Она трахает тебе мозги!
Маяк Остров Буксир
Три ступени, которые маршалу и его напарнику нужно преодолеть, чтобы докопаться до правды. Они обваливаются, и Тед не знает, кто в этом виноват… Маршал не забывает того единственного слова, которое было в спешке выведено чужой рукой:Беги!
Почти команда. Приказ. Это знакомо. Тед бежал по следу, как гончая. Был уверен, что задушит каждого, кто встанет у него на пути к правде. Теперь и команда мешает. Трахает мозги, как тень Долорес. — Чего ты от меня хочешь? — щурясь, как от яркого света, спрашивает он у призрака заплаканной жены. Впервые он сомневается в том, что разговоры с ней хоть чего-то стоят. Западня. Чак все еще ждет его решения. Стоит напротив и тянет к нему белый лист бумаги. И он кажется сегодня Теду странным. Слишком внимательный. Слишком… Друг? Или нет? Возможно, ему не стоит доверять. — Как там дела в Калифорнии, Чак? — вскинув голову, будто бы в шутку, интересуется маршал. К нему обращается недоуменный взгляд. Ответ звучит почти обиженно: — Босс, я вообще-то из Сиэтла. Тед поджимает губы. Наверное, он ошибся. Все-таки друг. Долорес может быть спокойна. План действий остается тот же:1. Дойти до маяка. 2. Дождаться буксира. 3. Бежать с чертового острова.
Слова ждут версии. Но она ломается, когда исчезает Чак. Обваливается, как проход на поверхность, в тот момент, когда он слышит показания признанной покойной всем внешним миром Рейчел Соландо. Она рассказывает ему об экспериментах, о нейролептиках, о зверствах в этих стенах. Тед хочет ей верить. Но не может понять ее насмешливой прощальной улыбки. — У вас нет друзей, маршал. Тед вздрагивает от ее уверенного тона. Женщина несет бред. Он никогда не сомневался в Чаке. Почему она хочет настроить его против? Почему каждый пытается его обмануть? Он старается не придавать значения этому комментарию. Следует дальше уже в одиночку. Ученая права в одном: его друг пропал. Остались одни враги… Еще один приказ. Уже внутренний. Бежать вперед. Ото всех… Главный обман возвращается к нему чуть позже и, рассматривая с грустью свой давний подарок, хмурится. Женщина в желтом… Она точно знает, что ее муж умеет устраивать диверсии на местности. На любой. Она вроде военная вдова… Или нет? — Дорогая, этот галстук — редкостное дерьмо, — усмехается Тед, поджигая малиновую тряпку. На каждого зверя свой капкан. Кроули слишком спокоен, когда встречает его на маяке. Задыхаясь от собственных криков и не желая слушать его версию, Тед все равно запоминает его наблюдения: — Хватит, Эндрю. Пойми, ты не можешь вечно скрывать правду от себя. Этот остров, как огромное брюхо. Кататься на палубе ему не разрешат в этот час. Время отбоя. Пора спать. Маршала запеленали в смирительную рубашку и посадили под замок. Он ухмыляется, вспоминая мисс Солнадо. Она сказала ему, что была перспективным ученым из очень уважаемой семьи. Тед хочет расхохотаться. Ему кажется это знакомым… Или нет? Тед перечисляет по привычке каждый увиденный предмет, рассматривая коморку, в которую его поместили, но этого мало. Увиденное не помогает памяти. Ведь вокруг него только:Больничные фонари Палата Скальпель
Он устает ждать. Он жмурится. Слышит любимую песню Долорес. Лэддис снова играет металлической зажигалкой, как ножом, перед его лицом. Прежде чем угостить виски, Коули добавляет туда аспирин, замечая, что механизмы защиты ветеранов Второй Мировой по-прежнему удивительны и не имеют аналогов. Тэд открывает глаза только перед рассветом. Он снова строит план действий:1. Спрятаться от света. 2. Убежать из палаты. 3. Вырвать металл из его рук.
— Не сегодня, босс, — мрачно говорит тот парень из Сиэтла. У него, кажется, другое имя… Тед его забыл. Маршал сидит на ступенях перед корпусом. Кажется, никто его не преследует… Почему? Он снова видит Долорес. Она стоит в отдалении и держит за руку маленькую девочку. В руках у малышки медведь. Кто-то однажды замечал маршалу, что если б не его пристрастие к алкоголю, то он вполне плюшевый и милый парень. Тед внимательно рассматривает обеих. И тогда он наконец-то вспоминает. Горящие азартом глаза. Логово рядом с озером. Брюхо зверя с тремя мертвыми человечками внутри. Собственная мать их забыла… Их было трое. Игрушки давно лежат без дела. Они никогда не навестят своего отца. Не смогут сесть с ним рядом. Маршал чувствует, как жжет глаза… Чужие слова разрывают иллюзию. — Насилие у тебя в крови. Я это знаю, потому что и в моей оно есть. Если бы не было сдерживающего фактора в виде общества, и я бы мешал тебе утолить голод, ты бы раскроил мне череп камнем и сожрал мою плоть… Все это — Эндрю Лэддис. Он имеет собственный голос. Он должен замолчать. Тед изгибает его пасть в подобие улыбки. Собственную пасть… Тед радуется. — Я умру человеком, — пугает елейной фразой санитаров, готовящих его к операции.