~
Гарри надевал пиджак, когда Митч вошел в гримерку, всего за четыре минуты до начала шоу. Стайлс попросил своего друга поторопиться, но Митч заговорил об аранжировке для песни, которую Гарри хотел включить в своей второй альбом, и, разумеется, он вовсе не собирался торопиться. И теперь они оба опаздывали. Роуланд поспешил на сцену, но сердце Гарри начало бешено колотиться, поэтому остановился перед зеркалом, чтобы попытаться успокоиться. Он еще раз взглянул на свой наряд: костюм от Гуччи — черный, облегающий фигуру и усыпанный розовыми цветами разных размеров вместе с блестящей светло-розовой рубашкой. Он застегнул еще одну пуговицу на рубашке, чтобы не было видно верхнюю часть тату бабочки, и глубоко вздохнул. Он не должен был так нервничать. Он и раньше играл на O2 в одиночку. Но это, ну. Это перенесенное шоу, он не исполнял эти песни перед аудиторией несколько месяцев, и не будет еще столько же. Если он облажается…даже Луи рядом не было, чтобы встретить его после шоу. Он был в Лос-Анджелесе. Они оба должны были быть там, но Гарри нужно было отыграть отмененное шоу в Лондоне — в этом нет ничего плохого, за исключением того факта, что единственная свободная дата выпала на его день рождения. Но он обещал фанатам. Так что он был, вроде как, обязан сделать это. И не вспоминать их супер секретный отдых на другой стороне планеты. Гарри провел рукой по кудряшкам, чтобы избавиться от негативных мыслей, и вышел из гримерки. Концерт начался как обычно. Толпа закричала, когда появился Гарри и поприветствовал Лондон, как старого друга. Они кричали, когда Гарри начинал петь, и когда Гарри танцевал, и когда Гарри говорил с толпой — всегда, что бы он ни делал. Это было приятно. Это было знакомо и успокаивало, и он действительно наслаждался происходящим. Он пожелал молодоженам всего наилучшего, попытался угадать имя фаната (Брунгильда, как он мог угадать?), и поздравил молодого человека, который только что получил докторскую степень, и который был вместе со своим парнем, Гарри тоже хотел, чтобы его парень был здесь. Но кроме этого, само шоу было довольно однообразным. Когда Гарри шел через толпу, чтобы спеть Sweet Creature, касаясь рук фанатов и принимая маленький бумажный радужный флаг, а также море цветов, он не мог не чувствовать грусть. Это была песня Луи, и всегда было трудно петь ее, когда он не смотрел на него сверху вниз из VIP-лож. Он положил цветы и на мгновение вздохнул. Фанаты были здесь, чтобы увидеть, как он хорошо проводит время, а не видеть его размышления над проблемой, о которой они даже не знают. — Как у вас дела? — спросил он. Толпа громко закричала. — Именно так я и думал. У вас все хорошо? — снова крики. — Отлично! — он усмехнулся и помахал бумажным флажком, который взял по дороге на вторую сцену. Затем Гарри зажал микрофон между плечом и щекой, и каким-то образом заставил флаг стоять прямо на полюсе микрофонной стойки. Он поднес микрофон к губам и снова обратился к толпе с легкой дрожью в голосе, которую, как он надеялся, никто не заметит: — Эта песня очень важна для меня, пожалуйста, подпевайте, если знаете слова. Он задался вопросом, ждут ли фанаты, что он пошлет воздушный поцелуй или помашет VIP-ложе, как это было в Амстердаме и Маниле. Но сегодня там были только его мама и Джемма, и он, конечно, очень любил их, но эта песня была не их. Поэтому он просто уставился вперед и сосредоточился на игре на гитаре. Это было больно — петь Sweet Creature, пока Луи не было рядом. Фанаты, не обращая внимания, медленно раскачивались под музыку. В арене раздались последние несколько аккордов песни, и Гарри прикрыл глаза на несколько секунд. Он понимал, что каждое его движение тщательно отслеживается, но ему нужно было собраться, иначе он разрыдается еще до начала следующей песни. — Это песня, которую я написал несколько лет назад в 2015 году, — объявил он; его тон вышел намного серьезнее, чем он планировал. — Это If I Could Fly. Крики быстро стихли, когда Гарри сыграл первые аккорды на своей «космической» гитаре*, быстро растворяясь в музыке.If I could fly, I'd be coming right back home to you I think I might give up everything, just ask me to Pay attention, I hope that you listen cause I let my guard down Right now I'm completely defenceless For your eyes only, I show you my heart For when you're lonely and forget who you are I'm missing half of me when we're apart Now you know me, for your eyes only For your eyes only
Гарри нежно улыбнулся, когда добрался до партии Томлинсона, и, как и каждый раз, ему требовалось несколько секунд, чтобы начать петь. Он скучал по Луи, как по ампутированной конечности. И он не решался петь его часть, потому что не мог исполнить ее так же хорошо, как его парень. Но была дополнительная выгода от реакции фанатов; ему нравилось сводить их с ума, давая намеки, которые можно было бы принять за совпадения.I've got scars, even though they can't always be seen And pain gets hard, but now you're here and I don't feel a thing Pay attention, I hope that you listen cause I let my guard down Right now I'm completely defenceless For your eyes only, I show you my heart For when you're lonely and forget who you are I'm missing half of me when we're apart Now you know me, for your eyes only For your eyes only
Взгляд затуманился, а сам он погрузился в раздумья. Он задавался вопросом, знают ли зрители, что он о ком-то думает. Если бы они только знали, о ком. Конечно, они знают. Они были далеки от публичной пары, но Луи «порвал» с Элеонор в октябре, а Гарри практически вышел из шкафа на сцене Лос-Анджелеса, они не сильно скрывались в прошлом году.I can feel your heart inside of mine I've been going out of my mind Know that I'm just wasting time
Толпа дружно подпевала, их голоса прекрасно сливались воедино, так хорошо дополняя вокал Гарри. Он жил для моментов, когда хор из тысяч людей пели его песни, как будто это все, для чего они жили.And I Hope that you don't run from me…
