my moonlit majesty

— Знаешь, Момо, — начинает Кьёка, подпрыгивая и приземляясь спиной на нелепо гигантскую кровать Момо, и ложится, раскинув руки и ноги морской звездой, — Я была достаточно глупым ребёнком. Момо с любопытством наклоняет голову. — С чего это? — спрашивает она, щелкая выключателем света и аккуратно садясь на край кровати. — Просто пришло в голову, — говорит Кьёка, пожимая плечами. Она протягивает ногу, и подталкивает ступнёй, чтобы Момо обернулась на неё. Джиро похлопывает по месте рядом с собой, и Момо быстро понимая намёк, поворачивается и поднимается к Кьёке, чтобы лечь рядом с ней, и поднимает руки вверх. Кьёка убирает свои конечности в стороны, чтобы у Момо было больше места. — Я всегда ввязывалась в драки, — объясняет Кьёка, как только они устроились, и кладёт свои руки на живот, — с соседскими мальчиками. Дрались из-за глупостей всяких, там, кто будет играться в песочнице. Момо издаёт смешок, и мягкость этого звука напоминает Кьёке о том, как она пускала мыльные пузыри на заднем дворе и наблюдала как они растворяются в воздухе, о липких пальцах, на которые случайно были вылиты баночка с жидкостью для пузырей. — Совру, если скажу, что удивлена, - хихикает Момо и поворачивает голову к Джиро. Её ресницы выглядели очень мягкими, а глаза ещё мягче, даже при слабом лунным светом, который сочится из окна над кроватью. — Я постоянно приходила домой с синяками и ушибами, а родителям говорила, что игралась в лесу, — продолжает Кьёка, переводя взгляд на тёмный балдахин над кроватью, чтобы не задерживать взгляд на Момо слишком долго. — Не знаю, действительно ли они мне верили, но они всегда смеялись и поглаживали меня по спине, а затем давали деньги на пластыри, отправляя в аптеку. Кьёка всё ещё чувствует на себе взгляд Момо, поэтому переворачивается на бок и поднимает глаза на Момо. Она кладет руку между щекой и одной из множества подушек Момо. Яойорозу повторяет за ней, скрестив руки между кроватями. — Я всегда покупала неоновые, — говорит Кьёка, её уголки губ чуть приподнимаются, — и даже если это было необязательно, я всегда лепила один на переносицу, как будто… — она тянется свободной рукой к Момо, проводя кончиком указательного пальца от одной щеки Яойорозу, пересекая нос, к другой. — Это очень мило, — отвечает Момо, её взгляд падает вниз, на переносицу Джиро, — думала, что это было круто? Кьёка утвердительно мычит. Уголки глаз Момо морщатся; она протягивает руки, чтобы переплести пальцы Джиро со своими и позволить им обратно упасть на кровать. — Ты же знаешь, моё детство было немного другим, — говорит она, — Очень много учёбы. Я почти никогда не играла с друзьями, и вместо того, чтобы ходить в школу, я была на домашнем обучении. Где-то в глубине души Кьёка слышит слова одноклассников: «Вот чего стоит ждать от девочки из богатой семьи», но вместо этого говорит: — Тебе нравилось? Момо кивает, и трётся щекой об подушку, к которой она прижимается. — Мне правда нравилось, — говорит она, — но я действительно не знала, чего хотела, а чего мне не хватало. — Я бы не волновалась сейчас об этом, — уверяет Кьёка, — сейчас ты в U.A, ты вместе с нами, так что… — Так что мы будем наверстывать упущенное, — продолжает Момо, на мгновение прикрывая глаза, ресницами задевая щёки. Кьёка практический чувствует их мягкость - они похожи на перья. — Если ты найдешь песочницу, в которой мы будем драться, то конечно, — дразнит Джиро, и из груди Момо раздается тихий смешок. — Ты не упустила ничего из времен младшей и средней школы, клянусь. Ничего интересного, просто кучка хныкающих детей, которые… — Джиро задумывается на секунду, — на самом деле, ты уже наверстываешь всё это, с Минедой… Момо гримасничает только при упоминании его имени, и Кьёка совсем не винит её. Он самый мерзкий одноклассник, который ей повстречался, и если бы это было разрешено, она бы давно задушила его. На мгновение они замолкают, и слышен только звук шуршания одеяла, когда Джиро двигает ногой. Её ноги ледяные: она не любит спать в носках, поэтому всегда снимает их перед сном. Она вытаскивает руку из-под Момо и накидывает одеяло на всё тело. Яойорозу