любит и любим

      Они с Беззубиком часто возвращались в то место, в котором им посчастливилось встретиться. Тут всегда было спокойно и тихо, и они могли побыть только вдвоём. Это нужно было им; два вождя, которые дико устали.       Об этом памятном месте больше никто не знал. Конечно, за исключением Астрид, но она знала, что ходить сюда не стоит. Один раз девушка уже видела эту парочку в гневе, и ей с головой хватило — ей не хотелось, чтобы её голова слетела с плеч.       Дракон и человек раскинулись на прогретой летним солнцем земле и просто смотрели на небо. Они очень сильно устали от того, какая непостижимая ответственность лежит на них. Хэддок даже строил грандиозные планы побега — они были до того идеальные, что их исчезновения вообще бы никто не заметил. Но все эти записи парню приходилось прятать в ящик стола, когда Беззубик красноречиво тёрся чешуйчатой щекой о его руки, просясь наконец-то лечь спать.       Каждый день Иккинг обещал, что они лягут спать пораньше. Настолько прикипели друг к другу, что не могли спать по одиночке. Хэддок иногда даже спал на полу, лишь бы лежать ближе к ночной фурии и иметь возможность обнимать его. Для шатена это было лучшим чувством во всём мире.       Человек сонно зевнул, двигаясь немного ближе к Беззубику. Тот недовольно фыркнул и крылом подтолкнул человека ещё ближе, сжимая в объятьях. Иккинг обессиленно прыснул смехом, закрывая глаза. Так хотелось отоспаться за всю неделю бесконечных придирок и дёрганий, но вырвались они всего на пару часов, поэтому со сном следовало повоевать. — Если бы у нас только была возможность прилетать сюда ещё чаще, — мечтательно вздохнул Хэддок, а дракон красноречиво мурлыкнул. — Меня так это всё уже достало, малыш, — парень чуть ли не всхлипнул, и Беззубик успокаивающе лизнул его в щёчку. — Я так хочу улететь вместе с тобой далеко-далеко, да хоть на край света, лишь бы подальше отсюда.       Дракон осуждающе, но мягко покачал головой, показывая, что он бы тоже с радостью, но так нельзя. Иккинг пробурчал что-то нечленораздельное и вжался всем телом в тело ночной фурии.       В последнее время Хэддок часто плакал. Беззубика это совсем не радовало, и всеми силами он пытался предотвращать истерики. Ему даже частенько удавалось это сделать, за что шатен был ему до гроба благодарен. Поэтому они были так нужны друг другу.       Иккинг чмокнул Беззубика в щёку — это помогало успокоиться им обоим. Им катастрофически не хватало времени друг на друга, поэтому и хотелось быть рядом всё время. Но на людях тоже целоваться частенько не получится, могут воспринять слишком остро.       Так, как нужно, понимала лишь Астрид, и потому на неё можно было положиться. Она уже давно стала замечать между ними далеко не платоническую любовь. Должно быть это было ещё одной причиной, почему она сюда не являлась. «Влюблённым мешать неприлично, как минимум», — однажды сказала она Иккингу. Он тогда неловко рассмеялся.       Хэддок почувствовал, что от таких мыслей его тянет в сон, поэтому он внезапно сел и потёр глаза. Если бы дракон мог говорить, он бы обязательно сказал шатену, что он может отдохнуть. Ночная фурия бы разбудил его вовремя, и вернулись бы спокойно в деревню.       Иккинг всхлипнул, и Беззубик уже навострил ушки, готовясь его успокаивать, но слёз не последовало. Чешуйчатый облегчённо фыркнул, обнимая шатена крылом за плечо. Хэддок благодарно посмотрел на него и уткнулся носом в прохладное плечо. — Я так устал от этого всего, ты вообразить себе не можешь, — проныл Иккинг, закрывая лицо руками.       Дракон ласково ткнулся носом в человеческие руки, прося Хэддока убрать их от лица. Но парень на такие жесты всё никак не хотел поддаваться. — Ну чего ты хочешь? — измученно простонал Иккинг, всё же убирая руки. — Обратно я не полечу, мне нужно ещё немного времени-       Беззубик заботливо и нежно-нежно лизнул его в губы, заставляя замолчать и просто наслаждаться моментом. По щеке Иккинга скатилась одинокая слезинка и он начал зацеловывать лицо ночной фурии. Тот счастливо мурлыкал, обняв человека передними лапами и прижав к себе. Хэддок подумал, что нельзя любить ещё сильнее, но с каждым днём убеждался в обратном.       