Гарри закончил и сделал драматическую паузу, и с любопытством глянул на визжащую толпу. Он поднес палец к губам, безрезультатно пытаясь заставить фанатов замолчать, а может, и скрыть ухмылку. Он даже вернулся к микрофону, чтобы немного подзадорить публику. Он не считал секунды, но, вероятно, сделал слишком большую паузу. За одним небольшим исключением — обычно, через ушной монитор, его умоляли продолжить петь, но сегодня там было тихо. Поэтому он позволил паузе тянуться и тянуться, пока крики не стали невыносимыми. Только тогда Гарри удовлетворенно вздохнул. Он подошел ближе к микрофону. Он посмотрел на гитару, чтобы положить руки на место, и — Свет погас. Весь стадион погрузился в темноту. Даже гигантский экран потух. Как ни странно, толпа не паниковала. Но что происходит? Гарри ничего не мог разглядеть в темноте, но толпа странно молчала, учитывая, что они безудержно кричали всего несколько минут назад. Что это значит? Короткое замыкание? Затем включился прожектор. Значит, не замыкание. В это же время кто-то начал играть следующие аккорды песни. Гарри все еще неподвижно стоял и ничего не видел, так что это явно не он. Может это Митч? Прожектор, направленный в сторону главной сцены, освещал фигуру мужчины, одетого в обтягивающие черные джинсы и большой розовый свитер. Гарри хватило доли секунды, чтобы понять, кто это. Он почувствовал, как весь воздух вышел из легких, а сердце и вовсе остановилось. Этим мужчиной был Луи Томлинсон. Гигантский экран снова включился, крупно показывая изображение шатена. Фанаты сдерживали крики, но Гарри даже не слушал их. Луи начал петь свою часть If I Could Fly. Часть, для которой Гарри каждый раз устраивал драматическое шоу, делая паузу перед ней на протяжении всего тура. Он будто попал на небеса. На арене стояла мертвая тишина, и Гарри мог чувствовать только как кровь стучит в висках, видеть только голубые глаза Луи и слышать только легкий бархат его голоса. Пение сопровождалось только игрой Митча, и да, пусть оно звучало не так хорошо, как студийная версия, потому что голос слегка дрожал, но он компенсировал это страстью, которую вкладывал в каждое слово.For your eyes only, I show you my heart For when you're lonely And forget who you are
Пока он пел, Томлинсон шел к сцене «Б», сопровождаемый лучом прожектора. Фанаты по обе стороны дорожки прижимались к ограде, протягивая руки, цветы и флаги так же, как они делали это для Гарри, но вместо громких криков они шепотом благодарили и тихо плакали. Луи дотронулся до рук, до которых только мог дотянуться, выхватил из рук девушки одинокую красную розу и отправил ей воздушный поцелуй, только на долю секунды отвернувшись от Гарри. Наконец, он подошел достаточно близко, чтобы Гарри мог его хорошенько разглядеть. Его волосы были красиво уложены, что, очевидно, было работой Лотти, и он выглядел очень, очень хорошо. Когда шатен подошел ближе, Гарри понял, что он не просто поет песню, которую Гарри написал для него. Нет, он пел ему серенаду. Он понял это по медленным, но уверенным шагам, по тому, как все тело было обращено к нему. По нескрываемой гордости и намеку на нервозность на его лице; по огоньку любви в глазах и трепету в голосе, отлично слышным через гитару. Теперь сцена «Б» купалась в мягком золотом свечении, а Гарри застыл. Он все еще держал свою гитару, отчаянно цепляясь за нее в надежде, что она удержит его от слез.I'm missing half of me When we're apart Now you know me, for your eyes only
Как только Луи добрался до сцены «Б» и подарил ему красную розу и усмешку, Гарри был потрясен. Он моргнул несколько раз, и одинокая слеза скатилась по щеке. Он установил гитару на подставку, взял цветок у парня и повернулся, чтобы установить его рядом с радужным флагом на микрофонной стойке. Затем он схватил микрофон и посмотрел на Луи со слезящимися глазами, но с сияющей улыбкой. Двое мужчин не сводили взгляда с Томлинсона, который сделал несколько последних шагов и спел последнюю строчку. То, что Гарри не мог сказать словами, он передавал Луи одним взглядом. Ты здесь. Я люблю тебя. Ты сделал это для меня, для нас. Спасибо. Каминг на сцене — они столько раз говорили об этом, когда еще были в группе, и всегда отвергали это как глупую мечту, даже не смея надеяться. Тем не менее, они были здесь, на сцене самой большой арены в Лондоне, заявляя о своей любви миру.For your eyes only, I show you my heart For when you're lonely and forget who you are I'm missing half of me when we're apart Now you know me, for your eyes only
Стайлс протянул руку к Луи и они переплели пальцы так легко, будто делали это всю жизнь (так и было). Гарри поднес микрофон к губам и рвано вздохнул, а когда попытался спеть следующую строчку, с губ сорвался лишь задушенный всхлип. Луи пришел ему на помощь, прекрасно исполнив второй куплет. Гарри покачал головой и попытался снова. На этот раз его голос, казалось, правильно заработал, хоть и немного дрожал, и его глубокий тембр сливался с более высоким, в захватывающей дух гармонии, которая разносилась по арене.For your eyes only For your eyes only
Каждый спел последнюю строчку один раз, по отдельности. Когда проиграла последняя нота, Гарри повернулся, чтобы поставить микрофон обратно на стойку, и обнял Луи, отчаянно цепляясь за него. Тот запустил свободную руку в шелковистые кудряшки. Толпа разразилась овациями, самыми громкими за все время шоу. Гарри почувствовал, будто он уже был в такой ситуации; другие объятия, другая толпа, другой отрезок жизни. Но если крики фанатов все также оглушали, то само объятия было совершенно иным. Не было никаких похлопываний по спине, никакого приказа отойти друг от друга в ушах. Теперь были только Луи и Гарри, окруженные ревом толпы, но одни в своем небольшом комфортном мирке. Мужчины медленно отстранились, не сводя глаз друг с друга. Луи выжидающе смотрел на него, пытаясь оценить его реакцию. Гарри мягко улыбнулся. Он был очень доволен поворотом событий на этом шоу, и не хотел, чтобы Луи сомневался в этом. Сегодня он выглядел безумно хорошо, весь такой мягкий и искренний в свете софитов. Гарри хотел поцеловать его до потери сознания, но они были на сцене, и на мгновение перед глазами появился разъяренный Саймон Коуэлл. Воспоминание, но такое яркое. Поэтому младший остановился на щеке. Когда его губы коснулись скулы шатена, он прошептал: — Просто чтобы убедиться, что это все реальность, да? — Да, — тихо, но уверенно ответил Луи. — Мы свободны, Хаз. Нам больше не придется прятаться, — Гарри не видел его глаз, но знал, что они горят. Он прижал парня к себе ближе за шею, благодарный и слишком потрясенный, чтобы произнести хоть слово. — Если ты готов к этому, — добавил он, неправильно истолковав молчание Стайлса. — Если я… — Гарри в неверии отстранился. — Лу, конечно, я готов к этому. Это— это все, чего я хотел много лет. Луи улыбнулся, легко, искренне и только ему. За ними наблюдал весь мир, но улыбка предназначалась только им. В уголках глаз собрались морщинки, что означало, что