Ах, эти домыслы!

Емитсу пристально, уперев острый подбородок в сложенные руки, посмотрел на явно нервничающего сына, сидящего на самом краю глубокого кресла в кабинете Внешнего советника, сложив руки на коленях, как примерный школьник. Лишь непонимание с толикой настороженности выдавали, что ничего хорошего от разговора с отцом Тсуна не ждет. И правильно делает! В голове внешне сдержанного Емитсу его маленькая копия судорожно, прерывисто вздохнула и залилась слезами. Отнюдь не гордости. Его Тунец, его маленький, сладенький Тунец с пухлыми щечками и пушистой шевелюрой. Как это произошло? Как?! — Тсуна, недавно я вернулся с собрания Альянса. Думаю, пришло время нам поговорить по-мужски. На секунду непонимание перевесило настороженность, но затем все вновь вернулось к прежнему балансу. — Эм… ладно? — Я узнал, что ты встречаешься с мужчиной, — как можно строже произнес Емитсу, но, увидев реакцию сына, маленький внутренний Савада запаниковал, забегал кругами, поэтому Внешний советник поторопился объясниться: — Нет-нет, не думай, ты все равно останешься моим любимым сыном, просто… — он начал подбирать слова. — Просто… Мадонна, Тсуна, неужели нельзя было выбрать кого-то другого? Да что ты в нем нашел?! Только выучка не позволила лицу Емитсу страшно перекоситься, когда на собрании Альянса одна милая донна из второй десятки сказала, что всегда будет поддерживать молодого Дечимо в его борьбе за искреннее и светлое чувство. Так и сказала — искреннее и светлое. Хоть убейте, Емитсу не понимал, что искреннего можно найти в Занзасе, а именно на него, кажется, намекала донна. — Ну… он умный… добрый… наверное… — поняв, что убивать его — как и отрекаться — сегодня не будут, Тсунаеши слегка расслабился, на что маленький Емитсу в голове Внешнего советника умиленно улыбнулся. Он так давно мечтал посидеть с сыном в своем кабинете, поговорить… не об этом уж точно, но все же. — Тсуна, он тебя старше… — Пап! — Тсунаеши подскочил, щеки его нежно розовели. — Нас не волнует разница в возрасте. Тем более, когда мы впервые встретились, он был гораздо моложе своего истинного возраста. О, это дьявольское изобретение Тимотео под названием «Колыбель для Занзаса». Не будь ее, Тсунаеши в жизни не посмотрел бы на лохматого мужика с хвостом енота в волосах и постоянным запахом вискаря. А теперь Занзас, можно сказать, ровесник сына Емитсу. Какая-то пара лет роли не играет. Да знай Савада, чем все закончится, вдребезги разнес бы проклятую глыбу, да еще и сплясал бы на осколках. Его Тунец, маленький, милый Тунец. Что он скажет Нане? Как посмотрит дорогой жене в глаза? Не уберег, не сохранил… Что может быть хуже неуравновешенного элитного убийцы во главе других стукнутых на голову элитных убийц? Маленький Емитсу в голове заливался горючими слезами, обнимая выдуманную кирку. — Тсуна, — проникновенно попытался достучаться до по-прежнему розового сына Емитсу, подавшись вперед. Маленький Савада в голове отчаянно кивал и поддерживал его, держа кулачки. — Он пытался убить тебя при первой встрече! — Ну… не совсем… То есть, я думал, что пытался. Но, пап, он не со зла. Он всегда боролся за благо Вонголы, хотел только лучшего. Он заботливый. Ах, Емитсу, что внешний, что внутренний, умилились словам Тунца — всепрощение тот явно унаследовал от матери. Только Нана — и Тсуна — могли найти что-то хорошее в Занзасе. Образ милой Наны придал сил. Он просто не сможет взглянуть ей в глаза, если не попытается спасти сына от катастрофы. — Он стрелял в тебя! — Если бы хотел, давно бы убил, — резонно заметил Тсунаеши. Емитсу вынужден был