***
— Сучара! — оглушительный ор, от которого волосы вставали дыбом. — Саматоки, хватит! — Ичиро перехватил руку девушки и оттаскивая от полуживого бандита, которому Аохитсуги хорошенько набила морду. У этой дамочки напрочь отсутствовало чувство меры. — Убери руки, ублюдок! — скалится на него Саматоки, пытаясь выдернуть ладонь из хватки напарника. Аохитсуги рыпается, и Ичиро приходится схватить её вторую руку. — Прекрати! Ты и так их всех перебила!— Ямада тянет её на себя, сильнее сжимая запястья. Аохитсуги упорно сопротивляется, рычит, дёргается изо всех сил. Ей хочется проучить подонков, что хотели обвести её вокруг пальца. — И ты туда же, да? Вот только потом попроси у меня что-нибудь! Нахуй пойдёшь! На! Хуй! Слышишь? Ямада резко потянул её на себя и обхватил руками, не позволяя Саматоки драться и бить его. Вот такой захват был его единственным спасением и проверенным методом. — Убери от меня руки! — Саматоки чувствует, как его крепкие жилистые ладони сжимают еë запястья, не позволяя двигаться. Она ощущает себя беспомощной. Иногда быть девушкой унизительно. Она совершенно ничего не может ему сделать, пока он наслаждается её как физической, так и эмоциональной уязвимостью. — Дурак ты, Ямада-кун! Ичиро силком вытаскивает Аохитсуги из переулка и под еë недовольные оры прижимает к стене за плечи. Он на секунду останавливает взгляд на ней и мысленно подмечает, что такая Саматоки выглядит обворожительно: разбитая нижняя губа, с которой струйкой стекала свежая кровь, растрёпанные пепельные волосы, разорванная белая майка, из-за которой виднелись очертания её налитой груди, и ярко-красные кровожадные глаза, в которых читается желание убивать. — Руки убрал от меня! — рычит она, подаваясь вперёд, как бык на красную тряпку матадора. — Руки, я сказала! — Хватит, Сама, они того не стоят, — Ичиро пытается быть спокойным, но оры Саматоки практически на всю улицу действовали ему на нервы и пугали. Бомба может разорваться в любую секунду, и тогда чему быть, тому не миновать. — Ты же сам видел, что они сделали с моими людьми! — её губы подрагивают и кривятся от нарастающего внутри чувства обиды. Именно от обиды. Она надеялась, что Ичиро поможет ей и не бросит, а он поступил иначе. Как она вообще может считать его своим напарником? — Это не выход, Саматоки, — отрезал Ямада, вжав её руки в стену, чтобы та ненароком не ударила его. — Я поступил по совести... — Я поступил по совести, — передразнила его Аохитсуги, уже не в силах сдерживать гнев. — Алло, мальчик, тебе сколько лет?! Тебе, может, раскраску купить? Это бизнес, чувак! Тут нет друзей! А справедливости тем более!!! Ичиро обидно от её слов. Но ещë обиднее от того, что она считает его ребëнком и не замечает всех его попыток наладить их дела. Оба замолкают и смотрят друг на друга в попытке понять дальнейшие намерения. Саматоки тяжело дышит, с яростью смотря на него. Ичиро замечает, как её грудная клетка то опускается, то поднимается в бешеном темпе. Она рассержена. На него, на них, на своих бездарных товарищей, которые ничего не смогли сделать. Снова. Ичиро ослабил хватку на её руках и посмотрел на удивлённое лицо Аохитсуги. Ярко-красные глаза забегали, не зная, за что зацепиться, а бледные губы с засохшей кровью слегка приоткрылись. Она ненароком задержала дыхание, когда Ямада остановился в паре сантиметров от неё. — Чего ты... Еë заткнули поцелуем, слегка грубым и немного нахальным. Саматоки отказывается понимать, что происходит. Ямада обхватывает её лицо, покрытое ссадинами, руками и углубляет поцелуй. Что он вообще себе позволяет? Видимо, во время драки ему совсем остатки здравого разума отбило. Он крепко держал руки Саматоки, отчего она чувствовала себя отвратительно. По-настоящему странно ей стало от того, что от поцелуя с этим придурком в груди разливалось нечто тягучее. Ей почему-то совсем не хотелось, чтобы оно пропадало. А Ичиро нахальный: не хочет отступать. Он прикусывает нижнюю губу, чуть оттягивая её. Ямада жадно припадает к ней снова и снова, чувствуя, что Аохитсуги медленно и невольно отвечает на все его действия. Саматоки выдëргивает руку из его хватки и