Не о любви

— Тема, не надо о любви сейчас, — грустно говоришь ты в трубку, и я замираю, прекрасно понимая, к чему идет разговор. — Чего ты молчишь? А что мне говорить, Игорь? Я захлебываюсь чувствами, а ты даже не хочешь выслушать меня, и я молчу о поддержке с твоей стороны. Знаешь, Игорь, это, черт возьми, больно! Ты не хочешь меня слушать и слышать в те дни, когда я нахожусь на грани какого-то нервного срыва. Но вместо этого отвечаю: — Извини, задумался. Слышу вздох в телефоне и почему-то представляю тебя сидящим на подоконнике. Ты обычно там разговариваешь с кем-то, когда разговор тебе важен, но я не знаю, так ли это сейчас. Привык видеть тебя во время важных разговоров с кем-то из сборной или из ЦСКА. Ты был таким домашним, когда мы сутками не вылезали из твоей квартиры, даже еду заказывали в службах. За окном снова начинается метель, лишая малейшего уюта собственной квартиры. Здесь больше не звучат детские голоса моих сыновей и Кристины, потому что мы с тобой выбрали неправильный путь, который сейчас ведет нас только к одному: разбитым сердцам и боли, приследующей нас по пятам. Ты ушел из сборной, сославшись на результаты медосмотра, но ты молчал о том, что у тебя болит колено все сборы к чемпионату. Игорь, я знаю, что это из-за нашей тогдашней ссоры, просто потом ты уже не мог сказать, что возвращаешься, — вся пресса говорила о твоем уходе. Ты сократил наши встречи до минимума, оставив редкие пересечения по общим выходным и перед матчами наших клубов, а теперь, черт возьми, просишь не говорить о любви? Я хочу говорить о ней, чтобы ты не забывал, что я у тебя есть, что я у тебя дурак, за которым следить нужно. — Тема, не пойми неправильно, я… — Не надо оправдываться, Игорь, разговор не о любви, забыл? — перебиваю я, чувствуя ком в горле. — Не нужно объяснять ничего. Просто… Давай разойдемся, как в море корабли? Мы, видимо, не должны были вообще это все начинать. — Тема, да что с тобой такое? Мячом в голову попали? — ты повышаешь голос, выпускаешь коготки, но я привык, и это уже не производит никакого впечатления. — Я хочу разговаривать с тобой, но не о любви. Просто не сейчас. Тема, я очень устал для твоих капризов. Разговор «не о любви» ты сам начал, ты позвонил первым. Я вообще на тренировку опаздываю, где просто буду веселиться с Азмуном и Дриусси. Когда уже вернется Кокорин? Но я молчу, ожидая чего-то от тебя. Но и ты вдруг замолчал. Капитан, неужели ты усвоил то, что я чувствую. — Мне пора, Игорь, пока! — как-то небрежно бросаю я, сразу сбрасывая звонок, не собираясь выслушивать ничего из того, что ты скажешь. Мы проболтали всего минут двенадцать. На наши разговоры о любви уходит около двух часов, но сегодня ты о ней говорить не хочешь, и это только твоя вина. Я соскучился, Игорь… И я бы еще многое сказал, если бы разговор был о любви. Что-то колит в районе сердца, и я только прикрываю глаза, накидывая кофту сверху футболки, и выхожу из квартиры. Совсем лениво сажусь за руль машины, включаю двигатель и печки, чтобы она грелась, пока я буду разгребать ее от снега. Не знаю, сколько времени проходит, когда я сажусь за руль, сколько еще, когда доезжаю до базы. Дохожу до поля и молча переобуваю кроссовки на бутсы, улавливая краем уха разговоры о том, что я какой-то не такой, не веселый, как обычно. Семак подходит и делает замечание, отмечая мое опоздание. А все дело в том, что мне не удалось поговорить с тобой нормально, Игорь. Мне не хватает тебя, Игорь. И я не могу нормально дышать, будто в легких оказалась одна только грязь. И это, наверное, самая ужасная тренировка в моей жизни. Многочисленные упражнения сменяются играми, и я, празднуя маленькую победу, специально таскаю Дриусси на руках, потому что знаю, что Палыч не упустит момент и сфоткает, а ты увидишь и… разозлишься. Почему ты не хочешь ничего слышать про мои чувства, Игорь? Неужели понимание того, что это неправильно, съело тебя? Ни за что не поверю. Я не понимаю. Нас отпускают, и я, сидя на лавочке и снимая бутсы, проверяю телефон. Один пропущенный звонок. От тебя. Ты сводишь с ума. Прикрывая глаза, нажимаю пальцем на строчку с трубкой. — Тема, я тебя убью сегодня, — шипишь ты, и я теряюсь. Мне показалось, или я слышу это не только по телефону? Медленно поворачиваю голову и замираю, замечая тебя, стоящего рядом с Семаком, но смотришь ты в мою сторону… своими самыми злыми глазами, но твое ласковое обращение в мою сторону выдает тебя с потрохами: ты совсем не обижаешься, а я так старался. Переобуваюсь и, отводя глаза, подхожу к вам. Подбегает Дриусси, напрыгивает на меня снова и делает это в шутку, но ты, видимо, не хочешь замечать смеха, что повисает вокруг. Богданыч, конечно, сразу спрашивает, все ли в порядке, догадавшись, что ты не мог приехать просто так, а я не мог не засмеяться, налетая с объятьями. Он переводит глаза с тебя на меня и обратно, бросает что-то, мол, разбирайтесь, и уходит. Ты хватаешь меня за руку, уводя куда-то, а я лишь послушно иду, едва успевая перебирать ногами. Крыльцо, дверь, коридор… Ты прижимаешь меня к стене, обхватывая мое лицо рукой. Я слегка морщусь, и ты усмехаешься, сразу соединяя наши губы, унося меня в мир, где обидам нет места. Мычу в губы твое же имя, не разрывая такого злого поцелуя и прикусывая губу. Тут же чувствую металлический привкус, оставаясь довольным своей работой. Ты убираешь ладонь с лица и сразу припечатываешь на щеку со смачным шлепком, но твоя рука сразу же заглаживает удар. И я не могу сдержать улыбки, и ты, не выдерживая, отстраняешься. Наклоняю голову, касаясь лбом твоего лба, сбивчиво дыша. — Ты же не хотел о любви… — Заткнись, придурок! Я это не контролирую! — ты повышаешь голос, доходя до крика, и я радостно обнимаю тебя, укладывая голову на плечо. — Как же тебя не хватало! — Не о любви сейчас, Игорь! Не говори о любви, пожалуйста, — бормочу я, сразу отыгрываясь за свою обиду. Ты цокаешь и, я уверен, закатываешь глаза. Но ни один из нас не дергается, не отстраняется, мы оба не желаем покидать уютное объятие другого. Мы почему-то оба постоянно забываем, что наши разговоры не о любви заканчиваются чем-то подобным, причем всегда по-разному. Просто мы два дурака, которые постоянно добавляют какой-то драмы в отношения такими разговорами. И я люблю тебя, Игорь, и буду говорить о любви столько, сколько посчитаю нужным. Нужно будет, прибегу к твоим воротам даже на дерби наших команд и буду надоедать, напоминая о любви, пока ты не пропустишь мяч и не потребуешь перестать говорить о любви. И снова по кругу… и так будет до тех пор, пока ты меня не задушишь подушкой после шуточной драки. И мы, как два идиота, заливаемся смехом в пустом коридоре базы, обнимая друг друга, не боясь осуждения охранника, который, наверняка, не отрывает глаз от мониторов с трансляциями с камер. И все потому, что мой мир — это ты, а я — твой.