***
Чонгук думает, что даст фору Чимину до своего прихода, поэтому после последней пары не спеша прогуливается по корпусу, дарит девушкам сладкие улыбки и подмигивает им же. Он заходит в кафетерий, заказывает кофе и уже после медленно движется в сторону дома Пака. Его дом оказывается не так далеко от корпуса университета, что Чон может даже дойти пешком, продолжая попивать теплый напиток. Парень проходит три квартала и за это кофе в его стаканчике не остается. Гук выкидывает его в ближайшую урну и набирает нужную цифру в домофоне. Проходит несколько гудков, прежде Пак снимает трубку и пропускает парня в подъезд. Невысокое здание с несколькими квартирами на этаже. Чонгук поднимается на второй этаж и выискивает глазами цифру на двери, но тут одна открывается и из нее высовывается светлая голова Пака. Тот кивает Чону и пропускает того во внутрь. — Привет, — улыбается Чонгук, осматривая небольшую квартирку парня, стоящего напротив в той же одежде, что и в универе, и нервно перебирающего подол толстовки. — Проходи. Чай будешь? Или кофе? — говорит Пак, проходя по коридору и скрываясь в одной из комнат. Чонгук снимает обувь и проходит туда, где скрылся Чимин. И тут же оказывается в светлой маленькой кухне, где помещается только стол, несколько стульев, кухонный гарнитур, сделанный в светлых тонах. «Какой светлый мальчик», — думает Чонгук, присаживаясь на один из стульев и рассматривает спину Пака, когда тот подходит к плите. — Это твоя квартира? — задает вопрос Гук. — Нет, я ее снимаю, — отвечает Чимин и ставит на стол две кружки с дымящимся черным чаем, от которого исходит легкий запах карамели. — Спасибо. — По какому предмету тебе нужны конспекты? — спрашивает Пак через несколько долгих минут молчания. — По истории, — быстро отвечает Чонгук, надеясь, что у них в прошлом году был такой предмет, потому что не помнит даже, что было, а что не было. — Хорошо, сейчас, — кивает парень и скрывается в другой комнате. Чонгук нервно допивает чай, думая, что бы ему сделать, чтобы привлечь внимание Чимина к себе, показать о своих намерениях. И единственное, что ему приходит на ум — это поцеловать прямо в губы. Неожиданно. Резко. Страстно. Тот приходит очень быстро, по крайней мере так показалось Гуку. Чимин пролистывает тетрадь размером с А4, хмурит брови, но вскоре закрывает ее и передает Чону. Последний встает, кивает, забирает тетрадь, чтобы положить ее на стол и резко притянуть светловолосого парня к себе и впиться в его губы. От неожиданности Чимин приоткрывает их, чем и пользуется Гук, проникая в чужой рот языком, начиная вылизывать нёбо и посасывать язык. Но в следующую секунду в маленькой квартирке проносится крик или визг, отчего Чонгук так же резко отстраняется, как и поцеловал Пака. — Пошел нахуй, извращенец! — кричит Чимин. — Забирай мою тетрадь и уходи. Можешь не возвращать. Чонгук стоит словно приросший к месту и не знает, как реагировать. Он берет тетрадь и выходит из чужой квартиры, все также находясь в шоке от услышанного. Как максимум Гук ожидал смущение со стороны Пака и его тихий лепет, но никак не крик и не маты в его сторону. Чонгук кричит: «до встречи» и закрывает дверь. Он выходит на свежий воздух и осматривается. Парень бы закурил, если бы курил, но не имеет эту вредную привычку, поэтому просто убирает тетрадь Пака в сумку и идет в сторону своего дома, все еще пребывая в легком шоке. Он не ожидал, что столкнется с преградой на пути к достижению цели в лице секса с Пак Чимином.***
