Выбор за тобой

Глава 5 Жесткие подошвы кожаных сапог Всадника производили гораздо больше шума, чем ему хотелось бы. На его шаги звучным эхом откликались каменные стены башни в Урубаене. Было далеко за полночь. В пустых коридорах горели, тускло освещая путь, беспламенные светильники. Стража, оставленная на ночное дежурство, кланялась мрачному юноше. Он шел из зала Ясновидящей. Он был, как и во все вечера, хмур, если не сказать мрачен. Темные волосы закрывали лоб и бросали тень на глаза. Никто не смел заговорить с ним: ни служанки, ни солдаты, ни сторожа. Дверь в покои бесшумно отворилась. Воздух пришедшей ночи проник в раскрытое окно, играя легкой тканью занавесок. С тяжелым вздохом, не снимая обуви и одежды, юноша рухнул на постель. Жалобно скрипнули деревянные ножки кровати. На прикроватном столике блестел хрустальный графин с бордового цвета жидкостью. Сняв крышку, украшенную узорами ручной работы, Всадник наполнил стакан. Его белоснежные руки дрожали – две-три капли упали на стол, оставив следы похожие на кровь. Опустошив один стакан, юноша не остановился на этом, он потянулся за графином вновь. Вино уже не помогало. Даже его было мало, чтобы заглушить постоянную пульсирующую боль в груди. Казалось, это никогда не прекратится, казалось, что ничто не сможет унести его от этого неумолимого осознания своей ничтожности, своей абсолютной беспомощности, и единственным, выходом, который он находил, было с разбегу врезаться в холодную каменную стену и развалиться на мелкие куски на не менее холодном полу. Голова уже начинала кружиться, дрожь в руках унялась. Мысли прекратили носиться в голове, разрывая его изнутри. Лучшее вино из погреба замка брало свое, веки отказывались подчиняться, сомкнулись. Муртаг провалился в тяжелый сон. Солнечные блики плясали по комнате, отражаясь от хрустального графина. Их оживленный «танец» разбудил Муртага. С трудом вставая с кровати, он обратил свои мысли к своему дракону. - Торн, ты готов немного полетать? – он не услышал конкретного ответа, но только почувствовал, что дракон рад этому предложению. Торн был единственным, кому Муртаг мог открыть cвои мысли. Он всегда чувствовал, как его накрывает волна безмятежности, когда их мысли соприкасались. Огромное сердце дракона переполняла любовь к своему Всаднику. Им нетрудно было общаться без слов. Только чувствами и эмоциями, и от этого их связь казалась нерушимой. Никто, даже сам Гальбаторикс, должно быть, не смог заставить их разорвать эту волшебную нить, являющуюся единственной отрадой для обоих. Гигантское тело красного дракона взмывало все выше и выше, направляясь к самым облакам. Ледяной ветер вынудил Всадника укутаться в свой плащ, но он был благодарен этому ветру, который смог оживить его ноющее тело после тяжелой ночи. Они летели к лесному озеру, где Торн «принимал ванны». Залитое еще холодным солнцем озеро отражало каждое дерево, каждый кустик, словно превратилось в зеркало. В прозрачной листве отражающихся деревьев плавали мелкие рыбы, изредка выпрыгивая из воды. Весь лес был молчалив и спокоен, и только прилетевшие гости нарушили это чарующее безмолвие. Мягко ступая по густой траве, юноша подошел к самому краю озера и, наклонившись, опустил голову в прозрачную воду. Дракон с довольным фырканьем погрузился в воды, заставляя озеро превращаться в чащу с вином. Его чешуя сверкала в потоках солнечных лучей, в ней играли зеленые блики окружавших озеро деревьев. Всем своим видом дракон выражал свое нескончаемое удовлетворение, граничащее со счастьем. Муртаг наблюдал за этим с улыбкой на бледном лице. Его надежный спутник был так рад, что и у него не хватало сил мучить себя тяжкими раздумьями. Но все же разговора нельзя было избежать. - Торн – начал Всадник – что будет с нами, если Гальбаторикс будет побежден? Дракон устремил свой необыкновенно мрачный взгляд на своего единственного друга. - Я не знаю, Муртаг – прошелестел его мягкий голос в голове у юноши – но мы не сможем остаться с Насуадой. Ты ведь понимаешь это – последняя фраза была не вопросом. Но явным утверждением. Муртаг опустил взгляд на мелкие разноцветные камушки, скрывающиеся меж изумрудных травинок. - Я понимаю это – он тяжело вдохнул воздух, казалось, обжигающий легкие – но я не могу расстаться с ней, Торн, не смогу. Всадник схватился за голову, и поднял взгляд полный отчаяния на дракона. - Мы справимся и с этим, ты знаешь, что справимся. Когда нас уже не будет тяготить власть Гальбаторикса, когда наши жизни будут принадлежать лишь нам, тогда, мой брат, ты сможешь вынести и это. Темные глаза Муртага наполнились слезами, такими