Математик

      Выпрыгнув из новенького трамвая, юноша срывается на бег, чтобы успеть, пока не зажжется красный. Миновав переход, достает телефон и включает музыку. Ну что ж, до школы ровно четыре песни.       На улице темно и холодно, из-за чего бензиновый аромат выхлопных газов ощущается намного острее. Юноша чихает и ускоряет шаг. Кажется, сегодня он доберется чуть раньше: декабрь не стал дожидаться календарного старта и заморозил уже сейчас. Вот только снега все нет.       Практически на пороге приходит сообщение, и, хмыкнув, парень покидает школьную территорию, направляясь в соседний двор. Компания встречает друга радостным воплем и крепкими рукопожатиями. Кто-то протягивает сигарету. С благодарностью приняв никотинового монстра, молодой человек присаживается чуть поодаль от компании друзей и довольно затягивается. Хорошо.       Где-то на половине сигареты из-за угла появляется девушка. Рыжая, в темно-синей шапке, она смущенно улыбается юноше и, опустив взгляд, проходит мимо, направляясь к школе. Лиличка из девятого «Б». Когда она покидает двор, компания начинает задорно улюлюкать в сторону парня. Тот с улыбкой щурится на рассветное небо. Да, он определенно ей нравится.       Волшебно, не правда ли? Быть юным и вдыхать полной грудью, строить грандиозные планы, курить за школой и знать, что в тебя влюблена одна из самых красивых девочек в школе. Она младше на два года, на фоне чего сам ты кажешься окружающим чуть ли ни сказочным рыцарем. Тебе открыт весь мир. Разве может что-то изменить это или испортить?       Известие о новом математике практически не будоражит их одиннадцатый класс. Они — короли школы, а до экзаменов еще долго. Так что им сделает этот новый математик? Ребята с громкими разговорами заполняют класс и рассаживаются по своим местам, молодой человек, как обычно, на камчатке. Один. За столько лет уже даже учителя смирились с тем, что он неизменно, вот уже в течение пяти лет, сидит там. Зорко следит за классом, улавливая любое малейшее изменение в настроении и, если необходимо, разряжающий обстановку легкими шутками. Несомненно, хулиган, но живущий по кодексу и уважающий старших. Стабильно раз в месяц — к директору в кабинет, но, скорее, для профилактики. Все же, учителям он нравится.       Со звонком класс утихает, перед аудиторией появляется тот самый новый математик. Кто-то из девчонок не удерживает умиленный вздох. Учитель этого будто не замечает, но предательски появившиеся красные пятна на скулах выдают его с головой. — Добрый день. — Губ мужчины касается легкая улыбка. — Меня зовут Далер Адьямович. Теперь я — ваш новый учитель алгебры и геометрии.       Длинными, непозволительно белыми пальцами мужчина берет в руки мел и каллиграфическим почерком выводит дату на доске. — Итак, сегодня 17 ноября, и начнем мы этот день с части С Единого Гос. Экзамена, а поможет нам в этом…- Далер Адьямович опирается одной рукой на стол и пробегает взглядом по списку класса. — А поможет нам в этом кто-нибудь из середины списка. Допустим, — класс на секунду замирает. Лазарева Маша, с первой минуты положившая глаз на нового учителя, нервно тянет ручку. — Лунев Андрей.       Тот самый юноша, лирический герой всех девичьих грез, ухмыляется и слегка качает головой. Ох, Далер Адьямович, зря.       Андрей останавливается рядом с учителем у самой доски. Мужчина слегка приподнимает голову и смотрит молодому человеку в глаза. На секунду юноша теряет контроль над ситуацией, и ухмылка сбегает. Кивнув каким-то своим мыслям, Далер Адьямович, чуть прищурившись, улыбается и протягивает парню распечатку. — Первое задание Ваше.       