Неожиданность

Утро встретило Тихонова пронзительным холодом, щекочущим ноги из-за балконной двери, шумом чайника на кухне и солнечным светом прямо глаза. Нетипично для шести часов утра в начале ноября, когда он должен был проснуться, чтобы успеть на работу. А на часах у кровати светились цифры «8:23»…  — Твою мать! — прежде, чем Тихонов успел договорить, он взлетел с кровати, натягивая трусы и одной рукой распахивая дверцу шкафа. Вместе со свежей футболкой на него оттуда выпал зимний свитер и, кажется, пара кроссовок Майского, но он мысленно пообещал себе убрать все вечером, когда вернется с работы. Если вернется живым и Рогозина не убьет его за опоздание… Панически вывалившись из спальни, на кухне он наткнулся взглядом на Майского, с самым мирным видом коротающего время за чашкой чая, ноутбуком и вазочкой с изрядно переполовиненым печеньем.  — У нас пожар? — спокойно спросил он, надкусывая очередное печенье, густо посыпанное колотыми орехами.  — Какой пожар? — возмутился Тихонов, — Сережа, ты с ума сошел?! Восемь утра, Рогозина нас убьет и отдаст Антоновой, и наши тела никто и никогда не найдет!  — А, ты поэтому оделся за тридцать семь секунд. Практически норматив, хвалю. — начал в своей привычной манере издеваться Майский, — Только у нас сегодня выходной.  — Иди ты… Солдафон. — отмахнулся Тихонов и резко обернулся к нему снова, — То есть как выходной? Я ничего не знал!  — Естественно, не знал. — Майский улыбался так, будто ждал чего-то очень забавного, — Я только вчера Галину Николаевну уломал.  — Ну, ты… — уговорить Рогозину отпустить одновременно двух сотрудников на сутки было тем еще подвигом, так что Тихонов смог только развести руками, — Да ты монстр.  — Монстр, естественно. — слегка самодовольно подтвердил Майский, возвращаясь к ноутбуку, — Пользуйся моей добротой. Паника Тихонова быстро сменилась приподнятым настроением, особенно когда в холодильнике обнаружились бутерброды с сыром, а Майский заварил новую порцию чая на двоих. Утолив первый и второй голод и вернувшись умытым из ванной, Тихонов поинтересовался:  — Что будем делать?  — В смысле? — поднял брови Майский, снова отодвигая ноутбук, — Отдыхать. Если Майский подразумевал под отдыхом сидение с ноутбуком, то Тихонов этого мнения не разделял: за компьютерами он проводил весь рабочий день, так что проводить за ними еще и свободное время было перебором даже для его любви к технике.  — Слушай… Может, пойдем куда-то? — предложил он, сплетя пальцы. Майский слегка хмурился, вчитываясь в экран, и Тихонову захотелось стереть складку, залегшую между его бровей, прикосновением губ, но, устыдившись собственного слащавого порыва, он встал из-за стола, отправив в раковину чашки и тарелку из-под бутербродов.  — Идем. — Майский не выглядел слишком обрадованным его идеей, но спорить не стал, — В кино? Тихонов сначала хотел съязвить, что смотреть в экран они могут и вдвоем, но, вспомнив недавно виденную интересную афишу, ответил кивком. Правда, ближайший сеанс был только в полдвенадцатого… Но до этого можно было и погулять. Прогулка не задалась с самого начала: ноябрь остался ноябрем, даже несмотря на неожиданное солнце, погода для прогулки оказалась неподходяще промозглой. Ближайший к дому сквер тоже не предоставил им интересного: черные силуэты деревьев, многоэтажки в пестрых заплатах утепления, серый асфальт… Кроме них, на улицу выбралась только пара мамочек с колясками, и спустя полчаса Майский встряхнул Тихонова, рассматривавшего ворону на обочине, за плечо.  — Наш сеанс скоро?  — Через… сорок минут? — тот глянул на часы.  — Тогда как раз успеем, — он резко развернул и едва ли не потащил с собой Тихонова: похоже, им обоим успел надоесть пейзаж осеннего спального района Москвы.