Неожиданно для обоих, Беззубик подмял парня под себя и размашисто провёл языком по его шее. С уст Хэддока неожиданно сорвался слишком резкий выдох, и на щеках сразу выступил румянец. Дракон сразу стыдливо сделал несколько шагов в сторону, понимая, что сделал сейчас. — Я, эм… — Иккинг задумался, нужно ли вообще что-то говорить, или эту тему лучше просто замять и забыть. Шатен обмахивал своё раскрасневшееся лицо рукой, наивно думая, что это поможет вернуть его в привычное бледное состояние. — Ты ведь не…       Ночная фурия сразу отрицательно замотал головой, так что Хэддоку даже не пришлось заканчивать предложение. Человек закусил губу и промямлил что-то непонятное. Беззубик виновато сел поодаль, мурлыча себе что-то под нос, будто извиняясь. — Просто вернёмся к этому позже, ладно? Намного позже, — решил Иккинг. Лучше так, чем сделать вид, что сейчас вообще ничего не произошло. Нужно было всё тщательно обдумать и переварить, иначе всё может выйти как-то глупо. — А сейчас, полетели обратно.       Дракон непонятливо склонил голову — мол, только что ведь говорил, что никуда лететь не собирается. Но перечить не стал, видя, как человек взволнован, и, можно сказать, шокирован.       Беззубик терпеливо ждал, пока Иккинг сядет на него и можно будет лететь. Но человек просто ходил из стороны в сторону, смотря в землю и сложив руки на груди. Ночная фурия вопросительно мурлыкнул, пытаясь заглянуть в лицо Хэддока. — Лети один, я дойду пешком, — заключил шатен и, замолкнув, пошёл в сторону деревни.       Дракон продолжал сидеть на месте, думая, что это глупая шутка, и Иккинг сейчас развернётся и вернётся к нему. На сердце ночной фурии что-то непонятно давило, и он грустно пробурчал что-то Иккингу вдогонку.       Беззубик взметнулся в воздух и рванулся в сторону деревни. Он понимал, что им с Иккингом нужно немного остыть и побыть порознь хотя бы до вечера. Дракон летел, пытаясь пустить ветер в голову. Ему сейчас уж точно не о чем волноваться.       Человек шёл по лесу, иногда упираясь ладонями о деревья. Ему было очень неуютно и стыдно из-за того, что случилось, так он ещё и сбежал, как последний трус. Иккинг остановился и посмотрел на Беззубика, улетающего в сторону деревни. Невольно Хэддок засмотрелся, но, как только потерял дракона из виду, попытался прийти в себя.       Им вечером точно предстоит серьёзный разговор. Нужно было всё тщательно обдумать. Это было темой непростой, и поэтому Хэддок неконтролируемо накручивал себя только сильнее.       Иккинг не был глупым, и понимал, что до этого когда-нибудь дойдёт, но думал, что это случится ещё не скоро. Ему не было страшно или неприятно, а, скорее, странно и неловко. У него были крайне смешанные чувства по этому поводу.       Парень помотал головой, пытаясь то ли отогнать мысли, то ли наоборот — собрать их в кучу. Вздохнув, Иккинг продолжил спешно идти к деревне. Нужно было торопиться, ведь все уже могут начать волноваться. Но с другой стороны — чем быстрее Хэддок придёт, тем быстрее увидится с Беззубиком. Сейчас между ними будет так много неловкостей, сколько ещё никогда не было.       Вдалеке уже была видна кишащая людьми и драконами деревня. Иккинг замер, смотря на это умиротворённо и с мягкой улыбкой на лице. Он знал, что каждый, кого он видит сейчас — надеется на него и смело может положиться. Каждый поддержит и не даст упасть и быть раздавленным под грузом ответственности за весь Олух. Хэддок пошёл в сторону деревни быстрее. — Хэй, Иккинг, — донёсся до его слуха голос Задираки, как только вождь подошёл к дому на самой окраине. — Тебя все ищут, возмущаются. Ну, всё такое, ты знаешь. — Да, уже иду, — со вздохом сказал шатен, предупреждая бесконечную болтовню друга.