же прозрачными, как вода в лесном озере. Он не верил, что придет время, когда клятва, данная Правителю, перестанет сжигать его душу изнутри, что он поступать так, как ему вздумается, а не как будет приказано. Он ждал этого времени с негаснущей надеждой, но верить в него отказывалось его сознание. Теперь в жизни Всадника был новый смысл. Этот смысл лежал, распростершись на ледяной каменной глыбе в зале Ясновидящей, покрытый рубцами и ожогами, которые он сам же, Муртаг, и оставил на этом хрупком теле. Он готов был испепелить сам себя, лишь бы Насуаде стало легче, только бы ее жизнь была в сохранности, только бы она смогла улыбаться. Но он никак не мог противиться воле Гальбаторикса. Поэтому изо дня в день приносил Насуаде лишь больше страданий, ведя ее все ближе к концу. - Мы сможем оставить ее в Мире, где не будет ей угрожать опасность - продолжал Торн, его голос становился все тверже – она не будет нуждаться в нашей защите, когда падет Империя. Ты знаешь, что она не станет нуждаться в тебе – тише, чем прежде произнес дракон. - Но если бы я освободил ее! Тогда она – он замолчал, не решаясь даже подумать о том, что когда-нибудь это девушка, мучителем которой он является, ответит на его чувства - Она знает, Муртаг – красный дракон вылез из воды и направился к Всаднику – она и сама понимает, что ты делаешь все возможное. Она будет благодарна тебе, и ты, брат, должен осознать это. Муртаг провел рукой по острой чешуе Торна, дракон склонил голову ближе к лицу юноши, а потом положил ее на колени, заставляя Всадника охнуть от неожиданно навалившейся тяжести. Так они сидели у озера, в тишине, наслаждаясь фальшивым спокойствием вдали от Урубаена, от варденов, от Насуады. Но даже эта фальшь благотворно действовала на изнуренного Всадника и дракона, измученного своими страданиями и терзаниями своего неизменного сателлита. Их жизнь была настолько убога и мерзка им самим, что обманываться свободой было их единственной отрадой. Вернувшись в свои покои, Муртаг переоделся в чистую одежду и направился к Правителю. Но он был уже не у себя. Он уже был в зале. Вместе с Насуадой. Всадник узнал об этом от прислуги. Он почувствовал, как подкосились ноги, как замерло сердце, будто кто-то коснулся его острием кинжала. Муртага нет сейчас с ней в зале, а это значит, что она не сможет понять, если Гальбаторикс создаст иллюзию. Она может поверить в нее. Она может сдаться. Муртаг, чуть не сбивая стражу, крича проклятья, устремился к залу Ясновидящей. Он не решился войти, но весь свой слух обратил к людям за стеной. Он не слышал ни стонов, ни криков, только низкий мужской голос. - Сегодня я один, Насуада – услышал Всадник – сегодня мой верный слуга Муртаг не придет мучить тебя. Но мы с тобой поговорим. Снова. Ответа не последовало. - Ты не желаешь сдаваться, что ж, мы оба знаем, что тебе остается недолго, ты ведь и сама чувствуешь, что уже не можешь сопротивляться так, как прежде. Муртаг с силой сжал рукоять Заррока, так что костяшки пальцев побелели. - Можешь не отвечать, глупая девочка. Вот только не пытайся опровергнуть мои слова. Ты либо сдашься сейчас, либо умрешь. Нам обоим это известно. Юноша услышал приближающиеся шаги – Гальбаторикс выходил из зала. - Что ты здесь делаешь – бросил он ему – сегодня не потребуется ее пытать. Она не пришла в себя после вчерашнего. Муртаг низко поклонился правителю и развернулся, показывая, что уходит. Но только силуэт Гальбаторикса исчез, и Всадник вернулся. Он прошел в зал. Насуада недвижно лежала на своей гранитной «постели». Ее грудь медленно вздымалась, осуществляя неглубокие вдохи. Рубцы на ее руках уже не кровоточили – Муртаг избавил ее от этих мук. Но на всем теле были безобразные синие с желтыми вкраплениями пятна. Ее лицо не было спокойным: на лбу пролегли тонкие морщинки, губы плотно сжаты. Юноша опустился на пол, прислоняясь спиной к камню. Он опустил голову так что волосы совсем закрыли ему глаза. Он не решался плакать до этого. Он не мог себе этого позволить. Но теперь, когда он был наедине со спящей предводительницей варденов, он все же позволил слезе скатиться по его бледной щеке. *** Сон прошел, но Насуада никак не могла раскрыть глаза. Ее постель казалась ей сегодня ужасно холодной и жесткой. В комнате, где прежде витал сладкий аромат яркий цветов, сегодня пахло сыростью. - Должно быть, ночью шел дождь – решила Правительница Нового Мира. Ее тело неприятно ныло, будто вновь ее пытали в этом отвратительном зале. Она содрогнулась от нахлынувших воспоминаний. Но в тот же миг ее залила волна спокойствия и счастья, когда она подумала о своей