Как же я скучаю по этому чертову Евро...

Евро. Как же я скучаю по этому чертову Евро. Скучаю по сборной. Скучаю по тебе... Как же я хочу, чтоб тот промежуток времени, те два месяца, что мы проводили вместе, длился вечно. Я помню, как ты пришел ко мне ночью... Ты поссорился со своей девушкой... И ушел из дома, подальше от нее. Вы часто ссорились. И тут ты пришел именно ко мне. Я оставил Кэти на два месяца. Сказал, что на сборах мы уезжаем. Кончено, я соврал ей. Что бы быть только с тобой. Ты согласился жить вместе. Но только во время Евро... Казалось бы, что может быть лучше? Я часто просыпался последний. Ты все время рассказывал мне, что я очень милый, когда сплю. Любишь ты меня смущать. Ты любил по утрам желать доброго утра, сопровождая поцелуями. Любил будить меня поцелуями. Ты любил целовать меня в шею, все время говорил, что я сладкий. И только твой. Каждое утро покрывал меня горой комплиментов. Я смущался. Ты любил мой румянец на щеках. Каждое утро в комнате было тихо, лишь твой мелодичный голос, твой великолепный голос, как же я его любил по утрам, твой голос и приятные слова. Тебе нравились во мне всякие мелочи, которые не замечал никто. Помню, во время завтрака, ты засмеялся, я очень удивился, когда узнал причину твоего смеха. Тебя радовало мое поведение за столом. Тебе безумно нравилось мое почавкивание. То как держал десертную ложку, и то как я морщился, когда пробовал что-то новое, приготовленное тобой, а затем расплывался в улыбке и все уплетал. Ты сказал, что пока ты со мной, я не съем ни грамма еды из кафе, фастфуда. Ты готовил все сам. Ты удивительно готовил. День мы проводили вместе. На тренировке ты все время поглядывал за мной. Мы переглядывались, улыбались. Пожалуй, многие заметили эту близость между нами, но никто ни слова не сказал. Ты часто говорил, что лучше меня никого нет. Мы ни разу не затрагивали тему о девушках. Ты иногда ревновал меня. Я не хотел, чтобы ты ревновал, не хотел, чтобы ты грустил, поэтому все время был с тобой. Тебе это безумно нравилось. Вечером мы любили молча лежать на кровати, диване, мягком ковре на полу... Неважно где, главное рядом. Я обычно молчал, а ты, как всегда, заваливал комплиментами. Я любил лежать у тебя на груди, а твоя твои пальцы путались у меня в волосах. Ты мне запретил стричься короче, чем было у меня сейчас. И ты не стригся. Я любил твою прическу. Любил смотреть, как ты укладывал волосы после завтрака. Я пристально смотрел на тебя, а ты изредка поглядывал в отражение в зеркале на меня и улыбался. Ты любил ласковые слова. Редко ты упоминал мое имя, хотя его ты очень любил. -Ты же не против, мой котенок? Говорил ты, уезжая на очередную фотосессию. -Я не долго там буду. Поцелуешь меня и уедешь. Без тебя время тянулось. Казалось, я не дождусь тебя. Я убирался во всех комнатах, по несколько раз переставлял на камоде твою коллекцию духов. Ты безумно любил дорогой парфюм. От тебя всегда приятно пахло. Я помню мы один раз поссорились. До сих пор я прошу прощения, я виноват... Я отключил звук на телефоне и забыл включить. Ты волновался. Ты приехал с магазина и ругал меня. Никогда тебя не видел таким. Ты не злился. Ты волновался. Я просил прощения. Я обнял тебя, как только ты зашел в дом. Мне было страшно. Страшно, что ты не простишь меня. Ссора, многим покажется, мелочью. Но мне было страшно. Ты простил меня, но я все равно просил прощения. -Малыш, мой. Я не могу злиться на тебя. - повторял ты, улыбаясь. * * * Помню, недели две назад, к нам пришел тренер, и заявил, что Бавария нуждается в покупке футболиста. Я безумно хотел к тебе... Быть ближе, рядом. Не только в сборной, но и в клубе. Я подал свою заявку. И ждал. Ждал, согласятся ли меня покупать. Предложат ли мне контракт. Не то что я не любил Боруссию... Я просто очень любил тебя и безумно скучал. Помню, как Гётце подошел ко мне. И сказал что хочет в Баварию. -А как же Марко? - спросил его я. -А что он? Он уже взрослый, он поймет. Я должен расти ввысь по карьерной лестнице. А в Боруссии мало чего добьюсь.. Я не сказал ему, что подал заявку. Я никому не сказал. Знал только тренер. Неделю спустя нам сказали, кого они забирают. Марио Гётце. Ох, как же мне было жаль Марко. Видел бы ты его взгляд, полный отчаянием. Он не верил своим ушам. Его мальчик уходит, бросает его. Я сидел с ним в раздевалке, он рассказал мне все. У них было все как у нас. -Он же говорил, что Боруссия навсегда, навсегда в сердце... Как такое вообще возможно? Что такого в этой чертовой Баварии? - задыхаясь от плача, кричал он. Я бы ему рассказал про тебя. Но молчал. Я прижал его к себе. Знал бы ты, как ему было плохо. Его трясло. Он не мог успокоиться. Бедный мальчик. Сразу вспомнил себя, когда закончилось Евро. Ты так же сидел и успокаивал меня. Ты говорил, что все будет хорошо. Мало того что мы прощались, так еще и это поражение Испании. -Зачем в Баварию?... Как он мог... Он врал мне, так получается? Бедный мальчик. Объяснив ему, что все не так уж плохо, я вроде поднял ему настроение. Представляешь, ему помогли твои фразочки. Твои подбадривающие фразочки. Я сдерживал слезы. Почему взяли не меня? Мне шла красная форма. Никто бы по мне не страдал, как Ройс по Гётце. Я был бы счастлив, оказаться с тобой в клубе. И уверен, ты тоже. Красная форма мне шла. Я помню, как летом, ходил в футболке по дому. Тебя это забавляло. Я остался один в раздевалке. Любил быть последним. Помню, когда вся сборная ушла, мы остались одни. Помнишь, что мы делали? Я прекрасно все помню. Боже, как я любил эти игры. Я стоял в душе, и вспоминал, как ты подкрадывался и обнимал меня. Ты любил так делать. И, конечно, поцелуи в шею. О, мой Марио. Как же мне не хватает тебя. Твоих прикосновений, поцелуев. Помню, как мы шутили: я выйду за тебя замуж… Евро. Как же я скучаю по этому чертову Евро. Скучаю по тебе, мой Марио. Мой Марио Гомеc.