притягивает Ичиро к себе, проникая пальцами в его спутанные, чёрные, так непохожие на её волосы. Она совершенно не понимает, что за чувство руководит ей. Почему она притягивает этого наглеца к себе? Ямада был напористым и совершенно не давал себе и своим действиям отчёта. Его рука спускается ниже и чуть вздëргивает испачканную кровью майку, ловко забираясь под неё. Ичиро чувствует, как та стонет ему в губы, когда он сжимает руками её упругую грудь. Похуй, если кто-то смотрит. Вожделение сложно сдерживать. Аохитсуги резко разрывает поцелуй и отталкивает от себя парня, тут же влепив ему хорошую пощёчину. — За что?! — тут же опешил Ичиро, моментально приложив ладонь к неприятно пульсирующему отпечатку на щеке. — Ты совсем, что ли, охерел?! — тяжело дышит Саматоки, обхватывая себя руками за плечи. Она чувствовала себя ужасно. До сих пор у неё осталось ощущение, будто она позволяет этому мальчишке лапать себя. — Что не так-то? — Ямада совершенно не понимал, отчего девушка могла так перемениться. Секунду назад всё же было классно. — Какого хера ты начал лапать меня?! Ещё и целоваться полез! — с красными щеками вопит Аохитсуги, обнимая себя ещë сильнее. Блядь, она целовалась с ним. С ним. С этим семнадцатилетним пиздюком, который ей в сыновья годится. — А что? — Хуй тебе в ебло! Что-что! — Чего так грубо? — Если есть чем думать, то подумай. — Но тебе же понравилось. И тут Саматоки окончательно смутилась, опустив лицо в асфальт. Этот дебил, как бы она не хотела это признавать, украл её первый поцелуй. Именно украл, с помощью своего физического превосходства над ней. Ичиро заметил раскрасневшиеся щëки Аохитсуги и ухмыльнулся. — Только не говори, что я забрал первый поцелуй у нашей принцессы? — Закрой пасть, а? — отрезала девушка, нервно поправляя края чёрной кожанки, желая укутаться в неё, как в одеяло, чтобы он не видел ни сантиметра её тела. Может, вмазать ему, чтобы не говорил так много? — М-м-м, Саматоки, а ты, оказывается, совсем не такая испорченная, как кажешься снаружи, — протянул Ямада, смотря на пылающее лицо своей напарницы. Ему следовало бы тщательнее подбирать слова, ведь как только она придёт в себя, и этот до одури идущий ей румянец пропадёт с лица, она хорошенько пропишет ему меж глаз. — Всё, заткнулся быстро! — отрезала Аохитсуги, пытаясь привести себя в порядок от минутной слабости. А ведь этот дурак будет ещё долго действовать ей на нервы и доматываться. Ему только повод дай. А пока ей придётся лишь, как последней трусишке, увиливать от его ехидных и изучающих взглядов.***
«Может хватит?» Эта мысль раз за разом проносилась в его голове, и каждый раз внутри него зарождалось всё больше и больше сомнений по поводу правильности этого решения. — Наливай ещё! — протянула Саматоки и шаловливо подмигнула Ичиро, поймав его внимательный и в то же время усталый взгляд. Ямада закатил глаза и скрестил руки на груди, когда Аохитсуги, кружась под оглушительный рок, доносящийся из колонок, стоя с бокалом виски, танцует и смеётся. И Ичиро искренне не хочет на неё смотреть, но его бегающий из стороны в сторону взгляд всё равно устремлялся к миниатюрной бледнокожей якудзе в юбке. И да, она реально сегодня была в юбке. В кожаной, мать его, чёрной юбке, обтягивающей её бедра и ягодицы по самое не хочу. Ичиро не сможет соврать, что выглядит она плохо. Напротив, он весь вечер не может отвести глаз от её худощавых лодыжек с коленями и выглядывающих из-за краёв неприлично короткой юбки бёдер. Она и в правду ему нравилась. Он понял это спустя месяц после того поцелуя в переулке и драки с хулиганами. И что-то было в ней притягивающее (как её улыбка, редкий румянец на щеках или белоснежный цвет волос) и что-то, отчего хотелось лезть на стену и вопить от отчаяния (её грубость и недоступность). — Почему не пьёшь? И вот она уже стоит около него, и лёгкий запах алкоголя, исходящий от неё, развеевает остатки его раздумий. — Извини, но ты знаешь, как я отношусь ко всему этому, — через силу выдавливает из себя слова Ямада, пытаясь не смотреть на завораживающий вырез на её белом топе с тонкими лямками. Взять бы её прям