* * *
Артём не понимал, когда и где он перешёл дорогу Димке Ишакову. Тот как начал преследовать его ещё со школы, так и продолжает до сих пор. Тёмке казалось, что тяжёлый Димкин взгляд буравит спину даже тогда, когда самого Ишакова не наблюдалось рядом. Это раздражало, лучше бы морду набил, в самом-то деле! Но Димка никаких действий не предпринимал, продолжая молча преследовать. Пугало ли это Артёма? Нет! Хоть и не были они друзьями, и даже приятелями их не назвать, но Тёма видел то, на что другие не обращали внимания: угрюмый Ишаков, внушающий страх всем вокруг, был очень добрым. То, с какой заботой он относился к своей младшей сестрёнке, говорило о многом. Артём, наблюдая исподтишка за ними, часто спрашивал себя: если бы у него были младшие брат или сестра — смог бы он с такими же терпением и нежностью с ними возиться? Скорее всего, нет — слишком привык, что родители с малых лет не ограничивали его самостоятельности и не особо обращали внимание на то, как он растёт, а окружающие в большинстве относились с восхищением. Иногда этот всеобщий восторг напрягал, чужие ожидания раздражали, а родительская отстранённость — обижала. Нет, родители у него были прекрасные, просто зациклены не на ребёнке, а друг на друге и на работе. Хотелось взбунтоваться, выкинуть что-то такое, чтобы все ахнули и схватились за голову, но бунтарский порыв быстро сходил на нет, и Артём продолжал плыть по течению. Можно было хотя бы с тем же Ишаковым схлестнуться, остановиться однажды, развернуться и, глядя в глаза, спросить, чего Димке от него надо. А потом послать подальше и жить спокойно. Но Артём никогда этого не сделает, потому что — по правде говоря — его всё устраивало. Даже если Димка был за что-то зол и ходил за ним с совсем не добрыми намерениями, его молчаливое преследование дарило ощущение защищённости. Странно, да? Ведь ничего Артёму не угрожало. Было и ещё одно обстоятельство, из-за которого Вяльцев не будет возмущаться: Димка ему нравился. Да-да, в том самом смысле, когда от близости дыхание перехватывает, а в голове одна за другой вспыхивают абсолютно неприличные фантазии. И только рука знала, чем они заканчивались — все до одной! Хотелось — до дрожи в коленях хотелось! — хотя бы разок почувствовать Димкино прикосновение, но Артём подозревал, что будет оно болезненным и неприятным. Пусть уж лучше ходит за ним и пыхтит в спину, а Тёма сам остальное допридумывает. Однако уже второй день Артём не видел Ишакова. И нет, он совсем не волновался, мало ли какие дела могли появиться у того! К матери, например, уехал. Или девушка появилась. На этой мысли противно заскребло внутри, Вяльцев был страшным собственником и делиться — даже своими предполагаемыми врагами — ни с кем не собирался. Подходя к дому, Артём поднял голову и, отсчитав этажи, бросил короткий взгляд на Димкины окна. Тёмные. А вот балконная дверь открыта — лёгкий тюль выгибался парусом. И это в середине ноября, когда на улице уже минусовая температура. Видимо, кровь у Ишакова чересчур горячая, усмехнулся Артём про себя и медленно побрёл к своему подъезду. — Тёмыч, стой! — услышал он, уже входя в подъезд. Скользя по замёрзшим лужам, к нему торопился Сашка Евсеев, один из Димкиных приятелей. — Слушай, ты Димыча давно видел? — Дня два назад, — пожал плечами Вяльцев. — … — выдал Сашка длинную тираду, в которой даже междометия звучали нецензурно. — Он мне вот так нужен, — он провёл ребром ладони по горлу, — а его дома нет, и телефон не отвечает. — Матери его позвони, — предложил Артём. — Так Димыч сказал, что они уехали и вернутся только к концу месяца, у отчима неожиданно отпуск нарисовался — повёз всех куда-то к морям. А какие моря сейчас, холодно же, — расстроенно протянул Сашка, видимо, тоже на море хотелось. — Ну ладно, бывай! — махнул он рукой и побежал, вернее — поскользил, дальше. А Артём, так и не войдя в подъезд, спустился с крыльца и опять посмотрел на Димкины окна, задумался, стоит ли подняться, но потом махнул рукой — даже если достучится и Димка откроет, что он ему скажет? Ещё немного поразмышляв под Димкиным балконом — Ромео, блин! — всё-таки пошёл домой. Дома никого не было, на холодильнике висела записка от мамы с чёткими указаниями, что и где лежит, что можно поесть холодным, а что надо разогреть. Как будто ему всё ещё десять лет, а не двадцать один. Артём усмехнулся и уселся за стол. Кусок в горло не лез, на душе было неспокойно, и главное, совершенно непонятно — почему. Поев и убрав за собой, Артём ушёл в свою комнату и включил ноутбук, решив, что подготовка к лекциям поможет голове проясниться и отгонит тревогу. Но ничего не вышло. Буквы категорически отказывались складываться в слова, а слова — в предложения. Ещё немного побродив в интернете, просмотрев новости и сообщения на своих страницах в ВК и на Фейсбуке, Артём понял, что всё бесполезно — мысли были совсем не здесь. — А-а-а, да чтоб тебя!.. — стукнул он кулаком по ни в чём не повинной подушке и, накинув куртку и сунув ноги в отцовские тапки, выскочил за дверь. На звонки и стук никто не реагировал, но Артём прижался ухом к двери и ему показалось, что кто-то всё же в квартире есть. Ну или Ишаков, уходя, забыл выключить телевизор. Ага, и ещё закрыть балкон. — Да чтоб тебя!.. — опять буркнул он и спустился на один этаж вниз. В отличие от Димки, его сосед снизу дверь распахнул сразу. — Добрый вечер, — вежливо поздоровался Артём со здоровенным детиной, хмуро разглядывающим его. — Я только хотел спросить, вы вашего соседа сверху давно видели? — Димку, что ли? — уточнил тот. — Не, не видел. — А можно я с вашего балкона к