***
Третий час репетиции дает о себе знать. Все уже порядком устали, ведь перерыва еще не было. В павильоне Тина с Лешей вели себя сдержаннее, да и времени на какие-то нежности не было. — Тин, там твоя мама пришла, — Лешка подошел неожиданно сзади и положил руку на плечо певицы. — Хорошо, спасибо. Ребят, пять минут перерыв. — Мамуль, привет, — Тина подошла к Светлане Андреевне и обняла ее. — Пошли ко мне в гримерку, у меня там все вещи. По пути в Тинину гримерку они успели обсудить, как у кого дела, Светлана Андреевна пожурила дочь за то, что она редко им звонит, на что Тина как обычно сделала бесшумный вдох и выдох, мысленно успокаиваясь, успели поговорить о Венечке и его успехах в учебе. В общем, все было как обычно до того, как Тина не услышала от матери вопрос, который буквально загнал в тупик. — А как вы с Лешей общаетесь? — Тина зависла секунд на тридцать, обдумывая ответ. Ей даже не удалось с первого раза попасть ключом в замочную скважину. — Мы друзья, — на выдохе произнесла блондинка, пропуская маму в гримерку. — Тин, друзья, которые спят, уже не друзья… Девушка на минуту впала в ступор. Она могла ждать такую фразу от Леши, от Антона, что вечно над ней прикалывался, от Паши в конце концов, но никак не от мамы. И вообще, что значит «которые спят»? — Что? Мам, ты вообще о чем? — импульсивная Тина не стала сдерживать свой порыв и даже на немного смягчать тон. — С чего ты вообще это взяла? — А то, моя девочка, что это прекрасно видно, когда люди в более близких отношениях, чем хотят казаться. По крайней мере, я, как твоя мама, прекрасно вижу, что вы с Алексеем упорно что-то скрываете, — Светлана Андреевна в отличие от дочери говорила совершенно спокойно. — Я вот тут посмотрела минут двадцать за вашей репетицией, вы как дети малые, все смотрите друг на друга, пытаясь это сделать незаметно. — Тебе показалось. И вообще, с чего эти необоснованные обвинения! — Тише, что ты так завелась-то? — Светлана Андреевна не смогла сдержать улыбку, увидев, как эмоционально ее дочь реагирует на ее слова. Она приобняла Тину, прошептав ей на ушко, что она за нее счастлива, но от мамы скрываться не стоит. Вернувшись в зал, Тина подошла к Потапенко, который зависал в телефоне. Кажется, он вообще с ним не расстается. Репетировали участники Джамалы, а значит, это надолго. — Лешка, нас спалили, — блондинка уселась на подлокотник Лешиного кресла, — мама устроила мне сейчас допрос с пристрастием. — О-оу, чувствуется мне придется поближе познакомиться с твоей мамой, — Потапенко усмехнулся, на что получил Тининой ладонью по плечу. — Да ладно тебе, тигренок, не злись. — Твои вот эти шуточки, Леша, — девушка закатила глаза. Потапенко не стал спорить, а лишь притянул девушку к себе, так, что она завалилась на него, не удержав равновесия, оказавшись тем самым не в самой приличной позе. — Ты что творишь? — зло прошипела Тина, моментально поднимаясь, пока никто их не увидел. Бабкин как-то неоднозначно посмотрел в их сторону. — Сценарий репетируем, видел, что нам там понаписали в этом году?! — в привычной шутливой манере пояснил Потап. — В том году целовались, в этом «ходим в кафе». Такими темпами нас скоро поженят на этом голосе.Глава 42
13 мая 2019 г. в 23:32
Тина сменила постельное белье, но без сложностей не обошлось, ибо, во-первых, этот пододеяльник, надеть который уже само по себе подвиг, а во-вторых, Леша, что так и норовил защекотать блондинку.
— Леша, — она в очередной раз взвизгнула, когда Потап снова приблизил к ее талии свои пальцы, — перестань.
Тинка попыталась развернуться к нему лицом, однако мужчина сделал шаг вперед, и девушка, не удержав равновесия, упала на кровать, потому что и так стояла к ней впритык.
— А теперь спа-ать, — Потап приземлился рядом, обнимая любимую за талию.
— Может, я хотя бы на подушку лягу? — Тина привстала на локтях, чтобы иметь возможность наблюдать за его эмоциями.
— Зачем? Ты все равно спишь без нее.
— Ну, тогда хотя бы футболку дай, — протянула блондинка, посмотрев на него кошачьим взглядом, — Мне жа-арко.
— Малыш, что за капризы? То тебе холодно и надо именно эту толстовку, то теперь вот жарко, и ты просишь футболку, — Потапенко посмеялся с нее, но футболку все же протянул. Темно-фиолетовая вещица смотрелась на Тине не хуже платья, прикрывая даже ягодицы.