здесь. — Бро-о-ось, — тянет она, поднося фужер с виски к его губам. — Нахуй эти правила. Зачем они нужны, если из-за них ты не можешь делать то, что тебе хочется? И Аохитсуги права. Зачем он противится? Для чего приносит такие жертвы? На нём и так слишком много грязи. Смысл теперь придерживаться каких-то там рамок и правил, если он уже нарушил половину из них? Ямада принимает бокал из её руки. Он уверенно подносит его к губам, чувствуя приятный холод, исходящий от стекла, и осушивает его залпом. Алкоголь обжёг горло. Ичиро зажмурил глаза, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Ещё совсем мальчишка... — смеётся Саматоки, присаживаясь ему на колени. Она завораживающе крутит бокал с виски за тонкую ножку и с улыбкой смотрит на него. Ямада опешил и не сразу понял, что она находится у него на коленях. Она сидит ровно и уверенно, выпячивая грудь вперёд. Пепельные локоны обрамляют её худощавое лицо, а в кроваво-красных глазах — муть, пьянство и нотки блядства. Пьяная. Она, несомненно, пьяная. И это мягко сказано. Ичиро же не пил до этого момента, несмотря на её долгие уговоры и её крупную прибыль, которая появилась совсем недавно. Собственно, поэтому он тут. Она попросила его прийти и выпить вместе. Ведь удача впервые за долгое время улыбнулась им. Аохитсуги улыбается. Но улыбка на её губах слегка искажена из-за высокого градуса алкоголя. Она знает, что нравится ему, и не может ничего не делать. Ей хочется немного развлечься, поиграться с ним, дать ложные надежды на возможные отношения, а на утро не вспомнить ничего из того, что было. Её ладонь медленно скользит вдоль его плеча и едва ощутимо касается шеи. Ичиро предпочитает игнорировать все её заигрывающие жесты, если он правильно их понимает. Но Саматоки почти не хочет контролировать себя. Её разум во власти крепкого виски, и, очевидно, она чувствует себя хорошо. Во всяком случае, лучше обычного. Её накрашенные ногти слегка царапают кожу, и рука скользит вверх, оставляя красноватые следы. Пальцы нежно поглаживают проколотое ухо, а на её лице появляется улыбка. Это она сделала с ним. Просто потому, что ей так захотелось. Аохитсуги та ещё любительница украшений, колец, серёг и прочих цацко-пуцек. Вот её неугомонные ручки добрались и до него. Ямада смотрел на неё серьёзно, отчасти холодно, но это не мешало Саматоки продолжать развлечения. — Ты слишком хороший мальчик, — тянет она, грудью прижимаясь к нему. Интересно, сколько он ещё сможет так продержаться? — Ты действительно так думаешь? — он спокоен. Ни одна мышца на его лице не дрожит, но внутри него сейчас творится хаос. — Да, — короткий ответ, заставляющий его напрячься. — Но тебе не идёт быть таким. В тебе есть гордость, характер, амбиции, но ты сдерживаешь их в себе, как и свои желания... — Это намёк? — Да, на то, что ты дурак, Ямада-кун, — улыбается она, наклоняясь к маленькому стеклянному столику и ставя на него бокал с остатками алкоголя. Аохитсуги чувствует его руку на своей талии, которая неуверенно придерживала её. Она вновь ехидно ухмыляется и ловко садится к тому на бёдра, несмотря на дурманящий голову алкоголь. Ямада дёргается и задерживает дыхание. Она так близко. Она сверху, на нём. И эта ситуация заставляет его смутиться и почувствовать приятно разливающееся чувство внизу живота, где-то под мешковатыми джинсами. — Ты знаешь, чего я хочу? — сладко тянет она. Ичиро без сомнений знает ответ на её вопрос. В его голове уже созрел сюжет их грязного секса прям здесь. Её руки оплели его шею, и она подалась бёдрами вперёд, усаживаясь как можно удобней на нём, имитируя движения одной из известных поз. Ичиро готов поклясться, что терпеть этот цирк абсурда сил больше нет. — Можешь достать сигареты из заднего кармана?