Луи был по-настоящему счастлив. Бабочка, набитая у Гарри на животе, восприняла это как сигнал к взлету, и у него начали плавиться внутренности при виде этого милого, заботливого, великолепного человека, которого ему посчастливилось иметь в своей жизни. Он хотел поцеловать его, правда хотел, но он просто не мог перестать смотреть на него. Фанаты все еще кричали. Глаза Луи сияли озорством, когда они вернулись в центр сцены «Б», и Гарри мог только смотреть, как возвращался к былым временам, привлекая внимание зрителей. Томмо повернулся к фанатам, как всегда безумно очаровательный. — Ладненько, как насчет того, чтобы поздравить Гарольда с днем рождения? — овации. — На счет четыре, я хочу, чтобы вы все спели «С днем рождения, Кудряшка»! Раз, два, три — На четвертый счет толпа запела обозначенный слова. Гарри ласково улыбнулся. Он никогда не мог скрыть своей нежности, когда дело касалось Луи. Конечно, он покраснел от смущения и выглядел глупым, счастливым, а главное — влюбленным. Гарри радостно усмехнулся. Это было волнующе, наконец показать это, после стольких лет пряток. Луи пропел последнюю строчку вместе с ними, Гарри просиял, когда весь стадион разразился овациями и аплодисментами. Шатен огляделся, явно удивленный ситуацией и неожиданной застенчивостью парня. Фанаты все еще кричали во весь голос, и Луи подождал, пока крики немного утихнут, прежде чем сбросить следующую бомбу; он смотрел только на Гарри. — С днем рождения, любимый. Толпа взревела и у Гарри ёкнуло сердце. Несколько секунд он неотрывно смотрел на Луи. Он выгнул бровь в безмолвном вопросе и он улыбнулся в ответ. Гарри чувствовал на себе взгляд всего стадиона. Он уже видел завтрашние заголовки: Луи Томлинсон и Гарри Стайлс из One Direction вышли из шкафа прямо на сцене! Двадцать восемь фотографий, доказывающих, что Гарри Стайлс и Луи Томлинсон — пара десятилетия! Лондонское шоу Г. Стайлса было сорвано его бойфрендом — Луи Томлинсоном! Гарри Стайлс — не натурал, как и Луи Томлинсон, что еще расскажите? Весь мир должен был узнать о них. Глядя Луи в глаза, он понял, что никогда ему не было настолько плевать на все. Гарри направился к своему парню, не обращая внимания на крики фанатов. Сцена «Б» была довольно маленькой; за три шага он пересек предел «приемлемого личного пространства между двумя бывшими коллегами по группе», но не остановился. Он никогда больше не остановится на этом. Он подошел к Луи и остановился на долю секунды, ища уверенность в его взгляде. Глаза всего мира были устремлены на них, но Луи был единственным, кто имел значение. Он едва видимо, почти незаметно, но решительно кивнул, и Гарри схватил его за свитер, чтобы притянуть его ближе, всегда ближе, а затем поцеловать и забыть обо всем остальном. Свободной рукой он обхватил челюсть шатена. Луи обнял Гарри за шею и страстно поцеловал в ответ, потянув за кудри. Это был не просто «чмок». Это было и ужасно публично и прекрасно приватно, каминг-аут миру и обещание вечности друг другу, твердое обещание, что они никогда больше не будут прятаться. Толпа истошно кричала, но никто из них не обращал внимания, слишком увлекшись друг другом. Луи провел языком по нижней губе младшего, и у того по спине пробежали мурашки. Поцелуй длился меньше минуты, но для них это была маленькая вечность. Когда они, наконец, отстранились, Гарри внезапно вспомнил о фанатах. Он хихикнул, все еще не решаясь поверить, что они это сделали. Он посмотрел вниз на Луи, который также смотрел на него, его глаза — чистое отражение любви, а на лице расплылась широкая улыбка. Не в силах сдержаться, Гарри еще раз чмокнул его в уголок губ. Они сделали это.~
Когда они возвращались на главную сцену, все смешалось в сплошной поток рук, флагов и криков. Когда Луи шел по проходу и пел, все молчали, но теперь они уж точно не пели. Гарри казался ошеломленным, поэтому шатен положил руку ему на поясницу, чтобы направлять его. Это было знакомо и удобно; он делал это бесчисленное количество раз, хоть обычно и не нуждались в направлении перед ревущей толпой. — Так, эм. Это было…неожиданно, — протянул Стайлс, когда они поднялись на сцену. Луи засмеялся. — Нет, я серьезно. Я даже не подозревал… Вау, — он не мог подобрать слов. Томлинсон, всегда готовый вмешаться, пришел ему на помощь. — Похоже, вы были правы, хах? — Гарри с любовью смотрел на него. Луи подмигнул. — Ларри реальны, — как и ожидалось, фанаты сошли с ума. Он мог сказать, что это был самый громкий звук, который он когда-либо слышал; но он прекрасно понимал, что, должно быть, когда они целовались, было громче. Но тогда он был занят более важными вещами. А именно: губы Гарри, запах Гарри, приглушенные стоны Гарри, Гарри Гарри Гарри. — …что вы все очень поддерживаете и я, нет, мы хотели бы поблагодарить вас за это, — Стайлс разговаривал с толпой. По-видимому, он снова обрел уверенность в себе, и когда он сказал «мы», он посмотрел на Луи взглядом полным любви и гордости, и, вероятно, весь стадион мог это почувствовать. В нем была благодарность, «смотри, мы сделали это», обещание, что они будут вместе еще очень много лет. — Я, кстати, совершенно не ожидал этого, но… Это было…ну…я не мог мечтать о лучшем каминге. И вот когда реальность обрушилась на Луи. Они вышли из шкафа. Это — вау. Это не должно было его так шокировать, потому что это ведь он, черт возьми, и организовал этот сюрприз, но он был в шоке. Они свободны. Они правда были наконец-то свободны. Он никогда за последние пару лет не был так счастлив, как сейчас. — Я люблю тебя, — сказал он Гарри, не задумываясь, так внезапно, что его микрофон все еще был у его бедра и он не поднял его. Однако Гарри услышал. Они встретились взглядами. — Я люблю тебя, — и на этот раз его было слышно всему стадиону. Младший улыбнулся, показывая милые ямочки. — Я тоже тебя люблю, Лу, — сказал Стайлс, не медля ни секунды. У Луи ёкнуло сердце. Как и всегда. — Я так тебя люблю, что написал о тебе кучу песен, — и, да. Точно. Была середина шоу. — Включая следующую, — добавил он и почти застенчиво улыбнулся. — Тогда позволю тебе работать, Хаз, — толпа снова зааплодировала. — Детка, — добавил Луи, просто потому, что мог. Неудивительно, что аплодисменты стали громче. Он снова усмехнулся и сел на правый край сцены. Он не хотел слишком сильно портить шоу Гарри…хотя, наверное, уже безнадежно испортил. Но Гарри, похоже, не возражал, так что… Луи уставился на своего парня, который жестом показал Саре начинать следующую песню.