нему залезу? — Тебе зачем? — сосед смотрел теперь не просто хмуро, но ещё и подозрительно. — Его уже два дня никто не видел, и на звонки он не отвечает. — А тебе что за забота? Может, по девкам пошёл. Он что, отчитываться тебе должен? — Я его друг, — не моргнув глазом соврал Артём. — Мне бы он точно сказал. В квартиру его всё-таки пустили и даже подстраховали, пока Артём, рискуя навернуться с третьего этажа, забирался на Димкин балкон. — Ну, что там? — поинтересовался сосед, когда Артём перекинул ноги через перила. — Вы не могли бы подняться? — едва заглянув в комнату, попросил вместо ответа Артём. — Я дверь открою. — Охтыжёбтать, — без конца приговаривал представившийся Андреем сосед с того самого момента, как переступил порог Димкиной квартиры, помогая сначала поднять Ишакова с пола и затащить его на диван, потом сбегав за телефоном, потому что Артём свой оставил дома, а Димкин лежал на журнальном столике разряженный. И пока они дожидались приезда скорой, всё так и повторял своё «охтыжёбтать», словно забыл остальные слова. Артём не стал звонить по всем известному номеру, а впервые в жизни решил воспользоваться тем, что его родители работали в бригаде скорой помощи. — Тёмушка, что случилось? — услышал он встревоженный мамин голос в трубке. — Мам, всё нормально. Со мной, — поспешил он успокоить. — Ты же Димку Ишакова помнишь? — Конечно. — Я сейчас у него. Мам, он горит весь, что делать?! — не сдержался Артём, и в голосе всё-таки появились истеричные нотки. — Во-первых, успокоиться, — уже совсем другим тоном сказала мама. — Во-вторых, намочи полотенце в холодной воде и обтирай его. И жди, мы скоро будем. — Может, ему таблетку какую дать? — проявил инициативу Артём. — Обтирай и жди! — строго ответили на том конце и отключились. То, что он дятел, Артём понял, когда суматоха вокруг Димки улеглась и они остались в квартире вдвоём. Решив сбегать домой за конспектами, он обнаружил, что ключи от собственной квартиры он не взял, когда понёсся спасать Димку… — Да чтоб тебя! — в очередной раз произнёс Вяльцев фразу, ставшую девизом этого вечера. — Ты же не будешь иметь ничего против, если я переночую у тебя? Не выгонишь бедного меня в ночь и холод? — спросил он у хрипло дышащего Димки, который то ли спал, то ли находился в забытье. — Вот и отлично, — кивнув на невысказанное разрешение, Артём заглянул в соседнюю комнату, определив себе место для ночлега.* * *
Конечно, Димка не выгнал. И совсем не потому, что был не в состоянии этого сделать. Когда он через пару дней пришёл в себя и смог трезво воспринимать происходящее вокруг, очень обрадовался. Нет, не тому, что заболел, а тому, что даже и мечтать не смел о подобном: Тёмка в его квартире, Тёмка разговаривает и ухаживает за ним, Тёмка… Да просто здесь! Димке поначалу показалось, что он бредит, и, наблюдая за передвижениями Вяльцева или вслушиваясь в его слова, дебильно улыбался. — Вот что ты лыбишься? — возмущался Артём. — Если бы не я — загнулся бы! И Димка кивал согласно и опять улыбался, а Тёмка, глядя на него, улыбался в ответ. Ему — Димке! — улыбался. Как только спала температура, Димка, несмотря на кашель, засобирался на работу и почувствовал на себе всю силу Тёмкиного умения убеждать. Хороший и примерный мальчик сыпал такими словечками, что даже привыкший к грубой нелитературной речи Ишаков краснел и хотел заткнуть уши. В качестве тяжёлой артилерии Артём привлёк в помощь свою маму, а против двоих у Димки не было шансов выстоять. Последним гвоздём в наборе доводов была угроза позвонить Димкиной матери, и пришлось согласиться. Нет, он, конечно, был бы рад повидаться с родными, но очень не хотел, чтобы они лицезрели его в таком разболтанном состоянии — до появления в жизни их маленькой семьи отчима именно Димка был опорой и защитой. Ишаков медленно, но верно шёл на поправку, однако настроение его от этого не улучшалось. Думалось о том, что стоит ему выздороветь, и Тёмка уйдёт, потому что общего у них — только школьные воспоминания, да и те разные. А больше ничего и не связывает. Хотя хотелось, ещё как хотелось, чтобы связывало. К Димкиной тайной радости, Тёма, кажется, не собирался прерывать так неожиданно завязавшееся приятельство, и он надеялся, что это может перерасти хотя бы в дружбу, но боялся сглазить. — Слушай, ты не возражаешь, если я немного поживу у тебя? — спросил как-то Артём. — Одному же скучно должно быть. Я вот, когда мои уходят на сутки, готов на стены лезть. Ишакову скучно не было — он вообще не терпел кого-то на своей територии. Когда мама с сестрёнкой четыре года назад перебрались в соседний город к отчиму, Димка на радостные вопли приятелей, что теперь есть где собираться и погулять, прямо и чётко заявил: его дом — его крепость. Но вот против присутствия Артёма он ничего не имел и молча, с трудом скрывая радость, вручил запасной комплект ключей. И совершенно сник, когда Вяльцев за две недели до нового года укатил на свои сборы. Вроде бы слишком мало времени прошло с того дня, когда Тёмка спасительным сквозняком проник в его жизнь, а вот поди ж ты — привык. — Ну что, увидимся через три недели? — Артём стоял у дверей с огромной спортивной сумкой. — Ты же меня пустишь обратно? — Он улыбался, а глаза смотрели серьёзно, у Димки от этого взгляда поджались пальцы на ногах, и, не в силах что-то сказать, он привычно кивнул. — М-да, — протянул Тёмка, — вернусь — будем тебя учить разговаривать, — и подмигнул. А потом сделал то, чего Димка ну никак не ожидал — подошёл и быстро обнял. — С наступающим. Извини, поздравить не смогу, тренер — зверь, обрубает всю связь с внешним