Nice to see you again, Jesus

Когда шестилетний Лёша впервые услышал о странных родственных душах от своих дворовых друзей, которые с удовольствием передавали полученную информацию от взрослых, он почти что сразу направился к своей матери, чтобы уж точно удостовериться в правдивости слов ребят. Был тёплый июльский вечер. Солнце лениво, не торопясь, уплывало за горизонт; воздух постепенно остывал, уступая место ночной свежести; взрослые высовывались из окон и громко звали своих детей ужинать. Лёша ушёл с площадки только после того, как на ней уже никого не осталось: мальчишка спокойно мог заходить, когда ему захочется – это являлось поводом для зависти со стороны местных пацанов, которых родители чуть ли не палками загоняли. Лёша сильно отличался от своих дворовых сверстников; для своих шести с половиной лет он многое умел: читать, складывать и вычитать столбиком, вместе с этим учился умножению и делению, точнее, пытался (всё-таки математика давалась ему с большим трудом); ему очень нравился английский язык, потому что на его предплечье красовалась ярко-фиолетовая надпись как раз на этом языке. Как сказали друзья – это надпись, которую якобы скажет родственная душа в их первую встречу. Лёша был особенно серьёзным в тот вечер. Он молча, с наморщенным лбом, сжатыми губами и сведёнными бровями ел варёный картофель и, хоть был довольно задумчивым и сосредоточенным, со стороны выглядел до неприличия смешным. Мать, первая заметившая изменившийся характер сына, не беспокоила мальчика, надеясь, что он сам придёт к ней. (И ведь не ошиблась!) Когда она сидела на диване, по привычке занимаясь вязанием, маленький Лёша решительно подошёл и сел рядом с ней. Он очень долго смотрел куда-то на пол, словно обдумывал предстоящий разговор, а потом неожиданно повернул голову и на одном выдохе всё высказал. — Мам, почему кто-то там, – мальчик махнул рукой в сторону окна, указывая на небо, – там, наверху, решает, с кем мне нужно быть вместе, а с кем нет? Женщина мысленно поблагодарила своё самообладание (её немного насмешил детский, наивный вопрос, заданный с таким искренним негодованием и обидой) и решила ответить максимально доходчиво для ребёнка и, главное, правдиво. — Лёшенька, тебе никто не указывает, с кем тебе нужно быть, а с кем нет, как ты выразился. Родственная душа – она не такая ужасная, как ты можешь себе придумать. На твоей руке не простая надпись. – мать взяла правую руку Лёши. – Эти слова скажет твоя родственная душа при первой вашей встрече, и ты сразу поймёшь, кто она. К тому же, тебе будет намного проще найти её: нечасто люди обращаются друг к другу на другом языке, тем более в нашем-то городе. Когда-то я тоже считала это несправедливостью, что моя жизнь и моя любовь уже кем-то предрешена. И поверь мне, я тоже очень возмущалась, но, когда я встретила твоего папу, всё изменилось. Как только он сказал мне "эй, ты! Да, ты, давай сходим куда-нибудь", а я сказала ему уйти куда подальше... – женщина рассмеялась, мгновенно припоминая тот день. – Эх, тогда мы всё поняли и быстро сдружились. Мне нравилось и нравится общаться с твоим отцом, а ему – со мной. В общем, нам обоим вместе очень легко и просто. Естественно, иногда мы ссоримся (куда ж без этого), но потом всё равно миримся... Твоей душой станет не тот человек, которого ты ненавидишь: это так не работает. Ты, возможно, даже сразу почувствуешь симпатию к ней, поэтому волноваться не о чем. Ну? Что думаешь? — Ничего я не думаю. – раздражённо пробормотал Лёша. Его внимание привлекло то, что на руке матери красовалась вовсе не надпись, а коричневатая цифра тринадцать. – Стой, а почему у тебя нет тех слов? И почему именно тринадцать? — Ах, это... – мать потрепала мальчишку по голове. – Это значит, что мы с твоим отцом уже полностью приняли друг друга, то есть... М-м, укрепили нашу связь – ты поймёшь смысл, когда немного подрастёшь. А когда родственные души "скрепляют" свою связь, то надписи сменяются на изображение того, что когда-то их связало. — Вас связало число тринадцать? – язвительно поинтересовался Лёша, мысленно делая пометку расспросить друзей об "укреплении связи" и что вообще это значит. — Конечно нет! – она рассмеялась. – Мы познакомились в кабинете под номером тринадцать, я тогда в одиннадцатом классе училась. Ну всё, молодой человек, вам спать пора, между прочим. Иди мойся, чисти зубы и ложись, я потом подойду. Лёша кивнул и быстро спрыгнул с дивана, направляясь в ванную. Он взял щётку и стал усердно чистить свои зубы, особое внимание уделяя коренным, которые только-только начинали расти после недавно выпавших молочных зубов. Алёша посмотрел в зеркало и пригладил свои взъерошенные волосы; он опять осмотрел предплечье, где отчётливо, словно татуировка, красовались фиолетовые буквы. "Nice to see you again, Jesus". "Рад снова видеть тебя, Иисус". Лёша нахмурился. Он прекрасно знал перевод этого предложения, но от этого легче не становилось, хотя до сегодняшнего дня мальчик даже не имел понятия, почему такая фраза написана на его руке. Какой человек в здравом уме скажет такое ему, обычному парню? И как он в таком случае будет выглядеть, если его назовут Иисусом: высокий, с бородой и в одной тунике? Он опустил руку, прополоскав рот от пасты, наскоро помылся и, переодевшись в ночную рубашку со штанами, закрыв дверь в свою комнату, лёг в кровать. Раздался осторожный стук – в комнату зашла мать. Она улыбнулась, неслышно приблизилась к лежащему сыну и присела на краешек кровати. Лёша лежал с закрытыми глазами, делая вид, что уже почти заснул, хотя сейчас ему было не до сна. Мысли о родственной душе, об этой надписи, о словах матери надоедливыми мошками, которых невозможно было отогнать, роились в маленькой голове. Мать понимающе положила руку ему на плечо, неспешно поглаживая и отвлекая сына от тяжких раздумий. Она сидела с ним до тех пор, пока Лёша тихонько не засопел. Затем женщина встала, чмокнула его в щёчку и направилась в свою спальню. *** Прошло одиннадцать лет с того самого дня, когда Лёша впервые узнал об истинном значении "татуировки" на руке и о родственных душах в целом. Ему уже весной стукнуло семнадцать, а он до сих пор не встретил "ту самую". Или "того самого", какая разница, если и так никого