Чимин все также продолжает стоять на кухне и кипеть от злости. Одно дело, когда Чон Чонгук подошел и нарушил его привычное одинокое существование своим тупым вопросом: «можешь дать конспекты за прошлый год?», другое дело, когда он пришел к нему домой и забрал конспекты. Чимин забил на это, собирался забыть даже. Только вот поцелуй от заядлого бабника в их университете он не ожидал никак и теперь не знает, что делать. Этот парень нарушил его привычное существование в универе, ввел коррективы, которые не нужны были Паку от слова «совсем». Его раздражает это, бесит, что Чимин не знает, что делать. Его трясет от злости, но упорно продолжает стоять на кухне, смотреть в стену и сжимать кулаки. На большее он и не способен. Ему хочется разбить кружку, из которой Чон пил, о стену, но не решается. Ведь кружка-то красивая. С текстом на японском, которую он сам придумал, а потом заказал кружку с такой надписью. Только ради слов и памяти не разбивает. «Мои друзья кинули меня из-за моей порочности. Я не знаю, что буду делать с этим дерьмом, но я не выплыву наверх, а потону в ней же». Чимин прикрывает глаза, сжимает и разжимает кулаки, пытаясь нормализировать дыхание и успокоиться. Хотя выходит хуево. Парень открывает глаза, смотрит еще раз на кружку, читает надпись и выходит из кухни.***
Чонгук приходит домой не сразу. Он некоторое время сидит в сквере и смотрит на небольшие деревья, как люди проходят, косо смотря на парня, держащего в руках большую тетрадь. Но Гуку плевать. Ему нужно привести мысли в порядок, осмыслить, что произошло в квартире Пак Чимина, который наорал на него за поцелуй. Однако парень так ни к чему не приходит и идет в собственную квартиру. Но и там он не находит успокоение. Разогревает еду, смотря на тетрадь и думая о парне. Кушает — продолжает думать; пьет чай — тоже самое. Даже после, когда на часах перевалило за десять часов, продолжает сидеть на кухне и прожигать взглядом тетрадь Чимина. Наконец Чонгук находит в себе силы открыть ее и посмотреть. Тот же аккуратный почерк, которым написан адрес Пака. Ровные одинаковые линии, будто выведены с особым усердием и старанием. Пометки пастой другого цвета, записи на японском. Чон игнорирует их, ведь не знает японский и думает, что это очередной загон университетского задрота и пай-мальчика в одном лице. Даты, пояснения, схемы, таблицы. Чонгук просматривает каждую страницу, надеясь найти что-нибудь личное у парня, однако ничего кроме японских записей не находит. Даже не ленится и пытается их перевести, но результата ноль, херня какая-то получается. Парень переворачивает последнюю страницу и смотрит на обычную тетрадь, наверху которой белый фон с китайскими иероглифами, а на нижней — изображение белого кота с цветами в акварельном стиле. Ничего примечательного, думает Чонгук, откладывая ее сторону и идя спать. Ложится в кровать и думает, что надо что-то делать. Он начал, и ему надо двигаться дальше, ведь точка невозврата прошла уже. Чон Чимина поцеловал. Гук, конечно, может все обернуть шуткой и издевкой, но первоначальная цель была переспать с парнем, а не подшутить над ним. Чонгук переворачивается на спину и смотрит в потолок, воспроизводя поцелуй в голове, отмечая, что губы у Пака сладкие и мягкие. И ему, бабнику, это очень нравится. И плевать, что засосал парня. Улыбается и засыпает.***