До конца урока Лунев прибывает в молчаливом смятении. Что произошло? Кто-то из ребят присылает в общий чат: «Лунь теряет хватку. По утрам уже не может подшучивать над учителями». Легкий смешок пробегает по классу.       Пять раз в неделю, а по четвергам и два урока подряд, какая-то неведомая доселе сила забирает у Андрея на уроках математики дар речи. Все, что может парень, так это со злостью вдавливать мел в доску во время ответов.       Первое декабря начинается для Андрея глубокой ночью: проснувшись в два часа от неприятного сна, юноша так и не смог уснуть. Вспомнить сон ему также не удалось, все, что осталось на память от разрушившего сонную негу предателя — неясная картинка, где он плавает в каком-то черном и тягучем море. Хотя вернее будет сказать — тонет. И, почему-то, с удовольствием.       Больше не в силах лежать в кровати, Лунев быстро собирается и, поцеловав родителей на прощанье, выбегает на улицу. В трамвай он запрыгивает в 7:43 и тут же осекается. В почти пустом транспортном средстве он цепляется взглядом за знакомую фигуру математика. Чтобы ни в коем случае не привлечь к себе его внимания, парень садится на последнее сиденье и натягивает до самого носа лазурный шарф. Взгляд сам собой приковывается к учителю.       Чуть ссутулившись, мужчина виском упирается в стекло и читает какую-то книгу, в такт играющей музыке покачивая ногой. Оставшийся с мороза румянец подсказывает Андрею, что учитель сел в трамвай буквально пару остановок назад. Держась чуть поодаль, юноша следует за Далером Адьямовичем до самой школы.       До начала урока еще полчаса. Прокручивая в голове картинку из сна, Андрей немигающим взглядом сверлит стену у входа в кабинет математики. Открывшуюся дверь парень просто не замечает, полностью погрузившись в свои мысли. — Ты чего сидишь тут? — Кузяев понимает, что его не слышат, и, подойдя ближе, кладет руку парню на плечо. Лунев дергается и поднимает загнанный взгляд. — Заходи в класс, Андрей. — Далер Адьямович мягко улыбается, легонько похлопав парня по плечу. — Только окно не забудь закрыть, а то замерзнешь.       Юноша смотрит в спину удаляющемуся математику, но видит перед собой лишь его взгляд. Темный, глубокий, с расширенными черными зрачками взгляд.       Так вот, что ему снилось.       Лунев парень не глупый и сразу понял, что к чему. Его угораздило променять рыжеволосую и голубоглазую Лиличку из 9 «Б» на угловатого, легко смущающегося математика. Теперь единственное, что снилось Андрею, это Кузяевский взгляд и легкие прикосновения к плечу или рукам во время уроков. Курить парень стал в два раза больше, а вот спать — меньше. Находиться с математиком в одном помещении становилось все сложнее: необходимость хотя бы мимолетно коснуться объекта симпатии резко сменялась желанием вжать его в стену, а потом…. А о том, что потом, Андрей старался не думать. Теперь мел вдавливался в доску не от злости, а в попытках скрыть желание и подкатывающее из-за него раздражение. Одного куска мела на пятиминутный ответ не хватало. И, как назло, вызывает Кузяев юношу теперь каждый урок. Развивающаяся паранойя Лунева 24/7 нашептывает ему, что делает математик это, дабы позлорадствовать над несчастным подростком, у которого, кажется, на лице написано КАКИЕ мысли возникает в его голове, при взгляде на мужчину. А тот лишь, зараза, самодовольно улыбается. И, что самое страшное, эти взгляды парню не чудятся.       Утренние поездки с Кузяевым в одном трамвае теперь становятся регулярной, даже неотъемлемой частью жизни Лунева. Один раз он даже пытается проследить, где учитель живет, но теряется во дворах.       