миром. — И тебя с наступающим, — пожелал Димка захлопнувшейся двери. «Ну и ладно, — думал вечерами он, возвращаясь в пустую квартиру, из которой постепенно выветривался запах Артёма, — подумаешь — три недели! Потерплю». А чтобы было легче ждать, купил флакон Kenzo для себя и, уходя на работу, разбрызгивал одеколон по квартире, чтобы создать иллюзию Тёмкиного присутствия. И так не особо разговорчивый, он вовсе замкнулся, чем вызвал сочувствие коллег, недоумение приятелей и тревогу мамы, настоявшей, чтобы новый год он встречал с родными. И хоть Артём предупредил, что не сможет позвонить, Димка до последнего не терял надежды и всю новогоднюю ночь не выпускал телефон из рук. И, возможно, ему было бы полегче, если бы он знал, что и Артём в это время совсем не беспечен и не участвует во всеобщем веселье, а, сидя в холле на широком подоконнике и наблюдая за разлетающимися звёздами фейерверков, бездумно рисует на запотевшем окне сердечки и решает очень важный вопрос: сказать Димке по возвращении о своей симпатии или дать ему ещё немного времени привыкнуть к себе? Потому что сам он отдавать упрямого, молчаливого, но доброго и такого наивного в некоторых вопросах Ишакова никому не собирался!* * *
Задерживаться у матери и отчима до конца длинных новогодних выходных Димка не собирался, уже второго января полупустой автобус вёз его домой. Он не строил каких-то особенных планов. Да вообще никаких не строил, понятия не имел, чем займётся в эти дни. Может, сходит к кому-нибудь в гости, если позовут, но к себе точно никого приглашать не будет. С тех пор как Вяльцев незаметно перекочевал к нему, собственная квартира, и до того бывшая почти неприступной крепостью для приятелей, вовсе превратилась в священное место — и так запах Артёма почти бесследно выветрился, а уж смешивать и перебивать его посторонними было кощунством. Первым делом, зайдя домой, Димка принюхался и, не раздеваясь, прошёл к шкафу, достал спрятанный под ворохом одежды флакон и брызнул из него на диванные подушки, на шторы и немного на себя. Ещё раз принюхался, разогнал рукой воздух перед лицом и кивнул сам себе — вот теперь всё как надо. Выгрузив из сумки всученную мамой снедь — курочку, салаты, соленья, — Димка разделся до трусов, подумав, снял и их и пошёл в ванную. Полочка над раковиной без Тёмкиных мыльно-рыльных принадлежностей выглядела сиротливо, и вдруг испуганной птицей промелькнула мысль: а если Артём больше не захочет играть в самостоятельность и вернётся к родителям? Как тогда быть Димке? Он-то уже привык. Нет, конечно, теперь они уже не будут вести себя как двое случайных прохожих, но когда Тёмка находился на расстоянии вытянутой руки, Ишакову было спокойно, в эти моменты он только его и ничей больше. Со своей неправильностью Димка смирился ещё тогда, в школе, когда понял, что не просто так пялится на Артёма Вяльцева. Он вообще ко всему относился с изрядной долей фатализма: если что-то случилось, то так тому и быть. Ну влюбился в парня, что ж теперь — волосы рвать? Сколько людей в мире живёт с безответной любовью — не сосчитать, и он проживёт. Придёт время, и Димка найдёт девушку, женится и заведёт детей. И всё у него получится! Так он думал раньше, а сейчас его уверенность в собственноручно нарисованном будущем изрядно пошатнулась. И нет, Димка никого не винил, просто решил, что, видимо, такая у него судьба. Помывшись, он включил телевизор и завалился на диван, переключая каналы и морщась от изобилия праздничной мишуры. Вскоре от мелькания счастливых рож и фальшивых поздравлений разболелась голова, и Ишаков вспомнил про ноутбук Артёма. Тот, уезжая, оставил его у Димки и даже показал, в каких папках у него есть фильмы, а в каких что-то на почитать. Читать не хотелось, а вот хорошее кинцо посмотрел бы с удовольствием. Фильмов было не так уж и много, и Димка, прочитав названия, решил открыть одну-единственную не подписанную папку, решив, что это точно что-то из последнего. Любопытство сгубило кошку, а заодно и Ишакова. Нет, поначалу всё было довольно прилично: то мелькали картинки заснеженной дороги, потом эта же дорога уже была в летней зелени, какой-то парень тревожно вглядывался в лобовое стекло… После появился большой двухэтажный дом, кладбище, опять дорога и снова парень. Всё это сопровождалось субтитрами на английском, с которым Димка не дружил от слова совсем, но он решил, что если фильм не дублированный, то можно просто-напросто отключить звук — хватит и изображения. Напрягся Димка только после того, как на экране появился спящий парень — абсолютно голый, а потом камера переместилась, показывая, что в постели он не один, и рядом с ним была совсем не девушка. Гейское порно Димка никогда не смотрел — не потому, что было противно, а просто не хотел разжигать то, что тлело внутри. И сейчас палец потянулся, чтобы нажать на паузу, да так и завис, не достигнув цели, а Димка затаив дыхание и почти не моргая смотрел на разворачивающееся действие. Два парня в гостиной, те самые, что только что спали в одной постели, мирно сидели у камина, правда, теперь они были в белье. Один держал какую-то старую тетрадь и читал вслух, второй же внимательно слушал, а потом — Димка и не заметил как — оказался на коленях у первого и впился поцелуем тому в губы. От того, что происходило дальше, у Ишакова закаменело всё тело. Он жадно вглядывался в происходящее на экране и только что слюной не капал. Это было… красиво и завораживающе. Умом Димка понимал, что это постановка и пара на экране не настоящая, но столько чувств было в каждом движении, в каждом прикосновении, в каждой улыбке, что верилось во всё. А ещё очень легко получилось представить на месте актёров себя и Артёма — и это было последней каплей, вызвавшей бурный оргазм, совсем не похожий на те, что бывали раньше. Да, Димка монахом не был, и секс у него случался, правда, с девушками и редко, но какая теперь разница. Кажется, плотину, которую он так тщательно строил, всё-таки прорвало… Вопрос о том, а каким образом подобное видео оказалось у Артёма на ноуте, пришёл позже, когда Димка, утомлённый и удовлетворённый, почти засыпал. «Приедет — спрошу», — решил он. Если случайно — можно будет сделать вид, что ничего особенного не произошло, а если нет… Это что же, получается, у него есть шанс?* * *
