Placebo — My Sweet Prince
«Мне кажется, мы поторопили события». Тогда Лука чуть ли не сломал свой телефон о стену. Мы поторопили твои жадные взгляды, мы поторопили твой флирт, мы поторопили твои милые жесты, мы поторопили горячие поцелуи на нежной коже, мы всё поторопили, когда ты запускал руки в мои волосы и смотрел, как в последний раз. Как будто любил. Лалльман, славный малый! Ловко Элиотт воспользовался тобой. Ты чего такой доверчивый? Он просто нашёл милого мальчика с голубыми глазами, поразвлекался, видимо понял, что это не то. Люди всегда говорят «мы поторопились», когда хотят бесшумно удалиться. Элиотт пропадал без причины. Он считал, что может взять и исчезнуть, что Лука не будет волноваться. Что может так же внезапно появиться и предложить убежать. Что может поцеловать у всех на виду. «Где ты был, когда я искал тебя?». Элиотт решил, что может развернуться и уйти в ответ на просьбу поцелуя милого ёжика, который доверчиво потянулся к своему человеку. «Мы поторопились». Смешно. Это ты поторопился. Поторопился попользоваться. Невозможно описать словами, когда тебя покидают, не объяснив причины. Вот ты и стоишь у двери, в которую долго-долго стучался. Тебя впустили на порог, но тут же вышвырнули и прищемили нос. Так, да? Вечные мысли о том, что же не так ты сделал, что же не так сказал. «Причина во мне. Господи, какой же я никчёмный». Жалкое зрелище, не так ли? Молодой парень, невероятно умный, имеющий хороших друзей, молодость и прекрасные перспективы, — умирает внутри, потому что мы поторопились. Друзьям еле-еле удалось вытащить Луку из своей тёмной комнаты, но не из его тёмных мыслей. Весь день парень просидел на диване, смотря в одну точку и смешно притворяясь, что слушает истории Базиля очень внимательно. Ян был проницателен как никто другой. Он заметил, что с Лукой творится что-то неладное. Как же больно наблюдать за страданиями друга и слышать в ответ краткое «все в порядке», приправленное самой фальшивой улыбкой. Лука был прозрачен для Яна. Лука страдал, глубоко страдал, рыл себе яму, наполнял слезами и пытался там утопиться.* * *
Артур и Базиль уже полчаса уговаривали Луку пойти с ними на вечеринку, ведь там Хлои и их точно пропустят. — Хорошо, пойдём. Комната заполнилась ликующими возгласами. Парни так хотели на эту вечеринку, но Лука — нет. Луке хотелось сесть на диван и слиться с ним в одно целое, конвертировать свои атомы, пропасть, чтобы его никто больше никогда не увидел и не заметил. — Вы кто такие? Нет, ребята, уходите. Вас не приглашали, — два громилы перед дверью дома Хлои убеждали парней добровольно разойтись. — Лука, скажи им, что знаешь Хлои! Ну, ты нам друг или как? Лалльман закатил глаза. Он раздражительно шагнул к двери, как вдруг раздался треск. Это Лука потрескался на миллионы кусочков. Окружение наполнил запах досады. В сердце, его маленьком любящем сердце разгорелся пожар, смеющий сжечь всю планету. В толпе Лука разглядел неразборчиво лежащие на голове волосы, улыбку, как у солнышка, сильные руки, так активно жестикулирующие в разговоре. Руки Элиотта. В разговоре с Люсиль. Глаза наполнились яростью, сердцебиение всё нарастало и нарастало, игнорируя клетку из рёбер, и всё тело Луки пропиталось злостью. — Эй, парень, тебе нельзя сюд… — раздался недовольный возглас парня, получившего через секунду оплеуху от урагана по имени Лука, стремительно направляющегося к Элиотту. Его путь прервала Хлои, неустанно кричащая что-то. Луке было все равно. Он услышал от силы пару слов из её пламенной речи. «Ты гей, Лука». Душа вылетела из тела. Мальчик ударился о дверь шкафа, из которого нерешительно пытался выйти. Он уже не был так зол, теперь он подавлен. Не сказав ничего, Лука полетел к выходу, спеша покинуть эту грёбаную вечеринку. — Наверное, опять проблемы в семье, — глухо прозвучало позади. Разразилась драка. Друзья остались в шоке от поведения Лу. «Господи, что с