нет? Школа полностью изменила его характер: если в детстве он был послушным Лёшенькой, который прилежно делал уроки, вовремя сдавал зачёты, учился на одни пятёрки и четвёрки, то в одиннадцатом классе, он – молодой, высокий, стройный, даже больше худощавый парень с добрыми глазами – мечта всех девушек, однако любитель язвительно пошутить или подстегнуть собеседника колким, иногда обидным замечанием, троечник и немного раздолбай, не думающий о своём будущем. Резкие метаморфозы произошли с ним после пятого-шестого класса. Наблюдая за одноклассниками, Лёша научился материться, через силу делал домашнее задание (впрочем, уже на восьмом году обучения это занятие успешно забросилось), прекратил заполнять дневник. Подростка мало что интересовало в жизни, учёбу он ненавидел, даже уроки английского, раньше приносившие радость, превратились в ад, когда сменился их прежний учитель на какую-то Марью Ивановну – сварливую, недовольную всем бабку, которая зыркала своими маленькими, как у свиньи, глазками вправо-влево, тем самым выискивая у учеников спрятанные шпаргалки, мобильники, игрушки и прочие, не относящиеся, по её мнению, к уроку вещи. Дети боялись женщину, ну а Алёша просто, как он сам выражался, "забил огромный болт". По этой причине он и получал двойки и тройки по когда-то любимому предмету. Единственное, что он знал по-английски, так это, во-первых, как переводится фраза на предплечье, а во-вторых, некоторые ругательства и другие несложные словечки (например "привет" или "пока"). С остальными уроками дела обстояли лучше, но неидеально: математику он как не понимал, так и не понимает до сих пор; русский и литература, неразрывно связанные друг с другом, Лёшу не интересовали; промежуточные предметы, такие, как география, обществознание, химия, тоже не возбуждали ярого интереса мальчугана. И пусть многие его сверстники, как и он, почти ничем не интересовались, но у каждого был хотя бы один любимый учитель и самый любимый урок. Но не у Лёши: ему было глубоко наплевать на всю эту учёбу, но нужно отдать должное: может, он и плохо учился в четвертях, но в итоговых отметках тройки были весьма редким явлением. Ближе к одиннадцатому классу Алексей стал тем человеком, про которого окружающие отзываются не иначе как "душа компании" или "душевный человек". Он мог поддержать абсолютно любую идею, внимательно слушал собеседника, когда тот говорил, и запоминал, о чём был разговор (что-что, а память у него очень хорошая) – так, оппонент начинал чувствовать себя важным и нужным, когда парень интересовался, к примеру, как поживает брат троюродной тёти Марины, о которой когда-то ему рассказал знакомый; Алексей отличался отзывчивостью, как мог, поддерживал друзей, попавших в беду, утешал некоторых товарищей, но делал это по-своему, в "своём стиле". Пускай кто-то не одобрял его поведения или кому-то не нравился характер парня, но Алексей не обращал на это внимания, ведь больше всего он ненавидел конфликты и ссоры. В целом, он был добродушным малым со своими тараканами, делающими его не странным, а уникальным. Вплоть до восемнадцати лет Алексей пытался найти родственную душу: он записывался в кружки, где изучался английский язык, ходил на дополнительные занятия вне школы; однажды ему пришла идея прийти на какой-нибудь такой семинар с искусственной бородой и париком, одевшись как сам Христос (то есть в одной белой тунике), но, немного подумав, он отложил эту затею – проблем с законом ему ещё не хватало, а тем более загреметь в психиатрическую больницу. Но с какой бы девушкой он ни заговаривал в надежде найти избранницу, все с грустью подмечали, что у них на руках абсолютно другие слова – не те, что говорил им подошедший симпатичный парень. Глупо было надеяться, что в России, а точнее, в Новокузнецке, чуть ли не в самом забытым Богом (как иронично) городе, кто-то обратится к нему с такой фразой. Как-то раз ему надоело искать: рано или поздно мы теряем надежду, гасится согревающий душу огонь и физическая с моральной усталости берут над нами верх. Он предложил встречаться одной своей однокласснице, Насте, которая была одной из тех, кто не подвержен стереотипу "в отношения вступать нужно только с соулмейтами" (популярное словцо, позаимствованное русскими у американцев). Будучи независимой от различных людских мнений она согласилась, к тому же Алексей сумел уговорить её, сказав: "Ничего плохого в этом нет, ещё будет столько времени найти этих избранных судьбой. Да и какие-то поцелуи никак не повредят, сама же знаешь". Но он ошибался. Как-то он признался матери, что встречается с девушкой и она не его родственная душа, но им очень хорошо вместе. В этих словах правда присутствовала только частичная – парень в действительности наслаждался компанией девушки, радовался её присутствию, но вселенской любви (по словам многих, её возможно ощутить только с соулмейтом) не испытывал. В тот день мать рассказала сыну кое-что новое про родственные души, что Алексей предполагал, хотя и не верил в существование такой штуки в реальности. — Понимаешь, Лёш... – издалека начала мать. – Ты... Ну, можешь встречаться с тем, с кем хочешь, но когда-нибудь и ты, и Настя найдёте свои родственные души и... — И тогда расстанемся. – немного грубо оборвал парень. — Не перебивай. Я хочу сказать, что твои действия могут доставить боль твоему избранному человеку. Обычные поцелуи, может, и не причинят такой сильной боли (ну, может, только лёгкий дискомфорт, как, например, от синяков), но что если дело дойдёт до секса? Ты знаешь что (мать особенно выделила это слово) может случиться? — А ты будто знаешь? – с каждым словом этой женщины Алексей раздражался всё больше и больше. — Нет, слава Богу, такое мне не пришлось терпеть, а вот моя подруга... Помнишь тётю Иру? Которая стоматологом работает? Ты к ней ещё маленьким ходил, она тебе постоянно молочные зубы дёргала. – парень утвердительно кивнул. – Вот, она ведь буквально пару лет назад нашла свою родственную душу. Пришёл к ней пациент зубы лечить – вот так и встретились. Узнала она, что Николай (муж её тоже, как ты, отчаялся найти свою избранную) до этой встречи с другой жил, семью уже хотел с ней создавать, но не сложилось по такой внезапной причине. Ну, и пока он с ней, извини за