К концу недели парень сдается. Больше на уроках алгебры и геометрии он не появляется. — Лунев. — Сергей Богданович слегка запинается, глядя на посеревшего парня. — Уже почти месяц без замечаний со стороны пед состава, но теперь ты не посещаешь математику. Что случилось? Или ты можешь делать только что-то одно?       Чуть улыбнувшись, Семак поднимается из-за стола и подходит ближе к Андрею, присаживаясь на соседний стул. — Андрей, у тебя все хорошо? Как дома? — Все хорошо. — Юноша вымученно улыбается. Вечно смеющийся взгляд теперь наполнен грустью, а темные круги под глазами тушат последние искорки жизни. — Тогда почему не посещаешь алгебру? — Просто. — Лунев пожимает плечами. Просто он влюбился в препода. Это ведь действительно просто. — Так, Лунев, понятно. Поступаем так, — Директор подходит к окну, сцепляя руки за спиной в замок. — Я делаю вид, что на эти полторы недели у тебя было освобождение от математики, а ты с завтрашнего дня начинаешь посещать уроки. Иначе, — мужчина разворачивается к парню и серьезно смотрит тому в глаза. — Ты не допускаешься к экзаменам. И придется тебе эту математику еще год проходить.       Покинув кабинет директора, Лунев плюхается на подоконник, закрывая руками лицо. «Вот же дерьмо».       К удивлению, ни завтра, ни послезавтра Андрея к доске больше не вызывают. Кузяев будто в принципе перестал замечать подростка. Чтобы перенести тотальное игнорирование, Лунев перед уроками ходит курить к трудовику в каптерку. Запах Marlboro буквально въедается в молодые пальцы.       Предновогодняя суета немного успокаивает и отвлекает. По школе развешаны праздничные плакаты и украшения к квесту для младших классов. Кто-то из девчонок помогает провести елку малышам, остальные же готовятся к показу вечернего спектакля. По традиции, каждый новый год выпускной класс готовит новогоднее представление. Из-за своей влюбленности Андрей пропустил практически весь репетиционный процесс, но в его природную харизму продолжали верить, из-за чего парню все же перепала роль одного из разбойников. Все представление Лунев пытался выцепить взглядом фигуру математика, но его, видимо, в зале не было. Зато Семак одобрительно кивнул, когда парень встретился с ним взглядом.       Все были в полном восторге. Даже сгоревшие колонки и визги Машеньки Лазаревой не смогли испортить праздничное настроение. Радостные и довольные, все направились на новогоднюю дискотеку в оборудованном специально к этому дню холлу начальной школы. — Андрюха! — Кто-то из ребят обнимает парня за плечи, чуть замедляя шаг. — Угадай, что у нас есть.       Лунев непонимающе смотрит на собеседника, но по радостному блеску в глазах тут же понимает, о чем речь. Алкоголь.       Охранник, ожидаемо, не выпускает никого на улицу до окончания мероприятия, а в туалете пить опасно — это первое место, которое проверяют учителя. Да, пронести алкоголь, — еще половина дела. Где его распить, вот в чем вопрос. Но тут Лунев бьет себя по лбу, с ухмылкой разворачиваясь к друзьям. — А вы спрашивали, для чего я в этом году на олимпиады по труду ездил. — Парень достает из кармана ключ от каптерки трудовика, где он в последнее время курил как не в себя, и чувствует на себе восхищенные взгляды.       250 коньяка и литр Колы расходятся в компании из пяти человек за 15 минут. Довольные и румяные, парни отправляются на дискотеку. Все, кроме Андрея. — Лунь, ты чего? — Все, в норме. Скоро буду. Узнаю, что кто-то танцевал с Лиличкой, убью! — Ребята весело смеются и покидают корпус старшей школу, по переходу направляясь на дискотеку. Андрей же поднимается на 3 этаж. В кабинет математики.       