Записки семьи Драгнил

      С тех пор как Наши сделала свои первые шаги без ведома родителей, они оба пообещали, что больше ничего не пропустят. Ребята взяли перерыв на работе с остальной частью своей команды. Они ни в коем случае не могли пропустить первое слово их ребёнка, которое вот-вот должно было прозвучать.       Наши болтала без умолку месяцами на непонятном взрослому языке, и это признак того, что достаточно скоро первое настоящее слово она произнесёт у них на глазах.       Всё было на ходу. Она потянулась к вещам, которые хотела, она могла ходить — хотя её шаги всё ещё были неустойчивыми — всё шло хорошо.       Всё, что оставалось — её первое слово.       И Люси была бы проклята, если бы это не была какая-то форма «мама».       Наши чуть не произнесла слово «дада» однажды. Первый слог будто случайно выскользнул у неё с губ, и казалось, что она собирается следовать за ним и говорить. Слёзы текли по лицу Нацу, и, хотя Люси ревновала, она также была взволнована тем, что её ребёнок скажет своё первое слово. Только вот Наши закрыла рот и самодовольно улыбнулась, словно зная, что это то, чего они хотели. С тех пор малышка часто так дразнила родителей.

***

      Люси взяла миску с кусочками арбуза без косточек и принесла их в гостиную, где Нацу и Наши играли на диване. Она буквально взорывалась от смеха, когда отец наклонялся и дул ей на живот. Однако при виде арбуза ребёнок своими удивительно сильными руками оттолкнул от себя голову папы и пополз к матери. — Ма… — неуверенно произнесла она.       Люси чуть не уронила миску, когда взмахнула головой в сторону дочери. Малышка ползла к ней. Её глаза были широко раскрыты, взгляд прикован к чашке в руках матери, когда та потянулась к арбузу. — Что это было? — спросила Люси, изо всех сил пытаясь выговорить слова.       Нацу сел, уставившись на Наши: — Она собирается сказать своё первое слово? — Я думаю да! Да ладно, Наши! Ты можешь это сделать! Просто скажите «Мама!» — М… — потянула она звук, наклонив голову. — Это оно! Просто закончи!       В мгновение ока Нацу выхватил миску с арбузом, увлекая за собой внимание Наши. Ребёнок повернулся к нему, протягивая свою пухлую руку. — Да, — она жестом показывала ему дать ей миску. — Вот и всё, Наши! Скажи: «Папочка!» — воскликнул он. Его губы скривились в широкой улыбке, когда он махал арбузом перед лицом своей дочери. — Скажи это, тогда я дам тебе арбуз! — Хей! Нечестно! — крикнула Люси. — Я первая это взяла! — Она встала, чтобы отобрать чашку назад. — Верни миску, Нацу! — Ни за что! Я хочу, чтобы «Папа» было её первым словом! — Нет! Она уже готова была назвать моё первое слово! — Ты не можешь забрать её первое слово! — Да, я могу! Теперь отдай это!       Наши смотрела на родителей, когда они боролись за чашу. Каждый раз, когда фрукты были в пределах досягаемости, один из них выхватывал их, заставляя её снова ползти. — Хочешь арбуз, Наши? — спросила Люси, встряхивая миску. — Тогда скажи «Мама!» Да ладно, ты можешь это сделать!       Она отметила, что это звучало так, будто пыталась дрессировать собаку, но она отмахнулась от этой мысли. Люси так долго мечтала об этом моменте, и он наконец был рядом! Она не собиралась позволять Нацу отобрать это у неё! — Наши, посмотри на папу! — крикнул Нацу. Он встал с дивана и поджёг своё тело огнём с помощью магии, чтобы привлечь внимание дочери. — Смотри на меня! Это папочка! Папа! Скажи это со мной! Па-па. — Па! — тихо усмехнулась малышка, глядя на языки пламени.       Слезы навернулись на глазах убийцы драконов, тогда он неистово кивнул: — То что надо! Заверши это, сейчас!       Вместо этого Наши только смеялась, продолжая дразнить родителей. Она словно ими манипулировала, веселя себя как угодно. Ей угодно. — Почему у меня такое ощущение, что она просто над нами смеётся? — спросил Нацу, останавливая свою магию. — Потому что так и есть, — вздохнула Люси. — И она делает это с тобой. — Мне? Мне больно, Люси, — сказал Нацу, сжимая кулак у груди. — Она такая озорная. Может быть, я должна начать бояться за себя. В конце концов, я застряла в одном доме со всеми вами. Я обречена.       