остаётся лежать над одеялом, на своей стороне, и Кьёка, мимолетно кидает взгляд на её тело, проходя глазами ниже, на изгиб бёдер и на складку её ночнушки. Она хочет поцеловать её — поцеловать Момо. — Кьёка, — говорит Яойорозу, и от чего-то её имя на губах Момо заставляет себя чувствовать себя слабой даже сейчас, — ты когда-нибудь читала рассказы о родственных душах, — она останавливается, пытаясь подобрать слова. — как о красных нитях судьбы? Джиро на секунду прикусывает нижнюю губу, пока Момо смотрит на неё сонными глазами. — Да, я слышала о таком, — подтверждает она. — Как ты думаешь, если бы мы жили в мире, где родственные души действительно существуют, встретила бы ты свою половинку? Момо обратно ложится на спину. Когда Джиро ничего не говорит в ответ, она снова начинает, сложив руки на животе. — Просто, думаю, шансы найти свою родственную душу были бы очень низкие. Из-за языкового барьера, из-за расстояния, океанов и тысячи километров. — Но даже в этом случае, — она продолжает, говоря в потолок. Кьёка пристально смотрит на профиль Момо, наблюдая, как двигаются её губы и челюсть, когда она говорит. — Я знаю, что по статистике это было бы очень маловероятно, но я действительно чувствую… Момо замолкает, бросая взгляд на Кьёку. Даже в темноте Джиро видит, как румянец покрывает мягким слоем её щёки и кончики ушей. Черт возьми, думает Кьёка, широко раскрыв глаза, наблюдая за покрасневшей Яойорозу. Черт, блять, возьми, она милая. — Как ты думаешь, были ли бы мы родственными душами, Кьёка? Чудо то, что Джиро ещё жива и ещё дышит, учитывая как Момо сжимает свою нижнюю губу между зубами, ожидая ответа, учитывая, что Момо прекрасна, Момо восхитительна, Момо... Сглотнув, Кьёка отвечает: — Кто сказал, что в этой вселенной не существует родственных душ? — её голос звучит тише, чем она хотела, а кончики ушей вспыхивают, когда она встречается взглядом с Момо. — Никогда не подумала бы, что ты веришь в родственные души, — признается Момо, выдыхая. — Но, может быть, ты и права. А потом — — Я хочу поцеловать тебя, — Кьёка бормочет, — очень сильно. Яойорозу смеётся — словно звон колокольчиков и мыльные пузыри, и говорит: — Я тоже хотела бы тебя поцеловать тебя. – Тогда чего мы ждём? — бормочет Кьёка, переворачиваясь и приподнимаясь на колени, и наклоняется к Момо. Яойорозу тянется вверх, чтобы сравняться с Джиро, отрывая голову от подушки. Кьёка осторожно касается её плеча, прижимая её обратно к кровати. Она кладёт руки по обе стороны от её головы, и опускается на локти, касаясь носами с Момо. — Хах, родственные души, — шепчет Джиро, горячее дыхание Момо проносится по её губам. Когда Яойорозу закрывает свои глаза, Джиро, прижимается губами к Момо. Их губы медленно и лениво сминают друг друга, вяло соединяясь и разъединяясь. Незачем спешить — у них есть время, они есть друг у друга — большего и не надо. Момо медленно зажимает нижнюю губу Джиро между своих зуб, отчего Кьёка вздрагивает. — Ты восхитительна, — шепчет она, отрываясь от губ Яойорозу, чтобы поцеловать её в щёку, поднимаясь наверх, целуя поочередно её скулы и веки. Губы Момо расплываются в бархатной улыбке, когда Кьёка чмокает её в нос, а затем Джиро накрывает эту очаровательную улыбку своими губами. Кьёка, в конце концов, добирается до подбородка Яойорозу, и спускаясь вниз, она выцеловывает её шею, пока Момо хрипло вздыхает под ней. Её дыхание затрудняется, когда рука Джиро скользит к её бедру, и сжимает его, затем мягко поглаживая. Добравшись до воротника ночнушки Момо, Джиро поднимает руку вверх, чтобы сдвинуть его в сторону, и целовать вдоль ключицы Момо. Она поднимает обе руки, чтобы взять лицо Кьёки в них, тянет её к себе, и соединяет их губы. Обвивает руками шею Джиро и обнимает её, прижимаясь к её щеке. — Я люблю тебя, — говорит Момо. И Кьёка вздыхает, опуская плечи. — Ты ведь знаешь это? Кьёка медленно отстраняется, тяжело дыша, чтобы посмотреть на Яойорозу. — Я люблю тебя, — отвечает Кьёка, наклоняясь так, чтобы их лбы прижимались друг к другу, — так сильно, Момо. Яойорозу улыбается нежно, мягко и сногсшибательно. — Как ты думаешь, мы родственные души? — Думаю, да.