Это просто слова

В который раз сижу и смотрю на свои руки. Только за сегодня появились новые надписи. Не могу на них смотреть, но всё равно делаю это, досконально изучаю, пытаюсь угадать, кто это оставил и зачем. Конечно, для них это всего лишь слова, какие-то мимолётные мысли, они не думают, что они отпечатываются. Я им и не скажу. Мне незачем. И всё же, как больно на это смотреть. "Ублюдок", "идиот", "предатель"... О, про предателя - это точно Англия! Грустно усмехаюсь и нервно потираю руку. Всё никак не может забыть эту чёртову войну, чтоб его. И ведь прикидывается, что всё в порядке и он мне всё простил... В прочем, не имею права его винить. Я действительно много где накосячил, а исправить не могу. Вот вроде Сверхдержава, а такие мелочи, как прощение своего брата (пусть и не кровного) заслужить не могу. И что от этого толку? Одна боль. Все помнят только плохое и обязательно будут припоминать. Раз за разом. Насилие за насилием. И... Мысль за мыслью. Не раз уже на моём теле появлялись надписи "шлюха" или, например, "убийца". Часто вижу "агрессор". Они остаются десятилетиями, причиняют боль при появлении, словно это действительно тату. Я ненавижу их. И себя, в общем-то, тоже. В конце концов, я прекрасно знаю, что они правы. Приятные слова появляются слишком редко для хорошего, как говорит Дания, человека. Ничего я, Хансен, не хороший. Обманывает меня, словно я - ребёнок. Как-то раз, когда я спал, он просто сел рядом и усердно начал думать "Я люблю тебя". Он знает про то, что у меня участились кошмары. И сказал я ему, вероятно, зря. Но потом проснулся и все мои руки в этом "Я люблю тебя". Право слово, Хенрик всё ещё ребёнок. Кстати, на его коже гораздо меньше таких слов. Он всегда с семьёй. Чаще всего, я вижу у него слово "старший братик". У нас с Мэтти не так... Совсем не так. Я могу сколько угодно говорить ему, что люблю его, но он всё равно будет продолжать ругать меня. И не раз у меня появлялось слово "ненавижу". Вот и я себя ненавижу, братец, знал бы ты только об этом. Навряд ли это что-то бы изменило. В конце концов, я просто жалею себя. О, а вот и "тряпка" на глаза попалось. Какая прелесть. Сразу видно - я любим обществом и меня принимают мои друзья. Если друзья у меня вообще есть. Хотя есть Хенрик. Ребятливый, но любящий Хенрик. Иногда мне кажется, что он влюблён в меня, но всё это просто дружба. Он меня... ценит. Наверно. Кстати, надписи на своих руках он от меня прячет. Потому что там много хорошего, а у меня много плохого. Он думает, что я расстроюсь. Ах да. Меня это расстраивает. Я уже устал вспоминать про его теплые (зачастую) отношения с семьёй. Я моим братьям не сдался. Ни одному. Не нужен я им, и всё. Каждый раз, когда встречаюсь с кем-то из их, ночью появляется жгучее и красноречивое "мудак". Я хотел бы, чтобы у нас с Мэттом были хорошие отношения, но, к сожалению, я ему не нужен. Был бы нужен, он бы относился ко мне лучше. Верно? Конечно. Впрочем, я и сам виноват. Мог бы быть братом получше, уделять ему больше внимания... Заставлять других его видеть. Как я и сказал, я сам во всём виноват. Очень странно понимать, что даже несмотря на то, что физических контактов у меня почти не было за 400 лет, меня всё равно клеймят шлюхой. Да, пару раз меня насиловали и делали мне больно. Ладно, не пару, но ведь... Ведь это не делает меня шлюхой. Я не понимаю того, кто думает так. Я вообще много кого не понимаю. Скоро должен вернуться Хенрик, а я тут сижу и едва не плачу. Приходится подняться и идти в ванную, умывать глаза. Да уж, Альфред, ты взрослый человек, вроде, но даже не замечаешь как плачешь. Я стараюсь не смотреть на надписи. В конце концов, как говорит Хенрик... Это просто слова. И они не обязательно являются правдой.