Артём, выйдя из автобуса, с завистью смотрел на тех, за кем приехали родители или друзья — ему такое не светило, до дома придётся добираться самостоятельно. После долгой поездки снова трястись в маршрутке не хотелось, и Артём решил, что доберётся пешком, всё равно его никто не ждёт, родители опять на дежурстве. Ещё утром, едва им вернули телефоны, он отзвонился, отчитался, что жив-здоров, выслушал от родителей поздравления с наступившим новым годом и персональную инструкцию от мамы, где и что стоит в холодильнике. Снег тихо хрустел под ногами, от мороза пощипывало нос и щёки, людей почти не было, и Артём шёл и разглядывал город — не изменился ли за те три недели, что он отсутствовал? Нет, всё такой же, только словно уставший после праздников. За уютно светившимися окнами мелькали тени, и было интересно представлять, что там происходит. Может, где-то в одной из этих квартир гуляет Димка с компанией и не знает, что Артём вернулся. А может, позвонить ему? Ну, просто поздравить с наступившим и поболтать немного, чтобы идти было веселее? Сказано — сделано. Артём достал смартфон и, быстро найдя нужный контакт, нажал на вызов. На третьем гудке в трубке раздалось чуть приглушённое расстоянием «Слушаю», и Артём улыбнулся. Димка так быстро ответил, как будто носил телефон с собой и ждал, когда Артём ему позвонит. — Привет, — радостно воскликнул он. — А я приехал. Вот, звоню, чтобы поздравить. — Артём? Тёмка! Ты где? — Артём услышал, как что-то упало и Димка тихо зашипел. — Домой иду, — ответил Тёма, вслушиваясь в Димкино сопение. — А почему не на автобусе? Поздно же! А, чёрт! Это я не тебе, — тут же пояснил Ишаков. — Да я понял, — засмеялся Артём. — Захотелось свежим воздухом подышать, поэтому решил пешком добираться. С утра же в автобусе тряслись. А ты где? — Тебе долго ещё идти? — спросил Димка, проигнорировав Тёмкин вопрос. — Минут двадцать. — Я встречу! — пробурчал Ишаков и отключился. — Что я, девушка, что ли! — возмутился Артём, убирая смартфон в карман. — Встретит он… Наверное, Димка очень торопился, потому что уже через пять минут Артём увидел впереди знакомую фигуру, решительно направлявшуюся ему навстречу. Летел он, что ли? И, наверное, если бы Артём не знал, что это Ишаков, то испугался бы — ещё бы, такой танк и прёт прямо на него. Но вместо этого он остановился и, поставив сумку на дорожку, стал дожидаться, когда Димка дойдёт, хотя хотелось кинуться к нему. — Давно не болел? — возмутился Артём, едва Димка оказался в зоне видимости, и когда тот подошёл вплотную, заботливо потянул за собачку замка, застёгивая куртку под горло. — У меня сессия, возиться с тобой некогда будет, — бухтел он, сняв с себя шарф и намотав его на крепкую Димкину шею. Ишаков не противился, молча и с нежностью — да ну, показалось! — глядя на Артёма. Потом уткнулся носом в шарф и шумно втянул воздух, подхватил сумку, закинул её себе за спину с лёгкостью, будто в ней и не было ничего, и не дожидаясь, когда Тёмка закончит ворчать, развернулся и пошёл в сторону дома. Вяльцев опешил. Нет, ну нормально? — Эй, — окликнул он. — Привет, что ли… — Здоровались уже, — оглянулся на него Димка. — Тём, пойдём уже, так жрать охота, ты не представляешь! Я как раз картошку жарить собирался, когда ты позвонил. Тебе же можно жареную картошку? — тут же встревоженно поинтересовался он. — Если нет, то что-нибудь другое придумаем. — Можно, — кивнул Артём и наконец двинулся с места. — Но я, вообще-то, думал домой. Там мама наготовила, вещи надо закинуть в стирку, да и… — У меня тоже стиралка есть, — перебил его Ишаков, — так что можно и у меня постирать. Чё таскать туда-сюда? Или ты передумал у меня квартироваться? — остановился он и тяжело посмотрел на Артёма. — Ну, я подумал, чего тебе мешать, праздники же… — Кончились, — обрубил Димка. — Да-а, кончились, а я и не отдохнул, — вздохнул Артём. — А ты с кем встречал? — К матери ездил. — И всё? — И всё. — Серьёзно? — Артём удивлённо посмотрел на Димку, а потом пихнул его плечом. — А как же друзья, девочки? — он подмигнул и улыбнулся. — И друзья, и девочки — все живы-здоровы, — серьёзно ответил Димка и толкнул Артёма в ответ. — Ах ты! — возмутился Вяльцев и поставил Димке подножку. Тот споткнулся, но на ногах удержался, рыкнул и тараном попёр на Артёма. За шутливой борьбой и не заметили, как добрались до дома. Ишаков, не останавливаясь, свернул к своему подъезду. — Дим, подожди! — окликнул его чуть приотставший Артём. — Ну правда, давай я домой сгоняю, вещи закину и к тебе. Заодно и хавчик прихвачу. — Тащи, — кивнул Димка. — А вещи твои я беру в заложники, чтобы ты не передумал. Ключи с собой? — спросил он, открыв скрипучую подъездную дверь. — С собой, — вздохнул Артём. — Ты давай не задерживайся, а то… — И Ишаков потряс сумкой. — Надо же, он ещё и шутить умеет, — удивился Артём, глядя на захлопнувшуюся дверь. Запах жареной картошки Тёма почувствовал, едва войдя в