Купить звезду

      Первое, что услышал Чуя, когда проснулся — урчание собственного живота. Неудивительно — он не ел почти сутки. Живот буквально сворачивало от голода. Казалось, рыжеволосый сейчас был готов душу продать за онигири или никуман.       Накахара медленно открыл глаза. В комнате было пусто и тихо. Через огромные, ничем не занавешенные окна, в комнату свободно проходил солнечный свет. Сил и желания делать что-либо не было. Хотелось снова провалиться в сон, в пустоту, из которой он только что вышел.       Но день уже вступил в свои права, отобрав власть у ночи. Законопослушные граждане вылезли из своих бетонных коробок, засуетились, забегали, словно муравьи в муравейнике. Кто-то спешил на работу, кто-то — на учёбу. Но есть ли во всём этом смысл? Это уже другой вопрос.       Чуя поморщился и встал с кровати. Засохшая на бёдрах сперма неприятно липла к коже. Нижняя часть тела отзывалась о прошлой ночи знакомой болью, но не сильной. Новый хозяин и правда пожалел его, дав достаточно времени на растяжку.       Встав с кровати и зевая на ходу, Накахара шаткой походкой направился к двери с твёрдым намерением найти душ. Хотелось быстрее смыть с себя всю грязь вместе с неприятными ощущениями от прошлой ночи. Прикосновения чужих рук словно горели клеймом на его коже, чесались, словно гноились. Чуя не выносил этого, поэтому всегда использовал первую возможность попасть в душ.       Накахара схватился за ручку и резко распахнул дверь, однако тут же пожалел об этом. Прямо напротив него стоял Дазай. На нём был надёт дорогой чёрный костюм, а на плечах висел плащ такого же цвета. Осаму явно уже собирался уходить, когда перед ним так неожиданно предстал рыжеволосый.       Они друг на друга пару секунд. Чуя стушевался. Он не любил вот такие утренние сцены, потому что обычно, кроме едких замечаний и подколов, рассчитывать было не на что. А больше этого Накахара ненавидел представать перед кем-то без одежды. Забавно, учитывая что именно это от него и требовалось       — Ты уже проснулся? — голос Дазая звучал без какого-либо намёка на упрёк, что хоть немного радовало, — Не ожидал. Ну да ладно, мне всё равно. — Дазай развернулся и направился к выходу из квартиры.       — Осматривайся. Ни в чём себе не отказывай. — с таким же равнодушием бросил через плечо Осаму и ушёл прежде, чем Чуя успел что-либо спросить. Через пару секунд за ним закрылась входная дверь.       Накахара остался в растерянности стоять в дверном проёме. Раньше его никогда не оставляли… вот так, без указаний или чего-то подобного. Хотя бы грубое «иди к себе» обязательно прилетало в его адрес, когда предыдущие хозяева вышвыривали его из кровати ночью после секса. Но Осаму вёл себя так, словно он вовсе не заинтересован в своём рабе. Впрочем, Чуе это было только на руку. Лишние приставания ему были ни к чему.       Накахара решил отыскать ванную. Это было не так сложно, учитывая, что вчера он в ней уже был. Тем более, хоть квартира у его нового хозяина и была большой, всё-таки потеряться в ней было сложно.       Ванная комната была довольно просторной, отделана в плитку малахитового цвета, который постепенно становился светлее ближе к потолку. Сама ванна была отдекорирована так, что почти сливалась с плиткой, образуя плавный переход. Помимо неё в комнате ещё была раковина, душевая, этажерка со всевозможными средствами гигиены на её полках и корзина для одежды. Над раковиной так же висело большое зеркало с золотой окаёмкой. Всё было сделано без лишнего шика, но со вкусом. Было ясно, что на эту комнату потратили больше средств, чем на помещения, в которых живут рабы. От невольно всплывших в сознании картин сырых холодных стен Накахара поёжился. Он мотнул головой, чтобы прогнать лишние мысли. Сейчас не время думать о таком. Если повезёт, он ещё долго туда не вернётся.       Чуя решил не отказывать себе в удовольствии принять горячую ванну. Раз уж рыжику предоставили свободу действий, он ею воспользуется.       