***

Успели они как раз вовремя, чтобы пропустить трейлеры и назойливую рекламу и придти сразу к вступительным титрам. Фильм, впрочем, оправданий Тихонова не ожидал: научная фантастика оказалась настолько ненаучной, что могла сойти за комедию в космическом антураже.  — Определить специализацию инопланетного организма по структуре ДНК… Я не говорю об их связи, но откуда они вообще взяли, что его генетическая информация закодирована именно в ДНК? — не утерпев, вполголоса принялся он комментировать Майскому моменты наиболее вопиющего невежества. Остановился Тихонов, только когда на них зашипели из соседних кресел: видимо, тамошняя публика предпочитала зрелища биологии, и их вполне устраивало происходящее, едва ли имевшее отношение к живой природе, пусть даже инопланетной.  — Ваня, тише, — попросил Майский, коснувшись его колена, когда Тихонов принялся на полтона ниже пересказывать свое мнение о фильме ему на ухо. Он честно пытался выполнить его просьбу, но с каждой минутой градус ненаучности на экране нарастал, и промолчать об этом было выше его сил. Но Майский, не дожидаясь новых упреков, нашел свой способ справиться с его энергией: ладонь, прежде лежавшая у него на колене, медленно поползла вверх и наконец заняла место в паху Тихонова.  — Ты что творишь?! Охренел, что ли?! — шикнул он. Выражения лица Майского не было видно, но Тихонов готов был поспорить, что тот насмешливо улыбался.  — Охренел — верное слово, — согласился он, кончиками пальцев надавив на ширинку джинсов Тихонова, прижимая жесткий шов к чувствительной коже члена. Комментарии к фильму пришлось отложить: мигом появившийся от прикосновений Майского стояк отлично отвлекал и от сюжета, и от любых мыслей, не связанных с сексом. За десять минут до конца сеанса он не выдержал и, прикрыв сумкой бугор на джинсах, вылетел из зала, чтобы запереться в ближайшей свободной кабинке туалета. Привалившись спиной к холодной кафельной стенке, он расстегнул молнию и охнул от первого же прикосновения к налитому кровью члену: возбуждение туманило мысли. Закусив губу, чтобы не застонать, он принялся дрочить, жмурясь и представляя, что это рука Майского ходит по его члену, заставляя выгибаться вперед, пока тот неразборчиво и горячо шепчет что-то ему на ухо. Он кончил едва ли спустя десяток движений, и, отдышавшись и вытерев руки салфеткой, вышел из кабинки. Незнакомый мужчина, замывавший в раковине пятно от кетчупа, посмотрел на него с подозрением, но Тихонову было плевать: тело заполнила приятная нега, и настроение снова вернулось к приподнятому.

***

Он вернулся как раз к финальной сцене: космический корабль торжественно садился на поверхность новооткрытой планеты, и главный герой с мужественным лицом произносил какую-то воодушевляющую чушь. Ее Тихонов все равно не расслышал, потому что все посторонние звуки для него отсек шепот Майского:  — Выглядишь хорошо оттраханным.  — В том и дело, что я не, — едва удержался от шутливого возмущения Тихонов, памятуя об их недовольных соседях, — Твоими стараниями, между прочим! К счастью, на экране уже пошли титры, и они смогли двинуться к выходу из зрительного зала.  — Я готовил плацдарм, — цокнул языком, оглядывая немного зарумянившегося после отлучки Тихонова откровенно ожидающим взглядом.  — О, да ты знаешь, что такое метафора! — съязвил тот, ухмыляясь.

***

Перекидываясь мелкими шпильками, они доехали до дома, где Майский наконец дал себе волю, уже в прихожей приперев Тихонова к стене и обездвижив своим весом и поцелуями — причем поцелуи действовали не в пример эффективнее. Одежда их обоих оказалась ровным пестрым слоем разбросана по спальне и коридору, и, когда они оба оказались в остывшей постели, на Тихонове не было ничего, а на Майском осталась только сережка и почему-то носки.  — Ну, Сережа… Быстрее, — задушенным шепотом попросил Иван, бросая ему блестящий тюбик смазки. От возбуждения сводило низ живота, но, как только он попытался коснуться члена, то оказался прижат кровати под профессионально грозный рык Майского:  — Руки за голову!  — Слушаюсь, — улыбаясь в потолок, прошептал он. Он… доверял Сергею и знал, что тот сделает все так, как нужно. Даже несмотря на его раздражающую медлительность и манеру дразнить Ивана. На этот раз ожидание оказалось недолгим: уже спустя несколько минут он застонал, приподнимая бедра, когда в него скользнули пальцы Сергея и согнулись, нащупывая нужную точку, и зашипел от боли, когда место пальцев занял довольно крупный член.  — Все… Все, спокойнее, я жду, — шептал ему Сергей, остановившись и давая Ивану привыкнуть перед тем, как начать глубоко, медленно вбиваться в него, нарочно растягивая каждое движение, когда он начал сам подаваться вперед, насаживаясь на его член, чтобы продлить импульсы удовольствия, сковывавшие все тело. Он кончил, прижавшись членом к влажному от пота животу Сергея и, последний раз невнятно застонав, уткнулся лбом ему в плечо.  — Та-ак… — тело слушалось плохо, и язык заплетался, но Иван все же смог слезть с коленей Сергея и даже встать с кровати, — Чур, я первый в душ.  — Иди, — махнул рукой Майский, переворачиваясь на бок, — Не претендую.

***

В душе лилась вода и чем-то стучал Ваня. Улыбаясь, Майский вытащил из тумбочки сигареты и вышел на балкон: после приятного, хоть и немного дурацкого, дня и отличного секса душа требовала никотина. Хотя теперь он должен был Рогозиной месяц без выходных и отгулов, это того стоило: Ваня у него дома и на отдыхе был гораздо приятнее Вани на работе. Пожалуй, стоит расспросить Круглова, как уговорить Рогозину дать им отпуск… Где-то через полгода.