Завалившись на простынь благородно шоколадного цвета, Тина быстро заснула, чувствуя крепкие объятия Потапенко. Леше тоже удалось заснуть достаточно быстро, сегодня его бессонница не мучила.
Утром, как ни странно, Леша проснулся раньше певицы и даже раньше будильника. Он максимально аккуратно вытянул свою затекшую руку из-под головы Тины, что так мило устроилась под его боком, тихонечко посапывая. Перевернувшись на другой бок, Леша попытался еще хоть немного поспать, но заснуть не получилось, хоть организм и подавал сигналы, что он не получил достаточную дозу отдыха.
Мужчина спустился вниз, оценивая обстановку: два бокала, тарелка из-под фруктов, которые они с Кароль вчера благополучно съели, две опустошенные бутылки вина, одна наполовину полная. Отчего-то вспомнилась старая загадка — стакан наполовину полон или пуст? На самом деле он полон, только наполовину жидкостью, а на другую половину воздухом. Вот так и чувства, не понятно сейчас чем заполнены. Кажется, что как и этот стакан/бутылка — наполовину любовью, а наполовину воздухом, который отчего-то не получается откачать. Его чувства к Тине слишком неоднозначны. Ему очень хорошо с ней, он простил, причем уже достаточно давно, но иногда срабатывает какой-то внутренний барьер.
За своими размышлениями Леша не заметил Тину, спустившуюся вниз. Девушка подошла к нему сзади, обнимая ручками за торс и кладя голову на его спину в то время, пока Потап мыл бокалы из-под вина и другую посуду, оставшуюся со вчерашнего вечера. Такая маленькая и сонная, что невольно задаешься вопросом — и как можно ее такую не любить?! Потапенко развернулся и обнял Тинку, обхватывая своими еще мокрыми руками ее талию и целуя в губки.
— Леш, у нас все хорошо? — спросила она, заглядывая ему в глаза. За последние сутки она часто задавалась этим вопросом, ведь Тину очень беспокоило его отношение к ней.
— Я, конечно, все еще на тебя злюсь, Кароль, но я т е б я л ю б л ю, — прошептав эти слова в губы блондинке, Леша с особой нежностью поцеловал ее, чтобы у девушки больше не вызывала сомнений его любовь.
А ведь и правда, любит. И не врет ей ни капельки, просто в себе разобраться не может. Сложно это для мужского самолюбия — знать, что твою женщину кто-то мог так же откровенно любить, как и ты, и она поддавалась.
— Хочешь поговорить? Я отвечу на все твои вопросы, Лешик, — прошептала блондинка, прислоняясь щекой к его груди.
— Не нужно, малыш, я тебе верю. Будешь завтракать? — Леша сменил тему наверное потому, что не был до конца уверен в том, что хочет слышать от нее какую-то историю любви или же что-то подобное.
— Я его никогда не любила, Леш, — будто чувствуя его опасения, тихо проговорила блондинка, — а тебя я люблю, — это было сказано очень тихо, но он услышал. Леша прекрасно понимал, как сложно ей признаваться кому-то в своих чувствах, но она делает это, возможно, наступив на собственные страхи. Поддержка — это именно то, что сейчас было необходимо было блондинке, и он мог это дать.
Леша еще сильнее прижимал к себе женское тело, поглаживая волосы, переходя на спину. Широкая ладонь правой руки покоилась на спине певицы, поддерживая ее, пока губы с нежностью целовали в висок.
Потянувшись за коротким поцелуем в губы, Тина отошла от мужчины, чтобы сварить кофе. Она знает, как сильно он его любит, да и она не прочь утром выпить чашечку кофе, но только сваренного, а не того порошка, что нужно разбавлять водой. У Леши есть кофемашина, но отчего-то захотелось именно кофе, сваренный в турке.
Прекрасное утро, если его можно таковым назвать, но по сравнению с предыдущим месяцем разлуки, наверное, да. Еще не все было сказано, не все решено, но стало совершенно однозначно, что друг без друга им слишком сложно. И хоть и вместе порою непросто, но все-таки знать, что они есть друг у друга, очень важно. Тина отчетливо поняла сегодня, что вместе они справятся, ему будет непросто, ей будет непросто, но ведь для этого и существует любовь, дружба, взаимопонимание — именно для того, чтобы строить счастье вместе, по кирпичику выкладывая этот дом под названием «счастье». Да, каждому приходится чем-то жертвовать, но жертвовать во имя общего счастья. А иначе никак. Ничего не получится, если стараться будет только один. Но они готовы.