Когда раздались ее первые биты, он расслабился и стал наслаждаться своим уникальным видом 89-го концерта Гарри. Гарри определенно преувеличил, подумал он. На самом деле Anna написана не о нем. Конечно, она была написана для него, но с именем воображаемой девушки, которая лучше подходила к словам. Луи знал это, они обсуждали, когда Гарри решил не включать ее в альбом. Но Стайлсу очень-очень понравились слова Джорджа Майкла в середине, и, ну, это была отличная концертная песня, полная энергии, и толпе это понравилось. Выбор исполнять ее в туре или нет, был очень сложным. И когда Гарри спел «ты не знаешь, что делаешь со мной, о, Луи» в последнем припеве, Томлинсон широко улыбнулся, когда прошло первое удивление; он был рад, что эта песня была в сет-листе. Песня подошла к концу и свет погас, но на этот раз все было запланировано. Когда он снова зажегся, Стайлс убрал гитару и стоял в центре сцены. — Следующая песня особенная для меня, — Гарри улыбнулся. — Если бы не было этой песни, я бы не стоял сегодня на сцене, — фанаты закричали. Они уже знали, о какой песне он говорил. Конечно, Луи тоже. — Но, — добавил он, — поскольку у нас сегодня особый гость, я решил, что позволю ему присоединиться. Что думаете? — Крики стали еще громче. — Я приму это за «да». Если ты не против, дорогой, — предложил Гарри с дерзкой усмешкой. А потом подмигнул, заставил все внутренности расплавиться. Он внезапно захотел поцеловать его, может быть даже сжать его задницу, чтобы стереть эту ухмылку с его лица, а также поставить ярко-красный засос, что всегда заставляло его отчаянно, и — черт возьми, нет. Может быть они и вышли из шкафа, но пределы выражения чувств на сцене вероятно не доходили до этого. — Конечно, сладкий, — сказал он, стараясь быть вежливым и сохранять невозмутимое лицо, но у глаз появилось множество морщинок. — Луи встал, схватив микрофон и слегка поклонился зрителям, который поддержали его бурными овациями, прежде чем подойти к Гарри. — Тогда ладно, — он явно был удивлен. Он, конечно, видел Томлинсона насквозь. Гарри снова повернулся к зрителям. — Сегодня нас двое, но если вы знаете слова, пожалуйста, присоединяйтесь, — пауза. Аплодисменты. — Раз, два, три, четыре! Заиграли знакомые ноты What Makes You Beautiful. Прошло так много времени с тех пор, как Луи в последний раз был на такой большой сцене, с Гарри, и ему позволяли взаимодействовать с ним так, как он хотел. Это было немного ошеломляюще, но шатен знал свои слова, как пять пальцев; в конце концов, он же будет просто подпевать, верно? Но Гарри отдал ему половину первого куплета, не говоря ни слова, только наклонив голову. Они заставили толпу подпевать. Они поочередно пели ключевую строчку. Они были так же синхронны, как и всегда, они могли делать это в темноте. Гарри скакал по сцене в проигрыше, что было весьма опасным, потому что он прыгал вокруг микрофонной стойки. Он был близок к падению, по крайней мере, дважды, и Луи был счастлив как никогда. Когда началось соло на гитаре, Гарри призвал публику хлопать в такт «на на на». Затем он посмотрел на Луи, просиял и пошел, чтобы взять флаг, который ждал его на фортепианной подставке Клэр. Публика сошла с ума, а Томлинсон не мог оторвать взгляда от Гарри, даже если бы захотел. Он был прекрасен, танцевал по всей сцене, был еще более открытым, чем когда выступал с группой. А потом кто-то бросил в Луи радужный флаг. Он должен был это предвидеть: он только что вышел из шкафа, он смотрел на Гарри и его флаг около двадцать секунд, но по какой-то причине он не был уверен, что возьмет свой. Ему не разрешалось поднимать их в One Direction, хотя Гарри мог. Он тупо уставился на флаг. Он понятия не имел, чего ждет. Может, знака. Знаком оказался Гарри, прыгающем на другом конце сцены, который кричал: «И именно это делает тебя прекрасной!» и, ну, не мудрено, они пели песню. У него не было времени обдумывать такие незначительные детали. Особенно учитывая, что Луи сегодня поцеловал мужчину. Мэтт, его менеджер, вероятно, не стал бы кричать на него из-за радужного флага. Он встряхнулся от плохих мыслей, показал пальцем в том направлении, откуда был брошен флаг, и показал большой палец вверх. Гарри все еще размахивал своим, поэтому шатен решил поднять флаг и обернуть его вокруг плеч, как плащ. Толпа обезумела, и Луи почувствовал прилив гордости, пошевелив флагом. Где-то под конец песни Стайлс убрал флаг, но раньше Луи никогда не разрешалось брать его в руки и он не хотел отпускать его ближайшую вечность. Они встали вместе посередине для последних строк. Они спели половину куплета вместе, и когда они встретились взглядами, в глазах Гарри плескался голод, будто он хотел съесть его прямо там. Честно говоря, он почти это сделал. Луи поцеловал его и схватил за руку. Они повернулись к зрителям, чтобы спеть последнее «именно это делает тебя прекрасной!». Музыка затихла и Гарри поднял их соединенные руки под громкие аплодисменты. Томлинсон чувствовал себя под кайфом, но он все еще был достаточно трезв, чтобы понять, что следующей песней была Sign of the Times, и что он не сможет спеть ее без большого количества репетиций, если его попросят. Он определенно не мог сделать это этим вечером, и он вроде как хотел послушать ее исполнение от Гарри. — Это было круто! — объявил он. Крики стали громче, и, видимо, фанаты с ним согласились. — Прошло много времени с тех пор, как я делал это в последний раз, так что я скорее всего сейчас упаду в обморок или что-то вроде того, — смех. — Я буду сидеть вон там, если понадоблюсь, Хаз, — он помахал зрителям, накинул на плечи Гарри флаг и вернулся на прежнее место. Гарри не возражал. — Да, кыш! — он хихикнул, сжимая радужную накидку, чтобы она не упала. — Ты уже достаточно украл моего внимания! — он схватил бутылку с водой и сделал медленный глоток. Его кадык дернулся вверх-вниз и у Луи пересохло в горле. Гарри собрал провод от микрофона и поставил обратно на стойку. — Кстати, — обратился он к стадиону. — вы заметили, что у Лу беспроводной микрофон? — так и было. У него даже был голубой кончик, как много лет назад. — А я должен путаться в этом месиве? — он надул губки, и было несправедливо, что Луи так сильно хотел поцеловать его прямо сейчас. — Правда, это настоящая катастрофа. Чудо, что я не сломал ноги за весь тур! Гарри остановился на секунду, все еще перебирая один аккорд. — Вы можете поверить, что это последний концерт в этом туре? Почти через восемь месяцев после предпоследнего шоу. Я думал, он