***

      Быть вождём не столько сложно, сколько скучно и нудно. Учитывая, что на Олухе уже достаточно долго царила настоящая утопия. Викингам просто было нечего делать, поэтому они сами придумывали себе проблемы, которые Хэддоку приходилось разгребать.       Иккинг пришёл домой и почти сразу же плюхнулся на кровать с глухим измученным стоном. Беззубик, который спал на полу рядом, испуганно поднял голову и коротко прорычал. — Это я, братец, не пугайся, — выдохнул шатен, переворачиваясь на спину. — Иди ко мне, я так устал за день, соскучился по тебе.       Краем глаза парень посмотрел на дракона, который уже успел встать со своего места и подойти к кровати. Ночная фурия ткнулся носом в локоть Иккинга, молча прося погладить его. Хэддок с радостью почесал Беззубика за ушком, и тот счастливо замурчал. Дракон беззубыми дёснами уцепился за край одежды человека, чуть потянув вверх.       Иккинг охнул и резко отсел от ночной фурии, и от рубашки с треском оторвался кусок. Дракон непонятливо посмотрел на него, наклоняя голову набок и выплёвывая ткань на пол. Шатен стыдливо отвернулся, а его волосы закрывали ту часть лица, на которую вообще мог смотреть дракон. Хэддок закрыто сложил руки на груди, и Беззубик ткнулся носом в его плечо.       Беззубик часто так делал — тянул одежду Иккинга на себя, чтобы тот её снял поскорее. Это было в порядке вещей, но не после того, что произошло сегодня утром. Дракон тыкался лицом в его плечо и бок, не понимая, что не так в этом обычном действии. Фурия лизнул человека в плечо, и тот нервно съёжился. — Похоже, пришло время нам поговорить, — вздохнул Хэддок, робко поворачиваясь к дракону и утыкаясь в изгиб его крыла лбом. Беззубик примерно сел на пол и улёгся головой на кровать, чуть дёргая ушками. — Слушай, малыш, я понимаю, что ты ненарочно это делаешь, всё такое, — дракон непонятливо подвинулся ближе к Иккингу. Тот задумчиво замолчал, не понимая, как лучше подступиться. Лучше говорить прямо, но тогда сам Хэддок сгорит от стыда и смущения. — Но я ещё, думаю, не совсем готов к этому.       Беззубик пробурчал что-то тоскливое и виноватое, и Иккинг поджал губы, отводя взгляд. Дракон вновь уткнулся лбом в живот Хэддока, пытаясь приподнять его рубашку. Человек угрожающе зашипел и начал упираться руками в голову ночной фурии, пытаясь оттолкнуть. — Я сказал нет, Беззубик, хватит, — почти что испуганно заверещал Иккинг, а дракон никак не хотел отстраняться. Казалось, что он становился только настойчивее. — Пожалуйста, хватит, прекрати, малыш, я не-       Дракон приподнялся чуть выше и лизнул Хэддока в подбородок. Это заставило человека успокоиться, но мелко дрожать он не перестал. Хэддок поднял глаза на Беззубика и поджал губы. Ночная фурия почти что поднялся на кровать, поэтому она заметно прогнулась.       Беззубик высунул кончик языка и коснулся им губ Иккинга. Шатен обвил руками шею дракона и подался навстречу к нему, чтобы ответить на то, что эта парочка называла поцелуем. Хэддок закрыл глаза, и по его спине пробежал непреодолимый табун мурашек. — Давай закончим всё на этом поцелуе, ладно? — продолжил наивно отпираться парень, нервно улыбаясь. Дракон промурлыкал что-то и отрицательно помотал головой, вызывая у Иккинга сдавленный ой. Ночная фурия подхватил зубами верёвки, которые были на порванной рубашке, и потянул их на себя, чтобы развязать. У Хэддока в груди ёкнуло, и он положил худощавую руку на голову своего дракона. — Малыш, ну, я же прошу тебя, ох…       У Беззубика получилось развязать верёвки на рубашке человека, и он широко лизнул его в грудь, вынуждая замолчать, чтобы не издавать лишних звуков. Хэддок прикусил губу и чуть прикрыл глаза, а руки заметно задрожали. Ночная фурия убрал зубы и пустыми дёснами прикусил плечо Иккинга, которое он успел оголить.       