Осколки (драбблы)

Выжженные пустоши, мертвые камни, испещренные шрамами былых битв. Смерть, красный туман и запустение. Датомир был таким же, как и в его снах, наполненных то ли кровавыми баталиями, то ли жгучей страстью переплетенных в древнейшем танце тел. Она звала его. Сладким-сладким голосом, напевала мотивы, которые хотелось подхватить и повторить. Хотелось… сжать посильнее округлые бедра и разодрать плотную черную ткань. Хотелось… собрать в кулак темные волосы и заставить ее откинуть назад голову, оголяя колонну шеи с пульсирующей жилкой в ямочке под челюстью. Хотелось… сделать ей больно. И хорошо. Так хорошо, чтобы она зашлась в крике, разбудила своим воплем всю эту оцепеневшую в послевкусии смерти планету. Хотелось… — Нет! Довольно, Трилла! Кэл ощущал привкус тьмы на кончике языка так остро, что казалось: еще чуть-чуть и его просто вывернет наизнанку. Раны саднили, хоть и мгновенно прижженные ее мечом, но все равно глубокие, те, что оставят на его белой коже шрамы. Цере предупреждала о зове Темной Стороны. Мастер Топал предупреждал об искушении. Он сам себя предупреждал, что Трилла не отступится, что будет ждать — наизготовку с алым клинком. Никогда прежде Кэл такой ярости не испытывал. Он спрашивал себя: чем Вторая Сестра отличается от Девятой? Или от Гранд Инквизитора? Или Тени, о которой боится говорить Цере? Ответ, разумеется вертелся на переднем краю сознания, и Кэл знал, знал наверняка, что это не очередная манипуляция развращенной Темной Стороной девушки. — Нет? — усмехнулась она, окончательно отпуская из ментальной хватки сознание Кестиса. — Брось, мой милый, я только начала. Она дышала тяжело, как после долгого бега, а темные волосы до плеч липли к взмокшему лбу. Кэл оказался тем самым противником, с которым было тяжело. И тем слаще станет ее победа, когда разноцветное пончо рыжеволосого адепта сменится черным плащом Инквизиториума. Пыльный воздух древних руин цивилизации Сестер Ночи полнился гудением алого и голубого клинков. Трилла медленно потянулась к застежке у шеи, и с легким щелчком избавилась от плаща, затем огладила себя ладонью, подмигивая Кеститу, и зацепилась большим пальцем затянутой в черную перчатку руки за пряжку своей кожаной кирасы со вставками из чистейшего бескара (*). — Мандалорское железо, — Кэл кивком указал на вставки, способные отразить бластерный заряд и даже слабый удар светового меча, — врошит (**) для фокусировки в оружии твоих ищеек и датомирские эликсиры в запасе. Империя выкачивает из миров все до капли, не так ли? — Так! В светло-зеленых, словно прозрачное бутылочное стекло, глазах Триллы отражались искры от клинков, и в самой их глубине жила боль — настоящая агония, будто она горела мустафаровым огнем каждую секунду своей жизни. Кэл почувствовал натиск на свои ментальные щиты и не к месту вспомнил магистра Кеноби, однажды проведшего падаванам урок. «Соресу — это не только стиль боя». Продержать долго, достаточно долго для того, что измотать ее, заставить нервничать по-настоящему, вынудить пропустить удар. Стать зеркалом, уйти в глухую оборону. Сможет ли? Перед взором все снова помутнело, и он видел противницу словно сквозь залитое дождем стекло, а вместе с ней мелькали образы давно убитых, преданных клонами джедаев и падаванов. В Соресу Кэл силен никогда не был, да и пытаться бороться с Контролем Разума Триллы было слишком тяжело. И тогда ему в голову пришла совершенно безумная идея. Он погасил свой меч и, вскинув руку, притянул к себе Вторую Сестру. Она ожидала чего угодно, но точно не того, что пальцы Кестиса коснутся вдруг ее лица, обхватят будто бы для того, что притянуть для поцелуя. Когда-то очень давно, в другой жизни, Цере рассказывала ей о Психометрии. Кто бы мог подумать, каким опасным может оказаться прирожденный мастер этой способности. Трилла открылась, распахнула будто по собственной воле свой раздробленный, измученный разум, делясь воспоминаниями о самом сокровенном, самом страшном, самом лучшем — словом, обо всем. Память телесная, память ментальная, ее страхи, его страхи, разделенные на двоих желания — запретные, манящие. И этот неповторимый силовой след — его, ее — тот, что сплелся воедино. Кажется, первый поцелуй был за ней. Или за ним? И совершенно непонятно, кто именно первым принялся стягивать одежду. Кэл, опьяненный своими страхами и ее похотью, повалил Триллу на землю, прямо на груду их перепутавшейся одежды, и она зашипела от больно врезавшихся в спину камней. Ее боль эхом отразилась ему, и, Сила, никогда прежде не была такой сладкой. На Бракке Кестис ни с кем не сближался, и сейчас раскачивался ведомый лишь инстинктами, впервые ощущающий жар девичьего тела, поражаясь тугим мышцам, обхватившим его плоть, удивляясь самому себе, своему телу, будто поющему от удовольствия. Трилла знала цену удовольствию, и то, что делали с ней в Башне Инквизиториума, граничило с насилием, но как говаривали ситхи: есть только страсть. И страсть была. Кипела, выжигала, оставляла следы на душе джедая, посмевшего лечь с ситхом. Царапины на его спине затянутся, но воспоминания о выстанывающей его имя Трилле останутся в ним до самой смерти. До смерти… до той, на пороге которой он маячил, гонимый удовольствием, разгоряченный ее поцелуями и криком эйфории. И — он должно быть на несколько бесконечно долгих секунд и правда умер. Все замерло, застыло, излилось вместе с его семенем, и навсегда осталось вместе с ней. Где-то в бесконечной вселенной родилась новая звезда. Кэл медленно отстранился, жадно оглядывая обнаженную Триллу взглядом, будто хотел навсегда запомнить этот момент. — Я не примкну к вам. Ему, вообще-то, совершенно ни к чему было произносить это вслух. Отголоски их связи все еще были сильны. — А я и не прошу. Боли в глубине глаз удивительного цвета то ли темного зеленого чая, то ли мокрого от дождя кашиикского мха, поубавилось, и впервые с их встречи Трилла не выглядела обезумевшей от своей Темной Силы. Кэл знал, что у него совсем мало времени, совсем чуть-чуть, пока игра в кошки-мышки не возобновится. До «Богомола» он бежал без остановки почти десяток километров, пораженный, откуда у него вообще остались силы после… нее. — Все нормально? Цере проводила его обеспокоенным взглядом, стоило Кестису взбежать по трапу челнока. — Да. Нет. Не нормально вообще. Не нормально совершенно. Не нормально настолько, что от совершенного ему не отмыться вовек. Смыть с себя ее запах. Боги. Он же должен о содеянном сожалеть. «Я найду тебя, мой джедай». Кэл вздрогнул, отвлекаясь от медитации. Голос Второй Сестры звучал в его голове так громко, словно она находилась рядом, а не стояла на скалах Датомира. Он воровато оглянулся на занятую у стола Цере и усмехнулся ворчанию Гриза. Здесь его место, а Трилла… Трилла сломалась много лет назад. Но если бы она только позволила!.. «Нет, мой милый ситх, это я найду тебя». И в этот самый момент ему вдруг стало легче дышать. Так вот в чем его миссия, вот в чем зов Силы для него, для пережившего Приказ 66 падавана Кэла Кестиса. Он спасет Триллу Судури. Чего бы ему это не стоило.