Своими руками

Тобирама тихо вошел в плохо освещенную комнату. Вид у мужчины был решительный, хотя и было понятно, что решительность эта далась ему нелегко. — Вот и ты… — почти шепотом пронеслось в тишине. Но даже эта малость заставила свечу содрогнуться, и ее блики заплясали по бумажным стенам. Мужчина стоял не шелохнувшись. — Проходи раз пришел. Повисла тишина. Пару шагов. Потом еще один. Сможет ли он? — Ты знаешь зачем я пришел, — в стальном голосе не промелькнуло ни одной эмоции. Девушка улыбнулась. Да. Она знает. — Если это будешь ты, мне не обидно… Сенджу сжал кулаки и быстро подошел к Изуне, что сидела в углу комнаты и беспрерывно смотрела на одинокую свечу. Блики света прыгали в ее безжизненных и усталых глазах. — Разве ты не можешь оставить это? Отпусти Мадару и все мы, наконец, сможем жить в мире, — он изо всех сил пытался дать ей последний шанс, но она молчала. Даже смотреть на него не хотела. Ее брата теперь нет. Есть ли ей смысл жить в этом мире? Привязанность между Учихами слишком большая, чтобы просто отпустить и забыть. Она будто потеряла часть себя. Нет. Больше — здесь осталось лишь ее тело. Без Мадары она — пустая оболочка, не имеющая души, а из чувств ей осталось лишь одно — боль. Она уже больше никогда не будет прежней. Все, чего она хочет — отомстить. А потом уйти в небытие за своим братом. А ведь какой-то своей частью Учиха и понимает, что месть это не выход. Вот только каждый раз, когда она видит Хашираму ее начинает трясти. Она ничего не может поделать с этим чувством. А жить так дальше — невозможно. — Ты ведь знаешь, я не хочу этого делать… — продолжает Тобирама. Изуна впервые смотрит на него. Глаза не дают сорвать — он говорит правду. А Учиха понимает — если не убьет ее прямо сейчас, то так и не решится. Кого угодно убьет без всякой жалости и сомнений. Но не ее. — Если не сделаешь, твой брат окажется в опасности… Не поэтому ли ты сюда пришел? Руки у Сенджу задрожали. А Учиха продолжала. — Случись все в точности наоборот. ты бы почувствовал это. И тогда мне пришлось бы тебя останавливать. Ее слова словно окатили Тобираму ледяной водой. Случись все наоборот, он бы как никто другой пожелал убить Мадару и никто не смог бы заставить его остановиться. Тишина тянулась слишком долго, после чего тихим голосом, опустив глаза в пол, мужчина произнес: — Так нельзя ничего изменить? Изуна покачала головой. Тяжелый вздох. Сенджу потянулся за орудием. — Тогда сразись со мной. — Хорошо, — девушка медленно встала, доставая меч из ножен, — если тебе так будет легче…

***

На ней было лишь легкое кимоно… Острый клинок пронзил тощее тело словно масло. Она сама подставилась под удар. Нет сил больше бороться. Нет сил больше жить. Осознание к Сенджу пришло не сразу. В пылу сражения он отбросил все свои чувства, ровно так, как делал это всегда. А теперь ее кровь медленно стекала на татами. Пару мгновений она еще смотрела на него. Потянулась рукой к его щеке, оставив на ней кровавый след, и неловко улыбнулась уголками губ. — Спасибо, — слова было почти не разобрать. Тобирама прочел это по губам. А потом ее глаза потускнели. Последний огонек жизни покинул ее. На сей раз Тобирама не смог сдержать чувств. Он медленно прижал к себе ее окровавленное тело, будто еще мог согреть его, а по щеке его скользнула слеза. — Я бы хотел ощущать тебя так близко всегда. Но Учиха и Сенджу никогда не смогут быть вместе. Ты никогда не смогла бы полюбить меня больше, чем брата. Он опустил ее на пол и не долго думая поцеловал в лоб. Из глаз Изуны скатилась последняя слезинка.