— играючи тянет она, и этот ответ выбивает парня из колеи. Её игры начинали заходить слишком далеко. Ичиро медлит и не хочет ввязываться в эту авантюру. Но она настойчива. Она не делает ничего, но один лишь её пьяный взгляд заставляет его сделать то, о чём она просит. Ямада тянется руками к заднему карману на юбке и нерешительно докасается пальцами до чёрной, неприятно скрипящей ткани. Он боязливо проводит пальцами вдоль её бедер, поднимаясь всё выше. Ямада аккуратно достаёт сигареты из её кармана и под довольную улыбку Аохитсуги протягивает ей. Она кивает и тянет в своей привычной манере: «Спаси-и-ибо». Саматоки аккуратно достаёт своими длинными пальчиками одну и подносит к губам Ичиро. — Отказы не принимаются, — тихо смеётся она, поджигая сигарету карманной зажигалкой с её же инициалами. Подарок одного из коллег по бизнесу. Ичиро не смеет отказаться просто потому, что она просит. Курить ему не хочется, но ещё больше он не хочет злить её и портить и без того хорошее настроение, которое редко посещало Аохитсуги. Пусть улыбается, если ему нужно для этого делать лишь то, что она просит. Саматоки расплывается в довольной улыбке, когда тот делает затяжку и начинает кашлять. Она же улыбается и тянет: «Мальчишка». Толком-то он ничего не умеет. — Тише, тише, пройдёт, — ласково тянет она, проводя ладонью по его выбритой щеке. Сейчас она чувствовала себя так уверенно, как никогда ранее. Словно весь мир подчиняется ей и лежит у её ног. Если он, конечно, был им. Ямада жадно глотает воздух и недоверчиво смотрит на Аохицуги, которая взглядом говорила ему, что этого мало. Чертовка. — Увереннее, дорогой. Ичиро принимает из её руки сигарету и делает очередную затяжку, вновь кашляя. Саматоки смеётся и, едва касаясь пальчиками его руки, забирает у него никотиновую палочку. Аохитсуги подносит её к губам и делает глубокий вдох, прикрывая глаза. Она видит, как тот смотрит на неё и не может оторваться от столь любимой привычки. Губы слегка приоткрыты. Она выдыхает облачко никотина, не отрывая от того глаз. — Ты так на меня смотришь, — растягивает слова Аохитсуги, проводя ладонью вдоль его груди, поднимаясь всё выше к шее. — Словно хочешь что-то сказать... — Думаю просто, что будет дальше, — прерывает её Ямада. — Разве это кого-то волнует? — уголок её губ медленно ползёт вверх. Ичиро понимает, что она уже в край пьяна и не контролирует ничего. Это не та Саматоки. Та бы наорала на него и не стала бы приковывать внимание своим вызывающим видом. Ей просто это не нужно. — Было бы неплохо знать. — А ты правда хочешь? — вновь эта улыбка, которая заставляет его неосознанно напрячься. — Да. — Попробуешь угадать, что я сейчас сделаю? — заигрывающе спрашивает она, гордо поднимая кончик носа. — Наорёшь на меня и поставишь пощёчину? — вскидывает бровь Ичиро. Это был один из самых правдоподобных прогнозов. — Дурак ты, Ямада-кун, — смеётся она, вжимая сигарету в пепельницу. Она обхватывает его лицо руками и моментально сокращает расстояние между ними, накрывая его губы своими. Ичиро, не ожидая такого напора, подаётся назад. Неужели она первая полезла целоваться? Нет, это точно сон, который вот-вот должен закончиться. Ямада не хочет медлить и выжидать нужный момент. Его рука притягивает Аохитсуги к себе за талию, заставляя выгнуться в позвоночнике. А она не так проста, как кажется. Тоненькие пальчики проникают в его мягкие чёрные волосы, и Саматоки мысленно отмечает, что это до одури приятно. Ичиро чувствует привкус алкоголя и сигарет на её губах, и это заставляет его ещё больше завестись. Он подаётся вперёд и углубляет поцелуй. Саматоки едва слышно стонет ему в губы, чувствуя, как его язык проникает внутрь. Аохитсуги чувствует, как Ичиро начинает брать вверх над ней, заставляя её делать то, что хочет он, и ей это совсем не нравится. Она с силой вжимает его в мягкий диван, чуть приподнимаясь на его бёдрах. Руки крепко сжимают воротник его красной толстовки, заставляя на секунду потерять над собой контроль. Они разрывают поцелуй, когда обоим не хватает воздуха. Аохитсуги отталкивает его от себя, величественно возвышаясь над ним и смотря в его помутневшие двухцветные глаза. — Я думал, девушкам нравится чувствовать себя слабыми, — тяжело дыша, лепечет Ямада, поднимая глаза вверх, чтобы увидеть её властный пьяный взгляд. — Я не все, уясни это, — отрезает Саматоки, стирая с уголка его губ блестящую ниточку слюны. — Но мне нравится, когда парни смотрят на меня, — она наклоняет голову чуть вбок, обхватывая его лицо руками.