выражение, в кровати кувыркался, у Иры надпись её кожу жечь начала, а потом из-за ожогов постоянных оттуда кровь стала идти, а буквы почернели. Как она сама говорила – это нестерпимая мука, поэтому, пожалуйста, никогда и никаким образом не причинять боль таким образом своему человеку. Пока ведь не изобрели такие таблетки, которые боль эту заглушать будут. Пообещай мне, Лёш. — Я... Ладно. Обещаю. Впоследствии Настя переехала в Москву, где почти сразу нашла родственную душу, о чём она рассказала бывшему на тот момент парню (Алексею) в переписке, который, в отличие от девушки, остался жить в Питере. Но всё по порядку: вернёмся в то лето в Новокузнецке, когда Алексей расстался с Настей (они оставались лучшими друзьями до того дня, пока Настя не уехала в Москву, навсегда оставив в прошлом близкого ей человека). С тех пор он ни с кем не вступал в отношения ради своего соулмейта, окончательно поставив на себе клеймо одиночки. *** Помимо учёбы в университете, Алексей начал всерьёз увлекаться интернетом и ютубом; он также обожал смотреть американское телешоу, в котором обозревались игры. Видеохостинг чем-то притягивал его. Ему тоже хотелось общаться с людьми, играть в компьютерные игры, одновременно записывая голос (реакцию) и потом выкладывать всё в сеть. После просмотра очередного летсплеера он не выдержал, сняв свой самый первый видеоролик, посвящённый популярной в те годы игре "DayZ". Ролик приглянулся нескольким людям, и Алексей, почувствовав уверенность в себе и в том, что он делает, продолжил снимать лэтсплеи не только по "DayZ", но и по другим популярным играм (например "Minecraft" или "SCP"). Никнейм же он выбрал себе простой и оригинальный: "JesusAVGN". Он совместил надпись на своей руке, а точнее то, как родственная душа обратилась бы к нему, и аббревиатуру того самого телешоу. Заметим, что называл Алексей сам себя не Иисусом, а просто Хесус или Джесус – кому как было удобнее. Алексей никогда не стремился к большой популярности. Ему хватало того, что он имел сейчас. Парень искренне наслаждался новым занятием: он любил играть, монтировать видеоролики, загружать их на канал, изредка проводить прямые трансляции и общаться со зрителями в режиме онлайн. Почти за полтора года он собрал вокруг себя любящую его аудиторию, создал уютную атмосферу на канале и обрёл небольшую известность. Всё же он перебрался с "YouTube" на другой сайт с чуть отличной тематикой. "Twitch" стал его новым домом, где Хесус проводил прямые трансляции, переманивал на него старую аудиторию, долго особо не интересовавшуюся новым сайтом и последовавшую примеру кумира, и завлекал уже обитающих там людей. Алексей не показывал своё лицо – это стало своеобразной фишкой его канала. Хес был одним из первых, кто застал самое начало развития "Twitch", видел его продвижение и медленный рост, видел появление донатов и массовый набег личностей (в основном "стримерш"), ищущих лёгких денег. Он видел всё. Отличительной чертой его канала была та же царящая уютная атмосфера, сохранившаяся после "YouTube". Он всегда стремился к тому, чтобы нести в массы позитив и радость, дарить добро и просто развлекать людей, смотрящих его. Конечно, многим из них очень не терпелось увидеть лицо их кумира, но Хесус уже изначально спланировал показать себя, когда на "YouTube" наберётся приличное число подписчиков, ровно как и на "Twitch". Иногда он забавлялся: записывал как-то видео в маске, а однажды разыграл подписчиков тем, что покажет своё лицо тогда, когда ему задонатят полмиллиона рублей. Ему "прислали деньги" и он отключил стрим, якобы отказываясь демонстрировать свою физиономию. Но, как оказалось позднее, такую огромную сумму никто не донатил, а всё это подстроил Хесус, который сам себе "отправил" деньги, коих и в помине не было. Как только Хес начал зарабатывать деньги, он переехал из Новокузнецка в Петербург вместе с Настей, которая после школы выбрала вариант с продолжением учёбы в вузе. Несмотря на расставание, эти двое хорошо ладили: общались, шутили, спорили на разные темы, по-доброму один другого подтрунивал... Дружба их быстро прошла. Вскоре после переезда Настя нашла родственную душу – состоятельного парня, с которым она случайно столкнулась в маршрутке. Потом они уехали в Москву, несмотря на слова Насти об учёбе в Питере рядом с другом. Алексей, ощущая предательство девушки, остался в культурной столице России, продолжая проводить стримы. Несмотря на тот успех, что он обрёл, были весьма ощутимые проблемы. Иногда Хесус наблюдал такую деталь в организме: его словно обливали холодной водой и в ту же секунду выкидывали на мороз. В суставах начинало ломить – неприятно, но всё же терпимо, даже находясь на прямой трансляции, у него получалось контролировать себя, и это было просто, если вспомнить, что по голосу они не могли понять, как ему хреново. Но больше всего удивляло не это, а то, что надпись на предплечье точно выгорала на солнце – теряла яркость, становясь темнее и темнее с каждым днём, когда Хес испытывал болезненную слабость. Заметил он также и то, что чаще всего болит лицо и руки, реже – ноги и талия. Хесус долго не хотел признаваться себе, что родственная душа в какой-то мере изменяет ему с другим, пусть и обыкновенными поцелуями, но он то ещё ни разу не творил ничего подобного! Ещё больше он боялся того, что её отношения с левым парнем могут зайти намного дальше, чем есть сейчас. (Алексей привык думать о родственной душе в женском роде, вместе с тем он бы не удивился, если бы соул оказался парнем). На короткий промежуток времени боль утихла (где-то на неделю), чему Хес искренне радовался. Тяжело было вести стрим или общаться с новыми друзьями, когда страдаешь от постоянной слабости. Это случилось в тот день, когда Хесус собирался провести очередной стрим. На тот момент он проживал в небольшом подвале-пристройке, находящемся рядом с многоэтажным домом; в его "квартирке" было достаточно места для него одного: кровать, стол с компьютером и микрофоном, одно окошко слева от стола; вправо уходила другая комнатка, ведущая на своеобразную кухню. Дверей между ней и рабочим местом не было – спальня и по совместительству гостиная плавно превращались в кухню с газовой плитой, стиральной машиной и раковиной. Опять