(Не) сломанные

- А… Ты не в курсе эта операция, о которой говорил врач – что-то про резекцию, сложная?.. – рискнул задать один из волнующих его, на данную минуту, вопрос серб, адресовав произнесённую фразу Ольге. - Удаление, – хриплым, толи от слёз, толи от чрезмерного нервного напряжения, голосом, ответила брюнетка. – Удаление основного женского органа. В целом – не страшно. Если конечно, дай Бог, всё пройдёт хорошо… Правда… Некоторые мужчины после подобного женщин называют пустышками. - Господи, что за бред? – Павел мысленно чертыхнулся. – Лишь бы жила, и это всё, оказалось самым страшным, в её настоящей и будущей жизни. Как?! – он сглотнул. – Как вообще всё могло скатиться во всё это?.. Она всегда тщательно следила за контрацепцией… - Она следила, – шефиня протяжённо вздохнула. – Но некоторые настолько озабочены лишь только своими мечтами и желаниями, что готовы пойти на подлость. Убила бы, честное слово… Впрочем, я сама не лучше… - Что ты имеешь ввиду?.. - Я, – Ольга бессильно облокотилась на спинку стула, при этом имея возможность прижаться спиной к холодной бетонной стене. – Я порекомендовала Ей сделать медикаментозное прерывание. Исходя из своего личного опыта. При этом совершенно позабыла, что у Неё психика расшатана, и что она много лет на седативных живёт… - А вот с этого, давай поподробнее, – серб максимально сосредоточился, понимая, что это всё – край. И что сейчас, пусть даже и при таких сложных обстоятельствах, он просто обязан докопаться до истины. Хотя бы для того, чтобы знать правду. А уже потом, как и что со всей этой правдой делать – другой вопрос. - Что подробнее? – девушка слегка пожала плечами. – Ты же наверняка в курсе Её ОКР. - ОК… Что это? – он категорично помотал головой, с нетерпением ожидая ответа, а шефиня в эти секунды осознала окончательно, что серб реально не в курсе. Не в курсе самой главной и болезненной главы (конечно, не учитывая текущие обстоятельства) из жизни Её лучшей подруги. - Психическое расстройство, – девушка шумно вздохнула, а затем рискнула попросить собеседника о незначительном, но вместе с тем, важном, для неё одолжении: – давай выйдем на балкон? Не могу – здесь слишком душно, плюс пропахший лекарствами воздух… Там дверь прозрачная – мы всё будем видеть, и если вдруг врач выйдет, то незамедлительно вернёмся. - Хорошо, пойдём, – кивнул невесомо Павел, мысленно понимая, что слегка проветриться, не помещает, в данный момент, и ему самому. * POV Павел: «Господи, дай мне сил выдержать этот день! Тот самый момент, когда предел внутреннего терпения, кажется, переполнен. Когда хочется просто выть от собственного бессилия и биться головой о стену, даже понимая, что это не даст ничего. Просто грань. Просто чувство собственной никчёмности и бесполезности… Как я могу говорить о своей любви к Ней, после всего этого? После того, как я Её не сумел понять до конца, после того, как не сберёг?! «Ты только живи, моя девочка… Только живи…» – в очередной раз подойдя к реанимационной двери, шепчу эту фразу, словно безумный. На меня смотрит дежурная медсестра, но лишь головой качает, с явным сочувствием во взгляде – видимо подобные сцены не редкость для этих стен. Уже почти два часа, как идёт операция… А в интернете пишут, что в среднем, подобная процедура занимает один только час. Не понимаю, какой нужно быть тварью, чтобы вот так, подвергнуть риску и своему безумному плену, плену лишь собственных желаний (!) женщину. Любимую – если верить его словам – женщину. Он с Неё пылинки сдувать должен был, да на коленьях, за малейшую провинность, перед Ней ползать… Скотина! Я сделаю всё, чтобы за это он ответил по полной, хоть и по сути, ему нечего предъявить. И не нужно, чтобы было. Не нужно!       После нашего диалога, Ольга задремала, сидя всё на тех же неудобных больничных стульях. Она рассказала мне всё. И про первый, неудачный, брак Сони, и про болезнь, что проявилась у Неё через четыре месяца после развода. Конечно, я знал, что София была замужем, но мы никогда с Ней не затрагивали, в наших диалогах, эту тему подробно. А вот излишнюю мнительность Сони, её дергание из-за каких-то пустяков, и раздражительность на ровном месте – я замечал. Замечал, но искренне верил, что это всё банальные притирки. Она ведь много лет жила одна, а тут я, невольно, стал ещё одним обитателем Её квартиры… Если бы знать, что всё это настолько серьёзно, я бы ходил на цыпочках и по пять раз в день, в ровные стопки, складывал свои носки. Сонька… Ну, чего ты боялась? Почему ты ничего не сказала мне? Почему?!.. Снова атакующее бессилие. Невыносимое время… Как глупо всё получилось тогда, как всё критично сейчас. Ведь если опустить всё наше совместное прошлое с Ней, то остается ещё недавнее настоящее. В связи с запутанными обстоятельствами и непростыми поворотами судьбы, я вернулся в Москву двумя месяцами ранее. И мы поговорили, можно сказать, на бегу. При этом я знал и понимал прекрасно, что не могу без Неё жить. Запивал крепким виски горе, старался забыться… Как это всё глупо! Аж до боли смешно. И как теперь страшно, потому что Она – в прямом смысле этого слова – на грани. На грани жизни и смерти… - Не буду скрывать – положение дел не очень хорошее, – с протяжённым выдохом сообщил врач, после того, как белоснежная дверь едва уловимо скрипнула. Ольга, скорее почувствовав происходящее, нежели всё это услышав, судорожно вскочила, моментально проснувшись. – Операция, по гинекологической части, прошла успешно. Последствия неудачного медикаментозного аборта устранены. Но… По-прежнему, главной проблемой, что представляет основную угрозу для Её жизни, остается интоксикация. Точнее, её последствия. Побочные действия сильнейших препаратов, успели активироваться в ослабленном организме, и взять над естественными ресурсами человека, верх. Самостоятельно Она не дышит. - Но… Можно же что-то сделать? – я вопросительно поднял глаза на мужчину в белом халате. – Если нужно достать какие-то лекарства, медикаменты, то я смогу – только скажите! - Пока ничего не нужно, – доктор едва уловимо покачал головой. – Мы делаем всё, что можем – поверьте. Сейчас нужно набраться терпения и посмотреть, как организм отреагирует на естественные перемены, вызванные только что завершившейся операцией. И уже исходя из этих показателей, мы будем думать, какие действия предпринимать. Вы лучше сейчас поезжайте домой. Даю вам девяносто девять процентов, что до утра общая картина останется неизменной. С Ней постоянно дежурит медсестра, всё под контролем. А вам надо, ну хоть немного отдохнуть… Поверьте, никому легче не станет от того, что вы доведёте себя до нервного истощения… - Да… Спасибо, – я невесомо кивнул, и врач, с неким чувством выполненного долга, отправился в дальнюю часть коридора. - Я не поеду никуда, – Ольга протяжённо вздохнула, при этом сделав пару глотков минеральной воды. - Я тоже, – присев рядом с шефиней, я самопроизвольно сфокусировал свой взгляд на интересующей меня двери.

«Я рядом, Соня… Рядом. Ты только живи…»