никогда не закончится! — И это прекрасное шоу, я прав? — добавил Луи, ухмыляясь. — Да, — серьезно ответил младший. — Ты великолепен. Но, — добавил он. — не такой великолепный, как эта прекрасная толпа! — стадион одобрительно закричал. — Вы все были просто невероятными, — на лице Гарри появилась искренняя улыбка с глубокими ямочками. — Спасибо вам за поддержку, она для нас очень много значит, — он глубоко вздохнул, — Я люблю каждого из вас и желаю вам такой же поддержки, когда она вам понадобится, — одинокая слеза скатилась по его щеке, и Гарри улыбнулся. Он в порядке, Луи знал это. Лучше, чем просто «в порядке», он был благодарен. Счастлив. — Для всех, кто в этом нуждается, это Sign of the Times. Гарри всегда был величественным на сцене, Томмо видел его вблизи на протяжении пяти лет, и он прекрасно знал это. Но когда он пел Sign of the Times, он был феноменален. И в частности сегодня, когда они только вышли из шкафа и на нем был блядский радужный флаг, он просто захватывал дух. Песня была эмоциональной. Она была другой — в то время как большая часть песен One Direction или Гарри была об отношениях, эта была о мире. Луи всегда она казалось криком о помощи, безмолвной молитвой о бегстве от жизни, которую Гарри не контролировал. Обнадеживающая часть текста казалась пустой, лишенной смысла. Но сегодня вечером он впервые услышал в словах надежду. Впервые «пули» звучали не так страшно, комфорт казался настоящим, а перспектива уйти не казалась такой ужасающей, так как они были вместе, рука об руку. Может быть, Гарри решил исполнить ее немного иначе, или, может быть, Луи просто переложил свои мысли на этот текст, но в любом случае он потерялся в музыке, позволив барабанам и глубокому голосу Гарри забрать его туда, где ему больше никогда не придется беспокоиться о пулях. Хотя, возможно, этот фантастический мир теперь был их собственным. Может быть, теперь они могли — могли иметь, могли делать, могли делиться всем, чем пожелают. Слезы радости, гордости и всепоглощающего чувства навернулись на глаза Луи, и он встал, чтобы незаметно проскользнуть за кулисы, прежде чем разрыдаться, слишком тронутый песней, которую будто слышал в первый раз.~
Когда Гарри проскользнул за кулисы несколько минут спустя, извинившись за небольшой перерыв, он нашел Луи тихо сидящего на диване в его гримерке. Он очень хотел страстно поцеловать шатена, как в качестве благодарности за удивительный сюрприз, так и в качестве намека на дальнейшие события в их квартире — что также будет благодарностью за удивительный сюрприз, не то, что им нужна причина, но все же. Однако когда он вошел в комнату, первое, что он заметил, было то, что Луи был на грани плача. — Лу? — Гарри тут же бросился к своему парню, присев рядом с ним на диван. Он взял Луи за руки. — Лу, детка, что случилось? — Я… — пробормотал он. Луи поднял глаза на Гарри, который, несмотря на слезы, слегка расслабился, видя переполняющую его любовь и счастье. — Все в порядке. Я просто чертовски счастлив, Хаз. Ты был великолепен, дорогой. Не могу поверить, что мы это сделали. — Честно говоря, я тоже, — сказал Стайлс, недоверчиво покачав головой. — Как тебе это удалось? — Это было нелегко, — Луи усмехнулся. Гарри обнял его за плечи, и Луи прижался к нему, уткнувшись носом в шею. — Я заставил помочь мне всю твою команду. Мне сделали прически и макияж, пока ты был на сцене; это было так странно, будто я опоздал на концерт. Ник тоже оказал мне услугу… — Ник? Боже мой, серьезно? — Вчера он позвал тебя к себе, так что у нас с Митчем было время на саундчек, — Луи довольно улыбнулся, очень гордясь собой. — Гарри засмеялся. Он правда думал, что это приглашение было немного странным, так как они виделись не так давно, но он не счел это подозрительным. Все, что казалось странным в последние несколько недель, вдруг обрело смысл. — Эй! Не смейся, Гарольд, — Томлинсон вырвался из его объятий, чтобы посмотреть на него — Вероятно, неодобрительно, но для Гарри он выглядел просто милым котенком. — Я должен был пообещать ему первое интервью. Мы идем на Radio One шестнадцатого, — Луи определенно не нравилась эта идея. — Джефф не был в восторге, кстати. — Ты разговаривал с Джеффом? — и, конечно, он говорил с Джеффом, это же очевидно. Он бы не сделал ничего такого без одобрения менеджера Гарри. — Конечно, я говорил с Джеффом, детка, — сказал Луи, неосознанно повторяя мысли младшего. Он откинулся на грудь Гарри, который удовлетворенно промурчал, поглаживая по волосам. — Я должен был получить его одобрение. Он не возражал, сказал, что, поскольку я планировал это, все это наверняка привлечет к нам много внимания. Хорошая реклама. — Какое это имеет отношение к Нику? — Первый свободный эфир Ника через две недели. Это слишком долго для руководства. Думаю, он хотел, чтобы первое интервью было как можно скорее после самого каминга. — Оу. — Да. Кстати, думаю, что Мэтт и Джефф собираются сделать совместное заявление. Гарри нахмурился. — Мэтт много возмущался? — Нет, — сказал Луи. — Весь каминг был уже спланирован, когда я подписал с ним контракт. И промо, которое будет с ним, дает мне шанс выпустить сингл, прежде чем мы пойдем к Нику, так что Мэтт был в полном восторге, — Гарри не видел лица шатена, но слышал, как тот удовлетворенно вздыхал, пока он перебирал пряди. — А что касается Джеффа, то это все Ник. Джефф пришел в себя. Гарри был правда рад интервью у Ника. Даже если Гримшоу был далеко не таким популярным, как One Direction, он знал их ситуацию изнутри, и он сам прошел через это. Он знал, каково им будет. «Луи и Гарри» и «каминг-аут» в предложении без частицы «не». Прошли годы с тех пор, как Гарри позволил себе подумать об этом. Конечно, Джефф был более сговорчив, чем Модест: он не возражал, например, против того, чтобы Гарри выступал с Medicine. Но каким бы гейским он ни был на сцене, ему все еще не разрешали открыто говорить о своей сексуальности. — Спасибо, — тихо сказал он и поцеловал Луи в висок. Он все еще игрался с волосами, очень осторожно, чтобы волосы не застряли в кольцах. — Не знаю, как удалось убедить его, но — спасибо. — Нет, — ответил Луи с пылающими щеками. — Спасибо тебе, — он развернулся и сел к младшему на колени. — Я бы не хотел выходить из шкафа, если бы не ты, — и, вау, Гарри всегда думал, что это он — самый красноречивый человек, но Луи вдруг так страстно поцеловал его, что он не мог думать ни о чем другом. Они целовались несколько часов, а, может, всего несколько секунд. Стайлс