Хэддок расслабился и тихо всхлипнул, смиряясь с тем, что Беззубик собирается сделать. Иккинг доверял своему дракону даже сейчас, но ему всё равно было как-то странно. Человек убрал руки с драконьей головы и сжал ими постель, на которой лежал. — Беззубик, — с придыханием произнёс Иккинг, смотря на своего дракона, что вылизывал его грудь и шею.       Он произнёс это так сладко и мягко, что ночная фурия не смог сдержать возбуждённый полустон. Это смутило Хэддока ещё сильнее, и он закрыл лицо руками. Шатен кусал свои пальцы почти каждый раз, когда тёплый мокрый язык проходился по соскам и особо чувствительной тонкой коже шеи и ключиц. Его худое костлявое тело от этого содрогалось всем своим существом, и он подумал, что зря так долго отнекивался.       Дракон подхватил Иккинга передними лапами и переложил на пол. Ему не хотелось сломать кровать своим весом, и человек это понимал, поэтому лишь пробурчал что-то одобрительное. Беззубик стянул одеяло с постели и вынудил человека лечь на него, спиной опираясь о жёсткую кровать. — Ты такой заботливый, — как всегда невпопад заметил Хэддок, и, если бы дракон мог, он бы рассмеялся. — Так непривычно ощущать себя… Ну, знаешь-       Иккинга вновь раздражённо перебили, настойчиво лизнув в губы. От неожиданности человек тихо охнул; он и сам понимал, что ему пора бы уже замолчать, но голову наполняло столько неясных мыслей, что запретить ему говорить было бы кощунством.       Беззубик требовательно потёрся о штаны Иккинга, прямо между его ног. Хэддок подавился воздухом и отвернул голову, чтобы не смотреть на это. Дракон широко лизнул член человека через одежду, и тот не смог сдержать неожиданно громкий стон. Он невольно поджал пальцы на уже босой ноге, а протез глухо стукнулся об дощатый пол.       Иккинг судорожно хватал ртом воздух, пытаясь свести колени вместе, но получалось лишь зажимать между ног голову ночной фурии. Человек весь пылал изнутри, будто он тоже умеет дышать огнём. Это было так непривычно и непонятно для него, что он плавился под неумелым драконьим языком.       Хэддок потянулся руками к своим штанам, чтобы наконец-то снять их. Беззубик зарычал, не давая человеку ничего сделать. От неожиданности Иккинг всё же убрал руки и сжал в пальцах одеяло.       Бледные человеческие щёки до невозможности раскраснелись; Хэддоку искренне казалось, что он сейчас сгорит, пусть Беззубик ещё ничего толком не сделал. Просто сейчас всё ощущалось в разы острее. Иккинг мимолётно подумал, что больше не сможет играюще или недовольно относиться к облизываниям ночной фурии. Внизу живота сладко тянуло, и от этого человек рвано выдыхал и постанывал.       Вновь выпустив зубы, дракон стянул (почти что порвал) штаны Хэддока, оставляя его полностью без одежды. Весь смущённый и зажимающийся, кусающий собственные губы, пытающийся закрыться от внимательного взгляда руками, Иккинг был для ночной фурии верхом совершенства.       Беззубик заметил на внутренней стороне бедра своего человека широкую царапину, с которой стекали яркие капельки крови. Должно быть, он сам ненарочно сделал зубами; Хэддок прикусил язык и зажмурился от саднящей приятной боли. Дракон мурчаще облизнулся и слизал с бедра Иккинга кровь, заставляя того сдавленно охнуть. Шатен скрестил ноги за шеей Беззубика, совершенно не желая его отпускать. Он мял в руках одеяло и беспорядочно что-то шептал, как в бреду.       