подъезд. Ишаков что, дверь специально не закрыл? На площадке между вторым и третьим этажом он столкнулся с Андреем. Тот, зажмурившись и крутя в руках неприкуренную сигарету, с блаженством на лице принюхивался, забавно морща нос. — Привет, — поздоровался Артём, и мужчина вздрогнул, как будто его поймали за чем-то постыдным. — О, здорово! — протянул он руку. — Вернулся уже, спортсмен? — Да, только что приехал, — кивнул Артём. — А ты чего тут, медитируешь, что ли? — Покурить вышел, а тут такие запахи, м-м-м, — почти простонал Андрей. — Картошечка… — Тебя дома не кормят? — хохотнул Вяльцев. — Ай, — отмахнулся Димкин сосед, — кормят. Но это же картошечка… — И он наконец закурил. — Ну бывай, — попрощался Артём, рукой разгоняя дым. — И бросал бы ты курить, а то вон, вышел дымануть, а тут сплошные соблазны, — улыбнулся он и стал подниматься дальше, перепрыгивая через ступеньку. Тихонько открыв дверь, Артём вошёл в квартиру и прислушался: Димка на кухне что-то резал, стуча ножом по дереву, и бурчал. Запах только усилился, и Артём непроизвольно сглотнул набежавшую слюну и облизнулся. Именно в этот момент Димка выглянул в коридор и застыл, глядя на Тёмкины губы, потом вздрогнул, точно так же, как минутой назад Андрей, и молча протянул руку за пакетом, что был у Вяльцева в руках. — Андрюху встретил, соседа твоего, — рассказывал Артём, раздеваясь и вешая куртку на вешалку. — Мужик там слюной исходит. Боюсь, под дверь к нам сейчас на запах придёт, как Рокки на сыр, — засмеялся он, проходя вслед за Димкой на кухню. Вот честно, даже если бы Тёма не был голоден, то только от вида картошки с золотистой корочкой, посыпанной укропом, аппетит у него обязательно проснулся бы. Димка расстарался, нажарил полную сковороду, и если они её приговорят, то лопнут. — А не многовато? — с сомнением спросил Артём. — Может, всё-таки позовём Андрюху? — Зови, — добродушно разрешил Димка, тоже с сомнением посмотрев на результат своего труда. Да, что-то он разошёлся. От радости, не иначе. — Андрей, — открыв дверь, тихо позвал Артём. — Андрюха, ты ещё здесь? — Тут я, — так же тихо ответили снизу. — Давай к нам, накормим тебя картошечкой. Андрей закашлялся, видимо, дымом подавился, и радостно, но тихо, почти шёпотом сообщил: — Ага, ща, только свою предупрежу! Буквально через пару минут он уже сидел на кухне у Димки и блаженно стонал, вдыхая аромат картошки и укропа. С собой он принёс три запотевшие бутылки пива и банку солёных помидоров — в качестве благодарности. — Да на хрена? — возмутился Димка. — Чтобы были! — с умным видом заявил Андрей, и на этом прения закончились. Димка решил, что троим мужикам тарелки ни к чему, а картошка вообще со сковороды вкуснее, раздал вилки и сам уселся во главе маленького кухонного стола. — Приятного, — вспомнил он всё же о приличиях, и следующие несколько минут на кухне не было произнесено ни слова. — Вот оно — счастье, — вздохнул Андрей, сыто откинувшись на стену. Димка с Артёмом синхронно, будто долго тренировались, вскинули брови и удивлённо посмотрели на него. — Женитесь — поймёте, — пояснил он и вдруг взорвался возмущением: — Всё же хорошо было, так нет, кто-то ей сказал, что она располнела. Знал бы кто — пришиб бы! Такая пышечка была, любо-дорого взглянуть, да и подержаться… А сейчас? Утром на весы и в слёзы. Вечером на весы, и опять в слёзы. Верите, мужики, — жаловался парням несчастный муж, — в холодильнике одна капуста. На завтрак — салат из капусты, в обед — суп из капусты, на ужин опять капуста! А я мяса хочу, пельмешек, да вон, — кивнул он на почти пустую сковороду, — той же картошечки. Я мужик, а не козёл! — Многие женщины с тобой не согласятся, — засмеялся Артём. — Моя сеструха тоже с этими диетами с ума сошла, — неожиданно заговорил Димка. — Куда худеть-то, и так тростиночка! Приехал, мамка на неё жалуется, отчим молчит, но, вижу, тоже переживает. А у этой дурынды от голода синяки под глазами, на чём одежда держится — непонятно. Я с ней поговорить сначала хотел, так как развизжалась! Ну я и не выдержал. Мамка говорит, к психологу её надо, мол, среди молодёжи много таких, слово ещё какое-то мудрёное, — почесал он лоб, вспоминая. — Анорексичных, — подсказал Артём. — Во-во, оно самое, — кивнул Димка. — В общем, закрылся с ней в комнате и такой ей сеанс терапии устроил, надолго запомнит. Не, сначала-то поговорить хотел просто без свидетелей, а она мне «ты ничего не понимаешь!», «оставь меня в покое, я уже взрослая!». Взрослая она… Ну я ремнём и разъяснил, кто тут взрослый. Орала на весь дом, и что я ей больше не брат, и что пожалуется на нас куда надо. Умная, блин. Отчиму вообще заявила, что он не отец. Чуть не прибил, дурёху. Он ведь нас как своих любит. Помнишь же, — обратился к Артёму, — он как с мамкой съехался, от работы отказался, его переводили куда-то с повышением. А эта!.. — Пожаловалась? — спросил Андрей. — Да щас! Наревелась, наоралась, а утром я её за стол посадил и жрать заставил. Сказал: поешь — я тебя сам отвезу, куда собралась. А она опять в слёзы, прощения у всех просит, сопли утирает, но ест. Пригрозил, что если ещё дурью маяться будет, то заберу к себе. И родителям тоже мозги поправил, а то развели демократию, слово ей лишний раз не скажут. Да и я тоже виноват, разбаловал её по малолетству. А раз виноват, так мне и исправлять, — вздохнул Димка, выговорившись. Артём смотрел на него и думал о том, что они вот ровесники, но насколько же Димка старше! А ведь он себя считал взрослым и самостоятельным, на родителей иногда обижался, что внимания ему не уделяют, а тут… Ишаков лет с семнадцати один живёт, сам за себя отвечает, сам себя обслуживает и не стонет, не ноет. По кривой дорожке не пошёл, хотя мог бы. Ответственный, серьёзный и… одинокий. Так и хотелось подойти, обнять и сказать: «Я с тобой, расслабься и отдохни». — Эх, жаль мою ремнём нельзя — визгами не обойдёшься, — прервал мысли Артёма Андрей. — Ладно, мужики, пойду я. — Пиво-то забери, — придвинул ему так и не тронутые бутылки Димка. — Вам нужнее, дело-то молодое, — подмигнул им Андрей, поднимаясь из-за стола. — А у меня дома ещё есть.* * *
