больше. Этого времени должно было хватить, чтобы она сбежала.       Аркин с ненавистью посмотрел на Коллекционера, зашедшего неспешным, неторопливым шагом, словно он был хозяином этого дома. Впрочем, в какой-то степени это действительно было так. Он, не спуская со своей добычи глаз, снова потянулся за той проклятой банкой. Нет, только не снова!       — Не делай этого! — простонал Аркин, чувствуя, как его внутренности сводит от страха. Он не хотел снова ощущать этих мерзких тварей у себя в животе. Сама мысль об этом леденила кровь.       Маньяк ответил ему легкой, насмешливой ухмылкой.       Где твоя дерзость? Боишься боли?       Банка с насекомыми снова присосалась к мягкому животу, зажигалка снова обожгла стекло, тараканы снова зашевелились в панике. Домушник взвыл от боли, чувствуя, как его окатывает волной отчаяния. Он не хотел умирать. Только не так. Он с завистью вспомнил о Джилл, погибшей мгновенной смертью. Фактически, ей единственной «повезло». И Ханне. Хоть её он смог спасти… Стоп. Воспоминания пронеслись перед глазами. Брошенные случайно слова снова зазвучали в мозгу. Слова, спасшие невинную душу. Может, сработает. Не зря же психопат отвлёкся именно на такую глупую провокацию. Тараканы уже нещадно прокалывали кожу. Терять нечего.       — Эй… — прохрипел Аркин, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота от мысли, что он собирался сделать.       Коллекционер, до этого внимательно следивший за своими питомцами, поднял голову. Неожиданный, кровавый, отчаянный поцелуй так обескуражил его, что он даже застыл на месте, позволяя мягким губам, со вкусом соли и меди, хозяйничать у него во рту. Ощущение чужого, горячего учащённого дыхания в столь непростительной близости было столь же странным, как и растущее сладостное чувство от подобной наглости. Этот поцелуй, пропитанный желанием жить, разжигал необъяснимое доселе пламя в сердце маньяка. И это было настолько непривычно, что он, опомнившись, резко отшатнулся, выронив банку из рук. Насекомые, наплевав на своего хозяина, счастливо разбрелись кто куда. Впрочем, тот тоже не обращал на них никакого внимания. Всё его внимание было направлено на судорожно дрожавшее тощее тело.       — Что застыл? Не понравилось? — попытался засмеяться Аркин, хотя его сердце грозилось пробить грудную клетку от страха: неизвестно, как этот обидчивый маньяк отреагирует на подобную выходку.       Коллекционер, пристально разглядывая его паучьими глазами, склонил голову набок — почти кошачье движение. Тощее тело, состоящее из сплошных острых углов, соблазнительно блестело рубиновыми каплями крови. Ему неудержимо захотелось ещё раз вкусить эти обжигающе горячие губы со вкусом меди, подарившие ему иступленный восторг. Необычная добыча. Ушла от ловушек, пыталась спасти остальных, а главное посмела бросить ему вызов. Пронзительный взгляд постепенно сменился неприкрытой жадностью и каким-то нездоровым очарованием.       Нож сверкнул в руках Коллекционера. Аркин зажмурил глаза, в ожидании, когда лезвие пронзит кожу. Однако боли не последовало. Вместо этого домушник почувствовал, что лески, державшие его на месте, оказались срезаны, и он упал на пол, баюкая дрожащие, окровавленные руки, которые горели огнём боли. Но этот огонь был ничем по сравнению с той геенной, которая бушевала у маньяка под кожей. Дерзкой добыче всё-таки удалось заинтересовать его. Она станет первым живым экспонатом в его коллекции.