повернув направо, можно было увидеть две двери: одна вела в ванную, а другая – выход на улицу. Квартира не дешёвая и не дорогая, уютная, а всё необходимое для жизни имеется. Хес сел за стол и включил компьютер. Он дежурно зашёл на канал, настраивая микрофон, но внезапно подскочил прямо на месте, круто встряхивая правую руку. Её нестерпимо жгло, как будто приложили к раскалённому железу. Алексей посмотрел на предплечье и страх сковал его сердце: бывшая в детстве яркая фиолетовая надпись почернела и смотрелась теперь как позорное клеймо. Хесус застонал от приближающейся боли, и ему показалось, что горит всё тело: от кончиков пальцев ног и до волос на макушке. Он упал на пол, скорчившись, пытаясь хоть как-то облегчить жжение внутри, но ничего не помогало, отчего Хес не выдержал и отключился. Очнулся парень не сразу. Открыв глаза, он попробовал пошевелиться и пожалел о том, что сделал. Сложилось впечатление, словно его окунули в кипящую лаву, а затем выкинули обугленную тушку обратно на сухую поверхность. Хесус, прерывисто вздохнув, прикрыл глаза. В голове гулко звучали обрывки мыслей, свинцовая тягость сковала мышцы; ему чудилось, что кости в любую секунду могут рассыпаться – настолько они ослабли. Алексей из-за шока не смог даже поднять руку – он, лёжа на полу, так и забылся мрачным, удручающим сном. Утром немного полегчало, по крайней мере, Хесус смог подняться и переместить себя на кровать. Сидя на мягкой поверхности, Хес почувствовал слабое облегчение после вчерашнего. "Блять, я про стрим забыл. – подумал он, доставая телефон, лежащий у него в ногах. Циферблат показывал ровно пять часов вечера. – Чёрт, я так долго спал? Ещё и эта херня жжёт, что вообще происходит? Хотя кого я обманываю, эта сволочь с каким-то пидором переспала, а до этого ещё и целовалась с ним. Сука! Если я только эту тварь встречу, то всё выскажу, а ещё лучше – просто въебу. От этих родственных, мать вашу, душ легче нихуя не становится..." Алексей упёрся локтями в колени, закрыв лицо ладонями. Он догадывался, что такое, возможно, произойдёт с ним снова, но что ещё страшнее – он не знал, когда, а жить в неведении – самое страшное проклятие. Впрочем, пока Хесус планировал извиниться перед ждущей публикой и прямо сегодня, если ситуация не повторится, провести стрим. *** Алексей всё-таки показал под Новый Год своё лицо, как только на "YouTube" набрался один миллион подписчиков. Удивились, безусловно, все, потому как много кто ожидал увидеть не молодого и привлекательного парня, а человека в возрасте (ведь по голосу именно такое и создавалось впечатление об этом стримере). Хесус был рад. Он и не мечтал, что когда-нибудь его карьера летсплейщика и стримера дойдёт до подобного. С непоколебимой уверенностью он заявил, что является почти самым счастливым человеком на Земле. Почему почти? Как Алексей и предполагал, те ощущения никуда не делись: после того рокового дня болезненная мигрень стала постоянной спутницей Хесуса, из-за которой ему приходилось переносить трансляции, ссылаясь на плохое самочувствие (и, собственно, он не врал, лишь слегка не договаривал правду). Мысленно он проклинал родственную душу, которая так нагло спит с кем-то, а могла бы приложить немного усилий, чтобы он [Хесус] не мучился. Надпись на предплечье начала в прямом смысле выжигать кожу – в один из дней оттуда вытекла огромная лужа крови. Сходив в больницу, Алексей лишь чуть-чуть облегчил себе жизнь: ему выписали таблетки, специально предназначенные для таких случаев (изобретённые недавно, но уже пользующиеся большим спросом). Они были что-то вроде обезболивающего – выпил таблетку и избавился на время от обжигающего чувства в руке и ломки во всём теле, а на их месте оставалась приглушённая боль, и её было куда проще переносить. Таблетки, обладая целебными и полезными свойствами, стоили, логично, дорого. Качество равно деньги, которые Алексей тратил на жильё, еду и технику, а теперь из-за бездушности соулмейта добавились и лекарства. Он дал себе обещание, что предъявит этой женщине (или этому мужчине) все сохранённые им чеки, чтобы она (он) осознала (осознал) сколько ему приходилось терпеть. Нет худа без добра. Также и у Хесуса. Ещё до того, как он показал лицо, Алексей занимался на "Twitch" таким "фокусом", как "рейд". В чём заключалась суть: он, как человек имеющий большую аудиторию, заходил на трансляции менее популярных стримеров и, если его всё удовлетворяло, скидывал ссылки на их канал и люди забегали в чат, где желали незнакомому человеку "добра и позитива", ставя при этом уйму фиолетовых сердечек. Иначе говоря, Хес таким образом давал шанс этим стримерам заполучить новую аудиторию, дарил им хорошее настроение, вносил в их жизнь капельку радости, помогал отчасти им не опустить руки (но это, конечно, слишком идеализированно, в реальности же он рассчитывал хотя бы на какую-никакую ответную реакцию). Понятно, что стримерам нравились такие рейды (но не всем) именно от Хесуса, потому что только он делал это с добрыми намерениями. Отклики людей были разными: кто-то просто говорил "спасибо", кто-то искренне радовался, а были и те, кому подобное внимание было неприятно, однако и среди них нашлось большое и попросту гигантское исключение. Тот, кто ничуточку не походил на других стримеров, которых когда-либо рейдил Хес. Тот, из-за которого жизни обоих перевернулись после одной случайной встречи. Диззи Дизастер. Хесус заметил его, когда листал ленту трансляций летсплейщиков, выискивая тех, кого будет лучше зарейдить и кто даст хорошую реакцию (в тот промежуток времени он пока скрывал внешность). Парень заглянул на стрим и увидел мужчину средних лет, американца, с бородой, в забавной шапке, играющего в "Terraria" – целое комбо из забавных странностей, но только они и привлекли внимание Хеса. Он, как и делал постоянно, скинул ссылку на стрим и приготовился наблюдать реакцию иностранца (ну любопытно же было, какое у него будет лицо, когда он увидит в чате безостановочно спамящих русскоговорящих). Произошло то, чего Алексей ну никак не мог ожидать. Американец, мягко говоря, удивился. Он с выпученными глазами смотрел на чат и лишь спустя минуту смог сказать что-то вроде "о, боже мой" (на английском, естественно). Потом он