— Нет, даже не так... Мне нравится, когда ты смотришь на меня, — прикусывая нижнюю губу, тянет она. — Правда? — с ухмылкой переспрашивает Ямада, откидываясь на спинку дивана. Уверенность окрыляла его. — Не буду скрывать, — он расплывается в улыбке. — Ты нравишься мне. — А ты мне нет, — смеясь, отвечает она под его слегка изумлённый взгляд. — Пойми, дорогой, нам в этом плане не по пути, — она слегка прикрывает веки и расплывается в довольной и пьяной улыбке. — Интересно, почему же? — не желал отступать Ямада, которого, откровенно говоря, задели её слова. — Ичиро, — она впервые называет его по имени, отчего у него прорезает слух, — ты классный парень, но не в моём вкусе. Мне нужен мужчина сильнее и умнее меня, — её пальчик проводит по его нижней губе. — Пойми, мне двадцать три, тебе семнадцать. Ты слишком юн и несерьёзен. А я хочу видеть рядом с собой сильного, независимого и зрелого человека. — Это не повод, — обиженно отрезает Ичиро. — Я вырасту, вот увидишь. — Вот когда вырастешь, тогда посмотрим, — мягко улыбается она, прижимая его голову к своей груди. И почему-то сейчас она чувствовала себя свободно и хорошо. Может оттого, что ничего сверхъестественного между ними не произошло, а может, оттого, что Ичиро правильно понял её намёк. Саматоки не хотела мозолить глаза такому мальчишке, как он, и заходить слишком далеко. Первая любовь, в конце концов, с кем не бывает. Он помучается, помучается, а потом всё это пройдёт. Он и не вспомнит, а если вспомнит, то посмеётся. Аохицуги это не нужно. Ей по большому счёту и мужчины то не нужны, ровно как и отношения. Ничего хорошего не выйдет из того, что она ответит ему «да». Они напарники, между ними должен быть лишь бизнес и ничего более, если они хотят и дальше общаться. Саматоки тяжело вздыхает и поглаживает его по мягким волосам, продолжая прижимать к груди. Она чувствует его прерывистое горячее дыхание, что обжигает кожу, и в её голове проносятся мысли о том, что он может возненавидеть её за то, как она поступила с ним. «Ну и пускай», — мысленно успокаивает сама себя Аохитсуги. Пусть так, если ему будет от этого легче.***
Пепельные волосы раздувает в разные стороны от холодного ветра, который неприятно бил в лицо. Брови нахмурены, а глаза, горящие обычно адским алым пламенем, полуприкрыты и больше похожи на потухшие угольки. Саматоки тяжело вздыхает и подносит сигарету к губам. Её взгляд медленно скользит по несколько метровому плакату на одной из самых людных улиц Йокогамы и останавливается на до боли знакомом лице. Внутри неё что-то натягивается до предела и тут же в одночасье обрывается. Она не верит своим глазам и отказывается признавать, что это правда. Аохитсуги подходит ближе, и все её догадки и опасения подтверждаются. Она узнает в этой дерзкой ухмылке ту знакомую ребяческую улыбку, которую она помнила ещё со времён их работы вместе. Она практически сразу узнаёт эти двухцветные глаза и аккуратную родинку на левой щеке. Нет, она не может ошибиться. — Вот, значит, как ты решил, — произносит она вслух, продолжая смотреть на лицо, которое столь долгое время не могла забыть. — Buster Bros... — задумчиво тянет она, поднося сигарету к губам и делая затяжку. Интересно... Посмотрим, на что ты способен, Ичиро Ямада.***
«Mad Trigger Crew is Winners!!!» Гордая улыбка, властный взгляд кроваво-красных глаз, растрёпанные волосы и содранная в кровь кожа на лице. Она с ухмылкой смотрит на него. Смотрит на то, как он защищает своих братьев от неё. Ямада смотрит ей в глаза с азартом и чувством поражения, сжимая микрофон в руке. Она победила. Ей не за чем добивать его. Саматоки вскидывает бровь, расплываясь в улыбке. Это было трудно. Но она в этом ни за что не признается. Ямада стал сильнее, и чтобы победить его, ей пришлось выложиться на полную вместе со своей командой. — Молодец, Ямада-кун, — улыбаясь, говорит она. — Защищать своих братьев и отстаивать честь до конца — поступок, который заслуживает уважения. Ичиро обессиленно ухмыляется ей в ответ, и они под дружное ликование смотрят друг другу в глаза. Аохитсуги признаёт, что он сильно изменился. Он и вправду стал взрослее, может, даже чуточку