Алкоголь расслабляет и успокаивает. Давящее последние недели липкое чувство безысходности моментально растворяется в этаноле, пробуждающем храбрость и веру в себя. Толком не понимая, для чего, юноша дергает дверь кабинета. Не заперто. Далер Адьямович сидит за учительским столом, читая книгу и поедая дольки большого оранжевого апельсина. Мужчина поднимает взгляд на непрошенного гостя и прищуривается. — Лунев, у вас же сейчас дискотека. Что ты здесь забыл? — Вы меня игнорируете. — Андрей, не рассчитав силу, захлопывает дверь, и проходит в кабинет, присаживаясь на поверхность первой парты. — То слишком много внимания, то слишком мало, — ты уж определись, Лунев. — Юноша моментально вспыхивает, не отводя упрямого взгляда от математика. Далер мягко улыбается и подходит к парню. — Держи апельсин.       Андрей берет протянутую дольку цитруса и, продолжая смотреть в омут глаз напротив, съедает ее. Взгляд Кузяева с добродушного и утешающего сменяется на хитрый, лисий прищур. — Ты пил? Лунев нервно кивает. Минуты две математик снизу вверх смотрит на Андрея, медленно обводя взглядом краснеющие скулы и дергающийся кадык. И уже без садизма в глазах, мягко, почти любовно смотрит в глаза. — Андрей, возвращайся к друзьям.       Мужчина разворачивается и направляется ко входу в лаборантскую, но не доходит. Юноша резко разворачивает Кузяева лицом и вжимается в его губы. С широко раскрытыми глазами он смотрит в чернеющие глаза напротив, боясь пошевелиться. Проходят секунды, но мужчина не отстраняется. С шальным взглядом юноша медленно раскрывает рот и проводит языком по губам напротив. Холодные, но безумно нежные. Далер (а в мыслях Лунева он теперь просто Далер) закрывает глаза и глубоко вдыхает.       Когда мужчина открывает глаза, Андрей больше не видит напротив хрупкого математика. Остается хитрый лис, резко высвободившийся из ослабевшей хватки и усадивший юношу на парту. Целует мягко, языком лаская чужой язык и наблюдая, как в удовольствии закатываются глаза Андрея. Чуть прикусив нижнюю губу, мягко отстраняется и шепчет в самые губы: — Коньяк лучше пить чистым.       Придя в себя, Андрей понимает, что остался в кабинете один. — Кузяев, Сука!       Юноша с размаху бьет стену и падает на кровать, зарываясь лицом в подушку. Три дня прошло с новогоднего представления, и все это время парню повсюду мерещатся эти расширенные зрачки. Возбуждение накатывает с новой силой, и Андрей переворачивается на спину. Он закрывает лицо руками и безысходно стонет. — Сссууука!       Крики злости и негодования прерывает звук уведомления на телефоне. Снова Лазарева. Лунев уже собирается откинуть телефон в сторону, но, заметив текст сообщения, тут же садится на кровати. "Не поверите, где живет наш математик!» — Лазарева, блять. — Андрей, шало улыбаясь, набирает девушке сообщение. — Расскажешь, я тебя, блин, расцелую. «Нахер мне твои поцелуи». Тут же прилетает в ответ. «С тебя бутылка». — Ну ты, Машенька Лазарева, даешь. — Во все 32 улыбается Андрей, натягивая джинсы. 11 утра. Самое время наведать математика.       Нажав кнопку звонка, юноша тут же отходит в сторону от глазка и замирает. Замок медленно проворачивается, открывается дверь, и на пороге появляется Кузяев. Недоуменно обведя взглядом пустую лестничную площадку. — Далер Адьямович, — раздается сбоку от двери. — Не хорошо бросать людей в самый ответственный момент.       Лунев делает шаг из-за двери, останавливаясь напротив математика, и смотрит тому в глаза. «Какой же еще ребенок», думает Далер, сразу рассматривая за напускной уверенностью страх быть отвергнутым, наравне со страхом быть принятым.       Андрей сконфуженно сидит на кухне, вертя в руках кружку с чаем. — Так для чего ты пришел, Андрей? — С нежной улыбкой глядя на мальчишку, хрипло спрашивает Далер. — Ну как же…- Лунев вскидывает взгляд и с обидой произносит. — Вы же сами начали! — Вообще-то, это ты начал за мной следить. — Наткнувшись на удивленный и смущенный взгляд, Далер закатывает глаза и усмехается. — Боже, Лунев, ума палата. Ты действительно думал, что я не замечу твой лазурный шарф?       