у неё отличный вкус

Они вдвоём сидят напротив друг друга в кафешке при их университете, рядом с их столиком большое стеклянное окно и мысли Марка где-то там, за стеклом. Мина жалуется на онлайн-магазин, который задерживает её заказ и никак не может доставить вовремя, а Марк просто молча слушает. Он живёт в соответствии с теми ожиданиями, которые выстроились вокруг него — идеальный бойфренд в глазах всех. Именно поэтому он сейчас сидит здесь, спокойно выслушивает всю болтовню своей девушки и даже не вдумывается в то, что она говорит. Иногда ему кажется, будто он попал в какую-то ловушку и не может найти выход. Мина хорошая: она красивая, умная, у неё превосходные манеры и отличные результаты в учёбе, Марк должен быть честным до конца и признать это. А ещё она легко согласилась встречаться с ним. Даже слишком легко, если вы спросите самого Марка. Да многие мечтали бы быть на его месте, несмотря даже на половую принадлежность. Марк не чувствует себя одним из этих людей. Он всё больше понимает, что просто обманывает её и заставляет поверить в иллюзию идеального бойфренда, которую так усердно навязывали ему родители с самых пелёнок. Где-то между бездумными киваниями головой в такт словам Мины, Марк не замечает как случайно тыкает вилкой в пластиковую курицу, стоящую на их столике, вместо настоящей в своей тарелке. Он ловит себя на том, что задумывается о вещах, которые действительно нравятся ему. Например, громкий, раздражающий смех, который идёт в комплекте с самыми красивыми губами в форме сердечка. Марк непроизвольно улыбается своим непонятно откуда взявшимся воспоминаниям. Его мысли бродят где-то в мягких каштановых волосах и оленьих тёмных глазах. Родинки, рассыпающиеся созвездиями на загорелой шее, которые «собирать» языком до жути приятно. И бёдра. Упругие и невероятные. Те самые бёдра, на которых Марк охотно ставил свои метки, а потом так же охотно шлёпал на протяжении обычных воскресных ночей. И, о боже, каждый раз, когда Марк толкает его на кровать и разводит эти ноги в стороны, он глухо выругивается примерно: — Донхёк! Марк моментально просыпается от своего наваждения, резко поднимает голову и чувствует, как болезненно она хрустит. Он смотрит на свою девушку и замечает, как она машет тому, кто только что сводил разум Марка с ума — Ли Донхёк. Его лучший друг. На Донхёке чёрные, спортивные леггинсы, наколенники и баскетбольная толстовка Джерси, которая, он поклясться готов, была Марка. Даже богатая фантазия не позволяет Марку представить себе чуть больше, чем разрешает увидеть одежда. Судя по тому, как Донхёк пытается отдышаться, вытирает со лба пот и устало плюхается рядом с Марком, он только вернулся с тренировки по волейболу. Донхёк обворожительно улыбается единственной девушке за столом и забирает с рук Марка вилку, начиная поедать весь его заказ, не удосуживается, в общем-то, спросить разрешения. Марк хмурится и всем видом показывает, что недоволен, Донхёк ведь даже не сказал банального: «привет, как дела» или «прости за то, что занимаю все твои мысли и постоянно заставляю тебя забыть о том, что ты идеальный бойфренд в идеальных отношениях». Он всего лишь берёт Марка за руку под столом и позволяет ему гладить внутреннюю сторону своего бедра. Донхёк знает, что нет способа лучше успокоить надувшегося хёна. Он — неужели — прерывает свои разговоры с Миной и улыбается лично Марку. Ярко, солнечно и очень ласково. В этот момент тот готов поклясться, что ангелы существуют. — Эй, Марк, — голос девушки заставляет его переключиться. — Малыш, ты слушаешь вообще? (Нет, не слушает) Он в упор вглядывается в неё, будто ищет подсказки, а потом выдаёт интеллектуальное: — А? Марк неосознанно теребит кожу Донхёка на его бёдрах, выгибает брови и наконец-то включается в разговор. — Говорю, хочешь с нами по магазинам пройтись? — Мина мило склоняет голову к плечу и ждёт ответ. — Оу, — Марк встряхивает головой и быстро мигает, прогоняя туманное состояние. — Конечно. Они гуляют по H&M все вместе, пальцы Мины и Марка