заскулил, когда Луи прикусил его нижнюю губу. — Я люблю тебя, — задыхаясь, сказал Гарри, когда они отстранились. — Я тоже тебя люблю, — сказал Луи и усмехнулся. Гарри нахмурился. Это точно не очень хорошая-- Ох. Луи двинул бедрами, и, ну, он сидел на коленях у Гарри, так что, на самом деле, это было не совсем справедливо, не так ли? Стайлс почувствовал, как разряд тока прошелся по всему телу от макушки до кончиков пальцев. Он положил руку Луи на щеку и притянул его к себе для еще одного поцелуя, гораздо более страстного. Томлинсон ощущал мятный вкус освежителя дыхания. Однако у него не было времени обдумать это, потому что шатен снова дернул бедрами, и Гарри почувствовал прилив крови к нижней части тела. Теперь они буквально терлись друг о друга, и все стало только хуже, когда одна из рук Луи опустилась на задницу парня. Луи оторвался от губ Гарри и стал целовать его лицо, двигаясь к нижней части челюсти, а затем к той части шеи, поцелуи на которой заставят его сойти с ума. Он откинул голову назад и громко застонал, призывая Луи продолжать, поощряя его тихими всхлипами. Он очень надеялся, что никто их не услышит— — Черт, — задыхаясь, выругался Стайлс. — Черт. Лу, подожди, — Луи тут же остановился и внимательно посмотрел на Гарри. Он был уверен, что выглядит ужасно. Возможно, у него был засос или два. — Мне нужно вернуться на сцену. — Да? — Луи ухмыльнулся. — Может не стоит? — Я должен. Но мы закончим это позже сегодня вечером, — прорычал Гарри, и Луи наклонился вперед, чтобы украсть быстрый, целомудренный поцелуй. — Не выйдет, — сказал шатен как ни в чем не бывало. Гарри хотел стереть эту ухмылку с его лица. — Что? Почему? — Мы улетаем сразу после шоу. Прямиком в Лос-Анджелес. — Ужасный выбор слов*, — прокомментировал Стайлс. Луи закатил глаза, но его улыбка была ласковой, а слова игривыми. — Мы летим на твой день рождения, Гарольд, ребята будут там, не заставляй меня жалеть об этом — Что ж, теперь я жалею об этом, Льюис, — Гарри надул губки. — Я с нетерпением ждал возможности провести с тобой время, разрушить тебя пальцами, или…или оседлать тебя, Боже, Лу, я хочу… Луи застонал, громкий стон, который послал еще один выстрел возбуждения в промежность Гарри. — Ебать. Не волнуйся, это частный самолет, — хоть какие-то хорошие новости. Гарри ухмыльнулся и наклонился, чтобы куснуть шатена за шею. — Ах, Гарри, остановись, — голос Луи звучал далеко-далеко. — Ты должен вернуться на сцену. Он был прав. Он был абсолютно прав, и Гарри знал, что ему следовало быть более профессиональным, но, ну, он был один, за кулисами, с Луи на коленях. Кто будет его винить? — Ненавижу тебя, — жалобно заскулил он. — Конечно, — Луи ослепительно улыбнулся, отчего в уголках глаз образовались морщинки и Гарри растаял. Он сместился так, чтобы сидеть рядом с Гарри, а не на нем. Младший был разочарован и опечален потерей давления, но это было необходимо. И у них было все время мира в самолете. Луи положил голову на плечо Гарри и слегка погладил его руку кончиками пальцев. — Тогда вперед, детка. Они ждут тебя.~
Свет был приглушен, когда Гарри вернулся на сцену, в тон медленной, эмоциональной песне — From the Dining Table. Его голос не дрогнул, хотя он чувствовал себя почти богохульным, говоря о трудных временах, которые он пережил с Луи после гребаной прострации после поцелуя с ним на сцене. Сказать, что теперь им лучше, чем когда он написал песню, было бы преуменьшением века. Они были не просто в лучшем месте, они были в другой галактике, на другой планете. Они перенеслись в настоящую альтернативную вселенную с помощью всего одного поцелуя и серенады, во вселенную, в которой они были вместе и счастливее, чем когда-либо. Гарри спел последние строки песни, и огни стали ярче. Толпа разразилась криками. Он, запыхавшийся, но довольный, оглянулся на свою группу. Митч хмурился и что-то поправлял на гитаре, но Клэр и Адам улыбались друг другу, а Сара даже подняла большой палец. Посмеиваясь, Гарри повернулся к фанатам, которые все еще кричали во все горло. — Еще раз спасибо за то, что вы сегодня здесь! — он расплылся в улыбке, показывая ямочки. — У нас есть еще две песни, но пришло время представить вам мою замечательную группу. Сначала он повернулся к Адаму, но когда он встретил его взгляд и Адам выгнул бровь, Гарри быстро понял, что что-то не так. Он нахмурился. Сара должна была задать ритм для представления группы, но она не играла. Когда он посмотрел на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, она ухмыльнулась и указала на толпу, наклонив голову. Какого черта? И, ну, толпа все еще кричала, но это звучало по-другому. Стайлс понял, что они что-то скандировали. Ему потребовалась еще секунда, чтобы понять, что они скандируют имя Луи, скорее всего для того, чтобы попросить его вернуться на сцену. Гарри не мог сдержать искреннюю улыбку, видя, что фанаты так поддерживают их. Он снял микрофон со стойки и вышел на середину. — Ох, — сказал он, — прерывать знакомство с группой не очень-то хорошо, — его тон был неодобрительным, но игривым. Конечно, он был полностью «за» то, чтобы пригласить Луи на сцену, так как фанаты так просили, но он собирался заставить их заработать это. Толпа только начала кричать громче, явно взволнованная признанием Гарри. — А я думал, что вы здесь, чтобы увидеть меня, — драматично проговорил он, ужасно плохо играя; Кристофер Нолан, наверное, поморщился бы. — Я думал, вы здесь ради меня, но нет! — он всплеснул руками. — Вы просто хотели увидеть моего парня! На слове «парень» толпа сошла с ума. — Да, ну, может, вам не стоит так радоваться встрече с ним. Просто чтобы вы знали, я очень расстроен! Знаете, я могу с ним порвать. Я мог бы, если вы не начнете меня ценить, — толпа мгновенно притихла. — Да, вот так, вам лучше извиниться. Вы здесь, чтобы увидеть его? — громкие аплодисменты. — Или меня? Аплодисменты стали заметно громче. Гарри ухмыльнулся, радуясь такому эффекту. Кто-то объявил ему в ухо, что Луи поднимается по лестнице, и что Гарри должен подать им сигнал, хочет он или нет, чтобы шатен был на сцене. Как будто он мог не хотеть. Он определенно собирался воспользоваться каждой возможностью, чтобы разделить сцену с Луи в качестве своего парня, большое спасибо. — Или вы очень рады видеть нас обоих?! — наконец объявил он, излучая счастье, и Сара сыграла импровизированное соло на барабанах, чтобы поприветствовать Луи. Крики оглушали. Томлинсон сделал шаг вперед и помахал толпе. Он встретил