На седьмое небо

Мягкий солнечный свет заливал выручай-комнату от края до края. Графин переливался радужными бликами, которые нежно касались костлявого сплетения тел на свежей белой постели. Нежная, похожая на девичью, кисть выводила замысловатые узоры на загорелой спине, пробегаясь по позвонкам как по клавишам пианино. Бессмысленная, робкая улыбка трогала губы блондина. Улыбка, которая Никогда не останется там навечно. — Поттер, — тихий оклик оттолкнулся от акустической гитары, стоявшей в углу, — Поттер, твоя нелепая башка весит тонну. Парень, развалившийся на половину кровати, быстро поднял лохматую голову и сонно взглянул на своего врага. Не смог сдержать судорожного, восхищенного вздоха. Снова. Он удивляется после каждой ночи проведенной в Выручай-комнате. Наверное, это вошло в привычку. Он никогда не прекратит упиваться им. — То же самое могу сказать и о твоей заднице, Малфой, — парировал, снова прикрыв глаза, Поттер. В ртутных глазах плеснулось веселье и, через секунду, Гарри почувствовал беззвучный смех блондина, не понимая, почему он сам прячет свою улыбку в складках одеяла. Как девчонка, ей-богу. Сначала, они бодро прятались в подземельях змеиного факультета: целовались под портретами в серебряных рамках, заставляя дальних родственников Драко возмущенно вопить, творили нЕпристойности прямо на меховой шкуре в гостиной, рискуя быть пойманными с поличным. Так было сначала. Позже, львиный принц высказал желание «видеть, а не тыкаться, дурья твоя башка», и они перебрались сюда. В их личный рай, где им не нужно было прятаться и оглядываться. — Сектумсемпру хочешь словить? — наигранно-зло сказал Драко, скалясь. Поттер тут же нахмурился, вновь чувствуя себя виноватым. — Ты Же знаешь, что я чувствую, Малфой. Я не хотел ранить тебя тогда, — беззлобно ответил он. Гарри встал, оперевшись обеими руками о кованое изголовье кровати. Взглянув на ещё розовые шрамы на белой груди Драко, он закусил губу. Он видел эти уродливые полосы каждый день, пытаясь думать, что это сделал гиппогриф на третьем курсе. Что Малфой упал с метлы. Да что угодно, кроме постыдной правды. — А когда хотел? — прошептал блондин, становясь колючим и обиженным. — Никогда. На Драко посыпались ласковые и нежные поцелуи. Губы заклятого врага порхали над каждым шрамом, каждой родинкой. Бабочки совершенно точно так же касаются крыльями. Точно так же воск плавится от огня. Кофе смешивается со сливками. Он хныкал как капризный ребёнок, не имея возможности ответить на горячее дыхание. Урвать сладкий поцелуй со вкусом персика. Со вкусом Поттера. На секунду стало пусто, холодно и одиноко и тут же тяжелое, горячее тело опустилось рядом, укрывая его хрустящим от свежести одеялом. Гарри уткнулся в платиНовую, пахнущую цветами вишни, горячую макушку и задумчиво сказал, смотря на гладь чёрного озера, краешек которого был виден из окна: — Уже рассвет, хорьковая морда. — И без тебя знаю, очкарик. Два синхронных вздоха. Прощания даются им плохо в последнее время. Решив не мешкать, Поттер с размаху встал, поскользнувшись на мантии Малфоя, которую тот вчера не Очень аккуратно скинул. Надев бельё и штаны, он бросил змеиному принцу его серо-зелёный носок и бархатную нежную мантию. Зелёная ткань, струясь, прилетела в лицо расслабленного владельца, оставляя в воздухе невесомый аромат весенних цветов. Поттеру она нравилась, потому что Малфой очень резко реагировал на его замечание о том, что его любимая мантия была изумрудного цвета поттеровских глаз. — Прогуляем первый урок? — спросил Слизеринец, жмурясь на солнышке. — Не могу, — сказал Поттер, повязывая красно-золотой галстук на руке, — трансфигурация. — Чёрт, — стонет Малфой натягивая носок, — ну тогда я оста… — Со Слизерином, — ухмыльнулся Гарри, шнуруя вишнёвые конверсы, заложив за ухо палочку. Малфой показательно схватился за сердце, но не рассчитав разворот своего драматического представления, рухнул на пол, не успев ухватиться за золотой полог кровати. Поттер расхохотался, глядя на то как его лучший враг стонет от боли, одновременно плача со смеху. — Малфой, ты — девица, — заметил Поттер, глядя на то, как Драко осматривает свои спичечные ноги на предмет повреждений. — Правда? — он поднял зеркальные от свеТа глаза, — сегодня ночью ты так не думал. Гарри вспыхнул и быстро натянул школьную мантию прямо на футболку. — Я, через пять минут — ты, — сказал Поттер. Малфой обречённо застонал. — В смысле, ухожу, — рассмеялся Гарри. Драко поднял руки в сдающемся жесте и сел на пол рядом с кроватью. Поттер хмыкнул, и коснулся бронзовой дверной ручки. — Драко, я… — Тише, Поттер, — шепнул Драко, запрокинув голову, — я тоже. Гарри улыбнулся мягкими розовыми губами, а уходя, облизнул Драко взглядом обожания. Через пять минут, улыбаясь как идиот, Драко Малфой укутался в мягкий зелёный бархат и совершенно не аристократично взлетел по ступенЬкам вверх. На седьмое небо.