«На спящий город спустилась ночь и зажгла фонари, И эхом стука колёс мои шелестят шаги. Еле бреду, плутаю бесцельно, путь выбирая во тьме: Брошенной кукле нет места нигде.»
— Господин Фулбастер, если вы не заплатите аренду, то я буду вынуждена прогнать вас! — Деньги будут к концу недели! — неловко улыбался мужчина. — Я очень на это надеюсь! — фыркнула пожилая женщина, хлопая входной дверью. Парень схватился за голову и опустился на стул рядом с заваленным рабочим столом. В кучах ненужной бумаги и бесхозных лоскутков ткани стояла кукла с голубыми, как море глазами, и мягко улыбалась мастеру. Если бы это прекрасное создание умело ходить и говорить, то непременно ободрило бы Грея, подёргав за край рубашки или рассказав шутку. Но Джувия могла лишь смотреть на горе единственного человека в её недолгой жизни и чувствовать как серебряное сердце в её грудном отсеке сжимается от бессилия. Хотя тут уж как посмотреть. Некоторые куклы при должном уходе могли жить намного дольше, чем люди их создавшие. Грей огляделся по сторонам и сделал сложное для себя решение. — Шерри… Кана и Кинана… — перечислял парень, собирая названных красавиц с полок. — Шарли и Лаки. Вас тоже придётся продать. Джувия вздрогнула. Продать? Её тоже продадут? Грей осмотрел комнату и взял ещё несколько кукол. Все они оказались в его сумке, после чего парень вышел из мастерской.«Правду мне поведай, для чего я существую? Зачем под нежным шёлком сердца бьётся серебро?»
— В этот раз у вас получилось, но ещё одной такой задержки я не потерплю! — Такого не повторится, — кивнул парень. — Я рада, что мы друг друга поняли. Грей закрыл дверь и вернулся в мастерскую. Покопавшись в коробке с различными частями тел кукол, он извлёк набор конечностей, голову и туловище для очередного шедевра. Джувии пришлось подвинуться на рабочем столе и наблюдать за появлением новой сестры. Шелковистые белые волосы с длинной чёлкой вскоре украсили голову без лица. Руки и ноги парень собрал при помощи шарниров и присоединил к телу. Грудной шарнир и отсек в области сердца также стали частью фарфорового тела. — Мираджейн… Грей положил в маленький отсек нежно-розовый бант с синей бусиной-сердцевиной, пришитой к узлу банта. Джувии стало легче от мысли, что её драгоценность была более ценной, чем содержимое новой сестры. Фулбастер поставил девушку на подставку и взял в руки лист бумаги. Карандаш забегал по ровной поверхности немного грязного листа и явил миру набросок простого платья с пышной юбкой, бантом на груди и юбке, украшенной рюшами. Парень вытянул из сундучка для тканей малиновое полотно и расположил его на столе. Вооружившись мелом и ножницами, мастер погрузился в работу. — Ты станешь прекрасной актрисой в кукольном театре, — шептал мужчина, сшивая кусочки ткани между собой. — Леону ты понравишься, а я получу процент от продаваемых билетов. Надеюсь, хоть это поможет мне выбраться из нищеты. Грей посмотрел на Джувию. Она так и стояла без одежды с того самого дня как он её собрал. К сожалению и её придётся одеть и отдать Леону.«Помню, очень давно мастер смотрел в мои глаза: «С другими ты не сравнишься куклами», — он сказал. Чтобы его мечты воплотились, я подчинилась судьбе, Пела и танцевала год за годом…»
— Они прекрасны! Хочешь, чтобы я сохранил их имена? — улыбнулся Леон, забирая новых кукол из рук мастера. — Было бы замечательно. — Как на счёт 15% от выступлений с их участием. — 20. — 17? — Уже лучше. — Значит, мы договорились? — протянул Леон, вытаскивая деньги из кармана. — Да. — Я тебя не понимаю. Если бы я делал таких чудесных кукол, то не уверен, что смог бы с ними расстаться. — Мне и самому тяжело. Как будто сестёр в рабство отдаю. — Что ж, — ухмыльнулся парень, — приходи, если что. Я же не рабовладелец и не диктатор, чтобы не давать тебе видеться с твоими «сёстрами». — Ловлю на слове. Джувия смотрела в спину любимого мастера. Она смотрела как мастер уходит для того, чтобы не возвращаться больше. Она понимала, что сможет его увидеть только при выплате доли от продажи билетов и то не факт. Но Джувия не могла изменить свою судьбу. Кукла была благодарна мастеру за возможность существовать, за подаренное серебряное сердце, вырезанного из кулона-меча принадлежавшего Грею, и прекрасное пышное платье, сшитое из голубой ткани. Она была готова на все, чтобы отплатить мастеру за его доброту и заботу.«И сейчас пою, но смертный сон никогда не победить…»