нынешней жизни. Она полюбила свою жизнь. Она полюбила мир, в котором теперь жила, Мир, который она подарила людям, нуждавшимся в нем. Она смогла преодолеть такие трудности, которые уже давно сломили бы других. Но она, дочь Аджихада, она оправдала надежы своего отца. Она даровала спокойствие. - Ах, как бы ты был счастлив в этом мире, отец – подумала Насуада. Ей уже было привычно принимать послов из Сурды. Ее уже не заставляло краснеть обращение к ней как к Великой Правительнице. Но ничем, ничем она не изменила своим понятиям. Власть не действовала на нее разрушающе, и она не могла не радоваться этому. Она руководствовалась исключительно интересами мира, и никогда не позволяла себе слабости. Будь она слабее, ставь она свои нужды выше других, разве отпустила бы она Муртага? Разве не хотелось ей, чтоб он остался с ней!? Но ведь тогда, не смогли бы ей доверять эти люди, готовые теперь верить ее словам, как своим собственным. Нет! Она достаточно сильна была, чтобы позволить Всаднику улететь. Как бы ей не желалось иного… Она невольно застонала, вспоминая лицо темноволосого юноши, оставившего ее. Нет, не настолько она бесчувственна, чтобы забыть о нем, чтобы не мечтать о его возвращении… Неприятный капающий звук мешал девушке думать. Она собралась с силами и открыла глаза. Очертания ее светлой комнаты расплылись, она быстро заморгала, не понимая, что происходит. Она видела перед собой человека, нет, эльфа. Голова шла кругом. Сердце забилось быстрее от необъяснимого страха. - Эрагон – вырвалось у Насуады. Эрагон был прикован к гранитной стене, его голова беспомощно лежала на груди, одежда пропиталась кровью, доспехи помяты. С его рук капала кровь, звонко ударяясь о каменный пол зала Ясновидящей. Насуада с трудом сдержала крик. Она попыталась подняться с постели, но это была не постель, это был тот самый камень, а руки и ноги ее были скованы все теми же железными оковами. К горлу подступил ком, мешая дышать, миндальные глаза наполнили слезы. - Тише – кто-то коснулся ее сознания, кто-то до того знакомый, кто-то кому было позволено быть в ее мыслях. Теплая рука коснулась ее лба, затем щеки, вытирая бегущие слезы. - Тише, Насуада, не нужно плакать – Муртаг говорил дрожащим голосом – все будет хорошо, вот ты и очнулась. Он коснулся ее руки, и она с силой сжала его запястье. - Это ведь ложь! – выпалила она – Это галлюцинация – слезы лились, не переставая, мешая дышать и думать. - Это реальность, Насуада – горько произнес Всадник – вот видишь – он снова коснулся ее сознания, да, определенно он, это именно он, ни одна иллюзия не смогла бы обмануть ее – но битва еще идет. У нас еще есть шанс! Его голос дрожал. Зачем ты врешь мне, мой милый Муртаг. Зачем ты лжешь сам себе. Мы потерпели поражение. Единственный наш шанс упущен. Посмотри. Муртаг, твой брат почти мертв, а что же тогда с обычными людьми, они не выстоят дольше него. И ты знаешь это, Муртаг, мы все это знаем. Я только не понимаю, как это мне так легко поверилось, что будто мы победили. Но теперь-то я вижу, как глупо было верить в это. Муртаг все еще держал дрожащую девушку за руку, ее била крупная дрожь, всю ее охватил жар. Он попытался произнести исцеляющее заклятье, но не успел, она снова заговорила с ним. - Что стало с Сапфирой, Муртаг, что с ней? – еле слышно произнесла она. - Она жива, она пытается спасти Эрагона, вместе с Арьей. Они штурмуют башню – он произнес это фальшиво бодро. Будто у них есть возможность действительно спасти его. Муртаг прикоснулся к щеке Насуады. Такая горячая, необыкновенно горячая лежит на таком ледяном камне, казалось, этот жар расплавит ее оковы. Муртаг раскрыл кандалы, но девушка, будто и не заметила этого. Она все смотрела на неподвижное тело Эрагона, ее зрачки расширились, глаза были полны ужаса и скорби. Она привлекла его к себе и, почти касаясь губами, шепнула ему на ухо. - Муртаг, сделай мне одолжение – она вопросительно посмотрела на него. Темные глаза Всадника сверкнули, он склонился еще ближе к предводительнице варденов и коснулся ее горячих губ. Она закрыла глаза, и из них протекли новые дорожки слез. Муртаг отстранился он нее, Насуада смотрела все так же вопросительно, словно этот поцелуй не показался ей достаточным ответом. - Да, Насуада, я сделаю все – твердо произнес Всадник, сжимая рукоять Заррока. Насуада последний раз взглянула на Эрагона, последний раз посмотрела на Муртага, передавая через этот взгляд всю свою признательность и любовь. Она сомкнула веки, и Всадник не смог больше видеть ее глаз цвета миндаля. - Убей меня, Муртаг. – она глубоко вздохнула – Пусть это будешь ты.