Пристыженный, Андрей отводит взгляд и слегка ссутуливается. И совсем тихо добавляет. — Вы сами на меня тогда так посмотрели…       Улыбка сбегает с лица Кузяева. Мужчина, будто найдя ответ на сложную задачу, чуть округляет глаза и произносит. — Тогда, на первом уроке…ты влюбился. — Блять, да идите Вы! — Бросает Андрей, поднимаясь со стула. — Ну не нужен я Вам, нафига тогда душу травить было?       Лунев стеной стоит посреди кухни, тяжелым, полным обиды и разочарования взглядом глядя на математика. Брови сведены к переносице, грудь глубоко вздымается над наполняющими организм кислородом легкими. «Нет, мужчина», восхищенно думает Далер. Грустная улыбка накрывает губы. — Так смешно, Андрей, получается. Именно в этот момент мне понравился ты. С первого взгляда.       Андрей удивляется, тут же теряя всю свою злость. Математик перед ним весь будто сворачивается, устало потирая острое и бледное лицо. И нет в нем хитрости или язвительности, нет даже покровительственной доброты. Есть только усталость от тяжелого чувства. Чувства, простого по своему возникновению, но сложного — по существованию. Чувства любви учителя к своему ученику.       Лунев осторожно подходит к мужчине, нежно и аккуратно укладывая его голову к себе на грудь. Далер глубоко дышит, вдыхая запах юноши. Впервые за полтора месяца оба чувствуют спокойствие. — Я же могу тебя сейчас поцеловать? — Куда-то в макушку хитро спрашивает юноша. — Тебя? — С наигранной злостью спрашивает Кузяев, поднимая голову. — Лунев, да что ты себе позволяешь. — Просто мне кажется, что в такой ситуации неуместно обращаться на «Вы».       Искорки желания разгораются в глазах, поджигая тело напротив. Улыбаясь, Андрей влажной дорожкой поцелуев спускается по шее вниз, прикусывая основание. Оглаживает спину под футболкой и, спускаясь все ниже и ниже, запускает ладони в домашние штаны Далера, мягко сжимая ягодицы. Мужчина инстинктивно раздвигает ноги шире, и Лунев трется об него своим возбуждением, вызывая протяжный стон. — Твою мать! — Сдавлено кричит Далер, зажмурившись от удовольствия. — Что я за ничтожество. Совратил ребенка. — Как же я хорош. — Чуть отстранившись, усмехается парень, а потом еще сильнее вжимается в тело мужчины и в самые губы произносит. — Совратил препода.       Кузяев совсем беззвучно смеется, поднимает раскрасневшееся лицо на Андрея и, обхватив лицо парня ладонями, шепчет: — Совращать лучше не здесь. На кухне ты мне экзамен сдавать будешь.       Смеясь и жарко целуясь, они все же добираются до спальни.       Терпения на подготовку у Далера не хватает, и, освободив себя и своего мужчину (назвать Андрея мальчиком просто язык не поворачивается) от одежды, он устраивается сверху. — Андрюш, — он обхватывает короткостриженую голову ладонями и, наклонившись к самому уху, с закрытыми глазами шепчет. — Мне сейчас будет очень больно. Пожалуйста, не спеши.       Юноша нежно целует белую шею, одну ладонь опуская на поясницу мужчины, а другую — на возбуждение. Подрагивая, математик медленно насаживается, врезаясь пальцами в крепкие плечи. Судорожные стоны наполняют комнату. Привыкнув, Далер начинает медленно двигаться, ловя губами хриплые стоны. Чувствуя, как желание обладать берет верх, Андрей опрокидывает мужчину спиной на простыни, задавая ритм. — Так сколько Вам лет, Далер Адьямович? — Уже после, упираясь руками по обе стороны от головы математика, с довольной улыбкой спрашивает Андрей. — 26. — Закатывает глаза мужчина, вовлекая Лунева в поцелуй. — Ну Вы и извращенец.