— Правда? Утонул? Интересно. Сам или помогли? — Не знаю, но говорят, что его во время драки сильно покалечили. Ну, а чтобы «труп» не нашли его кинули под лёд, мол вода ещё не промёрзла и человек сам под воду ушёл. Если бы куклы могли плакать, то Джувия тут же рухнула, забываясь в истерике. Хрупкие фарфоровые плечи уже бы подрагивали от нескончаемых рыданий, а белые перчатки пропитались бы влагой и, возможно, краской с лица. Но куклы не могут позволить себе такую роскошь как слёзы или смех. Хотя можно с уверенностью сказать, что кристально чистый, счастливый смех такого фарфорового чуда как Джувия был бы бесценным. — Жаль. Надёжный был человек. Придётся искать нового кукольника. — Я слышала, что Бикслоу ищет работу. Что-то тонкое и хрупкое оборвалось в душе Джувии от этих слов. Замена? Леон так легко говорит о замене мастера, будто он был очередной куклой в этом театре. Очередной ненужной и неважной куклой, которую всегда можно заменить другой, точно такой же куклой. — Да? Я непременно обращусь. Спасибо Эвергрин.«Правду мне поведай, для чего я существую? Неужто в вечной песне смысл жизни заключён?»
С того разговора прошла неделя. Новый мастер злоупотреблял доверием, водя девушек с улицы в комнату кукольника и воруя некоторые игрушки для своих любовниц. Новой украденной куклой стала Кана. Джувия не выдержала, когда её сестру забрали, но всё стало ещё хуже, когда фарфоровая девушка вернулась на своё место без стопы, с вывихнутой рукой и на половину опаленным лицом. Джувия хотела подойди к сестре и обнять её, о не могла сдвинуться с места. Этой ночью кукла прокручивала все события, произошедшие за такую короткую жизнь. Но от мыслей её отвлёк звук шелестящих юбок и стук маленьких каблучков, идущих по полке рядом с подставкой самой Джувии. «Мираджейн?» — Ну же, Кана, не плачь! Только сейчас кукла заметила хрустальные капли на нарисованных глазах Каны. — Ох, Джувия! Мира заметила девушку и подошла к ней. — Пошли вместе! — ангельская улыбка расцвела на и без того милом лице куклы. Джувия приняла приглашение.«Знаю, однажды и я усну, Достигну места, где мой мастер покоиться. Эта мечта не сбылась пока. Каждый шаг, каждый вздох, каждый миг… Петь больно мне…»
Джувии потребовалась неделя, чтобы научиться ходить. Чуть больше времени чтобы говорить. И чем больше кукла училась, тем человечнее становилась. Слёзы, смех, злость и надежда. Именно она помогала фарфоровой кукле не разбиться в тех обстоятельствах, в которых она оказалась. Однажды Джувия, сидя на краю полки, думала о том, как выглядит тот мир, в котором жил мастер. К ней подсела Мираджейн. — Я просто хотела ещё раз увидеть твою улыбку, — начала Мира — поэтому пыталась… с этим немощным телом… Я так часто думала о тебе, что даже забыла как петь… — Поэтому… — сказала Джувия снимая с синих волос ленту с вышитыми на ней инициалами девушки и завязала её на шее сестры — Больше не осталось ничего, чем я могу отплатить тебе за подаренную мне жизнь… — Всё хорошо, Джувия, — улыбнулась Мира, вытирая маленькие хрустальные капельки с лица. — Да… Я так сильно хотела услышать его мягкий голос, что сердце забилось чаще и изменило свой цвет… — Джувия прикоснулась к своему грудному отсеку и посмотрела в сторону окна, откуда выглядывала луна. — Я хочу петь только вместе с ним… Потому… Я хочу увидеть его снова… Я хочу увидеть его снова! Джувия заплакала, прикрывая лицо руками в белых перчатках. Мираджейн положила руку на плечё сестры и улыбнулась, кивая на открытое окно. — Ты можешь найти место, где его видели в последний раз. За городом есть река, но она находится достаточно далеко, и даже если ты дойдёшь, то не знаю, вернёшься ли обратно. — Я могу попытаться. — Передавай мастеру привет! — крикнула Кана с полки выше, куда убирают кукол, которые больше не могут участвовать в постановках. — Обязательно! — ответила убегающая в сторону окна Джувия. — Подожди, мы поможем тебе спуститься, — кинулась за ней Мира, подстёгивая других кукол Грея на помощь любимице мастера.«Шло время, и позабылись песен любимых слова. Туда, где спит мой создатель, сердце вело меня. В сломанном теле нет больше сил, стёрты босые ступни… Сколько же ещё идти?»