взгляд Гарри, и его улыбка стала шире. — Я рад, что вы, ребятки, здесь, чтобы я мог чувствовать себя должным образом оцененным, — поддразнил Луи и кудрявый усмехнулся. — Заткнись, Льюис, это не твое шоу, — он явно не это имел в виду. На самом деле Луи мог взять на себя любое из его шоу, в любое время и в любом месте. Ему даже не нужно было спрашивать. Гарри хотел сказать, что он шутит, но… — О, серьезно? — прервал его шатен, игриво усмехнувшись. Гарри и Луи впервые встретились почти десять лет назад, и Гарри знал его достаточно хорошо, чтобы знать, что у него все еще есть по крайней мере еще один сюрприз. Но он не думал, что увидит его до того, как сядет в самолет до Лос-Анджелеса, или даже до дня рождения за океаном. И ладно, все это, вероятно, лежало на поверхности, но Луи смотрел на него с лукавым любопытством, и в уголке его рта остался намек на ухмылку, и Гарри без тени сомнения знал, что он планировал еще что-то, что должно было произойти прямо здесь, прямо сейчас. Заиграли тихие басы. Стайлсу потребовалось всего две секунды, чтобы понять, что это была за песня. Strong. Его глаза широко раскрылись от шока, и он был уверен, что челюсть тоже отвисла. Ухмылка Луи стала еще шире. С тех пор, как он последний раз пел Strong на сцене, кажется, прошла целая вечность. Он правда не думал, что сможет забыть, как напряглась его грудь тогда, когда он пел ее. Так близко к Луи на словах, но так далеко на деле, разделенные тяжестью слухов и напряжением предрассудков. Теперь он ничего этого не чувствовал. Теперь он смотрел на своего парня с улыбкой, на глаза навернулись слезы, и, несомненно, с явной любовью. Гарри не понимал, что они шли навстречу друг другу, пока не встретились посреди сцены, притянутые друг к другу невидимой силой. Он почувствовал, как Луи переплел с ним пальцы, прямо перед первым куплетом. Фанаты, конечно, кричали, когда пели «стремятся друг к другу, словно дрейфующие корабли», потому что так получилось, что веревка Томлинсона как раз обвивала якорь Гарри, и это, очевидно, было нарочно, но это был первый раз, когда они держались за руки на публике, первый раз, когда фанаты действительно могли оценить, насколько хорошо совпадают две татуировки. Они пели с искорками в глазах и огнем в голосах, и Гарри ненадолго подумал, что песня никогда не звучала так интенсивно, так искренне, так нежно. Он не отпускал руку Луи до конца песни, пока его щеки не заболели от такой широкой улыбки, а голова не закружилась от таких чувств. После этого Томмо ускользнул, чтобы сесть рядом с Митчем, и спокойно наблюдал, как Гарри пел The Chain, потерявшись в музыке, а затем Kiwi с такой энергией, на которую только был способен. Он всегда отдавал всего себя, но Kiwi было особенно утомительно исполнять на сцене, и эмоциональная нагрузка вечера начала настигать его. Луи, казалось, почувствовал это, потому что он вернулся на последнем куплете, его голос присоединился к Гарри, к полному восторгу зрителей. Гарри хотел прикоснуться к нему, опереться на него для поддержки, но тот стоял намного дальше, явно специально вне досягаемости. Он догадывался, что Луи просто не хотел быть в центре внимания. Он определенно не возражал бы, но он прекрасно понимал его. Поэтому он бросил на своего парня благодарный взгляд, на который Луи ответил подмигиванием, и продолжил скакать по сцене, под музыку и меньше боялся, что его голос полностью сломается, когда Луи поддерживал его вместе с остальной частью его группы. Сара играла от всей души, и Адам с Митчем тоже. Это было последнее шоу тура, и Гарри хотел все сделать правильно. Огни резко вспыхивали, перед глазами мелькала то ослепительная белизна, то абсолютная темнота.Толпа была громкой, музыка еще громче, но все, что он мог слышать, было сердце, грохочущее в его груди от усталости и волнения. Фанаты сходили с ума, и Гарри чувствовал, что он вот-вот упадет в обморок, или, может быть, у него случится приступ астмы, но он не мог перестать прыгать, даже если бы захотел. Он был так возбужден, что все чувствовали покалывание в ладонях, под кожей, повсюду. Когда последний куплет подходил к концу, Гарри оставил пение Клэр и Луи. Он повернулся, чтобы найти бутылку с водой. Он нуждался в спасительной жидкости, и ему нужно было сделать кита, чтобы получился четкий кадр для дальнейшей публикации в инстаграм. (Несмотря на это, он втайне надеялся, что лучший снимок будет вместе с Луи, чтобы проиллюстрировать сегодняшнее шоу.) Когда он обернулся, то оказался лицом к лицу с шатеном. Он держал в руках бутылку с водой для Гарри. Он произнес «спасибо» и схватил ее, но Луи не отпустил и вместо этого наклонил голову, чтобы сладко поцеловать Гарри в щеку. Такое, казалось бы, незначительное внимание вскружило ему голову, и Стайлс заулыбался и сделал несколько глотков воды, тщательно следя, чтобы не проглотить последний. Он снова повернулся лицом к толпе и вернулся к передней части сцены, Луи справа от него, следуя за ним шаг за шагом. В последний аккорд песни Гарри наклонился назад и выбросил воду в воздух над головой, создавая облако крошечных капелек, которые медленно рассеялись вокруг него, как звездная пыль. Он поднялся и поклонился толпе. Гарри сиял. Это было прекрасное последнее шоу. Он наклонился, чтобы дотянуться до микрофона: — Большое спасибо за то, что вы сегодня с нами! Надеюсь, вам понравилось шоу, — толпа одобрительно закричала, — Я люблю каждого из вас, и очень скоро мы снова увидимся. Спокойной ночи! Гарри почувствовал руку на плече и повернулся, чтобы увидеть, как Митч выжидательно смотрит на него. Лицо Гарри расплылось в широкой улыбке, и он крепко обнял своего друга. — Спасибо, — прошептал он. Это было гораздо больше, чем «спасибо за сегодняшнее шоу», и он знал, что Митч это понял. Гарри почувствовал, как тот немного сильнее сжал его в объятиях. — Ты заслуживаешь этого, Эйч, быть счастливым, — Гарри услышал улыбку в его голосе. Когда Митч отпустил его, Гарри оказался в объятиях Сары, быстрых, но крепких. Затем он обнял Клэр, которая даже поцеловала его в щеку, когда отступила, и Адама, похлопав по спине. Когда он обернулся, фанаты начали кричать громче. Это только подтвердило то, что он уже знал; ему оставалось обнять только одного человека: Луи. Луи, который улыбался так широко, что у глаз появились морщинки так, как Гарри находил таким милым. У него не было времени обдумать это, потому что следующее, что он почувствовал, как пара губ прижалась к его губам. Гарри растворился в поцелуе, проводя языком по нижней губе парня. Луи каким-то образом, благослови его Господь, казалось, следил за тем, что они были на сцене, и держал рот на замке. Гарри прервал поцелуй через несколько секунд. Они прижались друг к другу лбами, собирались, переводили дыхание. Они переплели пальцы и Гарри оглянулся. Клэр, Сара, Митч и Адам уже покинули сцену. Он снял наушник, но был уверен, что если наденет его обратно, то услышит, как кто-то разглагольствует о том, как им нужно уйти за кулисы, чтобы люди начали покидать О2. Он с удовольствием провел бы бесчисленное множество часов, целуя Луи на этой сцене, им нужно было наверстать девять лет — но, ладно. Все люди, участвующие в этом туре, вероятно, были вовлечены в сегодняшний сюрприз, и он был очень благодарен за это. Он не хотел усложнять работу всем им. Поэтому Гарри мягко потянул Луи за руку, давая ему понять, что пора уходить. Они помахали в последний раз ликующей публике и спустились вниз.~