развернул камеру с лицом на весь экран, спрятав на время игру, с помощью программы изменил голос, а хромакей помог сменить задний фон, который сменился с "Terraria" на атомный взрыв. Диззи не верил своим глазам – его переполняло ликование и восторг, радость и трепет – он едва держал себя в руках. Стример с изменённым низким голосом и возбуждённым видом приветствовал новых людей. Он как бы сделал вид, что "защищается" от спамеров (даже поменял свою странную шапку на зелёную каску). Позади него (благодаря хромакею) взрывались бомбы, слышались звуки самолётов и падающих снарядов. В чате же разразилась нешуточная битва: новенькие на канале, желающие добра и позитива и кидающие сердечки, против подписчиков, которые в свою очередь отсылали потешные смайлики геккона в каске. Хесус даже рассказал о своих "набегах на стримеров" в видео, выложенном позже на "YouTube"; в нём особое внимание уделялось Диззи, который, кстати, после рейда изъявил огромное желание поговорить с Алексеем лично. Последний, между прочим, тоже был заинтересован в разговоре. Правда, выяснилась одна существенная деталь: оба не понимали языка другого. Хесус еле-еле знал английский, а Диззи в той же степени русский. Им пришлось просить помощи переводчика – девушки, которая переводила с одного языка на другой, помогая стримерам общаться. Из разговора Хесус узнал, что Диззи сравнительно недавно занимается стримерством, у него есть семья (жена Аманда и собака по имени Скути) и другие "немаловажные" мелочи. Американец с таким же интересом расспрашивал Хесуса о его жизни и о России. После насыщенного разговора они попрощались. Диззи сразу с головой ушёл в изучение русского языка, благо у того было на это время, в отличие от Хесуса – на прямых трансляциях он веселил людей, а потом исправно ходил в свою фитнес студию, управляя ей. А приходя домой сил хватало лишь на еду и сон. Иногда выдавались свободные минутки, которые он тратил на друзей, семью и в редких случаях учил английский язык. По большому счёту, ему просто было лень это делать, хотя он и пытался. Как итог: Диззи мог более менее изъясняться по-русски, а Хесус от силы знал, как переводится "как дела". Эти трудности по началу мешали их общению, но потом всё потихоньку наладилось. Алексей интуитивно понимал смысл того, о чём говорил Бен (так звали Диззи), и иногда в голове у них невольно мелькали вопросы, которые они никогда не высказывали вслух: "Как я понял его? Откуда я знаю, как это переводится?" Хесус сдружился с Диззи настолько хорошо, что буквально за несколько месяцев узнал о детстве американца, встрече с женой, о том, как они завели пса и гекконов, о трудностях, которые испытывал Бен, проводя стримы и не получая взамен должного отклика; рассказал он также, что большую поддержку получил от своей любимой Аманды – она была рядом в тяжёлые моменты его жизни, но его маленький круг близких нежданно пополнился на одного человека. На этих словах сердце Хеса застучало чаще, но он не придал этому большого значения. Когда Хесус показал лицо, Диззи не удивился, так как его в последнюю очередь волновала внешность друга. Их общение изменилось только тем, что Хес стал пользоваться веб-камерой. В основном для разговоров они пользовались "Discord" – там парни зависали до тех пор, пока Алексей не уходил спать (всё-таки разница в часовых поясах не позволяла им долго засиживаться). В один из таких диалогов Диззи признался, что так и не нашёл родственную душу, его жена тоже. Этот факт послужил для них толчком, чтобы начать встречаться, а потом пожениться. Алексей был крайне возмущён и, когда американец закончил свой рассказ, с нескрываемым раздражением высказал своё мнение. — Диззи, какого хера? Ты знаешь, на что ты свою настоящую родственную душу обрекаешь? — Em-m-m, I guess... I'm not sure, Jes. I am really trying to find my soul mate, but I'm not getting any younger, so... – Диззи потёр от смущения свою шею. – In a way, you can call me selfish, but what should I do? Just sit and wait her? — Блять, да! Именно это и должен был! – Алексей гневно стукнул по столу кулаком. — Alex, please, listen... – но его нагло прервали. — Ноу, Диззи, это ты листен ту ми нау! – Алексея слегка потряхивало: он вдохнул побольше воздуха для длинной тирады, собираясь высказать её Бену, который вопросительно всматривался в лицо Хесуса. – То, что ты делаешь, нельзя делать вообще. Ю кент встречаться, то есть, хэв дэйтц с какими-то бабами, потому что ты делаешь больно своему, как ты там говоришь, соулмейту. Не понимаешь, что я говорю? Ну, я хочу сказать, ю причиняешь, э-э-э, пэйн ёр соулмейт, вот! Точнее, когда ты, м-м-м, хэв э секс уиз самбади и эта боль... Просто, её никак не описать. Это будто в твоё тело вливают раскалённый металл, а кожу сильно жжёт. И вот все эти ощущения прекратить нельзя, только заглушать дорогими таблетками... Я понимаю, что ты там устал искать и всё такое, но так поступать, как ты, тоже, знаешь, нехорошо. А хотя, нахер я тут распинаюсь? Ты же щас ничего не понял. — I understood. – сказал Диззи, нахмурившись и опустив глаза. – Honestly, I don't know much about soul mates and... Oh, boy, I'm a terrible person, aren't I? — Ну, блин, ты неплохой человек, нот бэд, но всё равно ты и твоя жена, в общем, сделали не очень хорошо. Джаст донт ду зис эгейн, окей? — Okey, I promise. Факт оставался фактом: более Хесус не покупал себе обезболивающих таблеток. Боль прекратилась, может только иногда ныли суставы, но он считал, что на такое грех жаловаться – раньше было хуже. Он находил немного странным, что, только поговорив с Диззи, всё прошло. Алексей думал, что, возможно, Бен – его родственная душа, но быстро прогнал эту мысль: они ведь уже успели сказать друг другу первые слова, но тогда кто? "Может жена Диззи – та самая избранная?" Хес истерично хохотнул, представив эту ситуацию. Он понимал, что его соулмейт, кем бы он ни был, живёт в Америке и она точно знает его (по крайней мере смотрит на "YouTube" или "Тwich"), а значит надо приехать к Диззи любой ценой. *** Хесус поставил себе цель прилететь в Америку к Диззи (а в идеале планировалось поискать родственную душу там). Но сколько же нужно было сделать, чтобы достичь её: накопить деньги, получить визу, заказать билеты, найти