Через пару минут Накахара уже устроился поудобнее. Вода постепенно заполняла ванную. Становилось теплее. Чуя прикрыл глаза. Сонливость ещё не до конца отпустила его разум, но снова провалиться в сон Накахара бы точно не смог. Мысли раба возвращались к его дальнейшей судьбе. Чуе уже не в первой менять хозяев, так что он не волновался. Но новый господин казался… другим что ли? Если во всех предыдущих домах Чуе сразу разъясняли что от него требуется, — секс и послушание, — то этот шатен держался холодно и сдержано, словно появление в доме раба его совсем не интересовало. Хотя прошла только одна ночь, рано что-либо утверждать насчёт этого типа.       Чуя для себя решил не волноваться. Он просто делает свою работу, потому что другого выбора у него нет. Меньше думай, больше подчиняйся — девиз, который вбивали в головы рабам ещё с детства.       Прошло какое-то время. Тёплая вода заполнила уже больше половины ванной. Вместе с ней, в голову к Чуе приходили более спокойные и обобщенные мысли. Он переключился на другую тему и ушёл в своих размышлениях далеко от земных проблем.       Накахара ещё долго лежал в наполненной ванне. Выходить не хотелось, делать что-либо тоже. Уже давно он не испытывал такого расслабления. Рабам вообще не приходилось рассчитывать на что-то лучше, чем ледяной душ. Поэтому даже возможность принять ванну уже была как праздник.       Закончив мыться, Чуя, вылез из ванной и накинул на себя халат, который так удачно нашёл попался под руку. Следующим пунктом в его плане было поесть, поэтому Накахара спустил воду и направился на кухню. Новоиспечённый хозяин сказал ему осваиваться, вот Накахара и пойдёт выяснять самую главную вещь — что есть в холодильнике.       Найти заветную комнату оказалось не сложно. К ней вела красивая зелёная изгородь, закреплённая на стене. Двери не было, поэтому Чуя сразу оказался в вытянутом помещении, выполненном в светло-коричневый тонах. Из мебели здесь присутствовали лишь стол и шкафы с различной посудой.       Накахара заглянул в холодильник и разочаровался — из еды там не было ровным счётом ничего. Чуя со вздохом закрыл дверцу. Есть всё ещё хотелось. В доказательство этого живот протяжно заурчал.       Парень потом ещё несколько раз открывал заветную дверь холодильника в надежде на то, что там появиться хоть что-нибудь. Но все ожидания были напрасны. Порывшись по другим шкафчикам, Чуя нашёл, чем приступить чувство голода. Но через пару часов живот снова начал урчать.       От нечего делать, парень решил исследовать квартиру. Выйдя в коридор, который тянулся в обе стороны, Чуя пошёл налево и почти сразу же наткнулся на раздвижную дверь. Не долго думая, голубоглазый открыл её.       За дверью скрывалась гостиная. Это была огромная комната, которую освещала больших размеров хрустальная люстра. Справа у стены находился красный диван в виде полукруга с чёрными подушками. На нём спокойно могли поместиться человек 15, если не больше. Перед диваном стоял низкий кофейный столик с пачкой каких-то журналов, к которым, кажется, так ни разу и не прикоснулись. На стене напротив висел широкий плазменный телевизор таких размеров, которых Чуя ещё никогда не видел.       Посередине комнаты находился стол, рассчитанный на восьмерых человек. Чуть подальше одиноко стоял шкаф, наполненный всяким барахлом. Там лежали несколько конвертов с открытками, какие-то сувениры, пару книг. Всё это находилось в таком беспорядке, что, казалось, вещи просто набросали туда, чтобы создать иллюзию заполненного пространства.       Вообще вся комната, несмотря на светло-жёлтые обои выглядела пустой и неуютной. Даже картины на стенах не спасали положение. Чуя подошёл ближе и стал их рассматривать. На одной из картин, потемневшей от времени, был изображён букет. Чуя сначала не придал ей особого значения. Но чем дольше он всматривался, тем больше вещей замечал. Практически сразу на глаза попались череп, раковина, помятая и надорванная бумага, с какой-то надписью на иностранном языке, которую Чуя не смог разобрать. Рассматривая цветы, Накахара с каждой минутой видел всё больше червяков и насекомых, поедающих стебли и листья. И вот уже весь букет кажется ему вянущим: поблёкли и повяли лепестки у тюльпанов, совсем завял мак, тронуты увяданием и другие цветы. От такого вида на душе сразу становилось неприятно и противно.       