симпатичнее. А она ещё боялась сражаться с ним. Трусиха. Может, он внешне и изменился, но в душе остался всё тем же дурачком Ямадой-куном, каким был два года назад. Саматоки ухмыляется и поворачивается спиной к нему, гордо уходя вперёд и не думая оборачиваться. Хоть она и победила, но какое-то ноющее глубоко внутри чувство так и не давало ей покоя. — Саматоки, — произносит он её имя, заставляя тем самым обернуться, хотя она обещала этого не делать. — Пообещай, что не проиграешь. Уголки её губ поднимаются вверх. Она расплывается в довольной, почти безумной улыбке, смотря на Ичиро. — Я никому не проиграю! Вот увидишь, я стану королевой! Я буду самой лучшей! Ичиро мягко улыбается и стирает кровь с разбитой губы, смотря на неё, как прежде, нежно и трепетно. — Надеюсь. — Дурак ты, Ямада-кун, — с довольной улыбкой кидает она ему из-за плеча.***
Аохитсуги растерянными глазами смотрит вверх и не может поверить в то, что проиграла. Нет. Это не так. Это не с ней произошло всё это дерьмо. Она с силой пинает стоящий рядом стул и скалится. Проиграть в шаге от победы не входило в её планы. — Да пошло оно всё! — рычит Саматоки, которая разбила в своём доме уже всё, что только можно было. Точнее, всё, что успело попасться под горячую руку. — Сестрёнка, всё хорошо? — над ухом слышится взволнованный голос. Аохитсуги тут же оборачивается, смотря на стоящую в дверном проёме фигуру младшей сестры. — Да, Нему, всё просто супер, — рычит она, швыряя стоящую на столе кружку в стену. — Прекрати сейчас же! — младшая тянет сестру на себя и заключает в объятия, сжимая как можно сильнее своими слабыми тощими руками. — Что ты... — Я знаю, что ты проиграла, но это не повод крушить всё в этом доме! — перебивает её Нему. — Почему ты не можешь успокоиться и принять поражение, как Ирума-сан и Бусуджима-сан? Пойми, сестрёнка, ты не сможешь всегда выигрывать! Саматоки перестаёт скалиться и рыпаться. Её глаза расширяются, а губы приоткрываются. Она не готова принять это. Нет. Не сейчас. — Пойми, Сама, — голос младшей едва заметно и предательски дрожит. — Ты и так останешься для меня самой лучшей сестрой, даже если ты не первая и не лучшая среди других дивизионов. Ты так много сделала для меня... К широко открытым глазам подступают слёзы, и Аохитсуги впервые чувствует себя так жалко. Она мигом выдёргивает руку и стирает выступившие слёзы с глаз. Ей нельзя плакать. Нельзя. Потому что она сильная, она справится со всем этим. Ей просто нужно время. — Спасибо, — хрипло тянет она, неуверенно и робко прижимая Нему к себе. Она не привыкла выражать искренние чувства. — Ты не одна, Саматоки, — с улыбкой лепечет младшая из сестёр. — Я верю, что у тебя обязательно всё получится.***
В ход пошла уже третья сигарета, и ей, откровенно говоря, было просто похуй. Блядские Матенро. Чтоб их черти подрали. Голова совершенно отказывалась работать, а ноги медленно подкашивались. Наверное, нажираться в хлам в очередном баре было не лучшей идеей закончить этот и без того хуёвый вечер. Не хватало ещё встретить дока. Этого она уж точно не вынесет. «Ничего, — мысленно успокаивает себя Аохитсуги, — бывало и похуже». Саматоки чувствует, как ударяется обо что-то головой и шипит, потирая рукой ушибленное место. — Глаза, блядь, протри, — рычит она. — Саматоки? — до боли знакомый голос, который заставляет Аохитсуги окончательно протрезветь. — А-а-а, это ты, неудачник Ямада-кун, — с усмешкой тянет она, скрещивая руки на груди. — Надо же, какое дерьмо к нам занесло. — Неудивительно, что ты не изменилась, — отрезает Ичиро, раздражённо смотря на Аохитсуги. — Ой, уйди нахер, пёс, — махая рукой, тянет она. — Мне не до тебя. — Постой, — Ямада перехватывает её руку и тянет на себя. Та на удивление легко поддаётся. — Ты что, пьяная? — Тебя это как-то ебёт? — фыркает Саматоки, выдёргивая руку из его хватки. — Не видишь, у меня траур? Ичиро закатывает глаза и вздыхает, серьёзно смотря на неё. Еле держится на ногах, глаза мутные, а кожа на руках содрана. Опять подралась. — Саматоки, ты всего лишь проиграла, хватит вести себя как ребёнок, — цедит сквозь зубы Ичиро, который просто охуевал с того, что