Татуировки

Идеальное утро… Уже давно Дафна привыкла просыпаться минут за двадцать до того, как солнечные лучи освещали Выручай-комнату через непонятно откуда появившиеся окна. Некоторое время она лежала неподвижно, потом потянулась, делая вид, что ещё не совсем проснулась, но, собственно говоря, ей давно пора вставать. Однако перед тем как начать новый день, она поворачивалась, чтобы посмотреть на Гарри. Её глаза следили за каждым плавным движением тонких черных линий, берущих своё начало внизу и медленно поднимающихся вверх по его спине, переходящих в два застывших изображения, которые впечатались в его лопатки навсегда; она не могла не притронуться к этим искусным линиям, не могла не обвести весь контур. Совсем скоро мягкое прикосновение её пальцев окончательно разбудит его, ведь, на самом деле, он не так уж и крепко спал, но ему нравилось ощущать именно эту невинную ласку. Поэтому, проснувшись, он часто лежал вот так, без движений. Гарри знал, что нет более спокойного времени, чем момент, когда она аккуратно, лишь кончиками пальцев, гладит его спину. И он ценил её интерес. Ведь те немногие девушки, с которыми он встречался до неё, были слишком одержимы мириадами шрамов, покрывавших его тело. Чжоу сходила с ума от длинного вертикального шрама, любезно подаренного ему Хвостом на кладбище. Сьюзан возбуждалась от белых маленьких пятнышек на руках и предплечьях – следов от его первых неудачных попыток приготовить обед у Дурслей. Фоукс, благослови его Господи, так и не смог полностью исцелить кругленький рубец, оставшийся на плече Гарри после встречи с Василиском в Тайной комнате, и Джинни была просто помешана на этой ране. Но Дафна… Дафна никогда, никогда не обращала ни малейшего внимания на его шрамы – даже на тот, который омрачал его лоб – и Гарри не верил, что она не замечала их из чувства такта. Ей это просто неинтересно. Нет, не так. Она искренне… равнодушна к ним. Для неё шрамы – лишь часть его тела. Они никак не влияли на её представление о Гарри в целом. Но его татуировки… Мерлин! Это совсем другая история. У Гарри их две – симметрично расположенные на обеих лопатках – и он не собирался делать больше. Пара силуэтов в полный рост – гордый олень и гибкая лань – Дафна влюблена в них до умопомрачения. Но, конечно, больше всего её интересовало их значение и происхождение. Гарри не говорил ей, когда и где их сделал, да она никогда и не спрашивала. Они украшали его спину уже тогда, когда Дафна в первый раз увидела его без одежды. Она подозревала, что, скорее всего, они появились спустя несколько месяцев после смерти крёстного отца (она знала, это событие оставило глубокий уродливый рубец на его сердце). Но эти татуировки – магловские. Они не двигались по телу, не танцевали. Они не прижимались друг к другу в порыве нежных чувств. Они не питались травой, которую художник так и не нарисовал. Они стояли решительно, неподвижно, безмолвно, разделённые, словно горной цепью, позвоночником её возлюбленного. Нет, Дафна не считала себя предательницей крови (хоть и была чистокровной), но трудно оспорить тот факт, что маглы в этом искусстве ничуть не уступали мастерам-волшебникам. И, оценивая качество рисунка, тонкость и выразительность линий, она бы сказала, что обратиться к маглам – очень хорошая идея. Наконец Гарри перевернулся, его зелёные глаза встретились с её серыми. Он никогда не желал ей доброго утра, ведь, если они здесь, вдвоём, значит, это утро по определению доброе. – Давай не пойдём сегодня на занятия, – предложил Гарри. – Ты говоришь так каждый день, – серьёзным тоном ответила Дафна. – Когда-нибудь ты согласишься, – даже не предположение – полная уверенность. Дафна улыбнулась, нежно поцеловала его губы и вылезла из постели.