За кулисами царил настоящий хаос, как бывает абсолютно всегда. Особенно на последнем шоу тура, особенно на таком шоу, как это, все были взбудоражены, но им все равно нужно было все убрать до полудня завтрашнего дня. Как звезды шоу, Гарри и Луи (вместе с остальной группой) не должны были помогать и им разрешили уйти. Гарри все еще держал его за руку, но тот не возражал. Он бы позволил Гарри утащить его на край света. Когда они достигли гримерной, Стайлс расцепил их руки, чтобы открыть для него дверь. Всегда такой джентльмен. Луи закатил глаза, нежно улыбаясь, но все равно вошел. Прежде чем он успел осмотреться, он обнаружил, что его обнимают. Это была Энн, и она плакала. Он неловко похлопал ее по спине. Он спросил у Энн ее мнение по поводу каминг-аута на сцене еще до того, как он начал планировать все это, и хоть она в конечном счете дала свое благословение, она немного боялась. Он очень надеялся, что это были слезы счастья. — Я была на многих концертах за эти десять лет, но никогда не видела его таким счастливым на сцене, — прошептала она ему на ухо. Большую часть времени Луи был рядом с Гарри, поэтому он знал, и теперь был уверен, что выход был правильным. Энн крепче обняла его и добавила: — Или тебя, если уж на то пошло. Я горжусь тобой, Луи. Уверена, твоя мама тоже была бы рада, — и, ладно. Если Луи пришлось несколько раз проморгаться, чтобы не расплакаться, никто не должен был знать. Затем он обнял Лотти. Ее глаза блестели, и она вцепилась в него, как будто хотела убедиться, что Луи не сломается. Она рассказала ему о реакции в Твиттере. Элеонор поздравила своих «самых близких друзей» с выходом из шкафа. Лиам твитнул радужный эмоджи и свои наилучшие пожелания. Найл опубликовал одну фотографию, мем с собой в темных очках, с надписью «мы знали». Реакции других, как сообщила Лотс, были в подавляющем большинстве положительные. На что они, конечно, рассчитывали, учитывая сегодняшнюю реакцию аудитории, но было приятно это услышать. Луи поблагодарил сестру, почувствовав головокружение от облегчения. Когда он повернулся, чтобы сказать это Гарри, то обнаружил, что они с Энн о чем-то шепчутся, прижавшись друг к другу на диване. Джемма застыла рядом с ними. Луи поймал ее взгляд и приподнял бровь. В мгновение ока она пересекла комнату и обняла его медвежьими объятиями, потрепав по волосам. — Я рада, что убедила маму дать шанс этой глупой идее, — прокомментировала она. — Я тоже, — с любовью ответил Луи. Он уткнулся носом в ее шерстяной жакет. Не успел он опомниться, как к ним присоединились Лотти, Гарри и Энн, и вскоре они превратились в месиво из рук, лиц, слез и отголосков смеха. Это были одни из самых любимых людей в мире, подумал Луи, и с их поддержкой, подвергаясь осуждению миллионов людей, он не меньше боялся и больше радовался. Он просто не мог дождаться, когда наконец станет самим собой после всех этих лет, и он знал, что Гарри чувствовал то же самое. Он чувствовал это по тому, как кудряш уткнулся носом ему в волосы, сжимая талию. Он мог слышать это в его облегченных рыданиях, чувствовать это в его сердцебиении. Вскоре после этого Энн, Джемма и Лотти уехали, но не раньше, чем они получили от мальчиков обещание приехать в Донни, как только они вернутся из Лос-Анджелеса. Гарри и Луи были более чем рады сделать это. Гарри повернулся к Луи, когда за их семьями закрылась дверь. Его глаза были красными, но он сиял, и упал в объятия Луи. Им не нужно было ничего говорить — они уже знали. Он успокаивающе гладил Гарри по волосам и что-то шептал на ухо, чтобы помочь ему дышать. Томлинсон не знал, сколько они так простояли, обнимаясь, слушая биение сердец в унисон. Это не имело значения. Теперь им никогда больше не придется прятаться. Когда Луи вырвался из объятий, Гарри излучал радость. Его глаза были яркими, сверкающими в неоновом свете. Энн была права: он выглядел счастливее, чем когда-либо. Шатен ничего не мог с собой поделать; он наклонился и быстро поцеловал парня в губы. Его улыбка стала еще шире и немного коварнее. Луи ухмыльнулся в ответ, полностью осознавая, что его ждет ужасно горячий рейс и, ну, конечно же ужасно горячий отпуск. Он не мог больше ждать. Гарри быстро переоделся в джинсы и свитшот с радужной надписью «Treat People With Kindness». Луи с любовью наблюдал, как его парень убедился, что аккуратно повесил костюм обратно на манекен. Он оставил благодарственную записку — Спасибо за все. До встречи. Эйч. — в нагрудном кармане для Алессандро Микеле, который найдет ее, который найдет его, когда костюм будет отправлен обратно Гуччи, и они, наконец, вышли из гримерки. Луи позаботился о том, чтобы упаковать все необходимое для полета; багаж уже ждал их в машине, поэтому им не нужно было тащить сумки через оживленную арену. Когда они добрались до холла, то остановились. По другую сторону двери стояли папарацци, и они уже могли видеть вспышки камер, хоть они были вне поля зрения. Гарри снова сжал руку Луи. Тот посмотрел на их переплетенные руки, а затем на любовь всей его жизни. Его улыбка с глубокими ямочками, была самой потрясающе красивой вещью, которую Луи когда-либо видел. Держась за руки и с глазами-сердечками. На публику. Он может к этому привыкнуть. — Так что? — сказал Гарри. Его голос был глубоким, а ладонь теплой. — Ты готов выйти в свет? — С тобой? — спросил Луи, и у глаз появились морщинки из-за улыбки. — Всегда. Они распахнули дверь, не отпуская рук. И когда вспышки начали почти непрерывно щелкать, Луи мог принять их за мерцающие звезды.