она с собой делает уже какую неделю. — Иди нахер, — икает она, показывая тому непристойный жест. — Давно ли таким взрослым стал? — Давно, а вот ты, видимо, нет. — Чё сказа-а-ал? — быкует на него Аохитсуги, хватая за ворот толстовки. В глазах тут же темнеет, и она берётся рукой за голову, пытаясь не потерять сознание. — Так, всё, хватит с меня. Мы идём домой, — закатывая глаза, отрезает Ямада, беря ту за руку. — Слушай, уважаемый, ты малость не прихуел ли? — с невозмутимым лицом протестует Саматоки, выдёргивая руку из его хватки. — Ты совсем из ума выжила? — хмурит брови Ичиро, разворачиваясь к ней лицом. — Тебя ноги не держат, сколько ты хоть выпила? — Отъебись от меня, блядский Ичиро, — рычит она. — Ты не можешь мне указывать! — Поэтому я не буду слушать тебя, — Ямада обхватывает руками за бёдра и ловким и точным движением закидывает себе на плечо. — Э-э-э! — вопит Аохитсуги, упираясь руками ему в спину. — Поставил меня на землю, иначе въебу по морде! «По твоей красивой морде», — проносится в её голове, и Саматоки, смутившись, гонит прочь от себя эти мысли. — Спасибо мне потом скажешь, — тяжело вздыхает Ичиро, держа ту за ноги. «Если ты знаешь такие слова», — хочется добавить ему, но он держится. Ичиро быстрым шагом направляется к своей машине, вполуха слушая оскорбления, которыми она осыпала его. Он достаёт из кармана ключи, а после щелчка открывает дверь и усаживает Аохитсуги на переднее сиденье, закрыв дверь. Она смотрит на него через стекло и показывает тому язык. Ямада закатывает глаза и направляется к своему месту. Он запрыгивает в салон под её раздражённый взгляд и, вставив ключ зажигания, заводит машину. — Куда ехать? — отчасти равнодушно интересуется Ичиро, плавно трогаясь с места. — Ты знаешь куда, не надо валять дурака, — огрызается Саматоки, которой не понравился его пафос. Ямада предпочёл проигнорировать её. Аохитсуги надувает губы и откидывается на мягкое сиденье, пытаясь привести мысли в порядок. Орать не хотелось, да и сил не было. Она переводит взгляд на Ичиро, впервые пытается рассмотреть его под другим углом и понять, из каких мелочей он состоит. Яркая толстовка, которая, как обычно, была расстёгнута, пестрит его именными инициалами, тёмные джинсы, кроссовки замысловатой модели, которые наверняка считались модными, на окрепших пальцах кольца, переливающиеся от света дорожных фонарей, а на лице — подобие спокойствия. Саматоки должна признать, что он повзрослел, немного вытянулся и подтянулся. Чёрные волосы отросли, и передние пряди доставали до переносицы. А его глаза всё такие же привлекательные, как и раньше. Саматоки вошла в ступор от мыслей, пронёсшихся в её голове. И почему она заметила это только сейчас? Это в ней проснулись отголоски светлых чувств к нему или на её дурную голову просто так действует алкоголь? От этих мыслей к её щекам приливает кровь, и ей становится не по себе. — Ичиро, — выдыхает она. Её рука ложится к тому на бедро и скользит вверх, чуть задевая ремень и тонкую ткань джинс. — Саматоки, ты чего? — задерживает дыхание Ямада, смотря на её руку, лежащую у него на ноге. — Можешь открыть окно? — практически простонав, просит Аохитсуги. — Мне жарко, — её рука медленно скользит вниз, ближе к паху, чуть сжимая ткань джинс. — Д-да, могу, — прерывисто отвечает Ичиро, открывая передние окна. — Эм, может, уберёшь руку? Мне не очень удобно. Саматоки кивает и убирает руку, она откидывается на спинку сиденья и расстёгивает передние пуговицы, чуть вздёргивая рубашку. Аохитсуги откидывает назад прилипшие ко лбу пряди и смотрит на Ичиро. Она никогда и представить не могла его за рулём. Аохитсуги было сложно поверить в то, что он так хорошо и плавно умеет водить машину, словно он делал это всю жизнь. Она и поверить не могла в то, что он так изменится. Аохитсуги рвано выдыхает и съезжает вниз, теребя воротник рубашки. Ей было жарко, невыносимо жарко. Даже открытое окно не помогало. — Тебе плохо? — встревоженно спрашивает Ямада, переводя на неё взгляд. — Да, — врёт она, прикусывая губы и обмахивая себя рукой. — Потерпи ещё немного. «С каких это пор ты стал таким заботливым?» — проносится