временное жильё (желательно дешёвое), суметь прожить там неделю, а потом вернуться назад. С деньгами проблем не было: да, он вкладывался в свою фитнес студию, но при большом желании он мог скопить необходимую сумму. Беда пришла откуда не ждали. Виза. Её, как оказалось, не давали каждому, но проблема была ещё и в том, что причину отказа не называли. Тебе просто говорили: "Извините, но в получении визы Вам отказано". И иди на все четыре стороны. Хесус понимал, что было достаточно причин отказать ему. Но всё равно было обидно. Визу в первый раз ему не дали, и тогда он решил подождать год, чтобы его не заподозрили (в противном случае о нём бы сложилось впечатление, как о человеке, пытающемся всеми силами свалить в Америку и остаться там навсегда), а потом вновь попытать счастье. За это время Алексей безуспешно пытался раздобыть информацию о том, что нужно иметь при себе для осуществления заветной мечты. Нет, конечно, у него был весь пакет необходимых документов, он также имел рабочее место, а причина поездки проста – навестить лучшего друга. Не исключено, что у офицера, принимающего решение о выдаче и не выдаче виз, тогда был плохой день. Но какое право он имел из-за своего пасмурного настроения рушить надежды двух друзей? Эта несправедливость дала сильный толчок попытаться ещё раз. Второй раз ему вновь отказали. Алексею выдали зелёную бумажку (уже ненавистного цвета), которую он яростно скомкал и разорвал дома, благоразумно рассудив, что при офицере рвать её не стоит. Плюхнувшись на кровать, он, незаметно для самого себя, заплакал. Слёзы сами катились из глаз, Хес не замечал их: он лишь перевернулся на другой бок, согнувшись в позе эмбриона. Парень внимательно посмотрел на свою чёрную надпись. Неужели ему не суждено встретить родственную душу? Единственное, чего Алексею всегда хотелось, о чём он всегда мечтал – найти человека, рядом с которым он сможет чувствовать себя в безопасности и который всегда будет рядом с ним, что бы ни случилось. Стример просто не мог не попробовать хотя бы ещё раз. И он будет пытаться до тех пор, пока не умрёт или окончательно не сломается – так Хес решил для себя. Наступил тот самый третий и судьбоносный раз. Хесус на зубок выучил какие слова и в какую минуту ему нужно произнести, какие документы предоставить, как себя вести и как одеться. На улице вовсю хозяйничало лето: духота стояла невыносимая, облака кое-как закрывали палящее светило, а ветер ушёл в отпуск (его будто и в помине не было). Алексей написал пост в своей группе о том, что снова пробует получить визу: люди в комментариях ободряли его, желали удачи. И вот, спустя несколько часов, он сидел в специальном зале и ждал своей очереди. Наконец на табло высветился его номер, который был напечатан на талончике, выданном, когда он только зашёл в здание, отстояв длинную очередь, и номер кабинки, где проходило собеседование. Парень зашёл, стараясь казаться увереннее, чем на самом деле есть. Глубоко внутри Алексей понимал, что при отказе в третий раз он точно не выдержит и затяжное подавленное состояние, по-другому – депрессия, ему обеспечено. В целом, разговор проходил неплохо: Хес держался хорошо (или пытался), офицер, на первый взгляд, не выглядел сурово – не так всё и идеально, но и плохого пока что не было. Алексей исправно отвечал на все вопросы, в какой-то момент запнувшись на вопросе о причине поездки. Он молчал дольше, чем нужно и это чуть не стало роковой ошибкой. — Простите, – начал было офицер, – простите, но в визе Вам отказано. — Но... Пожалуйста, я... – отчаянно взмолился Хесус. — Это не обсуждается. – офицер строго смотрел прямо на парня, твёрдым взглядом давая понять, что беседа окончена. — Прошу послушайте! – не вытерпел Хес. – Вы не понимаете, это мой единственный шанс найти родственную душу. – он закатал правый рукав рубашки. – Я почти потерял надежду, но я чувствую, что она ждёт меня там, в Америке. Вы сами всё видите. Дело не только в друге, но и в ней, я просто знаю это! Если Вы дадите мне визу, то сделаете аж целых трёх людей на этой планете счастливее. Надпись выгорела и это только потому, что она уже устала терпеть постоянное одиночестве. Умоляю, я должен, я обязан поехать в Америку! Офицер задумчиво откинулся на стуле, переваривая информацию. Он инстинктивно потянулся к своей руке и тут же сжал кулак, не касаясь её (всё же находился при исполнении). Офицер то смотрел на парня, то, глубоко задумавшись, на лежащую рядом зелёную бумагу с отказом, которую ещё не успел до конца оформить, так как был слишком ошеломлён рассказом. Искренним рассказом. Он вновь бросил мимолётный взгляд на Хесуса и глубоко вздохнул. — Хорошо, дайте, пожалуйста, Ваш загранпаспорт. – он взял его и пробежал глазами по страницам. Убедившись в чём-то, офицер сказал Алексею: "Вы можете идти, если что, мы с Вами свяжемся". Хесус вышел из здания, испытывая гамму эмоций из облегчения и страха, волнения и счастья – всё смешалось. В его животе не то летали бабочки, не то взрывались фейерверки. Голова кружилась. Он опьянел от чувств. Придя домой, Хесус сел на кровать и затем откинулся на неё. Он распластался в форме звезды, раскинув руки и ноги, отсутствующе глядя на потрескавшийся потолок. Алексей перевернулся на бок, уткнувшись головой в подушку, и улёгся полностью с ногами. Теперь всё позади: нескончаемые переживания, утомительные подготовки, бессонные ночи... Через три дня ему позвонили и сказали, чтобы Алексей пришёл забрать паспорт и визу. Никогда ещё Хесус не испытывал такого воодушевления. Это была самая важная победа в его жизни. *** Хесус смотрит в окно на снующих возле самолёта людей, затем откидывается на сиденье и прикрывает глаза. Перед ним отчётливо всплывают воспоминания из детства, юности, подростковых времён; ясно видел он последние три года, когда стремился получить визу, и вот сейчас, наконец-то, сидит тут, не веря в реальность происходящего. С собой Хесус взял чемодан с микрофоном и камерой, повседневными вещами (сменная одежда, зубная щётка, наушники и другое) и некоторыми важными лично ему предметами, подаренными друзьями, родственниками или подписчиками. Перед взлётом, Хес отчитывается в группе о полёте в Америку и отсылает Диззи сообщение, что он приедет где-то