Моё питерское солнце.

      В этот холодный, но солнечный мартовский день, я стою на одном из вокзалов своего города. Руки уже замёрзли, поэтому я прячу их в карманы своей тонкой ветровки, что сейчас никак не согревала, благо я додумалась надеть худи. Я обеспокоенно оглядываюсь по сторонам. Всматриваюсь в лицо каждого проходящего мимо человека, будто бы пытаюсь узнать в нём кого-то.       Но ведь так и есть.       Я ищу тебя. Ту, с которой познакомилась меньше года назад в интернете. Ту девочку из огромного, по сравнению с моим, города. Ту, которая всегда была готова поддержать меня, хоть и находилась за тысячи километров от меня. Ту, которую я люблю.       Я не знаю ничего, кроме времени твоего прибытия и наличии у тебя розового чемодана. Твой телефон разрядился около двух часов назад, а зарядка, как ты говорила, отживала свои последние дни. И сейчас я даже не знаю, прибыла ли ты или нет.       Мне страшно. Я всегда боялась нашей первой встречи, но очень часто перед сном прокручивала её у себя в голове. Представляла, как впервые смогу прикоснуться к тебе. Представляла, как смогу обнять. Представляла, как ты можешь пахнуть и насколько мягкие у тебя волосы. Я прекрасно знала, что не сдержу своих слёз радости, но всё равно нарисовала эти чёртовы стрелки, которые получились у меня далеко не с первого раза. И пусть ты приезжаешь не навсегда, а на какие-то жалкие три дня, но я обещаю, что эти три дня ты запомнишь навечно и что воспоминания об этих днях будут согревать твою душу до следующей нашей встречи, которая может произойти не очень скоро.       Боялась же я того, что твои ожидания не превзойдут реальности. Боялась, что в интернете я могла казаться тебе лучше, чем в жизни. Я очень сильно боялась и боюсь до сих пор.       Я помню нашу первую долгую переписку ночью четырнадцатого июля. Помню, как я умоляла тебя покаркать мне в голосовые сообщения. Ты долго не хотела, но потом ровно в 23:35 мне прилетает это голосовое сообщение. Я радовалась, словно малый ребёнок, но на этом мои просьбы не закончились, и дальше я попросила тебя зачитать кучу слов с, тобою ненавистной, буквой "р". И, на моё удивление, ты согласилась. Помню то, что подруга, у которой я тогда ночевала, уже спала, а я тихо задыхалась от смеха и умилялась твоим речевым дефектам, которые тебе не нравятся. Я прекрасно понимаю, что это очень глупо и нелепо, но ведь в мозг врезаются только самые яркие воспоминания. Без разницы, страшные или смешные.       Я помню каждое твоё сообщение о том, что ты устала. Устала от всего, чего только можно. И я очень сильно переживала из-за того, что могу поддержать тебя только огромными сообщениями о том, что ты сильная, и что ты справишься. Мы справимся.       Я очень сильно ненавидела и до сих пор ненавижу это огромное расстояние между нашими городами, которое просто добивало.       Я правда верю в то, что все наши с тобой мечты сбудутся. Я верю в то, что уже через каких-то пару лет мы будем жить в одном городе, в одной квартире. Я верю в то, что мы заведём смешного и пушистого пёсика породы корги. Я верю в то, что мы никогда не перестанем общаться, ведь я просто не смогу забыть тебя.       А ещё я никак не могу понять, почему все говорят, что в Питере нет солнца, ведь там живёшь ты. Моё солнце с розовым чемоданом.       Я судорожно продолжаю листать ленту инстаграма, чтобы хоть немного успокоиться, но с каждой минутой мне всё страшнее и страшнее. Рук я уже не чувствую, так же, как и ног. Телефон с 30% добил холод на улице, поэтому мне сейчас виден чёрный экран и небольшое колёсико, что бегает без остановки. Телефон выключился. И тут я понимаю, что такси уже просто так я вызвать с выключенным телефоном не смогу. Матерясь сквозь зубы, я убираю телефон в задний карман своих джинс, а после вновь продолжаю оглядываться и вспоминать всё, что только можно.       Я помню каждую нашу ссору, но они не так важны, как те разговоры ночами.       Кстати, одна из них произошла из-за моего самочувствия. Прости меня, я больше не буду ослушиваться тебя, ведь понимаю, что ты просто заботишься обо мне. А ведь если ты была бы рядом, то я получила бы такой оплеухи, что мне просто и во сне не снилось.       Ещё я помню, как рассказывала о прекрасных "достопримечательностях" своего города, а ты шутила про то, что у нас все в пряниках живу. Но, правда, там были дворы, где кто-то из моих друзей очищал желудок после пива "Белый медведь", о котором, кстати, ты тоже предельно знаешь. Я ещё тебе обещала, что мы обязательно его попробуем. Ну и куда же без пряников. Их я тебе тоже куплю.       Ты старше меня на девять месяцев и семь дней, а у меня такое ощущение, что на целых лет пять, ведь если тебе не нравятся мои задумки, то ты мне запрещаешь их осуществлять. Но мы-то прекрасно знаем мой характер и то, что пока я что-то хочу, то я это сделаю. Надеюсь, ты не обижаешься на меня за это.       А ещё я тебе обещаю, что допишу эту говно-работу про дворецкого. Ну вот правда, обещаю.       Я могла бы вспоминать до бесконечности, если бы не те холодные и тонкие пальцы, что слегка одёрнули меня за рукав ветровки. Сначала я подумала, что это просто неаккуратный прохожий, что случайно задел меня, но когда я услышала знакомый голос, что хрипло произнёс моё имя, я на ватных ногах осмелилась повернуться.       Секунда, и я уже в самых крепких на свете объятьях, которые грели не только меня, но и мою душу. Я всё ещё в каком-то шоке, а нос начинает поддёргивать от подступающих слёз. Я пытаюсь осознать, что это ты. Живая. Настоящая. Пытаюсь осознать то, что это не галлюн от просроченного флеша из пятёрочки. Но когда слышу твой голос, наконец осознаю, что это правда. — Это правда ты? — я пытаюсь совладать со своим голосом, что испорчен дешёвыми сигаретами и пропитан детским счастьем вместе с дрожью. — Это никакой не сон, да? — Нет, это не сон, я правда приехала, — твои слова подействовали сигналом для моих слёз.       Я обнимаю тебя так крепко, что мне становится жалко твои рёбра, а ты и слова мне не скажешь, лишь глупо и, как мне кажется, искренне улыбаешься. Я уже тихо всхлипываю, уткнувшись в твоё красное худи, пока ты пытаешься пригладить мои растрепавшиеся волосы. — У тебя стрелки утекли, — ты хихикаешь, пальцем пытаясь убрать остатки моих стрелок, и я наконец чувствую, какая у тебя мягкая кожа. — Я тебя люблю, — единственное, что я смогла произнести, смотря на тебя, а в ответ ты шепчешь то же самое.       И я прекрасно понимаю то, что ты самый дорогой для меня, на всём белом свете, человек.