слабо переплетаются, пока они проходятся между стеллажами с одеждой. Донхёк плетётся где-то позади, а на его плече болтается забитый фирменный рюкзак. Он больше не в своей спортивной форме, теперь узкие джинсы прикрываются длинной футболкой с принтом Майкла Джексона, и это даже как-то расстраивает. Донхёк всё ещё кажется неким эфемерным, но Марку хочется, чтобы воскресенье наступило прямо сейчас. — Выглядит как типичная худи для Марка Ли, — Донхёк хихикает и снимает с витрины мешковатую серую худи. Марк отпускает руку своей девушки, берётся за предмет одежды с другой от Донхёка стороны и примеривает на себя. — Ну как, мне идёт? — он улыбается вместе с Донхёком и прикладывает к своей груди худи. Отрываясь от разглядывания одежды, Мина прикладывает кончик пальца к губам и недолго думает, а потом отсылает Марка примерить худи. — Ты иди в примерочную, а я пойду в женский отдел загляну, — она шутливо даёт им обоим указания, словно детям. — Ведите себя хорошо! Донхёк невинно хлопает глазками и игриво-сладко напевает: — Обязательно. Следующее, что запоминает Марк, это как его толкают в примерочную, а потом целуют. Голову сносит тогда, когда по телу медленно начинает разливаться тепло, а его шею обнимают обеими руками и вовлекают в новый влажный поцелуй. Руки Донхёка блуждают по груди Марка, его спине и плечам, повторяя маршрут снова и снова. Сейчас сердце Марка нереально разочаровано из-за того, что они просто друзья в глазах всех людей. — Господи, — слова вырываются на выдохе, когда он вылизывает хорошо знакомые ключицы. — Как же я соскучился. Пальцы Донхёка впутываются в чёрные волосы и Марк глухо рычит, когда младший тянет его голову за волосы назад. С подачи Донхёка Марк поднимается выше и целует его по линии челюсти, медленно переходит к области за ухом младшего — там Донхёку нравится больше всего. Он знает точно. Протяжный стон Донхёка в самые губы Марка является прямым подтверждением. Его свободная рука опускается к чужой ширинке, осторожно расстёгивает её и заставляет старшего резко выдохнуть куда-то в шею Донхёка. — В рюкзаке, — Донхёк тихо шепчет в самое ухо. — Там есть смазка. Марк переходит от мягкой шеи к горячим губам и целует в последний раз, перед тем, как взять с небольшой полки в примерочной донхёковский рюкзак и найти там хоть что-то. Он знает, что времени у них чрезвычайно мало, поэтому на поиски у него есть несколько секунд. Но не находит ничего. — Ты даже презервативы с собой не взял? — Марк смотрит на полураздетого Донхёка с нескрываемым беспокойством и в удивлении выгибает брови. — Нет, — Донхёк спокойно качает головой, подбирает с пола ранее выбранную для Марка худи и набрасывает ему на голову. Он подходит вплотную к старшему, толкает его на импровизированную полку и садится верхом на чужие бёдра. Донхёк целует его медленно и влажно, кусает нижнюю губу и смотрит на Марка в ожидании. — А если я не хочу его использовать? — Донхёк видит блеск в глазах старшего, но он так же готов начать ругань прямо сейчас. Марк уже было открывает рот, но Донхёк случайно задевает голой задницей возбуждённый член Марка, отчего его стон получается на уровень выше, чем обычный. — Марк, — Донхёк чувствует, как начинает задыхаться. — Ну давай же. Он смотрит на красное лицо Донхёка, на его затуманенные глаза и слушает как тот что-то требовательно бормочет. Ёрзания Донхёка по его бёдрам ни разу не помогают мыслительному процессу. — Просто сделай это, — Донхёк скулит, прижимаясь своим лбом ко лбу старшего и обвивает его шею руками. Марк чувствует, как по его спине пробегается тысяча мурашек и как его протест уже не кажется таким нужным. О боже, какой же он наглый. Донхёк понимает, что в очередной раз победил, когда Марк разворачивает его и заставляет упереться в стену. Он слышит, как старший открывает бутылочку и мягко просит Донхёка наклониться. Марк привычно бормочет: «будь хорошим мальчиком и не шуми». Марк вводит сразу три пальца и Донхёк правда считает, что это слишком, но удовольствие приходит быстрее, чем