через восемь часов. Бен, когда узнал о том, что Хесус получил-таки визу, пообещал встретить его в аэропорту, а также предложил пожить у себя – всё равно они с женой развелись (через несколько месяцев после того самого разговора с Хесусом) и Аманда переехала в другое место; они с Диззи продолжали общаться, ведь, как ни крути, они очень долго жили вместе и любили друг друга, хотя и понимали, что не являются солумейтами. Бывшая пара согласилась на то, чтобы остаться друзьями. И вот они взлетают: Хесус держится за подлокотник и откидывается на спинку сиденья. Он с удовольствием рассматривает открывшийся из иллюминатора вид, изредка посматривает на пассажиров, многие из которых после подъёма в воздух надели повязки на глаза, чтобы хорошенько выспаться. Хес, проведя у Морфея (Бога сновидений) ночью только пару часов, усталости не чувствует из-за тревожного предвкушения, поселившегося в животе. Ему не терпится встретить Диззи, который сейчас скорее всего тоже волнуется. Через час миловидные стюардессы начинают разносить напитки, ещё через два – горячий обед. Желудок Хесуса жалобно урчит, прося еды, так как утром он её не получил. Алексей берёт курицу и принимается есть её, поминутно возвращая взгляд на окно с прекрасными пейзажами: сверху всё кажется очень маленьким – все города, реки, моря и озёра, острова, горы, не спеша, сменяют друг друга. Иногда их закрывают полупрозрачные облака. Капитан корабля внезапно объявляет высоту, на которой они летят, и сколько градусов сейчас за бортом. "Надеюсь у нашего пилота не возникнут суицидальные мысли" – хмыкнул про себя Хес, вспоминая давний видеоролик на "YouTube", где ютубер вскользь упомянул, что иногда у пилотов могут возникнуть такие идеи. До самого конца полёта Хесус не уснул – так, из соображений безопасности. Спустя восемь часов прекрасного полёта, самолёт приземляется уже в Америке. Хесус сходит с трапа и идёт в сторону одноэтажного широкого здания неправильной, причудливой формы. Внутри он проходит таможенный контроль – там ему задают пару вопросов на английском языке, а именно: зачем приехал, как зовут, и так далее. Внимательно проверяют его паспорта и визу, а потом желают хорошего дня и пропускают дальше. Хес включает интернет и глазами ищет переписку с Диззи. Последнее сообщения от него: "See u later, dude! Good luck!!!" (перед полётом) и "I'll meet you outside" (буквально двадцать минут назад). Алексей поспешил к выходу из аэропорта. Вечереет. Сейчас в Питере, наверное, день – думает Хес. Его охватывает вдруг чувство необычайной лёгкости: в живот будто переместилось колотящееся изо всей силы сердце: оно то трепетно замирает, то живо ускоряется: он жаждет эту встречу. Как утомлённый работой человек мечтает о сладком отдыхе, так и он хочет увидеть друга в живую, а не через экран компьютера, но вместе с тем и робеет. Подавив подступившую трусость и укорив себя за малодушие, Алексей оглядывается по сторонам в поисках Диззи. Всё здесь слишком чужое и незнакомое, но впечатляющее и по-своему величественное. Взгляд Хесуса падает на мужчину, стоящего возле обычной тёмно-серой машины (кажется, это Форд), и он тут же узнаёт в нём Диззи. Бен, который до этого прочёл сообщение Хеса о том, что тот приехал, тоже замечает друга и быстро подходит к нему. Американец светло улыбается своей сверкающей улыбкой и начинает разговор первым. — Nice to see you again, Jesus. Хесус тут же останавливается. Улыбка сползает с его лица и воспоминания холодной волной бьют по сознанию. Так всё это время его родственной душой был Диззи? И только из-за него он страдал, мучился от адской боли, покупал эти чёртовы таблетки, спуская на них приличную сумму? Для Алексея это стало потрясающим всё его существо открытием. Он предполагал, что его соулмейтом может оказаться кем угодно, да даже Амандой, но Диззи, его лучший друг... Только теперь до него дошло ПОЧЕМУ они порой понимали друг друга с полуслова, игнорируя барьер в языках, почему им нравилось общаться и делиться самым сокровенным, и вот почему оба стремились встретиться. Всё из-за того, что они были предназначены друг другу судьбой. Хес ещё стоит в оцепенении, когда Бен кладёт ему на плечо свою руку. Но сказать что-то в духе "что случилось" или "ты в порядке" он не успевает. Хесус слишком быстро отталкивает его руку и отходит на пару шагов назад. Сейчас они выглядят точно так же, как разъярённый пытками и унижениями бык и неопытный тореадор, которого впервые вывели к этому свирепому зверю. Обстановка накалилась. — Значит, ты та сволочь?! Это из-за тебя я страдал... Ты... Ты знаешь СКОЛЬКО мне пришлось пережить, пока ты, ебать, "развлекался"? А? Знаешь? Так а я тебе скажу – дохуя! Ещё и таблетки сраные... Я ради тебя ограничил себя вообще от всего, а ты просто забил на то, что в мире есть человек, которому, сука, не наплевать! Блять, Диззи, ты... ты... знаешь КТО?! ТЫ ПИДОР, ВОТ ТЫ КТО! Ты ахуевший, блять, пидор! – выкрикивает Хесус на одном дыхании и Диззи, прослушавший тираду, теперь выглядит так же, как и Хесус минуту назад: выпученные глаза, открытый от удивления рот, застывшая в волнении поза. На его предплечье красовались те же самые слова. — Oh, Alex... – шепчет Диззи, подступая ближе к другу, и осторожно берёт его правую руку. Он задирает рукав рубашки и бережно прикасается к выгоревшей фразе, сказанной им минуту назад – вокруг неё ярко выделялись покрасневшие от ожогов участки кожи. Диззи ошарашен. Душу грызёт чувство вины, и он отходит от Хесуса, садясь на капот машины и тупо уставившись в никуда. Слёзы застилают глаза, и Диззи, стараясь не смотреть на Алексея, прерывисто, тихо, еле-еле выговаривает отдельные обрывки извинений. – Sorry... I'm so sorry.. Tha.. That's my fault... Sorry... Alex, I... Бен отворачивается. Ярость отпускает Хесуса тут же. Он сокращает расстояние между ними двумя, силой поворачивает Диззи и прижимает к себе. Как долго он грезил об этой встрече, сколько он прошёл, сколько сделал... Он не хочет потерять этого, предназначенного для него человека и ещё крепче стискивает Диззи в своих объятиях. Слёзы Хесуса маленькими каплями падают на сухой от жары асфальт, а Диззи сильнее утыкается в плечо товарища. Сколько они там простояли? Долго. Это было необходимо им. Два