Чонгук начинает постепенно осыпать Чимина знаками внимания: здороваться с ним, пытаться завести разговор. Правда, Пак либо игнорировал его, либо просто уходил, показывая, что общение с Гуком ему не интересно. Тогда брюнет пошел дальше, подбрасывал записки, открытки. Чону было плевать, что перестал обращать внимания на девушек, что почти весь университет говорит о хладности парня ко всему женскому. Некоторые даже строят теории, что у него появилась девушка, что он любит ее, что с местным пай-мальчиком пытается подружиться, потому что возлюбленная знакомая Пака, сестра или родственница. Но Чонгуку плевать и на эти слухи. Он полностью сосредоточен на Чимине, на его внешности, на его одежде, голосе и на всем остальном. Кажется, что даже подражать, брать пример начинает с него — ходит на пары, не пропускает ни одного занятия в течении месяца, даже записывает что-то и сдает долги по учебе. Однако Чон делает это не ради Чимина, чтобы понравиться ему, а просто со скуки, чтобы занять чем-то мозг, иначе все мысли будут только о беловолосом парне, чья скромная улыбка пробивается к самому сердцу, заставляя его замереть. Уже через полторы недели парень начинает подкладывать Чимину шоколад. Самые разные, какие только существуют: маленькие, большие, в красивых коробочках, с разными вкусами. Каждый раз новые. Чонгук просит неизвестных ему студентов отдать парню маленькие подарки, завернутые в цветную бумагу или перевязанные лентой. И стоит начать это делать, как слухов становится все больше. Некоторые продолжают говорить, что это для сестры Чимина (которой и не существует вовсе), некоторые — реалисты в основном — что подарки для самого Пака, однако первые не верят в это. Или просто не хотят. Ведь у Чонгука всегда были только девушки, он даже на парней никогда и не смотрел. Однако находились и те, которые утверждали, что Чон просто издевается над невинным пай-мальчиком. Чимин же с каждым новым подарком вскипает все больше и больше. Он ни разу не открыл коробку, не развязал ленту или не разорвал цветную бумагу. Вместо этого парень складывает их в самый высокий и самый дальний шкаф на кухне. Ему не лень даже каждый день ставить табуретку, чтобы дотянуться до него. Вот совсем не лень. Нет.***
Блондин думал, что за месяц Чонгук успокоится, прекратит дарить подарки, перестанет делать попытки завести разговор или подружиться, но нет. Чон не прекращал. Чимину даже казалось, что брюнет везде. Он начал его видеть в окружающих его людях, слышать его голос за пределами университета. Паку казалось, что он начинает сходить с ума. Даже хотел забить на учебу, перестать ходить, перевестись, уехать на пару дней, взять академ. Но не мог, не хотел. После очередного подарка впервые за два года срывается, уходит с пар, покупает соджу и идет домой. Плевать, что только середина дня, плевать, что впервые пропускает пары, плевать, что Чон его преследует, жаждя познакомиться. Но сейчас для него ничего не имеет значения. Паку хочется напиться в хлам, чтобы голова болела, чтобы похмелье было максимально сильное, чтобы забыть на время Чон-мать-его-Чонгука, чтобы просто выкинуть его из головы и не думать ни о чем. Бутылка за бутылкой. Чимин смотрит на зеленую бутылку расфокусированным взглядом, с трудом удерживает фокус и контролирует координацию, но наливает следующую стопку и тут же выпивает ее. Из закуски на столе лежит только нетронутый подаренный шоколад и больше ничего. Пак смотрит на сладость и забивает на все, открывает ее. Нежный шоколад с кокосовой начинкой приятно тает во рту, создавая контраст вкусов. Чимин допивает бутылку, закусывая шоколадом, и бредет в комнату, шатаясь и удерживаясь только благодаря стенам. В темноте смотрит на высокий шкаф задумчивым взглядом, думая параллельно о Чонгуке и решая, что попробует, посмотрит, что будет. Все равно терять нечего. И засыпает с такой мыслью. «А хули нет». Через пару дней Чимин сам подходит к Чонгуку, когда тот сидит на подоконнике в коридоре и смотрит что-то в телефоне. Пак говорит: «Ладно, давай попробуем» и уходит, замечая краем глаза яркую улыбку Чона. Он даже не хочет думать, что она могла означать. Просто ждет очередного сладкого подарка от Чонгука, потому что без них не обходится ни один