После ухода Андрея быстро убрали со стола и переместились с пивом в зал — не отказываться же от угощения. Артём рассказывал про сборы, а Димка, слушая его, думал, как бы вывести разговор на нужную ему тему — найденное видео, которое он просматривал чуть ли не каждый вечер, не давало покоя. Да и определённости хотелось. — Да ты спишь уже, — заметил Артём его задумчивость и принял её за усталость. — Я тоже уже завалился бы. Слушай, а давай сегодня вместе? — Что вместе? — не понял Димка. — Ну ляжем вместе. Мне вот совсем шевелиться не хочется. — А не боишься? — Димка пристально и серьёзно смотрел на Тёмку. Вот он и нашёлся — нужный момент. — Чего? — зевнул Вяльцев и потянулся. Футболка задралась и оголила полоску кожи. — Что приставать буду. — А ты будешь? — хитро сощурился Артём. — Не буду, — буркнул Димка, теряясь — разговор повернул куда-то не туда, и не поймёшь: шутит Тёмка или говорит серьёзно. Артём хмыкнул, но промолчал. Развалился на диване, всем своим видом показывая, что останется здесь, прикрыл глаза, но Димка видел, что из-под ресниц следит за ним. «Трус ты, Ишаков! — обругал он сам себя. — Соберись и спроси! Что сложного-то?» На Артёма старался не смотреть, блуждая взглядом по комнате, и тут увидел, что не убрал ноутбук. Мало того, то самое проклятущее видео, лишившее покоя, стояло на паузе — он его как раз просматривал в очередной раз перед тем, как пошёл ужин готовить. А потом, когда Тёмка позвонил, и вовсе забыл о нём. Артём, заметив, на что смотрит Димка, предложил: — Может, кино посмотрим? Спать всё равно ещё рано, — и легко поднялся с дивана, как будто не он только что изображал умирающего лебедя. Димка не успел! Он дёрнулся в попытке прикрыть ноутбук и даже готов был к лёгкой потасовке, но Артём оказался шустрее. Он быстро нажал на кнопку, и на экране засветилась картинка. Очень говорящая картинка. Димка не знал, куда себя деть и как объяснить, зачем смотрел кино для нетрадиционных взрослых. Ждал, что сейчас Артём разозлится или посмеётся над ним, но услышал тихое: — Понравилось? Ещё как понравилось! Так понравилось, что чуть руки себе не стёр. И горящее лицо выдало всё без слов. Но вот как сказать Тёмке, что, когда смотрел, представлял на месте актёров себя и его? Господи, стыдно-то как! Димка опустил голову и молчал. — Дим, — позвал Артём, подходя ближе, — так понравилось или нет? — Димка обречённо кивнул. Голова совершенно не соображала. — Мне тоже нравится. — Артём подошёл вплотную, но всё же между ними ещё оставалось пару сантиметров. — А ты бы так смог? Ну, с парнем? — Вяльцев, провокатор грёбаный, говорил тихо, но от его голоса тело вибрировало и дрожало. Димка пожал плечами — говорить не мог при всём желании. — А со мной — смог бы? А вот этот вопрос ударил ниже пояса, причём в прямом смысле — не только Димка заинтересованно вскинул голову. Артём, не дожидаясь ответа, потянулся к Димкиным губам, а тот, растерявшись, так вовремя приоткрыл рот. Димка целовался раньше, но всё это было жалкой пародией на теперешний поцелуй. Вяльцев не нежничал, так отчего же это столь приятно? — Можно? — спросил Артём, оторвавшись от Димкиных губ. «Нужно!» — хотел бы ответить он, но вместо этого обхватил Тёмку за затылок и теперь уже сам стал его целовать, не уступая в напоре. Так, целуясь, и завалились на диван. Димка, оказавшись сверху, перекатился на бок, боясь навредить Артёму, и пытался раздеться, не отрываясь от губ. — Дим, притормози, — Тёмка легонько оттолкнул его и поднялся на локте. — Всё будет, только не сегодня. Ишакову даже говорить ничего не нужно было, таким обиженным стало лицо. Артём засмеялся, уткнувшись лбом в его плечо. — На самом деле все не так романтично и красиво, как там, — махнул он в сторону ноутбука. — Может, когда я тебе всё расскажу и объясню, ты и сам передумаешь. Димка замотал головой — какой там откажется, если член сейчас стоит так, что больно. И с этим надо что-то делать. Вот прям щас! Артём, проведя рукой по его груди, спустился вниз, наконец добрался до того самого места, которое в данный момент управляло всеми Димкиными мыслями и желаниями, и легонько погладил. Димка сжал губы и застонал. Нельзя же так издеваться! Когда Артём неторопливо стянул с него штаны и трусы и лизнул головку, все умные — да и неумные тоже — мысли покинули Димкину голову, осталось чистое наслаждение. Думать о том, где Тёма такому научился, не было ни сил, ни желания — прошлое надо оставлять прошлому. А Артём тем временем выписывал языком по члену замысловатые линии, а потом, ещё разок пройдясь по всей длине, и вовсе полностью взял его в рот. Надо ли говорить, что продержался Димка недолго, с протяжным стоном, не успев оттолкнуть Тёмку, кончил ему в глотку. Но, похоже, Артёма это не расстроило, он облизнул покрасневшие и чуть припухшие губы и посмотрел на Димку затуманенными глазами. На ответную любезность Ишаков был не готов. Нет, теоретически он представлял, что и как, но пробовать на практике — пока нет. Потом, когда он привыкнет, обязательно попробует и научится, но не сейчас. Артём понимающе улыбнулся, подтянулся на руках вверх