Рядом висела ещё одна картина, тоже мрачная с виду. На ней была изображена молодая женщина которая так глубоко задумалась о чём-то печальном, что кажется совершенно отрешённой от всего окружающего, как будто не от мира сего. Её чёрное платье практически сливалось с чёрным фоном. И снова присутствовал увядающий цветок.       Чуя решил не заострять внимания на картинах и прошёл дальше к противоположной стене. Здесь на карнизах висели массивные тёмно-бордовые шторы. Чуя отодвинул одну, но не увидел ничего интересного. Лишь окно с широким подоконником. Чуя вдруг вспомнил, как пару лет назад, услышав рассказы о жизни обычных людей, часто представлял себя сидящим на похожем подоконнике с кружкой горячего какао и книгой в руках. Снег за окном, мягкий свет от настенной лампы, тёплый плед на плечах и кружка горячего какао в руке. И вовсе не важно, что Накахара не прочитал не одной книги за свою жизнь, и даже никогда не пробовал какао. Стереотипная картинка тогда прочно засела в его сознание, и глупая мечта долго не хотела отпускать мальчишку.       Закончив осмотр этой комнаты, Накахара двинулся дальше. Коридор изгибался и подходил к ещё одной двери. Рыжик быстро зашёл туда. Это была спальня, судя по всему, гостевая, так как комната не изобиловала роскошью. Чёрная двухместная кровать, стоял чёрный, ничем не примечательный шкаф напротив, ещё один у стены с правой стороны. Накахара хотел открыть первый, но тот оказался заперт. Сколько бы Чуя не пытался, отворить дверцу у него не вышло.       Второй шкаф не был запрет, но и внутри Чуя ничего не нашёл. Ещё по обе стороны от кровати стояли низкие тумбочки с лампами на них, тоже пустые. На этом весь интерьер комнаты заканчивался.       Чуя вышел и закрыл за собой дверь. Он решил вернуться назад. Пропустив спальню господина, он направился к двери напротив. Но она тоже была закрыта. Рыжеволосый вздохнул с досады и вернулся назад.       Из необследованных комнат осталась лишь господская спальня. Но ничего интересного, как вчера, так и сейчас, он Чуя не приметил. Огромных размеров кровать, всё ещё смятая после бурной ночи, пара кресел с красной обивкой, большое панорамное окно, несколько шкафов, заполненных одеждой, — разница была лишь в том, что цвета здесь были на порядок темнее. Ничего интересного не было. Рыжик устало плюхнулся в кресло.

***

      День тянулся невероятно долго. Заняться было нечем. Накахара от скуки ещё раз обошёл всю квартиру, но не нашёл ничего нового или интересного. Парень ещё несколько раз пытался открыть запертую комнату, использовал какую-то скрепку, которую нашёл в гостиной на столе, чтобы взломать замок — но всё тщетно, дверь не поддалась.       Чуя слонялся туда-сюда, бездумно лежал на диване, даже прикорнул на пару часов. Время клонилось к вечеру, небо постепенно темнело, пока не стало совсем чёрным с жёлтым оттенком от огней города. День прошёл зря.       Накахара лежал на диване в гостиной, закинув ноги на стену и свесив голову. Длинная прядь рыжих волос волочилась по полу при каждом движении, но раба это мало волновало. Его вообще сейчас мало что волновало. Парень находился словно в прострации, не думал ни о чём. Такое состояние бесило, но справится с ним Накахара был не в силах.       Абсолютную тишину безмолвной квартиры нарушили звуки из коридора. Чуя аж подскочил на месте. Похоже хозяин вернулся. Было слышно, как ключ сделал четыре оборота в замочной скважине. Чуя слез с дивана и подошёл к двери. Наверное он должен поприветствовать своего хозяина, да?       На пороге и правда стоял Дазай. Он скинул огромное пальто со своих плеч и одним движением повесил его на вешалку. Осаму коротко вздохнул, взъерошив пушистую чёлку ладонью и уже собирался пойти в кабинет, когда наткнулся взглядом на маленькую фигуру рыжеволосого в коридоре. Пару мгновений Дазай в неком ступоре смотрел на раба, а потом коротко цыкнул и тихо сказал: «Точно».       