Наш танец

— Бен? — Джо обнимает Харди со спины и вдыхает запах дорогого одеколона. Ему не хватает слов, чтобы описать, какой Бен сегодня. И дело совсем не в стильном белом костюме. Не в белоснежной бабочке. Не в тёмных очках, в которых он — вылитый Роджер Тейлор. — Да? — Бен кладет пальцы на руки Джо и не решается поднять глаза даже на ровный ряд начатых бутылок на барной стойке. Дело в его почти белом, как костюм, лице. В, чуть подрагивающих на руках Джо, пальцах. — Потанцуем? И в этом нерешительном «да». Джо помогает Бену встать и притягивает его к себе. Не слишком резко, чтобы упасть, но слишком быстро, чтобы передумать. Кладет руку на поясницу и чувствует жар чужого тела даже через плотную костюмную ткань. Бен не возбужден. Бен чувствует температуру под сорок. У Бена самая настоящая лихорадка. — Наш танец, да? Джо не отвечает, но ведёт уверено, переплетая горячие пальцы и аккуратно, невесомо касаясь чужого лба. На губы попадает капля пота, но Маццело совершенно плевать. Их танец они исполняют в тёмном номере отеля, наступая на обертки от печенья и шоколадок, купленных в 7/11 сразу после вечеринки. — Джо, я… Маццело грубо впивается в губы Бена, не давая ему договорить. Он знает, что тот скажет, и не хочет слышать ни слова, предпочитая этому скользить языком по губам и слизывать остатки шоколада с уголков.

Давай станцуем наш танец

У Бена самая настоящая лихорадка. Рядом с Джо, как всегда, жарко, но в этот раз Харди бы предпочёл всему ванну со льдом. Запертые в его собственном ящике Пандоры слова выжигают себя изнутри, не давая возможности вздохнуть. И почувствовать хоть что-то кроме… — Страшно, да? Бен лишь кивает в ответ, потому что если открыть рот, обжигающие слова могут вырваться из цепкой хватки внутреннего Харди.

С красивых лиц сотрём глянец

Джо все понял ещё до того, как они ступили на красную дорожку долгожданной (и, лучше бы она вообще не начиналась) премии. Ловить взгляды Бена полные нежности — привычно. Тонуть в одном страхе на двоих — ужасно больно. Джо аккуратно снимает с Бена пиджак и развязывает бабочку. Бен чувствует, как начинает дышать. И когда они оба остаются в одном белье. А Purple rain играет уже в четвёртый раз. Когда Джо отстраняется от него, чтобы хотя бы мельком посмотреть в помутневшие глаза. А их песня обрывается на половине из-за разряженного телефона. Бен срывается, а Джо из последних сил удерживает их обоих от падения.

И станет видно, что на свете ближе всех друг другу ты и я

— Я не должен был, — утром Джо оставляет на теле Бена лёгкие поцелуи, — втягивать тебя во все это. — Даже не думай, — Харди напрягается, слабыми руками отстраняет Джо и медленно встаёт со смятой простыни. — Прости, Бен. — Я же тебе сказал! Бен думал, что у него не осталось сил, но пощечина вышла слишком хлесткой. А горе в горле слишком обжигающим.

Но все же мне уйти надо Нам слишком тяжело рядом

Они молчат в такси. Не смотрят друг на друга в аэропорту. И не перекидываются даже парой слов, когда самолёт Бена задерживают. Но Джо не позволяет Бену нести чемодан самому. Бен смахивает крошки от печенья с подбородка Джо. А пальцы крепко переплетаются в зале ожидания.

Но только не уснуть,

— Помни, что ты обещал мне ещё один танец. В ответ Джо лишь грустно улыбается и надевает на Бена тёмные очки.

Но только не уснуть мне больше без тебя