Дракон продолжал слизывать кровь из царапины, а Хэддок изнывал от того, что язык постоянно был рядом с его членом. Иккинг закидывал голову, подставляя шею под холод, что так кстати веял с приоткрытого окна. Царапина кровоточила очень сильно, поэтому Беззубик на мгновение остановился и принюхался к ней, заставляя Хэддока изгибаться под ним из-за тех ощущений, что сейчас бушевали в худощавой груди.       Ночная фурия высунул кончик языка и коснулся им члена Иккинга. Тот закрыл рот одной рукой и вновь начал кусать пальцы, оставляя на них следы от острых клычков. Беззубик провёл тёплым гладким языком по всей длине, и Хэддок попытался свести ноги вместе, но в очередной раз ничего не получилось.       Дракон взял член Иккинга в рот. Человек мысленно поблагодарил его за то, что ночная фурия убрал зубы. Беззубик активно двигал головой и неаккуратно водил языком, не выпуская человеческую плоть изо рта.       Хэддок старался громко не стонать, ведь даже издавать тихие звуки ему было крайне стыдно. Из-за всех тех новых ощущений, что сейчас обуревали его телом и разумом. Шатен закрыл глаза и просто поддался тем чувствам, которые с такой отдачей дарил ему дракон. Иккинг подмахивал бёдрами навстречу тёплому мокрому рту, а Беззубик гортанно урчал, отдавая вибрации по всему хрупкому телу.       Человек кончил с громким криком-стоном, и его тело пробрала мелкая дрожь. Он вновь начал кусать свои пальцы и тяжело дышал, перебиваясь со стонов на выдохи и обратно.       Ночная фурия с завидным удовольствием проглотил то, что было в его рту. Дракон смотрел на человека с такой страстью и нежностью, что у Хэддока сразу весь стыд улетучился. Беззубик хочет его таким, какой он есть, несмотря на всю костлявость и бледность. Несмотря на всю невзрачность и, как считал сам Иккинг, уродство. Дракон доказывал ему, что он прекрасен, и шатену чуть ли не плакать от счастья хотелось. — Беззубик, чёрт возьми, — прохныкал Иккинг и приподнялся на дрожащих руках, касаясь губами разгорячённой драконьей щеки.       Хэддок провёл руками, холодными даже сейчас, по широкой груди ночной фурии. Беззубик прикрыл свои изумрудные глаза, склоняясь ближе к лицу шатена. Самым кончиком языка он провёл по шее, которая уже успела покрыться красными пятнами. Иккинг выдохнул и поджал губы, уже чуть побагровевшие и опухшие от поцелуев. — Я хочу, чтобы ты оставил метку, — разгорячённо прошептал парень на ухо своему дракону, и сердце вдруг затрепетало.       Ночная фурия горячо выдохнул в шею шатена и глухо прорычал. Хэддок подумал, что хозяин в их паре совсем не он. Беззубик лизнул ключицы человека, и тот что-то пробурчал в предвкушении.       Дракон впился зубами в шею Иккинга, и он зашипел от боли, тихо всхлипывая. Клыки у ночной фурии были до ужаса острыми, и было дико больно. Но Иккинг терпел — сам ведь попросил. Он совершенно не жалел об этом, чувствуя сладкую тянущую пульсирующую боль по всей шее и ключицам.       Беззубик начал слизывать проступающие капли крови, не забыв убрать зубы. Вся шея изнывала, и Хэддоку казалось, что в следующее мгновение эта боль перейдёт на плечи и ключицы, а место укуса он вовсе перестанет чувствовать.       Дракон беспокойно зализывал место укуса, видя, сколько крови оттуда струится. Иккинг провёл по своей шее кончиками пальцев, затем сразу переместив их на губы. — А отсюда кровь слизать не хочешь? — игриво ухмыльнулся парень. Ночная фурия довольно лизнул его в губы, но почти сразу же отстранился.       