и лёг рядом с Димкой, вытянувшись. Очень хотелось его поцеловать, но… Нет, Димка не брезговал. Он и сам не знал, что его останавливает. Пока Димка раздумывал, как ему поступить, Тёмка, вжикнув молнией на своих джинсах, запустил руку в трусы и начал ритмично водить ею вверх-вниз. И Димка понял, что вот в этом-то он уже поднаторел и запросто может помочь. Чужой член отторжения не вызывал. Наоборот, Димке даже понравилось. Казалось бы, орган этот у всех одинаковый, а вот поди ж ты. Артём подмахивал, подбрасывая бёдра вверх и вцепившись в диван, словно боялся с него свалиться. Кончал долго и обильно, запачкав спермой и Димкину руку, и свой живот, и даже на простыню попал. Всё-таки хорошо, что Димке было лень убирать постель — бельё постирать не проблема, а вот диван чистить… Ишаков несколько секунд смотрел на свою заляпанную руку, а потом поднёс её к лицу, зачем-то понюхал и лизнул. Свой вкус он знать не хотел, а вот Тёмкин… Это же Тёмка, он хотел его всего и полностью! — Дай сюда, — засмеялся рядом Артём и вытер Димкину ладонь о простыню. — Всё равно менять, — пояснил он, поднимаясь, и, не выпуская руку, потянул Димку за собой. Димке вставать не хотелось, так бы и лежал, но Вяльцев был настойчив. Поднявшись, они посмотрели друг на друга и заржали: оба стояли со спущенными штанами, а у Тёмки по животу ещё и стекала сперма. Сдёрнув несчастную простыню, он вытерся и откинул её к дверям. Димка так и стоял столбом, шевелиться ему всё ещё не хотелось, и Артёму пришлось хозяйничать самому. Натянув штаны, он пошёл к шкафчику с постельным бельём. Димка поздно вспомнил о своём секрете — буквально позавчера он переложил туда… — Это мне? — крутил Артём в руках флакончик Kenzo. — Тебе, — вздохнул Ишаков. Видимо, сегодня день разоблачений. — А чё он пустой наполовину? — Артём посмотрел на него. — Так это был ты! — догадался он — вот кто когда-то давно положил ему под дверь подарок. — Ты же? Димка кивнул — чего уж теперь отпираться. Вяльцев, к его счастью и облегчению, никак не комментировал этот факт, только довольно улыбался и что-то напевал себе под нос, меняя постель, а Димка трусливо сбежал в ванную, успокоиться и привести себя в порядок.* * *
Возвращаться домой, когда тебя ждут, совсем не то, что возвращаться в пустую квартиру. Нет, раньше его тоже ждали — мама, сестрёнка, — но это другое. Вечно уставшей матери было не до него, сыт, одет — и хорошо. Сестрёнка висла на нём и требовала внимания. А вот Димкиными делами почти никто не интересовался. Иногда мама спрашивала, как там в школе, но после нескольких «ты уже взрослый, сам разберёшься» он перестал что-то рассказывать, отделываясь нейтральным «всё нормуль, ма». А сейчас Тёмка спрашивал не просто так, ему действительно было интересно. Он внимательно выслушивал Димку, смеялся, когда тот жаловался на клиентов — иной раз такие кадры попадались, что хоть стой, хоть падай. А когда у Ишакова не было настроения для разговоров, рассказывал о своём дне, смешил или просто сидел рядом, прижавшись плечом. К их первому разу Артём готовил Димку неделю. Он бы мог и ещё дольше, но Димка запротестовал: — Я скоро на стены кидаться буду! Давай уже делай что-нибудь! И Артём сделал. Не сказать, что Димке понравилось, но ради того, чтобы Тёмка оставался с ним, он готов был и не такое терпеть. А потом неожиданно вошёл во вкус. Теперь стоило только подумать об их ночных практиках, и кровь начинала быстрее бежать по венам. То, что Артём сверху, Димку нисколько не напрягало: у Тёмки опыта больше, а он может ему и навредить. А у Вяльцева на носу соревнования, да и диплом он пишет. Сам Тёмка посмеивался над его страхами, но Димка был непреклонен — не сейчас! Но не это тревожило Ишакова. — Как родителям говорить будем? — спрашивал он Артёма. — Зачем? — удивлялся тот. — Меньше знают — крепче спят. И Димка соглашался. Он никогда не врал матери, но ведь молчание — не враньё, правда же? Однако, сколько ни молчи, но всё тайное рано или поздно становится явным. Первой их спалила Тёмкина мама. Чёрт бы побрал это двадцать третье февраля! Они не собирались его праздновать и вообще забыли бы, если бы не лишние выходные. Радуясь дополнительным свободным дням, нежились утром, целуясь и лаская друг друга, когда в дверь позвонили. Димка и открывать не хотел, но уж больно визитёр был настойчив. Всё ещё надеясь, что можно сделать вид, что их нет дома, он на цыпочках прошёл к двери и посмотрел в глазок. — Там твоя мать, — прошептал он, так же тихо вернувшись. Артём подхватился с дивана, схватил свои вещи, запнул презерватив, что поленились выкинуть вечером, под диван и, стараясь не шуметь, поторопился в спальню. Пока Димка, одеваясь, кричал «Сейчас! Кому там с утра не спится?», он разобрал постель и юркнул под одеяло, притворившись только что проснувшимся. И вроде всё выглядело довольно правдоподобно, но выдала их подушка. Нет, кто-то другой, может, и не обратил бы внимания, а вот мама сразу заметила, что на диване две подушки, а на кровати ни одной. — Что-то хотела, мам? — невинно поинтересовался Артём, ещё ни о чём не подозревая. — Да, поговорить надо. Ты совсем дома не появляешься, — родительница была как никогда серьёзна. И только у дверей, вспомнив, зачем приходила, всунула растерянному Димке в руки два пакета. — Это вам, к празднику. Артём не стал откладывать визит и практически сразу убежал к себе, а Димку стала сжирать тревога — очень странно посмотрела на него женщина. Пока Вяльцев не вернулся, он намотал несколько километров по своей маленькой квартирке, а когда тот вошёл и сел на так и не собранный диван, понял по его