Неловкое молчание продолжалось ещё пару секунд, прежде чем попытаться заговорить вновь.       — Я… — но закончить ему не дали. Именно в этот момент живот Накахары решил издать звуки умирающего кита, причём довольно громкие. Бедный рыжик готов был от стыда провалиться под землю. Он зажмурился и спрятал глаза за длинной рыжей чёлкой. Осаму коротко усмехнулся.       — Голоден? — тон господина наконец-то изменился, стал чуть более живым. Неужели это жуткое создание способно проявлять хоть какие-то человеческие эмоции.       Чуя кивнул в ответ, так и не поднимая взгляда.       — Отлично, я тоже. — Осаму хлопнул в ладоши и прошёл мимо Накахары. Чуя развернулся вслед за господином, но дальше произошло то, чего парень никак не мог ожидать — ему в лицо, ни с того, ни с сего прилетел пакет.       — Надевай и приходи. — сказал Дазай, отпирая закрытую комнату, — Это на первое время. Потом разберёмся.        Чуя достал содержимое пакета. Там лежала одежда. Ничего необычного или вычурного. Белая рубашка, узкие чёрные джинсы, бельё и обувь. Лучше, чем халат, в котором Накахара проходил весь день. Рыжеволосый решил не тянуть и переодеться прямо сейчас.       Быстро сменив одежду, Чуя пошёл на поиски хозяина и вышел в тёмный коридор. Свет горел лишь в одной комнате — в той, что раньше была заперта. Любопытство взяло вверх, и Чуя решил заглянуть туда, хотя бы одним глазком. Но стоило рабу только появиться в проёме, как его окликнули.       — Заходи. — голос шатена вновь утратил все краски, став холодным и безжизненным. Мертвецки спокойный тон пугал Накахару, словно выбивал почву из-под ног.       Чуя сглотнул и зашёл в комнату, из которой доносился голос. Как оказалось, за запертой дверью скрывался… обыкновенный кабинет. По всему периметру комнаты располагались шкафы, заваленные папками и бумагой. Единственное окно было закрыто плотными шторами. Посередине комнаты стоял большой стол из тёмного дерева, на котором в беспорядке валялись бумаги и канцелярские принадлежности. Рядом стоял небольшой кожаный диван чёрного цвета. Комнату освещала лишь лампа на столе.       Сам Дазай уже склонился над бумагами. Занятый своими делами, он даже не поднял головы, когда Чуя перешёл порог комнаты. Накахара остановился у двери. Он решил проверить, как скоро эта игра в молчанку закончится.       — Садись. — после пары минут сказал Дазай и кивнул головой в сторону дивана, так и не отрывая взгляда от бумаг. Чуе ничего не оставалось делать, кроме как послушать. Накахара разместился на диване и стал ждать, что будет дальше. Обычно в такие моменты его уже сажали на колени со всеми вытекающими последствиями. Ожидая подобного, рыжеволосый иногда кидал на него взгляды, но хозяин не менял своего положения. Осаму занимался своими делами: то писал что-то в бумагах, то печатал в телефоне, то искал что-то в компьютере — в общем совершенно не обращал внимания на своего раба. Можно было подумать, что перед Чуей оказался обычный офисный планктон, а не… кстати, а кто такой этот Дазай? Чуе так и не удалось выяснить, кем работает его новый хозяин. Это явно была высокая должность, учитывая обстановку квартиры, да и рабов не каждый мог позволить себе купить. Но кем именно был Осаму — оставалось загадкой.       Рыжик не знал, сколько они так просидели, прежде чем Дазай вдруг встал со своего места вышел из комнаты, вновь оставляя Накахару одного. Чуя решил пока остаться на месте. Все эти скачки туда сюда уже начинали раздражать.       — Пойдём. — когда голова Дазая вновь появилась в проёме, Чуя вздрогнул от неожиданности. Он подскочил с места и поторопился за шатеном, который уже успел скрыться из поля зрения.       Дазай оказался в гостиной. Осаму сидел за накрытым столом, на котором располагались различные блюда. Это было странно, учитывая, что в этой квартире сегодня ничего не готовили.       — Присаживайся.       — Что?       Чуя настолько опешил, что вопрос сам сорвался с его губ. Рабов не сажают с собой за стол. Никогда. Это равнозначно тому, чтобы признать его равным себе. Ни одному человеку такое и в голову придти не может.       — Садись. — видимо Дазай об этом не знал. Он ещё раз повторил свою просьбу — назвать это приказом было сложно, — Ты же сам говорил, что голоден.       Чуя не был уверен, стоило ли принимать приглашение. Никто в здравом уме не посадит раба за стол. Здесь точно должен быть подвох.       С другой стороны, почему Чуя рассуждает так, как будто у него есть выбор.       Накахара сел за стол. Перед ним уже стояла тарелка с мисосиру, рисом, мясом и чашка зелёного чая. Весьма скромно по-сравнению с тем, сколько ели его предыдущие хозяева, но всё равно в несколько раз больше положенного рабам.       — Угощайся. — всё тем же неменяющимся тоном произнёс шатен, принимаясь за свою еду. Чуя не хотел подвергать себя опасности, но голодный желудок не мог и дальше пустовать. Накахаре пришлось согласиться с инстинктами.       Стали ужинать. Впрочем, ел только Чуя. Дазай предпочитал пище наглое разглядывание Накахары. Иногда раб поднимал на него глаза, на что шатен лишь отвечал едкой усмешкой.       — Завтра ты мне будешь нужен. — как бы между делом сказал Дазай ковыряясь в своей порции, когда рыжик уже отложил палочки, — Убери это. — он указал на грязную посуду. Чуя молча кивнул и отправился делать то, что приказали.       Накахара быстро справился с поручением и вышел из кухни. Вот только в коридоре он сразу же врезался в Осаму.       — Делать или не делать. — пробормотал себе под нос кареглазый, а затем замер на одну секунду. А в следующее мгновение Осаму уже схватил его за руку и повёл его вслед за собой. Рыжик не сопротивлялся.       Они оба оказались в комнате с кроватью, в которой Накахара был раньше. Дазай тут же одним движением опрокинул рыжика на кровать. При этом его лицо оставалось бесстрастным. Чуя, сначала опешивший от таких неожиданных действий, придя в себя, приподнялся на локтях и смело выдержал пугающий взгляд карих глаз.       Дазай обошёл кровать, внимательно следя за рабом, с интересом рассматривая его, словно живой экспонат. Он медленно пробежался глазами по телу Накахары, задержался на лице и скользнул по очертаниям тонких рук. Затем Дазай подошёл к запертому шкафу.       — Время повеселиться. — теперь голос господина звучал иначе. В нём явно прослеживалось пугающее веселье.       Чуя пытался увидеть, что там делает Осаму, но его широкие плечи не позволяли этого сделать. Дверцы шкафа отворились. Шатен отошёл в сторону, демонстрируя его содержимое. На его губах сияла садистская улыбка.       Шкаф был заполнен вибраторами, насадками, верёвками и прочей атрибутикой. Похоже у Дазая было всё, начиная от пробок и заканчивая верёвками для шибари.       От такой картины рыжеволосому стало не по себе. Особенно он испугался, когда увидел среди прочих вещей плётку.       — У меня свои предпочтения. — с той же улыбкой сказал Дазай и начал что-то искать в шкафу. — Не волнуйся, всё успеем попробовать.       Осаму достал из шкафа обычные металлические наручники и развернулся к рабу.       — Ну же, будь хорошим мальчиком. — и снова улыбка, не предвещающая ничего хорошего.       Накахара без лишних споров протянул хозяину свои руки. Холод металла неприятно обжёг запястье. Дазай парой движений зафиксировал руки раба над его головой. Затем он отошёл назад и снова начал рассматривать Накахару, даже голову склонил немного вбок. Чуе от такого поведения было не по себе. Дазай словно считывать его, смотрел прямо в душу, ждал реакции, действий. Несмотря на то, что рыжеволосый знает его совсем недолго, Накахара с уверенностью мог сказать, что его новый хозяин — опасный человек.       — Ты мне нравишься. — с той же садистской улыбкой сказал шатен и залез на кровать.       