Металлический вкус на языке и вообще во всём рту был дурманящим и приятным. Беззубик прекрасно знал, что Хэддок позволит чувствовать вкус его крови только ему. Это сводило обоих с ума ещё больше, если остатки ума вообще оставались. У человека все мысли путались, а всё тело пронизывали волны возбуждения.       Неожиданно, Беззубик полностью потянул Иккинга на себя, и тот ударился спиной о твёрдый пол. Шатен ойкнул и зажмурился от неожиданности. Дракон закинул ноги Хэддока себе на плечи, и человек сжал в руках одеяло, понимая, что сейчас будет.       Ночная фурия коснулся языком сжатого колечка мышц, и Иккинг вновь потянулся одной рукой ко рту. Языком Беззубик начал растягивать Хэддока, и того мелко потряхивало. У человека были смешанные ощущения и чувства, но он понимал, что скоро станет лучше, поэтому продолжал терпеть.       Дракон коснулся комка нервов внутри Иккинга, и тот выгнулся так, будто сейчас сломается пополам. Ему было крайне трудно сдержать громкий стон, и пришлось оставить на своих пальцах ещё несколько следов от зубов.       Беззубик толкался языком внутрь и выбивал из Хэддока сладкие стоны. Сам шатен уже понимал, что сдерживать их бесполезно, поэтому постарался полностью отдаться ночной фурии. Без малейшего остатка. И плевать, что он сделал это тысячу веков назад.       В тот самый момент, когда впервые прикоснулся к холодной чешуе. — Пожалуйста, малыш, — пролепетал шатен. Беззубик поднял на него затуманенный взгляд. — Нет, только не заставляй меня говорить это полностью, умоляю, — Иккинг закрыл глаза тыльной стороной ладони и повернул голову.       Ночная фурия утробно мурлыкнул и широко лизнул своего человека в впалый живот. Дракон упёрся передними лапами по обе стороны от плеч Хэддока и чуть склонился над ним, разгорячённо дыша.       Беззубик толкнулся и вошёл сразу наполовину, заставляя Иккинга вскрикнуть и содрогнуться всем телом. Шатен приподнялся на локтях и мягко поцеловал ночную фурию, пытаясь отвлечь себя от боли. Парень всхлипнул, и по его щеке скатилась одинокая слезинка.       Дракон начал медленно толкаться в узкое худое тело, которые так нещадно извивалось под ним. Хэддок обнял Беззубика за плечи, продолжая стонать в полный высокий голосок. И ночной фурии это сносило голову напрочь.       Иккинг беспощадно комкал в цепких пальцах одеяло. Ему хотелось прикоснуться к себе, но он знал, что, если даже чуть-чуть потянется — услышит рычание над своей головой. Его стоны начинали срываться на отчаянные крики.       Попутно, Беззубик вылизывал человеческое тело, которые уже успело покрыться солёными капельками пота. Человек пытался ладонями прижать голову дракона к своей груди, но они совершенно отказывались слушаться, как и всё остальное тело.       Хэддок кончил уже во второй раз, и вновь мелко задрожал. Он не верил, что это всё происходит с ним. Иккинг почувствовал, что его наполняет что-то вязкое и горячее. Шатен абсолютно обмяк и смог, наконец-то, расслабленно лечь на измученное одеяло.       Дракон тоже тяжело дышал — почти что рычал. Он лёг рядом с парнем и свернулся калачиком, словно он маленький невинный котик, и сейчас совсем ничего не произошло. Ночная фурия притянул к себе человека и укрыл того крылом, полностью закрывая от внешнего мира.       Иккинг уткнулся носом в грудь Беззубика и закрыл глаза. И обоим сейчас было так хорошо. — Я тебя люблю, малыш, — пробурчал Хэддок, и сразу покраснел. Беззубик лизнул человека в лоб и замурчал, словно кот.       Иккинг улыбнулся и провалился в дрёму, обнимая своего дракона. Он любит, и он любим.       Оба тихо засопели в унисон.