Холодная весна

Сколько дней Алиса не спал точно неизвестно. Но. кажется, пора уже и сомкнуть глаза, чтобы дать и так уставшему организму отдых. Но он не может. Не получится. По крайней мере сейчас. - Эй ты, идиот, я жду пока ты проснёшься, - блондин смотрит в сторону лежащего на больничной койке парня с сердечками-татуировками под правым глазом. Голубоглазому уже в душу въелся этот проклятый запах больницы, а в ушах до сих пор отдаёт этот назойливый звук от больничной аппаратуры, которая мерно отдаёт "пи-пи-пи". Да к чёрту бы всё пошло! Лидл и так на пределе, а к нему ещё лезут доктора, советуя уйти передохнуть. Да знает он, знает! Но только от этих "советов" блондина штормит ещё больше. - Ну и тварь же ты, - произносит тихо, самому себе, что прекрасно понимают родители Джокера. Они уже привыкли к тому, что этот парень сторожит сон их сына и понимают, что выгонять его бесполезно. В голову блондина лезут воспоминания, которые в этот момент совсем ненужны. - Поспи, братик, - девчушка с коротко подстриженными волосами розового цвета сжимает свои маленькие кулачки. - Если что-нибудь в больнице произойдёт я сообщу сразу. - Спасибо, - и парень, наконец-таки, проваливается в долгожданный сон. * Свинцовые тучи собрались над городом, мелкие капли порою капали на землю. Этой весной от чего-то ещё слишком холодно. Алиса снова уснул в палате Дамы Червей, устроив голову на прикроватной тумбочке и легко касаясь своей рукой руки парня, чьи волосы и глаза были похожи цветом на дёготь. - Эй, мальчишка... - хрипло, словно не своим голосом, более хриплым и тихим, обращается только что очнувшийся пациент больницы. - А?.. - блондин удивлённо хлопает глазами, а потом улыбается слишком счастливо, - Неужели... - и брюнет даже не успевает заметить как быстро его обнимают, сжимая крепко в объятиях. А потом они четыре дня и поговорить нормально не имели возможности. То родители пришедшего в себя парня разговорами доводили его, а потом они дружно заговорщическим тоном говорили о чём-то своём, то фанатки, которые только прознав о пробуждении своего любимчика сразу полезли его навещать, то процедуры, то "больному нужен отдых, он всё ещё слаб". Но Лидлу удавалось спокойно спать все эти четыре дня, даже не смотря на свинцовые тучи и порою слишком громкие нападки грома. Когда этим двоим удалось остаться наедине, то в палате было до ужаса тихо, плюс к этому в помещении всё так же пахло этими проклятыми лекарствами. - Родители сказали, что ты от меня почти не отходил. - Не лгут. - Ну и дурак, - непосредственно заявляет парень с чёрным, словно воронье крыло, цветом волос. - Не хватало чтобы и ты в больницу загремел от перенапряжения. Блондину как никогда захотелось проехаться по физиономии своего парня. Он ведь сам, скотина эдакая, себя не уберёг. - Да пошёл ты. - - обиженно шипит, смотря на пол, на белые кеды и края джинс, но не на собеседника. - Глупый мальчишка... - устало выдыхает Дама Червей. - Я же за тебя беспокоюсь. Тот, кого назвали "глупым мальчишкой" ошалело смотрит на пациента больницы, а затем краснеет, сжав кулаки и немного поджав губы. Когда гремит гром - уши у обоих закладывает, но им сейчас не до этого. Сейчас надо прикоснуться к друг другу, обняться, чтобы кое-кто понял, что он скучал и самое главное - закрепить это поцелуями. Первый - самый нежный и робкий, словно целуются в первый раз, второй - с капелькой крови и страсти, так уж они скучали... Но ничего большего, чем жаркие, томные, срывающие крышу и сбивающие дыхание поцелуи быть не может. Пока что. И всё-таки весна оказалась не такой холодной, как могло показаться сначала.