Он принялся расстёгивать пуговицы на белоснежной рубашке, одну за другой. Дазай медленно провел рукой по оголённому торсу. Чуя начал елозить на кровати от неприятных ощущений. Холодная рука Дазая спустилась к ширинке. Заметив, как раб дернулся от прикосновения, шатен усмехнулся. Он прильнул вплотную к обнажённой груди, практически ложась на рыжеволосого.       — Тише, — горячее дыхание обожгло ухо. Кареглазый прикоснулся носом к чувствительной коже и провёл им вниз к шее, а затем резко укусил. Накахара шумно выдохнул, широко раскрыв глаза не столько от боли, сколько от удивления, и задёргал ногами.       Осаму разжал хватку, а потом снова сомкнул зубы. Не сильно, даже не до крови. Накахара сжал зубы и попытался двигать руками, но они были закреплены над головой.       Пока на шее раба расцветали бордовые пятна, руки Дазая ловко разобрались с лишней одеждой на Накахаре. На Чуе осталась лишь расстёгнутая рубашка, висящая на плечах.       Холодная перебинтованная рука легла на шею и медленно сползла на грудь. Накахара вздрогнул всем телом и задышал через зубы.       — Готов? — послышался сверху смешок. На лице появилась такая ухмылка, с которой впору пытать людей.       В него ввели палец. Чуя закусил губу. Ощущения были неприятны, но терпимы. Палец с трудом проходил по неразработанным стенкам, царапая проход. Даже смазка, которую Дазай умудрился нанести на ладонь так, что Чуя не заметил, не особо помогала. Рыжик зажмурился и немного прогнулся в спине.       Вскоре добавился второй палец, затем и третий, выбивая из Накахары весь воздух. Он часто задышал, чувствуя, как тело, даже против воли, поддаётся возбуждению       В один момент, когда пальцы зашли слишком далеко, у Чуи по всему телу пронеслись мурашки, а с губ слетел первый стон.       — Наконец-то. — с садисткой улыбкой сказал Дазай.       Пальцы тут же вышли из разработанного отверстия Чуи. Раб прикрыл глаза. Он знал, что его ждёт. Спустя пару мгновений чужой член вошёл в него на всю длину. Чуя громко вскрикнул от резкости движений шатена.       Дазай начал медленно двигаться, практически полностью выходя их Накахары и вновь вставляя до конца. Чуя тихо мычал от неприятных ощущений и мысленно утешал себя тем, что скоро это закончится.       Вскоре Осаму начал набирать темп. Вот уже толчки стали быстрыми и грубыми. Накахара заметался по постели. На лбу выступил пот, из-за чего к нему прилипли рыжие локоны, которые путались и лезли в глаза. Наручники неприятно терли кожу, руки беспомощно сжимались в кулаки. Рыжик не мог никак себе помочь. И эта беспомощность очень нравилась Осаму.       Вдруг Накахара почувствовал чужие руки на своей шее. Перебинтованные ладони легли на его горло и сжали с такой силой, что, казалось, шея сейчас переломится. Темп Осаму перешёл на бешеный. Он ускорился, буквально втрахивая Чую в матрас. Руки шатена крепко сжимали тонкую шею, практически полностью перекрывая доступ кислороду. Чуя начал задыхаться. Он заметался под чужим телом, пытался простить, молить Дазая остановиться, но из горла доносились лишь хрипы. Чуя видел глаза Осаму в этот момент. Пустые, затуманенные похотью и странным желанием, они, казалось, ничего не видели и блестели в темноте, словно у куклы. И сейчас Накахаре стало понастоящему страшно.       Дазай и не думал сбавлять обороты, вколачиваясь в податливое тело. Возбуждение внизу живота уже давно давало о себе знать стоящим членом, и даже в такой ситуации оно никуда не делось. Воздуха не хватало. Чуя жадно пытался уловить ртом хоть что-то. По подбородку стекала слюна, а из глаз брызнули слёзы.       Вдруг Накахара почувствовал, что на пределе. Всё тело забилось в конвульсиях, глаза широко открылись. Дазай надавил ещё сильнее, полностью лишая раба возможности дышать. Чуя выгнулся под неестественным углом, захрипел, затрясся и обильно кончил себе на живот без единого прикосновения. Дазай, почувствовав, как под ним обмякло тело, разжал хватку и кончил, довольный представшей перед ним только что картиной. А в памяти Чуи теперь навсегда отпечаталась картина: нависающий над ним Дазай с пустыми глазами и перебинтованные руки на шее, которые чуть не придушили его.