учебный день. Однако стоит студентке передать небольшую плитку шоколада, перевязанного бирюзовой лентой, как видит свернутую бумажку, в которой было написано: «Приглашаю тебя на свидание после пар, Чим-Чим» вместе с номером Чонгука. Чимин слегка хмурится, но не отступает, хочет посмотреть, что из этого получится. Тем более, когда давно не было отношений. После пар двое парней идут в ближайшее кафе и сидят там, разговаривая на разные темы, которые Чимин находит не очень интересными, банальными даже, но не хочет прерывать беседу, видя радостного и воодушевленного Чонгука. Пак просто слушает, кивает, говорит редкие фразы и пьет кофе. Но через некоторое время ему приходится закончить монолог Чона, поскольку тот задает вопрос, чем увлекается Пак. И Чимин подвисает на несколько секунд, чтобы понять смысл вопроса, затолкать первые мысли в голове куда подальше, и только потом начать выдавать что-то адекватное и приличное. Блондин говорит медленно, не смотрит на Чонгука, ведь иначе если посмотрит, то скажет то, что не стоит. А ему не нужны лишние проблемы и лишние вопросы. Тем более на первом свидании. Чонгук слушает его, спрашивает и понимает, что пропадает. Ведь ни у одной девушки не было такого красивого голоса, который был мягким, нежным и с толикой хрипловатости. Парню нравилось, как аккуратные пальчики Чимина перебирали салфетку или касались белой чашки, как пряди светлых волос спадали на лицо, оттеняя его. У Чонгука замирало дыхание, когда Пак говорил спустя секундной паузы. Чувствовал даже как узел внизу живота скручивался, стоило Чимину поднять мимолетный взгляд на него. Чон понимает, что что-то в этот раз идет неправильно, что-то не по сценарию, что ведет себя как школьник какой-то, но поделать ничего не может. С Чимином все будто в первый раз, будто каждая эмоция пронизывает тело с новой и с еще сильной остротой. И Чону это безмерно нравится. Он не хочет останавливаться, хочет продолжить. И свидания продолжаются, Чонгук приглашает Чимина в разные места, в парки, кафе и кофейни. Он не обращает внимания, что у Пака нет такого же энтузиазма и взгляда влюбленного дурачка, как у Чона. Блондин соглашается, руководясь все той же мыслью: «А хули нет», хотя осознает, что во что-то большее это вряд ли выльется. Просто не видел смысла в этом, но что-то внутри заставляло его идти на свидания и мило улыбаться. И Чимин знал, что это, и мысль эта ему не нравилась от слова «совсем». Они все время разговаривали на отвлеченные темы: об учебе, фильмах, сериалах, музыке, но Пак редко поддерживал разговор, потому что для него вся эта дичь не имеет значения, хотя парень поспорит, если скажет, что ему это не нравится. Нравится, очень сильно нравится, но Чимин считает это тратой времени. Чонгук нутром чувствует, что что-то не так, что Пак не отдается свиданиям на все сто, что вечно о чем-то думает, закрывает глаза. Две недели, которые оставляют их отношения на той же стадии и спустя которые Чон решает что-то изменить. Ведь он начинал все это ради секса с Чимином, а не ради прогулок за ручку в парках. Провожая прохладным вечером Пака до его дома, парень поцеловал блондина, и тот ответил не сразу. Чонгуку бы радоваться и чувствовать фейерверк в животе, но ничего нет. Пустота. Однако Чимин принимает и эти правила игры, руководясь все тем же «А хули нет». Те же две недели, которые удерживают их отношения на уровне «поцелуи, держания за ручку и разговоры», когда уже Пак понимает, что хочет пойти дальше. Он все чаще стал поглядывать на шкаф, на любимую кружку и осознавать, что и в этот раз все идет по наклонной. Очередной вечер, очередные мягкие и нежные поцелуи, когда Чимин кусает губы Чона и утаскивает