признать, что стреляет Занзас неплохо. Не как Реборн, конечно же, но все же… Эта донна тоже упоминала пистолеты. И забавную прическу, темные волосы. Вот что, что можно найти забавного или милого в лохмах Занзаса? Нет, Емитсу по-своему уважал приемыша Тимотео, ради босса даже терпел его заскоки, но не тогда, когда он тянулся грязными лапищами к святому — к его маленькому Тунцу! Никакой Тимотео не остановит его от размазывания Варии по стенке! — А вообще он учит меня стрелять… с двух рук. Знаешь, я еще при первой встрече поразился, сколько у него на самом деле оружия всегда с собой, — с восторженным ужасом повествовал сын, но было видно, что к выдумкам второй половинки он давно привык. Поймав словосочетание «вторая половинка» внутренний маленький Емитсу отчаянно заскулил. — Тсуна, если так хочешь, есть же Хранители. — Папа, ты что? — с ужасом посмотрел на него сын. — Они же мои друзья! — А он разве не друг?! Тсунаеши медленно, отчетливо покачал головой, осторожно, словно боясь нарушить хрупкое душевное равновесие отца. — Нет, пап, не друг. — Ты еще скажи, что вы собираетесь пожениться! — Хии! Как ты узнал?! — Тсуна, он же… — Емитсу осекся, увидев упрямство в глазах сына, его сжатые кулаки. Их отношения только-только начали налаживаться, после переезда Тсунаеши в Италию. Не хватало испортить все из-за Занзаса. Нет уж, не дождется! Возможно, за пару лет этот роман изживет себя, чувства сойдут на нет… Емитсу понимал, что успокаивает себя, но ничего поделать не мог. С другой стороны, Занзас никогда не славился постоянством в отношениях — во всех своих немногих — предпочитая короткие связи. Значит, еще можно что-то предпринять, как-то повернуть ситуацию. Вот окажись на его месте тот же Реборн, не к ночи будет помянут, пришлось бы нелегко. Да что там, в случае Реборна оставалось бы только смириться, этот своего никогда не отдавал. Так что пусть будет Занзас, это зло хотя бы знакомое, контролю поддающееся… Но во что теперь превратятся семейные ужины! — Ладно, — вздохнул Емитсу, пока маленькая копия в голове плакала в углу, укачивая кирку. — Ладно, живите. Даю вам свое благословение. И даже помогу представить Нане. — Но мама о нем знает, — с детской непосредственностью заявил Тсунаеши. — Она всегда была от него в восторге. Что же, если он сумел очаровать Нану, так и быть, пусть живет. — Хорошо, — кивнул Емитсу, откинувшись в кресло. Жутко хотелось выпить. Он решил попробовать в последний раз заставить сына одуматься. — Но ты ведь понимаешь, что теперь тебе придется делить постель с лигром? — С ящерицей, пап. — Что? — Что?

***

Тсунаеши аккуратно притворил дверь в кабинет Внешнего советника, из-за которой раздавались горькие, громогласные рыдания этого самого советника. Крики «Почему не Занзас, я уже нашел способ его убить?» стали тише. — Что, Никчемный Тсуна, испросил благословение на наши отношения у отца? — опирающийся на стену Реборн приподнял шляпу, показывая дьявольский блеск вкупе с не менее дьявольской ухмылкой. — Горжусь — так довести Емитсу не всегда удавалось даже мне. — Ой, прекрати, — поморщился Тсуна. — Я вообще не понимаю, с чего он взял, что я встречаюсь с Занзасом? Реборн? — подозрительно взглянул он на репетитора. Тот ухмыльнулся еще шире. — Возможно, только возможно, донна Лина задолжала мне пару мелких услуг и расплатилась на собрании Альянса. — Ты чудовище, Реборн, — смиренно-обреченно вздохнул Тсунаеши. — Зато представь, как теперь весело будет на семейных ужинах! Тсунаеши нервно оглянулся на дверь, из-за которой все еще доносились рыдания. О, да, неповторимо весело!