потерянному виду, что дело швах. — Что? — выдохнул он. — Догадалась, — тихо сказал Артём, упорно не глядя на Димку. — И?.. — Прорвёмся. Прорвёмся же? — наконец он поднял голову. — Сказала, что им нужно время, но от дома вроде не отлучили, — попытался пошутить Артём. — А отец? Тёма только плечами пожал. Видимых повреждений на нём не было, значит, обошлось без рукоприкладства, хоть это хорошо. — Прорвёмся, — сказал Димка и сел рядом, обняв Артёма и прижав к себе. — А дома ты и так уже не живёшь, — добавил он чуть позже. Молчание со стороны родителей Тёмку не особо напрягало, но всё же восьмого марта — ну повод же! — он с небольшим подарком и букетом цветов отправился поздравлять маму. Димка идти с ним наотрез отказался. — Трусишка, — посмеялся Артём, но Димка-то видел, что и он не особо уверен в успехе. Однако всё обошлось. Конечно, родители не были в восторге и уговаривали Артёма хорошо подумать, но в конце концов разошлись мирно. С Димкой приходить не приглашали, но сказали, что сыну всегда рады. Артём, воспользовавшись моментом, быстренько собрал свои вещи, удивляясь, как мало их осталось в родительском доме, пообещал заглядывать и ушёл успокоенный. Теперь нужно было поделиться спокойствием с Димкой. А вот с мамой Ишакова всё прошло совсем не гладко. Да что там, Артём потом неделю отпаивал Димку пустырником и не спускал с него глаз, боясь, что тот совершит какую-нибудь глупость — не каждый же день тебя проклинает собственная мать и отрекается от тебя. И получилось-то всё до обидного глупо! Димка, отпросившись с работы, поехал с Артёмом на соревнования и забыл про зарядник. Ещё бы не забыть, когда Вяльцев решил проверить свою собственную теорию о том, что хороший секс — залог победы. Телефон разрядился, а Димка этого и не заметил, потому что тот, кто обычно звонил, на данный момент был рядом. Надо же было маме с отчимом именно в это время заявиться к Димке. Уже потом, после скандала, он увидел десяток пропущенных звонков от неё и ругал себя на чём свет стоит… А пока, ничего не подозревающие, они ехали домой, и Артём успокаивал Димку, расстроенного тем, что Вяльцев занял второе место. Слова не сильно помогали, но Артём знал одно верное средство, как вернуть упёртому Ишакову душевное равновесие. Нужно было только добраться до дома. Поэтому, едва зайдя в квартиру, Тёма прижал Димку к стене и поцеловал. И хотел-то просто лёгкого поцелуя, чтобы показать, что всё нормально, но у Димки на это был другой взгляд. Он очень быстро перехватил инициативу, вжимая в стену уже Артёма. — Что здесь происходит?! — прозвучало как пушечный выстрел, и враз побледневший Димка, шагнув вперёд, прикрыл собой Артёма. — Мама? Что ты тут делаешь? — спросил он севшим голосом. — Я что делаю? Это вы что тут делаете?! Всё, что потом говорила разъярённая женщина, хотелось стереть из памяти, но её слова прочно засели в головах обоих. Слушать сына она не хотела, понимать — тем более. Как ни странно, но поддержал Димку отчим, шепнув на ухо: «Всё уладится». Ничего не уладилось. Мать названивала и требовала, чтобы Димка одумался, сходил к врачу и в церковь, выгнал Артёма. Обещала ославить их на весь город. А потом звонки резко прекратились. Но это было временное затишье. Женщина, не смирившись, решила действовать радикально. — Я выставила квартиру на продажу, — заявила она через месяц. — У тебя неделя, чтобы убраться. — Ма, но я же тоже здесь прописан, — попытался возразить Димка. — Мертвецам квартиры не нужны! — ответила она и бросила трубку. Они, конечно, могли бы найти квартиру, но вопрос упирался в деньги: Артём — студент, а Димка оставлял себе минимум, большую часть зарплаты отправляя матери. Пришлось идти с поклоном к Вяльцевым-старшим. Жить к себе их не пустили, но помогли найти домишко на окраине, почти за бесплатно. Да и отчим подкинул деньжат, пообещав, что Димка ещё и свою долю за квартиру получит. — Столько лет прожил с твоей матерью, Дим, и не знал, что она может быть такой, — качал он головой. — Ненавидеть собственного ребёнка… Я тоже не понимаю, как вы… Но ненавидеть… — Димка тоже не понимал, ведь сколько себя помнил, мама говорила, что будет любить его любого, а получается — обманула. Отчим же помог им перевезти вещи, и парни были ему благодарны — у себя на работе Димка машину просить не хотел, чтобы избежать лишних расспросов. Мать продала квартиру быстро, кто уж перевёл Димке на карточку деньги — спрашивать он не стал. Счастлив был, что хоть сестрёнка от него не отвернулась. И отчим. Вроде чужой человек, а отнёсся по-человечески. Им везло. Мать свою угрозу не осуществила и не стала никому рассказывать о сыне. Видимо, решила, что позор падёт и на её голову. С деньгами тоже нормализовалось: оказывается, если оставлять всё себе, то зарплаты Димки хватает на многое, ещё и остаётся. А ещё они с Тёмкой разбили небольшой огородик, расчистив заросший бурьяном участок за домом. И как же радовались, когда собирали первый урожай. Редиски, да. Но главное — начать! А там и огурцы подоспели, и помидоры, и зимой они ели свою картошку. Правда, совсем окрестьяниться у них не получилось, через два года Артёму предложили выгодный контракт в другом городе, и Димка ни секунды не раздумывал. — Едем! — сказал он. — Я нигде не пропаду, а тебе здесь делать нечего, с твоими-то мозгами. Было страшно начинать всё с нуля, в незнакомом месте и без поддержки. Но, как говорится, волков бояться — в лес не ходить. Они уже столько пережили: одиночество, предательство, отторжение. А сколько всего ещё ждёт впереди. Но пока они вместе — им всё по силам. Так что, здравствуй, новая жизнь!