К мечте

Я был безнадёжно в вас влюблён. Я был болен? и никто был не в силах мне помочь. Милый, мой друг. Все, что я видел, я видел только благодаря вам. Я расскажу тебе о днях своего безумства. А ты лишь поверь мне. Я шёл, и белый свет освещал мой путь. Снег кружил возле меня. Хлопьями ударяясь в лицо. Я вышел с работы в час дня, желая в свой последний день перед отпуском прийти домой как можно раньше. Мой маршрут был прост. Выйти, повернуть налево. Увидеть мост, подняться на него, спуститься. Пройти двести метров и зайти в метро. Я вышел, повернул налево. Начал подниматься по ступенькам на переход. Чем выше я поднимался, тем более утопал, в прямом смысле этого слова, в снегу. Ноги вязли в этих, казалось бы, лёгких хлопьях снега. Переход казался вечностью. По пути от моста до подземки был один кафетерий, ничем не примечательный. Но что-то мне в нем нравилось. Каждый раз, когда я проходил мимо, слышал музыку. И всегда разную. Но одно в ней было неизменно - она всегда поднимала мне настроение, создавая ауру мнимого счастья, превращая её в телесное наслаждение. Возле кафе всегда было много людей то ли куривших, то ли куда-то спешащих. Они были злы на весь мир и на себя. Такие не уважают других, не чтят чужих желаний и мечтаний. Каждый раз, как только я останавливался возле здания, чтобы послушать его музыку, меня кто-то толкал. Я оборачивался и видел недовольное лицо, что-то беззвучно говорившее мне. Закрывая глаза, я видел морионовый небосвод. Амарантовые мосты проводили дороги для фрактальных котов, чьи песни призывали матадоров. Меня пронзали шпагами. В час смерти я видел весь мир. Я так часто умирал, а ты меня спасал. Уже и не вспомню все те случаи. Ты бросал меня из одной реальности в другую, не объясняя зачем. Однако независимо от реальности, я всегда и везде видел и чувствовал тебя. Я спустился в метро и встал возле двери. Облокотившись на пластиковое окно, я принялся усердно разглядывать причудливую серость темноты, видя в ней только группы проводов. Внезапно меня одернули. Серость темноты сменилась серостью света. Двери открылись, я отошёл, чтобы дать пройти входившим людям. Я не понимал, что же такого может быть в темноте. Неужто крысы, бегающие по стенам с такой скоростью, что обычно кажутся нам проводами. Или, может, блики, то появляющиеся, то исчезающие. В особенности не давали мне покоя белые полосы. Они двигались настолько быстро, что я даже не мог их детально рассмотреть. Половину жизни я потратил на их изучение. Ведь если крысы бывают только чёрными, то откуда тогда там белые полосы. Кто это такие. Двери открылись. Ввалился затхлый воздух. Меня откинуло. Откинуло лет на десять назад. Во времена, когда я ещё не знал Вас, но видел крыс, блуждающих по стенам метрополитена. Из метро мне следовало выйти наружу. Яркий свет забил в лицо. Солнце еле-еле пробивалось сквозь облака. Я двинулся к своему дому в полной уверенности, что дойду до него без происшествий. Порой я попадал в лабиринты мыслей и, пытаясь выбраться оттуда, оказывался не там, где следует. Жёлтое светило, медленно плетясь по морскому небу, так и норовило испепелить мой взор. Песчаное солнце никогда не было дружелюбно ко мне, оно разжигало огонь души моей. Где я безнадёжно терялся. Тысячи, миллионы свечей то воспламенялись, то потухали вновь и вновь. Взор мой был испепелен, сам я потерян. Я стоял возле дома, пытаясь понять мой ли это дом и ждут ли меня там. Он смотрел на меня со своей привычной дружелюбностью. Окна его улыбки были настолько приветливы, будто приглашали к себе, зазывая на кружку молока. Я принял его зов. Я вошел в подъезд, однако внутри я не увидел той приветливости, той улыбки, тех окон, которые каждый раз внушали мне надежду. Голые, тупые стены сужались с каждым шагом. Я присел на ступеньки, как бомж такой же убитый и больной. Но не смел закрыть глаза. Мое безумие должно быть наяву, а не во сне. Входная дверь громко запищала, заставив меня вскочить, прогоняя с привычного места. Как угорелый понесся я к своей квартире. А ступеньки сулили мне короткую сладострастную бесконечность. Жемчужный огонь ослепил меня. Сердце загорелось в опале. И когда душа стала пеплом, я преклонил колено. Возмолил богам. Мир безмолвно шептал. Укрывая. Хаосом. Я упал. Я видел жизнь. Как пелену. Я встал. Я видел вас. Как бога. Кровавое зарево ворвалось в мой дом. Огонь потух. Сердце умерло. Душа восстала. Я встал. Я не просил и не молил. Мир молчал. Жизни не было. Бога не существовало. Однако, милый мой друг. Я знаю, то Вы существуете. Ведь если бы Вас не было рядом, не было бы и меня.