— Солнечное море и цветущая поляна… — выдохнула с восхищением Джувия, стоя на берегу, как ей казалось, моря. Стёртые фарфоровые ноги болели в местах откола материала, но даже это не могло омрачить событие.«Заснуть и не проснуться рядом с тем, кто всех дороже…» Джувия наступила в холодную воду, напевая песенку из последней сыгранной ей пьесы. «И здесь стали явью мои мечты: «Ты не будешь теперь страдать в одиночестве», — Голос его прозвучал в тиши.»
— Помоги, обними, забери… — напевала кукла, стоя по горло в воде. Идти под водой девушка долго не сможет, поэтому ей хотелось закончить свою песню под лучами заходящего солнца. — Образ твой, что жил лишь в обманчивых сладостных снах, будет вечно со мною, растопит в сердце грусть… — Тёплый свет окутал меня, и тебе одному снова улыбнулась я… — голос становился всё тише. От холодной воды, как думала сама кукла, у Джувии начали появляться галлюцинации, она видела мастера в зимней одежде, сидевшего перед ней и изумлённо смотря на собственное творение. — Улыбнулась я… Грей погладил куклу по голове и растворился в последних солнечных лучах. Тонкие фарфоровые ноги перестали держать хозяйку, и та опустилась под воду. — Спасибо…***
— Что тебе нужно старик? — Да мне бы с другом переговорить по поводу двух душ. — Опять решил души грешников выменивать? Не благое это дело, да кому я говорю. Ты это лучше меня знаешь. — Просто решил собрать новое поколение только и всего, — пожал плечами старик. — Дело, конечно, твоё, я к тебе в советники не лезу, но ты уверен? Вон сколько намучился с прошлой семёрки. — Ну, а что мне ещё на старость лет делать? — ухмыльнулся старик. — Твоя правда. Что ж, не задерживаю. — Будь добр. Страж отошёл от двери. Старик зашёл в кабинет и сел на высокое кресло перед рабочим столом. — О! Какие духи! Тебе как обычно? — Да. — И когда ты прекратишь? — Только когда ад заледенеет! Мужчины обменялись рукопожатиями и несколькими шутками после чего хозяин помещения достал два контракта, ручку и отошёл к шкафам с бумагами. — Кого в этот раз? — Грей Фулбастер и Джувия Локсар. — Кстати о них. Парень, дарующий жизнь куклам и ожившая кукла. Разве не занятно? — А ты хотел дать им работу? — Хотелось бы, но не суждено, да? — Ага. — Подписывай бумаги, — сказал мужчина, ложа на стол две увесистые папки и две банки с душами. Одна была наполовину залита водой, а стенки другой изнутри покрылись толстой коркой льда. — Мутировали уже? — Да. Парень тот ещё ледышка, а девчонка чуть мне весь ад не залила. — Тогда мне полагается скидка за избавление тебя от посмертных мук. — Разбежался! Только если ты выкупишь всех моих клиентов. — Нет-нет! Мне на всех звёздной пыли не хватит. Тогда до встречи? — Давай.