сначала в подъезд, а потом в квартиру. Он раздевает Чонгука, игнорируя его руки, которые так и норовят стянуть его одежду. Пак толкает возбужденного и полуголого брюнета на кровать, смотря на него властным взглядом сверху вниз. Несколько секунд и парень подходит к своему шкафу и достает большую коробку, открывая ее и просматривая содержимое задумчивым взглядом. — Только не говори, что у тебя там секс-игрушки, — смеется Чонгук. — Я не умею ими пользоваться. — А кто сказал, что ими будешь пользоваться ты? — кидает усмехающийся и коварный взгляд Чимин из-под упавшей светлой пряди, отчего Чон сглатывает. — Ты хочешь сказать?.. — Да. — Но я ведь актив! — Не ебет. Со мной ты только пассив, — достает темную бархатную ленту, кожаный чокер с шипами, веревку и толстый красный дилдо. — Нет, я не буду! — вскакивает Чонгук, принимаясь искать футболку и куртку, но Чимин уже подходит ближе и кладет руку на пах парня и сжимает его, чувствуя как орган дергается. Усмехается. — Ну давай, Гук-и, разве не хочешь почувствовать какого это? — шепчет на ухо, расстегивая ремень и запуская руку в трусы, поглаживает член. — Не ломайся. Ты же секса хочешь, — приближается, мажет по губам, а после опускается на колени и проводит языком по вставшему члену, ломая все возможные барьеры Чонгука. Он послушно раздевается и ложится на кровать, позволяя Чимину завязать руку веревкой у себя над головой, глаза темной материей и надеть чокер. Пак делает все медленно, сопровождая все легкими ласками, стараясь успокоить парня, потому что дальше будет больше. Он выдавливает смазку на пальцы, смачивает анальное отверстие Чона, видит, как тот дергается, но нежные поцелуи его успокаивают. Пак растягивает долго, не спеша, осторожно. Но только берет дилдо в руку и смазывает его, как вся нежность уходит на дальний план, будто ее и не существовало. Чонгук чувствует резкое проникновение, дергается, но Чимин, чьи пальцы оказываются на его шее, утягивает чокер с другой стороны шеи. Он шепчет пошлый бред, который Чон не слушает, сосредотачиваясь на фаллосе, на его проникновении и собственном возбуждении, которое парень признавать не хочет. Но ему нравится эта власть кого-то над собой. И сдается Чонгук, когда Чимин практически его душит чокером и интенсивно вдалбливает резиновый член в задницу. Он стонет, пытается ухватиться руками хоть за что-нибудь над головой, но там ничего нет, а опустить их не может. Но ему чертовски нравится быть придавленным к кровати, связанным без возможности смотреть и желать кончить одновременно с продолжением ощущать фаллос. Он кончает и не сразу замечает отсутствие давление на шее, звук молнии, открывающегося презерватива и смазки. Чон понимает, что что-то не так, когда Чимин оказывается еще ближе и входит, не вытаскивая дилдо, отчего брюнет шипит. Но боль сменяется развратной негой, стоит Паку начать резко двигаться, помогая себе искусственным членом. Чонгук теряет связь с реальностью, полностью отдаваясь ощущениям. Ему безумно нравится. Резкие толчки, удушение, пошлые слова, холодные пальцы на коже и засосы — вот что чувствует парень перед вторым оргазмом и хрипловатым выдохом Чимина. Блондин освобождает Чона от секс-игрушек и ложится рядом с ним, смотря на свое творение на теле парня, не обращая внимания ни на что. Ему безумно нравится иметь власть над кем-то, нравится заставлять кого-то молить о воздухе, о более глубоких толчках. Чимин ебанный извращенец, и он знает это. — Чимин, — обращается к парню Чонгук. — Ты мне очень сильно нравишься. Сначала я хотел тупо с тобой переспать, но эти два месяца изменили это. Мне хочется чего-то большего. Чимин, давай встречаться по-настоящему? Но блондин не отвечает.