Under The Water

Хейли всегда казалась Тейлор этаким чудом. Такая милая, домашняя… Словно солнцем рождена. Рыженькая, миниатюрная, весёлая и жизнерадостная. Тейлор не помнит, откуда взялась эта Уильямс. Просто появилась в её жизни, а потом её стало слишком много. Хейли заполнила собой всё пространство, она присутствовала в каждой мысли Момсен. Тейлор не заметила, когда же она влюбилась. Просто стала нуждаться в своём рыжем солнышке, просто стала засыпать и просыпаться с мыслью о крошечном бобрике. Просто полюбила эти её большие зубки и мечтала провести по ним языком. Просто мечтала искусать пухлые губы девушки до неприличия, чтобы всем было ясно, что Хейли Уильямс принадлежит только ей, Тейлор, что только Тейлор имеет право прикасаться к ней, только Тейлор принадлежит Хейли. Тейлор открыла в себе собственницу совершенно неожиданно. Она не хотела видеть рядом с собой никого, кроме этой забавной малявки. Она жутко злилась, когда видела рядом с Уильямс какого-нибудь парня или девушку. Тейлор не испугалась признаться Хейли в своих симпатиях, когда та напрямик спросила о том, кто же нравится неприступной блондинке. Вот так вот просто, без колебаний ответила: — Ты. А дальше была боль… Когда она увидела, какая гримаса появилась на лице рыжей. Нет, не отвращение, не пренебрежение. Разочарование… — Как ты могла? — голос Хейли дрожал от возмущения — Уильямс едва не переходила на крик. — Как? Ты? Могла? — процедила она. — Что тебе не нравится? — гордо вскинула голову Тей. Она не хотела терять свою любовь и собиралась отстаивать её до последнего. — Как ты могла влюбиться в такое ничтожество, как я? Тейлор захлестнуло от горечи, которой были наполнены слова Хей. Они были несправедливыми от начала и до последнего звука. Как её любимая Хейли может говорить такое о себе?! Об том самом идеале, который Тейлор искала всю жизнь. Это же просто смертный грех, просто издевательство над психикой Момсен! — Неправда, не пори чушь! — Тейлор не удержалась и крепко обняла Хейли. — Я люблю тебя, ты идеальна для меня и ничто и никто не сможет меня в этом разубедить. Хейли как-то странно трепихнулась в её объятьях, а затем затихла. Уткнулась носиком в грудь Тейлор и закрыла глаза. О чем она думала, Тейлор никогда не знала. И никогда не пыталась узнать. Лишь безоговорочно доверяла своей возлюбленной. Лишь слепо следовала за рыжей. Когда именно они стали встречаться, Тейлор не помнит. Не помнит, внесла ли она такое предложение или же это была инициатива Хейли. Не помнит, когда же Хейли перебралась жить к ней. И от этого Тейлор становится ещё хуже. Она не помнит таких значимых моментов в жизни их пары… Тейлор не может точно сказать, что же изменилось в её жизни в то мгновенье, когда на пороге возникла Уильямс с кучей чемоданов. Она приняла это как должное, как-то, что уже давно должно было случиться. Приняла и пустила в свою жизнь. Квартира одиночки незаметно превратилась в уютный уголок, в их собственный замок, где они могли неделями укрываться от окружающего мира и быть вдвоем. Тейлор до сих пор не знает, любила ли её Хейли. Уильямс никогда об этом не говорила, она считала слова пустыми и недостойными. «Правду говорят лишь твои действия», — любила повторять рыжая. Она была открытой, готовой к любым экспериментам. Она была чистой и светлой, нежной и сладкой. Была непорочной и дерзкой. Тейлор прекрасно была осведомлена о том, что она первая у Хейли, но ничуть этим не гордилась. Старалась доказать всю свою любовь поступками. Порой Момсен казалось, что она может перевернуть весь мир ради Уильямс. И порой она могла бы это сделать. Тейлор глотает слёзы, сжимая в руке клочок бумаги. Там всего три слова. Не те пресловутые «Я люблю тебя», нет… «Не ищи меня», — написано аккуратным почерком с небольшим наклоном влево — Хейли левша. Тейлор рыдает взахлеб, вспоминая, как Хейли пишет. Немного наклоняется вперёд, прикусывает розовый язычок, с усердием выводит каждую буковку. Теперь же не осталось ничего. Ничего от её солнечной девочки. Ни одной вещи, ни малейшей заколки или бумажки с почерком. Лишь пустая ампула возле мусорного ведра. Тейлор вовсе не хочет знать, что же там было. Заматывая руку первой попавшейся тряпкой, блондинка осторожно берет ампулу и с остервенением швыряет в мусорку. И бессильно опускается на пол. Она так нуждается в Хейли… У неё больше никого не осталось. Проходят месяцы. Тейлор безрезультатно ищет Хейли по всему городу. Она одна. У них с Хейли не было друзей, не было даже знакомых. Кроме коллег Момсен, Хейли же работала дома. Тейлор ничего не знает о родителях Уильямс, та не сочла нужным поставить их в известность, что её личная жизнь в порядке и у неё есть девушка. Своих Тейлор давно вычеркнула из жизни. По сути, никому, кроме Тейлор, Хейли в этом мире не была нужна. Лишь Тейлор… Момсен порой кажется, что она задыхается от недостатка Хейли. Она судорожно выбегает на улицу и в сотый раз бежит искать свою любовь. Но однажды Тейлор понимает, что она опоздала. Срабатывает какой-то внутренний магнит, давая понять, что его вторая половинка безвозвратно утеряна. Хейли больше нет. Тейлор не хочет возвращаться в пустую квартиру, в которой — теперь девушка в этом уверена окончательно — больше никогда не засияет солнце. Смысл жизни утерян. Тейлор в прострации бредет по улицам, пока внезапно не останавливается у моста. Осторожно заглядывает в воду. Она ничего там не видит. Только белое пятно. «Наверное, это то, что осталось от моих волос», — с безразличием думает Момсен. Она осторожно перелазит через перила и цепляется за металлическое ограждение. — Девушка, что вы делаете? — обеспокоенный женский голос так сильно напоминает ей интонации, с которыми обычно говорила Хейли. Слишком больно. Тейлор разжимает руки…