тобой происходит?». Диким взглядом озираясь по сторонам, не понимая, что он сейчас наделал, Лука замер. Прямо сейчас потрескавшаяся тысяча осколков разлетелась во все стороны. В семи метрах Элиотт целовал Люсиль. Красиво. Чувственно. Элиотт, который подарил Луке так много счастья, так много любви. Элиотт, который расчерчивал созвездия на мягкой коже малыша Лу. Элиотт, который запускал руки в светлые волосы, растрепанные, как у ежа. «Они такие мягкие». Элиотт, который целовал его, целовал в шею, целовал в губы. Красиво. Чувственно. Как и Люсиль. Лука медленно шёл к сладкой парочке. С каждым шагом в голове всплывали картины. «Я Элиотт» «Ты умеешь удивлять. Мне нравятся люди, которые умеют удивлять» «Надо будет повторить» «Музыку выбираешь ты» «Я планировал, что мы с тобой будем вдвоем» «Обычно я никого сюда не привожу, ты первый» «Ты меня не заметил, а я тебя — да. И, если честно, только тебя» «Элиотт номер 452 пошёл ей отвечать. А я останусь здесь» «Я рассказал Люсиль о нас» Каждая фраза, каждый момент, проведённый с ним, всплывал в голове Луки. И каждый раз ему перерезало горло этими словами. Лука был в метре от них, когда Элиотт заметил пару глаз, застеленных слезами, что были направлены на него. Только на него. — Я у тебя первый, дд-а? «Я рассказал все Люсиль», — Лука срывался, — ты… ты просто воспользовался мной, Элиотт. Ты отвратителен, — голос мальчика перерос в крик, смешанный со всхлипами. Глаза малыша Лу наполнились слезами. Он не мог стоять на ногах. Он больше не мог смотреть на Элиотта, просто раскрывшего рот от изумления. Лука, опомнись. Ему все равно. — Лу… –Элиотт лишь попытался обратиться к нему, но Лука тут же резко увернулся от его руки, побежав прочь. «Ты первый. Я первый, господи, да, Элиотт?». Мальчик вспоминал, как его нежно чмокали в плечо, как страстно проводили дорожку поцелуев от ключиц до живота. Он помнил каждый его взгляд и каждую мелочь. Больно. Боль отдавалась на всех участках тела, он чувствовал её не фантомно, так близко, что тошнило. Он бежал, бежал, лишь бы забыться, лишь бы избавиться от этого обжигающего пожара внутри груди. Лука увидел те самые ворота. Треск. С невероятной силой он ударил по ним кулаком. — Кто будет любить меня? Треск. Он ударял ещё, и ещё, и ещё, думал, что физическая боль утолит моральную. Никогда. — Кто… будет… любить меня?! Ночная улица заполнилась душераздирающим криком, будто в этом квартале кого-то убивали. Вы ошиблись, это был крик мертвеца. Лалльман медленно скатывался по воротам на холодную землю, захлебываясь в своих горьких слезах. «Я приду домой и все закончится». Рука истекала алой кровью и отдавала саднящей кожу болью. Лука не чувствовал даже этого. Послышались шаги. Нет, это больше похоже на бег. Меньше всего мальчику хотелось встретить кого-то. — Лука, пожалуйста… Боже, что с твоей рукой? Это был Элиотт. Это Элиотт бежал за ним с такой скоростью, будто сейчас выплюнет лёгкие. Луке мерзко. Ему мерзко видеть лицо человека, выбросившего его в мусорный бак, оставившего его, как котёнка. Он с трудом встал, уворачиваясь от рук Элиотта и шатаясь ушагал прочь. Не уйдёшь. Сильные руки Элиотта обхватили Луку с двух сторон, разворачивая к себе. Лука выворачивался, бил Элиотта кулаками по груди что есть мочи, кричал, рыдал и рыдал, лишь бы тот его отпустил. А Элиотт не отпускал. Он просто держал его мёртвой хваткой. — Не трогай меня больше, не трогай никогда! — Лука кричал осипшим голосом. –Отпусти, меня тошнит от тебя. Он ещё долго пытался разгромить руки Элиотта и убежать прочь. Спустя число безрезультатных попыток Лука сдался, ослабив сопротивление. Все это время он был зол и со злостью бил Элиотта, который действительно казался ему самым отвратительным и мерзким человеком на земле. Но Демори не давал уходить. Лука не понимал ничегошеньки. Рука Элиотта потянулась к подбородку Лу, поднимая лицо к себе. Разница в росте чертовски