Нацу засмеялся, сидя на диване и положив Наши на колени. — Я не могу дождаться, когда она станет достаточно взрослой, чтобы говорить и ходить прямо. Таким образом, мы все можем начать шутить над тобой вместе! — Я просто напомню ей, что это я носила её в течение девяти месяцев, — сказала она. — Ты веришь в то, что это её убедит? — Нет.       Люси схватила кусочек арбуза и передала его Наши. Ребёнок обрадовался и с лёгкостью прожевал его. — Эй, Нацу, — начала Люси, нежно потирая щёку Наши. — Ты помнишь, когда я впервые сказала тебе, что беременна? — Конечно. Как будто я когда-нибудь забуду этот день, — улыбнулся он. — Я помню, как мне было страшно. — Я тоже немного испугался. — Правда? — спросила Люси, изогнув бровь. — Да, — пожал плечами он. — Может быть, немного, совсем немного. У меня был только Игнил, и то он воспитывал меня недолго, поэтому по большей части я рос без отца. Я не знал, как я должен себя вести в этом деле. — Я волновалась по той же причине. Моя мама умерла, когда я была совсем маленькой, поэтому я испугалась, что не знаю как поступать. Но теперь посмотри на нас, — сказала Люси с улыбкой на лице. — Она учится ходить и говорить, я так горжусь ею и нами. — Я тоже, — ответил Нацу, протягивая руку, чтобы растрепать волосы своей жены. — Хорошо, что нам помогает гильдия. Несмотря на то, что я никогда не скажу это вслух, наблюдение за тем, как Гажил и Леви поднимают близнецов, очень помогло. — Я передам им, что ты это сказал. — Нет, Люси! — Я собираюсь это сделать! — Если ты сделаешь это, я расскажу гильдии об истории, которую я видел, как ты писала на днях, — сказал он, его губы изогнулись в ухмылке.       Люси покраснела, а потом кивнула: — Ладно-ладно. Я не скажу ему. — В аду не было никакого способа, которым она собиралась позволить Леви узнать, что она была в процессе написания пошлой истории. Или того хуже. Кане.       Входная дверь со скрипом открылась и привлекла всеобщее внимание, являя жителям коттеджа Хеппи, летящего к ним. Хотя его молодые родители решили не ходить на работу какое-то время, он заботился о том, чтобы сохранять свои рыбные припасы. — Эй, Хеппи! Как у тебя дела с Венди и Чарли? — спросил Нацу.       Хэппи приземлился на диван между ними. — Легко. Это была просто пара плохих парней. Венди победила их без проблем. Как дома? Наши уже сказала своё первое слово? — Пока нет, — ответила Люси с глубоким вздохом. — Она приближалась к этому пару раз, но в конце концов просто начинала смеяться. — Она действительно играет с вами, ребята. — Поверь мне, мы знаем.       Наши широко улыбнулась, сползла с колен Нацу и села рядом с Хэппи на диван. Она заключила кота в объятия своими крочешными ручонками. — Хэппи!       Комната замерла, все тела были неподвижны. — Люси… — выдохнул Нацу. Во рту у него было сухо, так как он раскрыл рот, как рыба из воды. — Это была ты?       Девушка покачала головой. Её глаза широко распахнулись, касаясь ресницами бровей. — Нет, не я. Это был ты? — Конечно, это был не я!       Все посмотрели на Наши, которая всё ещё цеплялась за Хэппи.       Её крошечные розовые губы пошевелились, когда она повторяла: — Хэппи! Хэппи!       Её голос звучал игристо и ярко. Это был звук, который мог остановить войны, звук, который мог вызвать улыбку на лице. Это был голос их дочери, ясный как день.       Дрожащей рукой Люси прикрыла себе рот от удивления. — Она говорит! — воскликнула та. Слёзы текли по щекам. В тот момент она даже не заботилась о том, что было первым словом её дочери.       Нацу тяжело сглотнул, горло сжалось, сдерживая всхлипы. Он не мог удержаться от эмоций. В конце концов, это была его собственная дочь. — Да ладно, Наши! Продолжай! — сказал он.       Хэппи отстранился от объятий, чтобы посмотреть на неё, как Наши снова потянулась к нему. — Хэппи! — щебетала она, пытаясь обнять его. — Хэппи!       Люси утирала руками лицо, пытаясь остановить слезы, текущие по её щекам, скулам, шее. — О боже, слезы не остановятся. — Это самая милая вещь на свете, — сказал Нацу, сжимая свою грудь. — Я был её первым словом! — вмешался Хэппи. — Я!       Наши прижала свою пухлую щеку к щеке иксида, обнимая его еще раз. — Хэппи!       Люси и Нацу широко улыбнулись. Им было уже все равно, что первое слово их дочери было адресовано не им. На самом деле, её первое слово было очень подходящим, потому что в тот момент они никогда не были счастливее чем есть сейчас.