он мог предположить. Возможно, дело в воскресеньях. Донхёк бесстыдно громко стонет, но вовремя затыкает себе рот рукой и кусает свою ладонь. Марк не теряет времени зря, он помнит про ограничение по времени, поэтому быстро находит простату, разводит пальцы ножницами и тщательно готовит его к своему члену. Когда джинсы Марка уже спущены до самых лодыжек, когда Донхёк смотрит на него в упор в зеркало во весь рост и подаёт знак, что пора, Марк входит. Они одновременно издают удовлетворённый вздох удовольствия, который, казалось бы, сдерживали всю свою жизнь. Донхёк самодовольно ухмыляется и дразнит старшего. — Нравится, малыш? — Марк в ответ только глубоко выдыхает и смотрит в зеркало прямо в медовые карие глаза. Боковым зрением он замечает на полу свой засветившийся телефон от уведомления Мины. Разум резко пробивает осознание, что времени совсем в обрез, поэтому Марк начинает медленно двигаться. Он прекрасно знает, что его бёдра сейчас будут размеренно биться о донхёковский зад, а потом он начнёт как заведённый говорить, что это слишком. Но ему нельзя. Марк становится слишком активным, постоянно задевает простату и выбивает из Донхёка весь воздух снова и снова. Он такой чересчур большой. Когда Донхёк чувствует, что вот-вот закричит, Марк зажимает ему рот, ведь знает его лучше, чем самого себя. Старший стискивает зубы, кладёт свободную руку на донхёковские хаотично движущиеся бёдра и стонет в заднюю часть шеи самого Донхёка. — Ты так хорошо выглядишь сейчас, господи, — из горла Марка вместо голоса вырывается утробное рычание. Донхёк в это время искусно слюнявит его руку, но им обоим всё равно. Марк готов поклясться, что вид Донхёка заводит его даже больше, чем до этого. — Посмотри на себя, Донхёк. Он кусает его за мочку уха, горячо нашёптывая различную чушь. — Посмотри, как идеально ты можешь принять меня, — Донхёк сейчас в принципе мало что может видеть — его не существует в этот момент, он закатывает глаза от удовольствия, увлечённо облизывает пальцы Марка, а по его щекам скользят слёзы. Его футболка давно отброшена назад, чтобы ничего не мешало доступу к шее. Марк только продолжает стонать где-то позади и усиливает хватку, закрывая рот младшего ещё жёстче. В голове Донхёка абсолютная пустота и ему наплевать, где они находятся, поэтому он как заведённый повторяет одно и то же. — Марк, М-Марк, Ма-арк… малыш, — Донхёку просто всё равно, он готов кричать, а старший знает, что потом тот обязательно будет жалеть. — Ты мой малыш. — Нравится? — как-то совсем не в тему начинает Марк. — Тебе нравится быть таким со мной, верно? Заставил меня заняться с тобой сексом прямо здесь, потому что знаешь, что только ты способен сделать мне хорошо. Бёдра Донхёка дрожат, и Марк знает, что он уже близко. — Это, — толчок. — Всё, — толчок. — Только твоё, — толчок. — Ох господи, — толчок. — Я принадлежу только тебе, — Марк мягко целует его в шею и нежно шепчет. — Т-тебе. Донхёк выгибается на максимум своих возможностей, перед его глазами всё белым-бело, а тело абсолютно уязвимо в этот момент. Когда к нему яркими пятнами возвращается реальность, он понимает, что Марк кончил внутрь него и всё ещё не вышел. Донхёк гладит его по бедру и надеется, что тот намёк поймёт правильно. Они оба тяжело дышат, но Марк аккуратно выходит, он ведь джентльмен от рождения не просто так. Старший так же не забывает оставить на щеке Донхёка ласковый поцелуй и пробормотать негромкое люблю тебя. Донхёк отвечает теми же словами и протягивает руку назад, чтобы погладить своего лучшего друга за шею. На следующий день Марк надевает ту самую серую худи, которая напоминает ему о многих вещах, даже если и думать о них Марк не собирался. Мина замечает, конечно, она замечает. — Эта та самая, которую тебе Донхёк показал? — девушка лучезарно улыбается, а Марк выглядывает из-под учебника и возвращает ей улыбку, кивая вместо ответа. — Тебе идёт, у него прекрасный вкус, — Марк смеётся с той иронии, которая не подразумевалась, но тем не менее возникла. — Ага, это точно.