у Аохитсуги в голове, и она отворачивается к окну, откуда дул прохладный ветер. Саматоки не заметила, как они приехали. Ичиро вышел первым и открыл Саматоки дверь. — Идти хоть можешь? — с некой надеждой спрашивает тот, ловя отрицательный кивок головой. — Меньше пить надо, — закатывает глаза Ямада, осторожно подхватывая ту под ноги. Ичиро одним движением взял ту на руки и закрыл дверь с колена. Саматоки тут же припала к его шее, сжав её руками. Она осторожно провела кончиком носа по его коже и вдохнула тонкий и едва уловимый аромат, что исходил от него и кружил голову. На её лице появилось подобие улыбки, и она прикрыла глаза, положив голову тому на плечо. — Только не думай заснуть, — прерывает её Ичиро, пытаясь открыть входную дверь. — Не волнуйся, не с тобой уж точно, — пьяно и неразборчиво бурчит она. Ичиро цокает. Ключи от входной двери, как назло, выпадают из его рук и с противным звоном падают на порог. — Нихера не можешь без меня, — ворчит Саматоки, пытаясь заставить того поставить её на землю. Ямада раздражённо смотрит на неё и следит за тем, как та ловко вставляет ключ в замочную скважину и открывает дверь, толкнув её ногой. Аохитсуги чуть ли не падает лицом в пол. Ичиро тут же ловит её и замирает в миллиметре от испуганного лица. Саматоки тяжело дышит и прижимает руки к груди, смотря тому в глаза. Ямада слышит, как бешено бьётся её сердце, и не может поверить в то, что она боится. Аохитсуги чувствует его дыхание на своих губах и медленно прикрывает глаза, переставая сопротивляться. Пусть будет, что будет. Саматоки чувствует, как его мягкие тёплые губы накрывают её и не спеша затягивают в поцелуй. Она притягивает Ичиро к себе и обхватывает шею двумя руками. Короткий поцелуй, который оба тут же разрывают, понимая, что могут быть дома не одни. — Всё-таки не оттолкнула меня, — ухмыляется Ичиро. — Неужели в тебе что-то изменилось, а Сама? Аохитсуги не по себе от его слов. Она не понимала, зачем так откровенно вела себя с ним и целовалась. Она же не чувствует к нему ничего. Или не чувствовала. — Я не знаю, тебе виднее, — ухмыляется она, убирая прядь тёмных волос за ухо Ичиро. — Я обещала подумать над этим, когда ты вырастешь. — Так я вырос, — усмехнулся Ичиро, понимая, что добился своего. — Да, — коротко отвечает Саматоки. — Ты и вправду изменился с того времени, как и обещал, — она хмурит брови и отводит глаза в пол. — Жаль, что я не могу сказать того же о себе. — Ты должна была стать лучшей, — в упрёк говорит ей Ямада. Саматоки не должна менять свой пробивной характер на нежный и покладистый в нынешнее время. Она обязана оставаться сильной. — Я знаю! — резко повышает голос Аохитсуги. — Мне просто не хватило сил! Да и... — она продолжает чуть тише. — Я уже не знаю, чего на самом деле хочу. — Ты никогда этого не знала, — выдыхает Ичиро, прищуривая глаза. — Даже меня добить не смогла... — произносит он вполголоса. — Чего? — возмутилась Аохитсуги, отталкивая от себя Ямаду. — Ты что, поддался мне? — А ты догадливая, — с улыбкой заключает Ичиро, смотря на закипающую Самотоки. — Ты думаешь, я бы так просто проиграл тебе? — Да как ты смеешь! — она с силой толкает его на стоящий позади диван и нависает сверху, намереваясь избить до полусмерти дрожащими от саке руками. — Ты дурак, Ямада-кун! Хватит уже сюсюкаться со мной! — пепельные волосы ложатся тому на грудь, а сильные руки вжимают его в диван. — Ты можешь хоть раз быть честным со мной, а не строить из себя идиота? — Я люблю тебя, — прерывает её Ямада. — Чего? — Я люблю тебя, поэтому и поддался, — с улыбкой произнёс Ичиро, понимая, что она точно услышала его. — Не говори мне, что это именно то правдивое дерьмо, которое ты ко мне чувствуешь, — убрав руки, цедит Саматоки. — Ты попросила, чтобы я честно ответил тебе, разве я могу лгать? — снова эта улыбка, которая выбивает Аохитсуги из колеи. — Вот оно как, — она опускает голову. Саматоки смотрит на свои руки, которыми она недавно сжимала его воротник, и тут же вздёргивает голову вверх. — Только не думай, что я простила тебя, дурак! — Мне и этого хватит, — смеясь под её изумлённый взгляд, улыбается Ичиро.