отчаявшихся найти своих соулмейтов и истинное счастье существа обрели их в одно мгновение. — Alright, buddy, – Диззи отстраняется и, скромно улыбаясь, кивает головой в сторону машины, – let's go home. — Летс гоу. – с особенно доброй улыбкой на лице, соглашается Хес. *** От аэропорта до дома Диззи они едут долго, однако оба молчат. Но о чём им нужно поговорить? Никто не знает. Как быстро всё-таки исчезли между ними границы, и были ли они вообще? Каждый из них с самого их первого разговора почувствовал невидимую связь, но признать её не решился никто. Бен был связан узами брака, а Хесус, зная это, не претендовал на него и поэтому все три года обманывался тем, что сказанные ими приветственные слова в "Skype" считаются за первую встречу. Машина тормозит и Диззи уверенно смотрит вперёд на двухэтажный, окружённый забором домик. В салонном зеркале отражается Хесус, несколько сконфуженно сжимающий края своей серой толстовки. Бен ободряюще накрывает его руки своей ладонью и кивает, как бы говоря: "Всё хорошо!" В ответ Алексей крутит своей головой, затем улыбается и бодро, с каким-то решительным намерением, выходит из машины, направляясь к дому. Диззи одобрительно хмыкает. Они заходят внутрь. Диззи втаскивает тяжёлый чемодан, а Хесус с любопытством осматривает жилище: оно куда больше его подвала раз эдак в десять, справа находится кухня (раковина забита грязными из-под чая кружками и немытыми тарелками), а слева – гостиная, по размерам идеально подходящая для приёмов огромного количества людей. Там стоит рабочий стол, нагромождённый аппаратурой, где, судя по всему, Диззи проводит стримы, позади удобного кресла возвышается хромакей и несколько ламп для освещения. Вся техника громоздится в левом углу комнаты, а смотря на право, невольный наблюдатель может лицезреть массивный диван с креслами по разные стороны, напротив которых, на стене, висит плазменный телевизор. Но Диззи ведёт Хесуса наверх по лестнице, на второй этаж. Там расположены две спальни (для гостей и супружеской пары) и находящиеся в отдельных комнатах туалет и ванная комната. Под лестницей, заметим, есть чулан, в котором завалялась куча ненужных вещей, но разобрать её никто пока не решился. Стримеры входят в комнату размером примерно с кухню. В глаза бросается двуспальная кровать, стоящая около стены: всё постельное бельё голубых и фиолетовых оттенков убрано настолько аккуратно, что не видно ни складки на лежащем поверх подушек и матраса одеяле. Сбоку от неё умещается стол, усыпанный письмами, бумагами, открытыми посылками, а над всем добром висит три полки, плотно заставленные книгами (все на английском). Большое окно с белыми пластмассовыми ставнями открыто, душную спальня проветривается, жалюзи мирно, тихо шурша, покачиваются из стороны в сторону. Рядом с окном, в углу комнаты примостился шкаф с одеждой, а ещё чуть дальше можно увидеть стул с висящими на нём штанами и рубашками. Бегло оглядев жильё Диззи, Хесус ухмыляется, планируя навести в этом доме частичный порядок – с уходом Аманды он, хотя и не потерял свою чистоту, но однозначно стал пустоватым. Хес чувствует, как Диззи подходит к нему и как-то смущённо застывает на месте, не решаясь подступиться ближе. Хесус неторопливо поворачивается, делает один большой шаг навстречу Диззи, который, лукаво подмигнув, валит его на кровать. Бен смеётся, нависая сверху, а Алексей прерывает его смех, приподнимаясь на локтях и целуя его улыбающиеся губы. По-детски наивный поцелуй, тёплые прикосновения, манящие мягкие поглаживания, переплетающиеся пальцы, нарастающее нетерпение и напряжение, острая жажда ласки, бешеный ритм сердец, тихие взбудораженные вздохи, смятые простыни и разбросанные подушки, неуверенные, сменяющиеся чуть погодя на точные и умелые, движения бедёр, чуть слышные поскрипывания кровати, неожиданный вскрик и оглушительно слепящий пик удовольствия, накрывающий с головой – их чувства смешиваются в единый водоворот умопомрачительных эмоций и всепоглощающей страсти. Им мало этого: мало чутких касаний, мало чувственных стонов, мало любви – о, как им не хватало друг друга все эти годы! Две изнурённые долгим путём души воссоединились и никогда больше пути их не разойдутся. Родственные души, утомившись от беспрерывных заходов, лежат рядом, устало позёвывая и глубоко дыша. После расслабляющего душа – они с трудом заставляют себя помыться – Хесус и Диззи переодеваются в чистые пижамы и ложатся на кровать. Бен с любопытством рассматривает своё предплечье и обращается к открывшему было рот Алексею, который и сам хотел уже поинтересоваться, что Диззи там увидел. — Hey, Alex, look! – он с весёлым смехом указывает пальцем на руку Хеса, прижимая для сравнения к ней свою. – We've just got our marks! Ha-ha-hah! Хесус переводит взгляд со своей руки на руку Диззи – теперь там нет никаких записей и ненужных слов, зато появилось аккуратное изображение иконки твича – место, столкнувшее их судьбы. Ещё с минуту они разглядывают метки, а затем Хесус качает головой и со словами "ладно, я спать" поворачивается к Бену спиной, собственнически подминая под себя одно одеяло и нахально укрываясь вторым. Диззи опять смеётся и укладывается рядом с Хесом, забираясь к нему под покрывало и прижимая к себе уставшее, родное тело. Бен вдыхает запах волос Алексея и на выдохе мило, с забавным акцентом шепчет по-русски "спокойной ночи". С той ночи всё у них пойдёт на лад. Аманда также найдёт своего соулмейта, Хесус останется жить в Америке, иногда наведываясь в ставший родным Петербург. Про то, что они являются родственными душами, своим подписчикам они не скажут, но Хесус сообщит, что в Россию он будет приезжать лишь раз в несколько месяцев. Они часто начнут появляться на трансляциях друг у друга или просто устраивать совместные стримы, где будут играть в различные видеоигры. Со временем их любовь окрепнет, а рука Хесуса окончательно заживёт от ожогов (Диззи некоторое время ещё будет испытывать чувство вины из-за этого; до тех пор, пока Хес не устроит серьёзный разговор, где скажет, что простил его, когда только-только приехал в Америку). Но это ждёт их в будущем, потом. А сейчас они впервые засыпают в одной постели под одним на двоих одеялом, погружаясь в тёплый, умиротворяющий сон.